Эти записи сиюминутны, поверхностны и субъективны. Продиктованы впечатлениями от каникул в городе, о котором поэт Владислав Ходасевич сказал: «И грубый день взойдёт из-за домов / Над мачехой российских городов».
Берлин — русский город. В 20-е годы ХХ века Берлин называли столицей мирового значения, в 30-е — Третьего рейха, сегодня — называют столицей мультикультурализма. В Берлине и впрямь речь на двунадесяти языках. Русская диаспора — вторая по численности после турецкой, турецкая — самая крупная. Теснят беженцы. В залах Галереи старых мастеров легко встретить, например, выходца из Африки, заинтересованного полотнами Бёклина; женщины Востока в национальных платьях, в хиджабах прогуливаются по Фридрихштрассе с пакетами люксовых брендов одежды, покуривают кальян в кафе, пьют берлинское пиво. Району Александерплац с одним из символов города — телевизионной башней — повезло меньше. Здесь беженцы другого уровня: здесь в открытом доступе марихуана, здесь разбой, криминал… Конвергенция культур очевидна. Немцы, в свою очередь, всё ближе оказываются к аборигенам Чёрного континента: «стильный повседневный образ» — микрошорты или рваные джинсы с майкой открывают боевой раскрас тел татуировкой; ещё в моде — вставленное в нос кольцо, оттягивающие уши круглые чёрные серьги… И тем не менее Берлин — русский город. Окроплён русской кровью, освящён жертвенным подвигом советского солдата, овеян славой Красной армии. И это первое, субъективное, конечно, ощущение русскости Берлина не покидало меня все три недели, пока я в нём пребывала.
75 тысяч (официальные данные) советских солдат погибло во время штурма Берлина. Мемориалы в ознаменование Победы СССР над фашистской Германией возведены по окончании Великой Отечественной войны на местах воинских захоронений. «Воин-освободитель» в Трептов-парке — один из самых известных. Являет собой часть монументального триптиха «Меч победы» выдающегося советского скульптура Евгения Вучетича. Высокий курган, на постаменте — отлитый в бронзу советский воин с девочкой на руке мечом попирает обломки свастики. Сам постамент представляет собой крипту. Раз в год, 9 мая, происходит торжественный церемониал возложения венков главами иностранных делегаций, представители Посольства РФ в ФРГ открывают двери крипты. Внутри — святая святых. Золотой ларец с книгой в красном сафьяновом переплете, на страницы которой вписаны имена советских воинов, павших в боях за Берлин и похороненных в братских могилах. Под куполом — из хрусталя и рубинов Звезда Победы; стены крипты выложены мозаичным панно, над которым на русском и немецком языках надпись: «Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков, в этом великая заслуга советского народа перед историей человечества. И.В. Сталин». Рассказывают, что первоначально задумывалось установить в Трептов-парке памятник Сталину, тогда как сам Сталин утвердил проект «Воина-освободителя», прообразом для которого стал советский солдат Николай Маслов, вынесший из-под перекрёстного огня на Ландвер-канале трёхлетнюю немецкую девочку.
Центральный мемориал Павшим советским воинам находится в Большом Тиргартене: округ Митте, район Тиргартен, улица 17 июня. Представляет собой вогнутый ряд величественных колонн, на одной из которых — восьмиметровая бронзовая скульптура советского воина. К священным камням этого Мемориала возлагают венки главы дипломатических корпусов в День Победы и российские делегации всех уровней в дни официальных визитов в Германию. На площади перед колоннами — два саркофага; каждый покрыт бронзовой плитой с высеченными именами воинов — Героев Советского Союза, жизнь положивших за освобождение Германии. Список (всего известно 178 имён солдат и офицеров) выгравирован на колоннах Мемориала, за которыми — некрополь. Под сенью деревьев, под ковром изумрудной травы покоятся здесь останки воинов (числом от 2000 до 2500 — по разным источникам). Два танка Т-34, две пушки-гаубицы МЛ-20, что принимали участие в битве за Берлин, охраняют покой погибших…
В нескольких десятках метрах от Мемориала — Рейхстаг. Здание германского парламента, символ имперскости Германии. Так ни разу к Рейхстагу я и не приблизилась. Мешало что-то… Мой дед пал в годину Первой мировой войны на земле Германии «за Веру, Царя и Отечество». Награждён двумя солдатскими Георгиевскими крестами. Мой дядя, участник Курской битвы, вошёл в 1945-м на Т-34 в Берлин. Награждён орденом Отечественной войны II степени. Ну и главное, бойцы Красной армии Михаил Егоров, Алексей Берест, Мелитон Кантария водрузили над Рейхстагом Знамя Победы, штурмовой флаг 150-й ордена Кутузова II степени Идрицкой стрелковой дивизии… Будучи в Трептов-парке или у Мемориала павшим советским воинам в Тиргартене как-то особенно трудно отдать себе отчёт в том, почему вокруг Берлина базы НАТО, а над рейхстагом… «Однажды поднятый русский флаг спускаемым быть не должен» (император Николай I).
«Грядущим поколениям ещё предстоит своя борьба с фашизмом», — говорил Лукино Висконти, классик неореализма, участник антифашистского движения в Италии, «красный граф», друг Пальмиро Тольятти. Неолиберальный (либеральный) фашизм с манифестальными реминисценциями Третьего рейха — вызов настоящего времени.
Берлин, улица Унтер-ден-Линден, в двух шагах от Бранденбургских ворот. Полным ходом идёт строительство нового здания посольства Республики Польша, территория защищена щитами-плакатами — гордостью и летописью вех в истории Польши. На одном портрет поэта Адама Мицкевича, на другом — композитора Фридерика Шопена… конечно, не без «топового» кадра из хроники: Молотов и Риббентроп подписывают пакт о ненападении. А вот… фотография Полы Негри (урожденной Барбары Аполонии Халупец, 1897 года рождения, городок Липно, Российская империя). Роковая красавица, звезда «золотого века» Голливуда, в 30-е годы Пола Негри была звездой кинематографа Третьего рейха. Мелодрама «Мазурка» (1935 года) с участием актрисы отмечена как любимый фильм Гитлера; французский журнал «Пур Ву» (Pour Vous) даже поторопился приписать Негри роман с Гитлером.
Современные технологии значительно ускоряют процесс эволюции — мнение экспертов. И это так. Буквально на наших глазах сбрасывает маски спецпроект США под грифом «ЛГБТ-движение», становится социально-политическим мейнстримом. ЛГБТ-движение — это и социальный лифт, и канализация социального балласта, и освоение нового рынка, и новая идеология глобаната, и новая религия, наконец. В Германии — ещё и пародия на реинкарнацию штурмовиков из СА. Поделюсь наблюдением.
Интригой «берлинских каникул» был радужный флаг. Он встречался повсюду. На фасаде музеев и театров Берлина, на фасаде крупнейшего Дойче Банка и Министерства иностранных дел Германии, рядом с одной из кирх… Но вот наступило утро субботы, 28 июля, его я провела в кафе «Эйнштейн». И на всякого мудреца довольно простоты.
На стене кафе, рядом с эффектной чёрно-белой фотографией Марии Каллас и оскорбительной для памяти дивы оперы соседствующей фотографией Джекки Кеннеди с сестрой, висит на специальных кронштейнах подборка газет. Любую можно снять, перелистать за чашкой кофе. «Тагесшпигель» (Der Tagesspiegel) — самая яркая, с вкладышем (первые четыре полосы) из глянца, и тоже радужного. Подвал первой полосы содержит рисунки, иллюстрации дополнительного её возможного применения. Варианты: полосу, как скатерть, можно постелить на стол, в неё можно завернуть букет цветов, из неё можно сделать пилотку. Статья «Свобода нашего времени» (Die Freiheitunserer Zeit) — ударная. Передовица.
«Свобода нашего времени в том заключается, — цитирую, — что люди могут быть такими, какие они есть, и теми, кто они есть. В свободе выбора. Только в социальных сетях предлагается 60 различных полов. Конечно, есть «мужской» и «женский» пол, но действительность куда как разнообразней. «Бисексуальный» пол, «транссексуальный», «андрогинный»… ЛГБТ — принятая аббревиатура для лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров, интерсексуалов… Не каждый(ая) сегодня может или хочет назвать свой пол, определить свою категорию. Тогда как самоопределение, установление своей идентичности, очень важно». И дальше — речь о том, что «Берлин — глобальное место притяжения» для всех категорий, что в Берлине проживает одно из самых многочисленных ЛГБТ-сообществ в Европе, если не в мире.
28 июля — праздник, «Кристофер-стрит дэй» (День улицы Кристофер), история которого переносит из Берлина в Нью-Йорк. Здесь, в ночь на 28 июля 1969 года, в гей-баре «Стоунволл-инн» геи впервые вступили в схватку с полицией. По значимости своей это событие сравнивают с падением Бастилии для Французской революции. Эхо его докатилось и до Германии. 28 июля 1972 года порядка пятисот геев и лесбиянок вышли на демонстрацию в Бремене и Западном Берлине. И вот 28 июля 2018 года.
В момент главные улицы Берлина превратились в лежбища жирных мужиков в обнимку, парящих инфантилов-подростков с пластиковыми утками-единорогами на головах, в какую-то особь, «биологический вид» (по Шендеровичу) с волосатыми ногами в ботильонах на платформе и одиннадцатисантиметровых каблуках; кто-то в розовых чулках, кто-то — в белых свадебных платьях, кто-то — в прозрачных трусах и с «крыльями ангела» за спиной, кто-то — в синих, зеленых, красных лайкровых лосинах… Пиво, наркотики, кого-то, совсем обдолбанного, уже корёжит, выворачивает от «передоза» возле фонаря. Увеселительная часть программы выглядит следующим образом: под режущий воздух музон вереница машин с открытой платформой, на которой «человеческие номинации» всех шестидесяти полов и категорий в перьях, что-то орут, размахивая радужными флажками, заглатывая из горла игристое, передвигается от зоопарка в районе Западного Берлина к Бранденбургским воротам, в шаге от Мемориала павшим советским воинам в Тиргартене… Пять-семь минут почти в гуще событий — и смутно догадываешься: во-первых, гей-парад («прайд») – лишь видимая часть ЛГБТ-движения; во-вторых, все «смертные грехи» в триптихе Босха, весь зловещий в воображении художника «Ад» из похотливых уродцев — просто рай по сравнению с происходящим. С «парадом гордости».
Замкнул «парад» веер из поливальных машин — мощной струёй воды зачистил заплёванные улицы, разбросанные тут и там пластиковые стаканы, бутылки, битое стекло, банки, флажки, какие-то тряпки. Ближе к ночи впервые за месяц (жара стояла страшная, за тридцать градусов) разразилась гроза, обрушился дождь.
«Но довольно о сегодняшнем. Заглянем, — предлагает передовица «Тагесшпигель», — в завтрашний день, и в нём есть три момента, которые станут важными для прекрасного будущего. Главный: Германия эмансипирована как никогда. Как никогда в ней действует принцип равенства, подумайте только о таком достижении, как брак для всех. Это большой, важный общественный прогресс. <…> Наряду с этим, сосуществует нечто странное. В повседневной жизни свобода многих людей «с неопределённым полом», несмотря на все достижения в области права, остаётся ограниченной. Например, «гейская свинья» — по-прежнему одно из излюбленных ругательств в школьном дворе. На рабочем месте не все могут или хотят раскрыть свои пристрастия. <…> Из всего этого назревает политическое требование. Основной закон запрещает дискриминацию почти любого вида: по признаку пола, происхождения, расы, языка, родины и происхождения, религиозных или политических убеждений, инвалидности. И это правильно. Не хватает только защиты от дискриминации на основании сексуальной ориентации и половой идентичности».
Как-то так выглядит сегодня декларация «свободного общества, единого в своём разнообразии». Она будет неполной, не укажи мы её опекунов и попечителей. А это всё — важные лица от политических партий, крупнейших предприятий, международные организации по защите прав человека, благотворительные фонды защиты от СПИДа, развития толерантности, структуры по сексуальному просвещению в детских садах и школах, гуманитарные некоммерческие организации… Посольство США в ФРГ приветствовало ЛГБТ-«прайд» по случаю «Дня Кристофер-стрит» баннером, развёрнутым на торце здания. Радужный флаг с надписью «Наше Посольство/Послание есть ЛЮБОВЬ» (Unsere Botschaftheisst LIEBE).
«Токсична» ли эта LIEBE для России? — невольно задаёшься вопросом. Такие вот параллели. В минувшем 2017 году ЛГБТ-«прайд», его русскоговорящая группа, «прошла в марше» по Берлину под песни Виктора Цоя: геи, лесбиянки, трансвеститы, трансгендеры как один пели «суровое» «Мы ждём перемен!». Тогда же, в июле 2017 года, российский лоббист ЛГБТ, небезызвестный Кирилл Серебренников с недвижимостью в Берлине, завершал в Петербурге съёмки фильма «Лето», одной из «художественных» задач которого называли вполне себе недвусмысленный намёк на принадлежность Цоя, кумира не одного поколения российской молодежи, к ЛГБТ-сообществу. Тогда же, в июле 2017-го, в Москве вспыхнул медийный «пожар» из-за постановки Кириллом Серебренниковым на сцене Большого театра балета «Нуреев», пересказа биографии Рудольфа Нуриева, идола мирового ЛГБТ-движения (премьера с шиком прошла для представителей российского бомонда в декабре). В 2018-м фильм «Лето» был представлен на Каннском кинофестивале, получил приз за лучший саундтрек. Будем верить: ничего личного, просто так сложились звезды. Просто лидер московского ЛГБТ согласовал гей-парад в посёлке Яблоневый (главой Новоульяновска впоследствии запрещённый).
Я люблю Германию. Меня волнует мистичность немецкого мироощущения, немецкий дух. Французской лёгкости барокко он придаёт задумчивость, мрачную тяжеловесность, из-под которой рвутся шпили готических соборов. Он создаёт захватывающий в плен, обволакивающий сознание коктейль из сентиментализма, «моралите» и рефлексий, тот «фаустовский аромат» с привкусом пессимизма, болезни и страдания, который композитор Ханс Вернер Хенце назвал «опасной тайной Германии». Сон разума Германии, отказ от христианства рождает поистине чудовищ…
Берлин, столица Германии. Город прямых широких улиц, просторных площадей и великанов-деревьев; я не могу припомнить города, в котором росли бы дубы, липы, клёны, белые акации с такой же невозможно гигантской кроной, а ивы до небес поднимались бы прямо из воды. Движение в Берлине немногим оживлённее, чем в Москве в 1980-е. Метро с московским лучше вообще не сравнивать: берлинское метро — подземка, андеграунд, средство для передвижения туристов и беженцев. Среди берлинцев распространённый транспорт — велосипеды и мопеды. Город (практически без рекламы) производит впечатление самодостаточности, архитектурной избыточности ещё и потому, что кажется безлюдным. Жизнь — за стенами домов с выставленными на балконы горшками с геранью, в офисах, банках, кафе, магазинах, пивных барах-ресторанах. В одном из старейших, «Цур летцтен инстанц», с уютом из времён бидермейера, с ажурной чугунной винтовой лестницей, с окнами со ставнями, Татьяна Лиознова снимала эпизод из фильма всех времён и народов «Семнадцать мгновений весны». Как и Штирлиц, мы заказали здесь баварского пива… Скульптура в городе — гимн рыцарству, веянье эпохи «железного канцлера». Довлеет. Тревожит воображение. Монумент из белого мрамора, памятник Рихарду Вагнеру в Тиргартене — теургический. Почти трёхметровая фигура композитора в минуты вдохновения восседает в кресле, сжимая в кулаке правой руки пачку нотных страниц. Взгляд устремлён вдаль, в романтику туманов средневековья… Ветвь дуба (национальный символ, как в России — берёза), лавровый венок у подножия — свидетельство вечной славы. Вокруг — персонажи тетралогии «Кольцо нибелунга»: Зигфрид, Брунгильда, Тангейзер, паломники пали ниц под звездой Вифлеема… К вершинным завоеваниям Германии взывает и памятник Моцарту, Гайдну, Бетховену… Ни один из них, ни даже Мемориал жертвам холокоста не претендует сегодня на исключительность; где-то на периферии сознания. В приоритете — другой памятник. К нему ведут экскурсии, к нему приносят цветы. Стальной бункер с глазком, небольшим оконцем. Заглядываешь и простирается видеопанорама. «Плывущий» текст сообщает: Берлин в начале ХХ века был родиной эмансипации, гомосексуального движения. С приходом Гитлера… на первый план видеопанорамы выдвигается изображение мужчин, они нежно обнимают друг друга, целуются в губы… Гомосексуалист, исчезнувший в печах нацизма, – новая «сакральная жертва» в Германии.
«Не пора ли задаться вопросом, до каких пор мы будем существовать только ради того, чтобы поддерживать интересы Америки? У нас своих нет? <…> Сколько лет прошло после Второй мировой, а мы до сих пор ещё не свободны. Нам ведь самостоятельно что-то решать нельзя, сначала это нужно одобрить в Вашингтоне» — из интервью Оскара Лафонтена, немецкого политического деятеля, экс-председателя ведущей партии Германии СДПГ, телеканалу ZDF, июль 2018. А шесть лет назад, в апреле 2012-го, немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс в свои 84 года был объявлен в Израиле (вслед за Рихардом Вагнером) персоной нон грата, разразился международный скандал. Ряд влиятельных газет опубликовали тогда стихотворение «То, что должно быть сказано» (Was gesagt warden muss), в котором Грасс критикует политику Израиля по отношению к Ирану, предупреждает: «Израиль угрожает стабильности в мире». Фрагмент:
Почему я молчу, зачем так долго замалчиваю
То, что и так очевидно и репетируется давно
в планах-играх, в конце которых
мы все, если выживем, превратимся в какие-то безмолвные скобки?
…Германия сосредотачивается. Германию не списать с историко-культурного ландшафта. В безволии Германии развернуться в сторону России есть что-то иррациональное, возможно, неизжитый пока глубинный комплекс побеждённого перед победителем. Тогда как Россия возносит в храмах и монастырях молитвы святым страстотерпицам-мученицам княгине Елисавете и императрице Александре, в миру — принцессам Гессен-Дармштадтским. Что ж. Германия пережила опыт «рождения трагедии из духа музыки». Предстоит: из трагедии — возрождение духа музыки.
