Подборка из двадцати одного стихотворения об И.В. Сталине, публикуемая ниже, складывалась в течение сорока лет, начиная с 1974 года. Не могу сказать, что моё отношение к покойному советскому вождю было неизменным, как это может показаться из стихов. Оно было в различные периоды истории разным, но всегда уважительным. Более того, с годами, особенно с обстановкой, сложившейся в России в 90-е годы, это уважение лишь возросло. Ставшие доступными многочисленные исторические материалы и факты неопровержимо свидетельствуют: многие шаги Сталина, главного создателя советской России, были продиктованы не особенностями его «злодейского характера», как нам внушают до сих пор, но сложившейся вокруг страны и внутри неё обстановкой. Даже такой непримиримый противник коммунизма, как Черчилль, вынужден был признаться, что фигура советского вождя, как никакая другая, «импонировала жестокому времени», в которое он жил и руководил Россией. А время было неприкрыто хищническим. Такой сдерживающий фактор, как атомное оружие, появился лишь в самом конце его эпохи, так что советскому лидеру приходилось опираться не только на естественных и «единственных союзников» России – армию и флот, как говорил царь Александр III, но и на непомерно усилившиеся органы государственной безопасности. Кстати, созданные не им.
Благодаря усилиям историков-патриотов, дипломатов, лучших представителей технической и художественной интеллигенции России, подготовлены все условия для реабилитации образа Сталина, несправедливо оболганного Н.С. Хрущёвым и рядом представителей так называемой либеральной интеллигенции. За рубежом в целом ряде стран отношение к Сталину сохранилось гораздо более взвешенным. Например, во Франции некоторые памятные места Парижа до сих пор хранят его имя. Народное мнение в нашей стране о советском вожде, как о великой личности и самом успешном руководителе страны, тоже в целом неизменно, о чём свидетельствуют результаты соцопросов, телевизионная игра «Имя – Россия», проведённая на первом канале российского телевидения в 2008-м году, или невероятный успех фильма Фёдора Бондарчука с одноименным названием.
Однако официальная оценка советского периода нашей истории, его создателях и руководителях Ленине и Сталине остаётся, мягко говоря, рыхлой, неопределённой или негативной. Попытки восстановить прежнее название города Сталинграда, несмотря на преобладающее в этом смысле общественное «да», натыкается на ничем не объяснимое сопротивление или подтасовку – «весь мир – против»… Хотя слово Сталинград по свидетельству Николая Старикова присутствует в названиях нескольких тысяч объектов в одной только Франции! А ежегодно и торжественно отмечаемые у нас праздники Дня Победы сопровождаются полной амнезией по поводу имени Верховного главнокомандующего. Складывается ощущение, что мнение Запада (даже после санкций) и антисталинский настрой нашей либеральной элиты для власти до сих пор важнее, чем мнение народа. Невольно напрашивается параллель наших СМИ с нынешними украинскими. Там пытаются внушить, что ополченцы обстреливают сами себя, а нам – что в Отечественной войне «победил народ вопреки Сталину». Не стану входить в объяснения данного внеисторического абсурда (потому что никогда великие победы не одерживались против воли великих руководителей), это не дело поэзии. Стихи мои продиктованы личными наблюдениями. Поэтому позволю себе предварить публикацию их некоторыми комментариями.
Например, стихотворение «Комаровка» написано на основе впечатлений от командировки на томский север в 1974-м году, где я видел в глухой тайге «кулацкие посёлки», построенные ссыльными крестьянами в 30-е годы. Уже тогда они были брошены, жители переселились либо в города, либо в крупные населённые пункты области. И что характерно: при встрече с потомками бывших ссыльных, а также с ними самими (некоторые в ту пору были ещё живы), я не слышал проклятий в адрес сталинского прошлого. У меня были даже встречи с эстонцами, выселенными в Сибирь уже после войны. Я спросил одного из них, почему он не вернулся на родину, когда это было разрешено. Ответ был такой: что мне делать в Эстонии? Я – охотник, привык к просторам. А Эстония пуговица в сравнении с русской шубой. Мой собеседник при этом красноречиво указал на свой волчий полушубок, видимо, сшитый из добытой собственными руками шкуры зверя. Повторюсь, ни от одного обитателя брошенных «комаровок» я не слышал ни слова хулы на Сталина, или на советскую власть. Именно это обстоятельство позволило мне закончить одно из стихотворений словами:
…Стоишь, пока тайгой не заросла,
как памятник эпохе и народу,
не помнящему той эпохе зла.
Стихотворение «Баллада о директоре завода» написано со слов моего отца, которому один из «красных директоров» военного времени рассказал случившуюся ним лично историю. Мой отец в 1941-45 годах не воевал, он работал на оборонном заводе сначала мастером, потом начальником цеха. Для этих людей, т.е. тыловых руководителей, существовала так называемая «бронь» – на фронт их не брали, но они обязаны были чуть ли не круглосуточно трудиться на производстве. В конце 1942-го он в результате непомерного труда тяжело заболел туберкулёзом и гепатитом одновременно. Помню жёлтое лицо отца, помню, как у него вместе с кашлем изо рта лилась кровь, человек умирал. И вот в самое, можно сказать, тяжкое для страны время моего отца посылают на курорт в Хабаровский край, да ещё на два месяца. Он вернулся здоровым, полным сил и благодарности. И тут же подал заявление с просьбой принять его в ряды ВКПБ. Именно на хабаровском курорте отец познакомился с лечившимся там директором металлургического завода, образ которого лёг в основу стихотворения «Баллада о директоре завода».
Что касается Сталина, то мой отец всегда хранил уважение к его личности, отбрасывая любые нападки на культ.
В 1943 мне, 12-летнему мальчишке, самому пришлось с июня по август поработать на отцовском заводе учеником токаря. Я был свидетелем и участником той трудовой обстановки, которая царила тогда. Спрос и ответственность были весьма суровыми, основной трудовой контингент составляли – женщины и подростки, рабочие смены продолжались 12 часов. Несмотря на всё это, завод полностью справлялся с задачами фронта. Да, был жёсткий спрос, но была умело поставленная идеологическая работа, вера в победу. Одни подростки трудились на заводах, а другие бежали на фронт к сражающимся отцам. Люди припадали к радио, жадно слушая военные сводки. Доверие к средствам массовой информации, а особенно к тому, что было сказано людьми власти, было безусловным. Словосочетания «правительственный чиновник» в ту пору вообще не существовало. Но когда общество сталинского времени нынешние апологеты либерализма характеризуют как серую казарменную массу, запуганную и задавленную страхом, могу лишь пожать плечами.
Годы войны и несколько лет после неё я жил в городе Ленинске-Кузнецком Кемеровской области, который и по сию пору считается одним из самых криминализованных в Российской Федерации. Можно представить себе, каким он был в «сороковые-роковые». Так вот в 1948-м в городе появились антисталинские листовки. Как выяснилось, их напечатала подпольная группа, созданная из учащихся старших классов мужской (были тогда такие) средней школы №10 Ленинска-Кузнецкого. Я был знаком в некоторыми участниками. Позднее этот эпизод попал в «Архипелаг Гулаг» Солженицына, где автор завершил рассказ таким словами: «Все школьники – участники подпольной группы были арестованы и бесследно сгинули в застенках Гулага». Но это ложь! В 1948 году я в учился в десятом классе школы №10 Ленинска-Кузнецкого, был знаком с некоторыми авторами листовки и участниками подпольной группы. Их действительно арестовывали, допрашивали, но через месяц отпустили. Поступок квалифицировали, как «юношескую идеологическую незрелость». Дали доучиться в школе, получить высшее образование и на дальнейшей их карьере демарш не отразился. Некоторые из них стали впоследствии директорами заводов, начальниками шахт, учёными.
После окончания десятого класса я один год (1949) работал сотрудником городской газеты «Ленинский шахтёр». Однажды утром пришедший на работу утром редактор М.И. Ульянов (хорошо помню до сих пор его фамилию и имя-отчество) обнаружил чудовищную по тем временам ошибку – слово «Сталинград» было напечатано без буквы «р». Потрясённый Михаил Иванович кинулся по газетным киоскам выкупать успевший поступить в продажу тираж газеты. Тем не менее, ошибка было замечена, и Ульянова вызывали в соответствующие инстанции «на ковёр». Дело ограничилось партийным выговором.
Двумя годами раньше в 1947-м мы с моим товарищем Николаем Киселёвым, студентом горного техникума, участвовали в городской читательской конференции, посвящённой только что вышедшей и получившей Сталинскую премию книге Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» – о герое лётчике Алексее Мересьеве. Уже тогда эта книга считалась культовой. А мы с Николаем осмелились критиковать её за низкий художественный уровень, за «плакатность». Некоторые участники конференции даже назвали наши запальчивые мальчишеские выступления «антисоветскими». Но нас никуда не вызывали и не подвергали никаким санкциям. А мой покойный ныне старший друг стал впоследствии доктором филологических наук Томского университета.
Приходится говорить об этих фактах, потому что время культа личности до сих пор грубо искажается, рисуется в сугубо чёрных тонах как время «бессмысленных запретов» и борьбы с малейшими проявлениями инакомыслия. Бытует мнение, что за чтение стихов Есенина будто бы сажали в тюрьму, а Борис Пастернак, как критик Сталина, вообще не издавался. Два слова на этот счёт.
Читательская конференция, о которой говорилось выше, была организована литературным кружком при городской библиотеке. Я посещал кружок с 1945-го по 1949-й год. Помню обсуждение только что вышедшего в 1947-м году томика лирики «инакомыслящего» Есенина.
Директор библиотеки Клавдия Ивановна Гоголева разрешала нам с Николаем Киселёвым рыться в книжных фондах, где обнаружили в 1945-м году целый ряд сборников стихов другого «еретика» – Бориса Пастернака, который уже тогда, в сталинское время, высказывал своё несогласие с положением поэта в советском обществе:
Напрасно в дни великого Совета,
Где высшей страсти отданы места,
Оставлена вакансия поэта.
Она опасна, если не пуста.
В другом стихотворении, посвящённом самому вождю, Пастернак прямо позиционировал себя адресату, как полюс «противоположного начала». И поэту подобные «вольности» сходили рук! Историки рассказывают, что когда Берия приносил Сталину на утверждение расстрельные списки, генсек неизменно вычёркивал фамилию Пастернака: «Не трогай этого небожителя!».
Фразу истолковывают по-разному. По-моему же, смысл может быть только однозначным: вождь понимал, с кем имеет дело. И понимание было обоюдным. Все позднейшие измышления о том, что Пастернак скрывал свои истинные взгляды на вождя, унижают великого поэта. Гений не может носить кукиша в кармане, это удел посредственностей, которые при жизни диктатора получали сталинские премии, а после его смерти перевернулись в обличителей культа.
В 60-е годы была популярной бойкая песенка, написанная Юзом Алешковским (её выдавали за фольклорную), с такими ироничными словами:
Товарищ Сталин, вы большой учёный,
в языкознанье знаете вы толк.
А я простой советский заключённый,
и мне товарищ серый брянский волк.
Песенка намекала на участие Сталина в общесоюзной дискуссии по вопросам языкознания (1950 г.). Либералы отпустили по поводу некомпетентности Сталина (чья библиотека насчитывала более 20.000 книг, испещренных многочисленными помарками, а норма чтения составляла 500 страниц в день) множество и других насмешливых замечаний.
Сошлюсь на личный опыт. Я в ту пору учился на первом курсе историко-филологического факультета, где в курсе «Введение в языкознание» нам преподавалась весьма странная, господствовавшая в ту пору «марксистская» теория академика Н.Я. Марра о языке, как «надстройке» и «классовом» феномене. Вполне серьёзно утверждалось, что в дореволюционной России существовало два языка – один обслуживал якобы интересы правящих классов, другим – пользовались угнетённые массы народа. Выступивший в газете «Правда» И.В. Сталин подверг теорию Н.Я. Марра уничтожающей критике, как не имеющую ни малейшего отношения к марксизму. Выступление вождя вернуло русскому языку его общенациональную функции, а советскому языкознанию, как науке, – здоровую обстановку в научной среде, поскольку марризм навязывался учёным насильно, даже репрессивным путём.
В последующие годы учёбы в университете, помню, мы пристально изучали другие труды И.В. Сталина, например, его работу «Экономические проблемы социализма» и речь на 19 съезде компартии СССР, которые впоследствии вызывали издёвки либералов в примитивизме и в необоснованных научных претензиях. Конечно, то и другое в общественных и в иных науках процветало, но кто вульгаризировал марксизм? Разве не те же «комментаторы» его, ныне породившие коррупционную систему и с помощью антикоррупционных лозунгов раскачивающие Россию?
Между тем сами по себе упомянутые работы Сталина и теперь сохраняют провидческую ценность. Например, в «Экономических проблемах социализма» есть утверждение, что в будущем обществе денежные отношения будут заменены прямым продуктообменом. Даже сегодня такой прогноз может показаться странным и еретическим. Но разве американская мамона не торжествует сегодня в мире над Богом, и дальнейшее торжество её становится непосильным для экологии планеты? Разве это не источник всех видов катастроф именно в наше время? Разве не перспектива голода во всемирном масштабе признается главной угрозой экспертами ООН?
В очень короткой речи И.В. Сталина на 19 съёзде ВКПБ (1952 г.) есть такие слова:
«Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их "превыше всего". Теперь не осталось и следа от "национального принципа". Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять. Так обстоит дело в настоящее время».
Всё верно за исключение последней фразы. Она опередила сталинское время. Так «обстоит дело» лишь теперь, когда В.В. Путину, как наследнику русского и советского пути, самой логикой истории придется выполнять многие заветы Сталина, даже если от этого он будет вынужден открещиваться. Недаром уже сегодня столь шумны на Западе обвинения нашего президента в возвращении к сталинизму. Хотя именно Путин на практике строго соблюдает все правовые установки и обязательства, принятые демократическим Западом и подчеркивает, что цена сталинских побед неприемлема. Сам Сталин, конечно, отстаивал национальный русский путь отнюдь не демократическими методами. Но, как мы видим, он вовсе не абсолютизировал свои жестокие методы, говорил о необходимости в стране реформ. Но реформ в «своё время», по его выражению, видимо, имелось в виду время наше.
Кстати сам Сталин, сохраняя основой своей личности твердый волевой стержень, заключенный в его фамилии, постоянно учился, менялся и рос, заражая своим импульсом страну и молодёжь, сам могу свидетельствовать об огромной тяге к знаниям у народа в послевоенный период. Иосиф Джугашвили времён «эксов» и генералиссимус Сталин с его эволюцией от партийных идеологических приоритетов к общенародным – два разных человека. Для пользы страны он был готов брать лучшее из арсенала своих геополитических противников, вспомним его призыв к управленцам «соединить русский революционный размах с американской деловитостью». Это только наших либералов двадцать лет реформ ничему не научили, они остались такими же твердолобыми и не знающими историю догматиками, как во времена гайдаровских реформ.
Соотношение нашего времени и советского, то есть сталинского, (поскольку главным образом Сталин строил СССР), приобретает сегодня принципиальное значение. Продолжая топтаться по советскому обществу и по личности Сталина, мы отрезаем себя от будущего. Ни одно государство в мире не было успешным, отрекаясь от своей истории. Кровавые диктаторы – Кромвель в Англии, Наполеон во Франции, Мао Цзэдун в Китае – по-прежнему официально признаны как великие деятели данных государств, с которыми связано продолжение их истории. В Китае во всеуслышание объявлено, что Мао Цзэдун на две третьих прав, а на треть ошибался. После того как ошибки китайского лидера были проанализированы и исправлены, в стране больше не ведётся по сути бессмысленная и мешающая движению вперёд критика «великого кормчего».
И лишь Сталин руками наших вездесущих либералов демонизируется, как монстр, который по заявлению недавнего руководителя Государственной Думы Б.Грызлова «отцепил коммунистический вагон от поезда мировой цивилизации». Что ж, возможно, это так. Зато Б.Н. Ельцин «прицепил» русский вагон в самый хвост цивилизации Клинтона-Обамы, и мы до сих пор не выберемся из этой, действительно опасной сцепки. Опасной не только потому, что она угрожает национальному суверенитету России, но и потому что впутывает нас в чужую тупиковую судьбу, разрушающую природу планеты, моральный дух человека и вызывающую всё большее отторжение здоровых сил человечества. Именно такую судьбу предсказывают Соединённым Штатам все пророки и прогнозисты, от древних православных старцев до Шпенглера и Кейси. Те же пророки и прогнозисты сулят России будущий расцвет.
Известно поверье – говорить о мёртвых либо хорошо, либо ничего.
Кому и зачем выгодно осложнять будущее России глумлением над её прошлым?
Подводя итоги, повторю прозой то, что мной неоднократно сказано стихами. Полагать, будто чуть ли не ежедневной телевизионной критикой Сталина вдохновители и исполнители критики оберегают страну от репрессивных эксцессов культа, более чем наивно. Они добиваются как раз обратного. Такая критика на фоне торможения и блокировки усилий президента России по оздоровлению обстановки в стране и в мире лишь усугубляет эту обстановку и делает продолжение насилия необходимым. Вся история нашей страны подтверждает данную истину.
Но разрушить Россию, к чему так явно стремится внешняя и внутренняя закулиса, тоже не удастся никогда ни при каких обстоятельствах! Эти обстоятельства столь же явно продемонстрировала вся русская история, включая самые последние события.
То, что случилось с Наполеоном и Гитлером, непременно произойдёт и с организаторами нынешнего вашингтонско-олигархического заговора на Украине. Украинские события складываются именно таким образом. Недвусмысленные аллюзии участников телевизионных дебатов в сторону русской олигархической верхушки и её группы поддержки тоже очевидны… Хотелось бы, чтобы дальнейший ход истории пошёл по предсказанному И.В. Сталину правовому и подлинно демократическому сценарию. Но это уже зависит от воли, разума и искренности западных руководителей государств, а также трезвой оценки ситуации со стороны «пятой колонны». На фактор искренности хочу обратить особое внимание, потому что людей обмануть можно, Бога же, который «шельму метит», – никогда. А то, что миром руководит не «вашингтонский обком», не закулиса, но Он, с каждым нынешним днём становится всё очевидней.
Стихотворение «В эту пору тёмную, недобрую» может восприниматься как выбивающееся из общего эмоционального заряда, пронизывающего всю подборку. Но это не так. Я выступал и выступаю против проклятий прошлому, действующих на мир как магические вызывания самых худших сторон этого прошлого. Моё глубокое убеждение заключается в том, что скорее тотальная критика советского вождя и замалчивание всего положительного, что он сделал, по мере нарастания кризисных явлений в стране гораздо быстрее может привести к новой политической инкарнации Сталина. Её рано или поздно может попытаться осуществить какой-нибудь новый политик из популистских настроений. И сделает это не в дискуссиях, а на практике, устроив репрессии всем тем, кто строил карьеру на несправедливой критике советского вождя. Но реабилитация фигуры Сталина, даже частичная, сделает такой сценарий невозможным, снимет напряжение в народе, оздоровит общественную атмосферу и подведёт черту под нашими долгими спорами.
Убежден, что справедливое признание заслуг Сталина, как это делается в Европе, куда прагматичнее (употреблю этот любимый либералами термин) для России и для мира, чем огульное охаивание.
Подчеркну также, что пишу стихи о Сталине вовсе не потому, что являюсь сторонником возрождения его былых жестоких методов правления. Быть чистым сталинистом сегодня, готовым переносить репрессивные методы покойного из первой половины ХХ века на начало XXI, полная бессмыслица. Современные события на Украине, где политики-карлики пытаются реанимировать методы политика-гиганта, – лучшая тому иллюстрация. Получается полный идиотизм!
А в первой половине ХХ века методы Сталина работали. Я поэт, но не могу не привести следующие статистические данные. В сталинском СССР прошла индустриализация, промышленный скачок, превративший его из региональной державы, чем была дореволюционная Россия, в сверхдержаву, вторую по мощи в мире. Построено 1500 заводов, в 1947 году промышленный потенциал страны был восстановлен, а в 1950 без всякой внешней помощи в условиях «холодной войны» и санкций вдвое превзошёл довоенный уровень. Ни одна страна мира, пострадавшая в войне, не вышла по своему экономическому развитию на довоенный уровень, несмотря на план Маршалла и другую помощь США. Население СССР за годы правления Сталина, которому приписывали чуть ли не 100 миллионов жертв (!), выросло на 41 миллион человек. Была создана первая армия мира численностью 5,5 миллионов человек, атомная и водородная бомба, достигнута всеобщая грамотность, за пять послевоенных лет цены на основные продукты питания были снижены более чем вдвое, в то время как в западных странах они за это время вдвое выросли.
Историк Сергей Голик, собравший вышеприведенные данные, указал, что первая в мире атомная электростанция была введена в эксплуатацию в СССР на год раньше, чем в Англии, и на 2 года раньше, чем в США. Только в СССР были созданы атомные ледоколы. Он привёл мнение кандидата в президенты США Стивенсона (1952 и 1956 год), утверждавшего, что если темпы роста производства в сталинской России сохранятся, то к 1970 году объём её производства в 3-4 раза превысит американский. Впечатляют и достижения страны в медицинской и социальной сфере. Детская смертность в 1950 г. снизилась по сравнению с 1940 г. более чем в 2 раза. Число врачей возросло в 1,5 раза. Количество научных учреждений увеличилось на 40%. Студентов вузов стало больше на 50%. Благодаря сочетанию таких факторов как строгость законов, высокой, ориентирующей на служение обществу морали и личной безупречности самого Сталина, после смерти которого из личных вещей остался только его знаменитый френч, была полностью побеждена коррупция, которая для сегодняшней власти с её либеральной идеологией остаётся неразрешимой проблемой. А достижения СССР в фундаментальной науке, литературе, искусстве, внешнеполитические успехи страны, ставшей полностью независимой, создание блока в Восточной Европе, Ялтинские соглашения, на 60 лет выстроившие устойчивую геополитическую архитектуру!
Благодаря чему были достигнуты подобные поразительные результаты? Не заключённые же всё это построили, как нам внушали не очень далёкие историки! Думаю, дело не только в волевых и интеллектуальных силах вождя, сумевшего найти ключ к народной душе, но и в том, что вектор сталинской воли совпадал с вектором Божественной Воли и Провидения, которое явно не хотело ни тогда, ни сейчас, чтобы Россия шла по западному пути.
Если уроки советской истории, её грандиозные победы и жертвы заключаются только в том, чтобы не повторять сталинских репрессий, но игнорировать опыт всех её достижений, тогда мы делаем напрасным подвиг тех, кто погиб в боях с именем Сталина и подарил нам будущее.
Недавно режиссер Никита Михалков, упрекнуть которого в любви к Сталину невозможно, рассказал по ТВ интересный случай. Когда во время съёмок его фильма в помещение, где находилась группа артистов и кинооператоров, неожиданно зашёл актёр, загримированный под Сталина, то все расслабленно сидевшие люди молча встали со своих мест. Наверное либералы закричат: «Рабы!». А я вижу в такой бессознательной архетипической реакции нашего народа (в данном случае интеллигенции) на эту величайшую личность русской истории уважение к силе и признание за такой фигурой права на водительство. Народ, почитающий власть и стоящий на ногах, не будет ни воровать, ни пьянствовать, ни убивать время на смотрение мыльных опер. Он будет работать и защищать свою страну так, что никакие санкции и угрозы будут не страшны.
Вместо бессмысленных криков и споров хорош вождь или плох (ясно, что по меньшей мере он неоднозначен) гораздо важнее начать спокойную и вдумчивую работу, обсуждение, и попытаться понять – что полезного и ценного для страны нужно взять в наше настоящее и будущее из политического наследия Сталина – этого величайшего в ХХ веке государственного деятеля и гения мобилизации? Но первым шагом в восстановлении исторической справедливости в отношении Сталина я вижу всё-таки то, чтобы пойти навстречу ожиданиям народа и возвратить ко дню 70-летия Победы городу Сталинграду его законное имя. Это имя главного победителя германского фашизма поможет нашей стране и миру справиться с новыми формами фашизма, поднимающего голову на Украине и в Европе. Бояться будут больше, как боялись Сталина при жизни западные политические лгуны. Да и праздник в народе по поводу такого события будет таким же бурным и долгим, как после присоединения Крыма. Власть для него навсегда станет своей, родной, нашей.
5 марта 2015
Теперь слово стихам.
Комаровка
В ночь на Покров, в тридцатом, с парохода
они сошли у этих берегов
в глухой кедрач – шестьсот врагов народа,
сынов и внуков классовых врагов.
Суровую страна явила милость –
живи, коль помереть ты не готов.
И сотней труб к весне тайга дымилась,
и рядом встало столько же крестов.
Сменили пятистенники землянки,
и становилось всё, как у людей:
и общий клин, и личные делянки,
и на сто верст тайгою володей.
И радио, и флаг над сельсоветом,
и патефон, и Библия в пыли,
и даже в новых горницах портреты
того, кто ими правил издали
тяжелой и бестрепетной рукою.
... К Покрову в сорок первом, аккурат,
бессонная пехота под Москвою
из Комаровки приняла солдат.
Никто из них под танками не дрогнул,
к фашистам в плен не сдался не один.
Так отчего же нынче в Комаровку
не стали теплоходы заходить?
Ах, Комаровка, или это снится,
В твоих дворах крапива да пырей,
да ночи беспросветные в глазницах,
В пустых глазницах окон и дверей.
Уж не узнать, кто вязь карнизов ладил
и бросил всё, отчалил в города
и где теперь сердца Сережи с Надей,
пронзённые стрелой на воротах?
Ах, Комаровка, неулыба сроду!
Стоишь, пока тайгой не заросла,
как памятник эпохе и народу,
не помнящему той эпохе зла.
1974
Баллада о директоре завода
Сибирский город, а какой – неважно,
важнее то, что в нём варили сталь,
идущую на танковые башни
для Т-34. И представь,
не то, что эта сталь огнём хлестала
в чужих солдат и берегла своих,
а то, что этой стали было мало
и что однажды телефон звонит.
– Алло, директор?
– Да.
– Товарищ Сталин вас вызывает.
– Сталин? Я всегда...
И голос глуховатый в трубке:
– Стали даёте мало. Слышите?
– Да, да!
Я слышу, мы, конечно, примем меры, –
директор зачастил, – но горняки...
Не сразу вник он, от волненья серый,
что слушает короткие гудки.
Но справился с волненьем, вызвал замов,
потребовал повысить домен мощь.
А через месяц срочной телеграммой
был вызван в Кремль.
...Москва. Глухая ночь.
Дубовый тамбур. Молотов, Устинов,
Калинин и другие. Холод стен.
И сквозь усы знакомые, густые
негромкие слова:
– Товарищ Эн
был нами извещён, что сталь сегодня
решает всё. И плохо понял нас.
Он выпуск лишь на семь процентов поднял,
по существу не выполнил приказ.
Страна в крови. Такой работы линия
преступна. Предлагаю расстрелять.
Есть возраженья у товарища Калинина?
– Нет возражений. Трудно поправлять, –
Калинин встал, – подобную работу.
Но может быть, последний срок дадим?
...Вошел директор в Спасские ворота
черноволосым, а ушел седым.
Он дома, возвратившись из столицы,
собрал актив на несколько минут.
– Мы будем спать, обедать и трудиться
в цехах завода. Всё. Нас домны ждут.
Металл пошёл, пошёл он вдвое, втрое...
Ну а потом Тацинская была,
огонь и гром морозовского боя
и Прохоровки грозные дела.
1980
Сорок пятый юбилей
Ещё один победный день встаёт
из-за вершины под названьем Память.
Всё меньше тех, кто в праздник достаёт
свои мундиры с теми орденами.
Всё также шапка Мономаха тяжела,
и головы редки по мерке Шапки.
И тень вождя на всю страну легла,
и яростней в неё вцепились шавки.
1990
Тебе, победа
Никуда от пафоса не денусь,
не могу не написать стихов.
Я люблю тебя за неподдельность
святости твоей, твоих грехов.
Ты вместила на полях и займищах
наш позор и славу, кровь и дым,
мужество, какого мир не знал ещё,
и свинцовый ливень... по своим.
Да, мы помним, мы, конечно, помним
тот, с известным номером, приказ.
Только он не гневом душу полнит –
пониманьем наполняет нас.
Сорок первый был щемящ и жуток,
оттого суров сорок второй.
Маршалы твои! Георгий Жуков!
А народ! Сказать, что он герой
мало, он в самом аду кипящем
укреплял и суть свою, и стать.
Был и вождь, жестокий, настоящий,
времени и родине подстать.
Нет вождей и маршалов в России,
и врага густой скрывает дым.
Сердце, только сердце с прежней силой
верит – всё равно мы победим!
1995
Диктатор
Я бы с ним сработался едва ли,
превратился бы, наверно, в прах
в братской яме, или же дневалил
где-нибудь в колымских лагерях.
Сердце стынет, вспоминая это.
Но иное помним тоже мы –
в царствие его была планета
спасена от ядерной зимы.
Это нынче расхрабрились черти,
а в ту пору на войне святой
жизнь тащили по ухабам смерти
и они под грозною пятой.
Он для нас загадка из загадок.
До сих пор покоя не даёт.
Кто его зовёт исчадьем ада,
кто своим заступником зовёт.
А Заступник Главный и Спаситель
повторяет мёртвым и живым:
– Не судите, люди, не судите,
не судимы будете и вы.
2000
* * *
В эту пору тёмную, недобрую,
старые раненья бередя,
почему я обращаюсь к образу
страшного народного вождя?
Не затем, чтоб завтра возвратиться
к беззаконным ужасам страны.
Вместе с ним прошли мы репетицию
всех возможных козней сатаны.
Час настал нам становиться братьями,
Божий утверждается закон.
Мы же запоздалыми проклятьями
лишь зовём диктатора на трон.
Если за рассветными туманами
ждёшь не мглу, но солнечные дни –
ночи, что в глухую бездну канули,
добрыми словами помяни.
2004
Мы твои рядовые, Россия
Родина, великие тираны
к славе привели тебя, один
заставлял дрожать, бывало, страны,
если только бровью поводил.
Ни себя он не щадил, ни подданных,
всех на испытания обрёк.
Но не совладал с кротами родины,
затаились, выдержали срок.
И когда исчезли корни страха,
вылезли из нор глубоких в дол,
разжирели на опилках праха,
подпилив молчком державный ствол.
С нами так бывало не впервые –
падали и кедры, и дубы.
С глаз ушли вожди, но рядовые
не легли в могильные гробы.
Как нас вражья сила ни косила,
не смогла под корень извести.
Охрани же рядовых, Россия,
дай нам встать и дух перевести!
2005
Сталин
(Из поэмы «Три лика»)
Такие, приходя, сгребают тщательно
всю грязь эпохи из конюшен тьмы.
Их называют адскими исчадьями,
на самом деле те исчадья – мы.
Когда себя самих лишь замечаем,
расталкивая мир локтями –
дай! И Божий бич в награду получаем,
вкусив недолгий суетливый рай.
Как ни клянем мы Сталина, ни топчем
наследия живучего итог,
нельзя не согласиться с ним – был точен
преподанный диктатору урок
волками всех размеров и мастей
Берлина, Рима, Вашингтона, Лондона:
чужая кость должна лежать обглоданной
для роста и могущества своей.
Не возражая сим почтенным истинам,
он в них исправил истинный пустяк:
мы мощь страны невиданную выстроим
на собственных страданьях и костях.
И, выстроив, нагнал такого страха
а вместе с ним для размышлений тем,
что стала из пословицы рубаха,
чем ближе к телу, тем опасней всем.
2006
* * *
Который год перемывают кости.
полощут имя грозное в грязи.
Покойникам нет мира на погосте,
нет и живым покоя на Руси.
Нам говорят, что он до самой смерти
был дружен с Князем тьмы. Но отчего
трепещут и неистовствуют черти
до сей поры при имени его?
Он обескровил вражескую силу,
когда рвалась к рулю её орда.
Да, страшен был, но сохранил Россию
в исправности до Страшного Суда.
И будет ли Вердикт Последний легче,
чем лагерей и тюрем жернова?
Сумеем ли расправить наши плечи,
останется ли ясной голова?
Мы, как и прежде, дремлем по привычке,
кто демократий ждёт, кто диктатур,
пока не догорит от новой спички
истлевший за века бикфордов шнур.
2006
Не вычеркнуть
Он у стены кремлёвской одинок
как на развилках всех его дорог.
Злодей для многих, для других отец,
вождь и палач, безбожник и мудрец.
Творец триумфов наших и обид,
ни на минуту миром не забыт
и как зарытый в землю грозный прах,
и как непрекращающийся страх
для всех творящих в этом мире зло,
которым ненадолго повезло.
Но нас просил перед концом пути
хлам на его могиле разгрести.
2007
* * *
В преддверии Великого Числа,
что жизнь и честь России сохранило,
хочу понять, какая чудо-сила
нас сквозь кошмар военный пронесла?
Отец Небесный и земной с усами,
Георгий Жуков, челюсти зимы?
А может, прав сказавший, что мы сами
спасли себя, да, – маленькие мы.
Не нужно нам бояться громких фраз –
нет ничего загадочнее нас.
2007
Кумиры и вожди
Кумиры России постыли,
тоскует она без вождей.
Чиновничьи речи пустые
бесплодны без строгих вожжей.
Кумиры – удел лилипутов,
вождей выбирает народ.
Один из них всех словоблудов
известным словечком нарёк.
Вожди попадают в легенды.
в грядущее строя мосты,
Кумирам нужны постаменты,
бегут с трудовой борозды.
Любую работу завалят
в потоках ненужных затей.
Похлёбку, конечно, заварят,
расхлёбывать – дело вождей.
2007
Голубь победы
Мы всё забыли: кровь и голод,
и пулю в грудь за шаг назад…
Нам главное – победный голубь
взлетел как ангел в небеса.
Тревожить грустью не годится
тот незабвенный день весны.
Но почему святая птица
болеет в мире без войны?
Не потому ли, что зарыта
в гниющий мусор наша сталь,
что нам суют под нос корыто
и застят небо, прячут даль?
2008
К итогам телешоу
«Имя – Россия»
Нас мародёры до костей достали,
никак не схлынет либеральный пыл.
И потому опять товарищ Сталин
на первом месте всенародно всплыл.
Мундир победный оказался носким,
а стать неуязвимой для клыков.
И вздрагивает Пушкин-Кублановский,
и чешет нос Столыпин-Михалков.
Затейники игре уже не рады:
– Палач кровавый, почему не мы?!.
Не по зубам героям маскарада
загадки света, ухищренья тьмы.
Укрыт от плоского сознанья вектор,
куда пути нас наши приведут.
Итоги либерального проекта
перечеркнул национальный Суд.
Когда страну, как мёртвого барана
пытаются разделать «повара»,
мы, хошь не хошь, а выберем тирана –
такая получается игра.
2008
Влас и власть
Его когда-то славили в экстазе.
потом сливали на него мазут.
Он поднимал страну из грязи в князи,
надев на всех спасительный хомут.
Мы с ним прошли суровую науку
ни перед кем не бить в поклонах лбов.
И даже смерть принять не как старуху
с косой, но как последнюю любовь.
Дрожит сегодня на подпорках шатких
перед грядущим денежная власть.
Его везде облаивают шавки
и добрым словом поминает Влас.
2008
* * *
Чем громче бесов торжество
над прахом грозного грузина,
тем глубже таинство его
приоткрывает нам Россия.
Не новой крови, молча, жду
в базарном нашем беспределе –
в ушедших битвах и аду
мы так душою отвердели,
что в серый прах не ляжем вновь,
но возродимся Феникс-птицей.
И вся былая наша кровь
в рубины счастья обратится.
2009
* * *
Как взмок сегодня их ошейник
в щенячьем лае на того,
кто спас их от уничтоженья,
вручив на время торжество.
Так побеситься нужно детям,
когда отсутствует отец.
Но у всего на этом свете,
к беде ли, к счастью, есть конец.
Бесплоден лай, уходит злоба
на переломе двух эпох,
где зазвучит в Начале Слово,
и Слово это скажет Бог.
Он вновь назначит время Культу,
где будет славиться Отец.
И никуда не скроешь культю
у не имеющих сердец.
12 марта 2012
У кремлёвской стены
Словно серб в тоске по полю Косову
или русский по Бородину,
прихожу к покойному Иосифу,
щурюсь на кремлёвскую стену.
Нынче все, кому не лень, играются
нашими гробами и костьми.
Прихожу не жаловаться – каяться
за глумленье новорусских СМИ.
За непротивленье злобным карканьям,
за слепцов, поверивших в молву,
и за то, что позволяем карликам
впиться в гриву дремлющему льву.
Мы чертей достаточно потешили.
Не пора ли спины разогнуть.
Почему даём возможность нежити
застить солнце и победный путь!
Пусть по белу свету кто-то мечется,
кланяясь чужому калачу.
Выбравший суровое отечество,
выбирать иное не хочу.
И когда со всех сторон оскалены
волчьи пасти на мою страну,
молча новоявленному Сталину
поклонюсь,
поверю,
присягну.
2012
Сонет о визите де Голля
на могилу Сталина в 1966 году
Его просил на трон взошедший Брежнев
Покойного тирана не будить.
Но визитёр был твёрд и сухо вежлив
В желании к могиле проводить.
А дальше был урок или экзамен
Генсеку: генерал купил венок,
К надгробью положил и молча замер,
Подняв свою ладонь под козырёк.
О чём он, стоя у могилы, думал,
Никто не знает, но когда угрюмо
Прервал советский лидер тишину,
Мол, страшный вождь навеки испарился,
Де Голль сказал:
– Не умер – растворился
В том будущем, где не хранят вину.
2013
Вождь
На мою могилу нагребут много мусора,
но ветер истории развеет его.
Из завещания И.В. Сталина
Как не стереть на карте Гималаев
в пылу «демократических» затей,
так и того, кто шавками облаян,
не вычеркнуть из памяти людей.
Когда Россию бесы ввергли в смуту
и встал вопрос – нам быть или не быть,
он, нравится, не нравится ль кому-то,
смог обуздать их дьявольскую прыть.
Он против них направил их законы,
он в будущее проложил мосты.
Он армии вернул её погоны,
церквям – их литургии и кресты.
Нам говорят: он много пролил крови.
Но кто её у нас с расчётом льёт?
И почему по жести русских кровель
так много гроз столетиями бьёт?!
Да, был жесток. Но чтил войны обычай:
поднявший меч погибнет от меча.
И Божий суд, не знающий различий,
карал при нём любого палача.
Кровавый счёт всех большевистских боен
историками выставлен ему,
но холокост казачий был устроен
не им, как и побоище в Крыму.
Не он назвал народ наш «русским быдлом»,
не им придуман вздор «господских рас».
Он даже тех, кого задумал Гитлер
под корень извести, от смерти спас.
А главное, страну утроил в силе.
И новой мощи нам не обрести,
пока на неухоженной могиле
весь мусор не сумеем разгрести.
* * *
Критик, не лови меня на слове,
что, мол, славлю сталинскую жуть.
У эпохи дьявольской на сломе
я молитву древнюю твержу.
Если вместо тихого прощенья
осуждаешь эхо прежних бурь,
приготовься, друг мой, к возвращенью
новых льдов и старых диктатур.
Не спеши направить злобный выстрел,
рикошет ударит под ребро…
Зло, конечно, всё решает быстро,
но всегда задумчиво добро.
Волки скоры, бестолковы овцы,
это всё не кончится, пока
сердце не зажжётся, словно солнце,
не на Пасху только – на века.
2010
