Кто заказал вальс?
Общецивилизационный кризис неотвратимо становится решающим фактором глобального развития, а точнее — глобальной деградации. Кардинальная, революционная, скорее всего, неуправляемая трансформация всей структуры международных отношений уже началась. И, судя по всему, период такого беспрецедентного по своей радикальности геополитического и геоэкономического переформатирования затянется как минимум на несколько десятилетий. При этом именно глобальная социально-экономическая многоукладность превращается в основной источник новых конфронтационных водоразделов в мире. Особенно с учетом того, что на фоне неустойчивого мирового баланса сил борьба за доступ к ограниченным природным ресурсам на планете приобретает все более и более жесткие силовые формы, а глобальные противоречия обостряются на глазах…
Стратегическая неопределенность — вот что сегодня доминирует в поведении и мышлении государственных деятелей и политических элит. По-настоящему ведь никто не знает, что и как делать. Многие блефуют, другие просто парализованы интеллектуальным страхом и политико-футуристической ответственностью. И это тоже причина того, что вероятность "очень большой войны" — Третьей мировой — постоянно растёт.
Но, как настойчиво учит история, в итоге всё равно за всё заплатит проигравший!
Для настоящих элит именно проблема национального выживания в условиях глобального системного кризиса превращается в важнейшую и очень часто в кошмарную проблему.
Что может противопоставить Россия предельным рискам и вызовам завтрашнего дня? Способен ли российский социум реально бороться за свое выживание и за свое жизненное пространство? Готово ли общество Российской Федерации к начинающейся большой и беспощадной войне, сполохи которой уже видны невооруженным глазом?
Если откровенно, то ни Россия, ни российское общество к надвигающимся драматическим изменениям не готовы. "Под звуки вальса, вы можете и не услышать выстрелов на границе".
И где-то раздается эхо мучительного вопроса: но если не готовы, то кто же заказал вальс?
Конкуренция мобилизационных проектов
Российское многоукладное, мелкобуржуазное, кланово-корпоративное, с беспросветным партикуляризмом, общество охвачено системным кризисом. Этот самый кризис уже несколько раз явственно и во всеуслышание доказывал даже самым последним политическим идиотам, что "простота хуже воровства". Простые решения бесполезны, поскольку не проходят, хотя бы потому, что вместо одной проблемы странным и чудовищным образом воспроизводят несколько. "И отрубил богатырь у Змей-Горыныча голову, а заместо нее выросли три новых". А исторические неудачники, цинично улыбаясь, могут только охать: "Хотели ведь как лучше, а получилось…".
В новой и новейшей истории обнаруживаются только четыре сценария преодоления общенационального системного кризиса:
— развал страны: кризис временно уходит в глубь и на нижние уровни социума,
— прямая или косвенная оккупация: капитулировавший социум без всяких сантиментов, интегрируют в иной глобальный проект, подчиняя совсем другим стратегическим интересам,
— революция: появляется принципиально новый проект и, соответственно, принципиально новый субъект такого проекта, ну а дальше, как сложится,
— выработка и реализация рефлексивной системной стратегии.
Так что речь идет о трех плохих и очень плохих (крови обязательно будет много!) и только одном позитивном варианте выхода из такого кризиса (крови будет гораздо меньше). Любопытный исторический парадокс заключается в том, что системную стратегию нельзя выработать и эффективно реализовать, если проигнорировать основные угрозы, вытекающие из всех трех негативных сценариев.
Итак, если исходить из нынешней ситуации в мире, а также еще худшего положения дел в самой России, то системная стратегия должна проявиться и реализоваться в виде чрезвычайного мобилизационного проекта. Других вариантов, к сожалению, нет
Почему необходима форсированная реализация особого российского мобилизационного проекта? На то есть, по крайней мере, семь основных причин.
Прежде всего растущая на глазах опасность возникновения неуправляемой глобальной войны уже в ближайшие 7-10 лет. Причем субъективно никто из ведущих политиков на глобальной сцене такой войны не хочет. (Первую мировую тоже никто не хотел!) Хотя на самом деле она уже приближается, и, между прочим, по совершенно другой траектории, по сравнению с тем, как это происходило в 30-е годы ХХ века.
Во-вторых, при нынешних масштабах общенациональной коррупционной системы Россия обречена не только на безусловное поражение, но и фатальное исчезновение (надолго или навсегда?) с исторической сцены. Развертывание мобилизационного проекта дает возможность постепенно, достаточно гибко и мягко демонтировать нынешнюю коррупционную систему.
В-третьих, в рамках политики подготовки к потенциальной мировой войне на перевооружение Российской армии, как известно, выделяется около 20 триллионов рублей. Без развертывания предельно жесткого мобилизационного проекта эти действительно огромные деньги в той или иной степени будут разворованы. Кроме того, без соответствующей кадровой работы, без повышения эффективности оборонного сознания, без социальной и институциональной модернизации даже самое лучшее оружие быстро превратится в металлолом!
В-четвертых, в рамках креативного, рефлексивного мобилизационного проекта при реальном освоении этих 20 триллионов может быть совершен действительный инновационный прорыв в целом ряде ключевых направлений, создан задел для вхождения в шестой технологический уклад.
В-пятых, только в рамках специального мобилизационного проекта может быть сформирована новая эффективная система государственного управления, соответствующая критическим вызовам и рискам предвоенного периода.
В-шестых, обычно именно в рамках успешных мобилизационных проектов эффективно реализовывались долгосрочные национальные стратегии системной модернизации. Обратные примеры практически не встречаются.
Наконец, в-седьмых, на нынешнем этапе глобального системного кризиса объективно ужесточается предельно жесткая конкуренция конкретных национальных мобилизационных проектов.
Для справки. Новая фаза развертывания потенциального мобилизационного проекта в США началась с сентября 2001 года. В Китае же, где целенаправленно сохранялся и сохраняется высокий уровень идеологизированности и китайского общества, и китайской элиты, процесс совершенствования мобилизационного проектирования практически никогда и не прекращался.
Креативность мобилизационного проектирования
Исторический опыт доказывает, что именно державы с мобилизационными проектами, доказавшими свою наибольшую эффективность в период глубоких трансформаций на мировой арене, обычно становятся основой формирования новой глобальной системы.
Так, после Второй мировой войны, что стала финальной стадией предыдущего мирового системного кризиса, именно альтернативные стратегии Сталина и Рузвельта, ставшие результатом осуществления соответствующих национальных мобилизационных проектов, сформировали новую глобальную биполярную систему.
Очень у немногого количества глобальных игроков в сегодняшнем мире есть такой уникальный опыт форс-мажорного системного мобилизационного проектирования и реализации мобилизационного проекта, каким обладает Россия как наследница Советского Союза. Соответственно, и на реализацию успешных национальных мобилизационных проектов Китая, КНДР и Вьетнама в значительной степени повлияло тщательное изучение и использование именно советского опыта 30-50 годов ХХ века.
Если бы не эффективность советского чрезвычайного мобилизационного проектирования именно как системного организационного механизма, то СССР:
— не смог бы выиграть Великую Отечественную войну;
— не смог бы осуществить рекордную в истории социально-экономическую и культурную модернизацию социума;
— не смог бы совершить резкий рывок в экономическом развитии в 50-е годы;
— не смог бы выработать собственную цивилизационную модель;
— не смог бы обеспечить и сохранить геостратегический баланс сил в мире в 50-е—70-е годы.
Очень многие действительные достижения Советского Союза стали следствием именно тщательно продуманного и реализованного стратегического мобилизационного проекта.
Сегодня же Россия сталкивается с гораздо более сложной ситуацией, чем Советский Союз восемьдесят лет назад. Страна в настоящее время стоит перед гораздо более сложной системой нарастающих глобальных, региональных и внутренних угроз, рисков и вызовов, чем в 30-40-е годы ХХ века.
Поэтому, с одной стороны, требуются особые интеллектуальные усилия для выработки нового уникального системного общенационального мобилизационного проекта, отвечающего требованиям нынешней глобальной и внутренней ситуации. С другой стороны, необходима железная политическая воля для реализации этого проекта в условиях существенного обострения и внешней, и внутренней обстановки. И где же ее взять, эту волю, в условиях тотальной российской мелкобуржуазности?
Вместе с тем, необходимо исходить из общих методологических предпосылок к формированию системного мобилизационного проекта, которые, кстати, учитывал не только Сталин, но и Рузвельт, и Дэн Сяопин, и Али Хаменеи, и другие эффективные лидеры с развитым стратегическим мышлением.
При проектировании и реализации системных мобилизационных проектов жизненно важно избегать автоматических, антикреативных заимствований. Подражание даже самым успешным примерам из прошлого в условиях нынешнего глобального кризиса — смерти подобно! Готовиться к прошедшей войне — это не ошибка, а тяжелейшее преступление!
Сегодня прямое заимствование советского мобилизационного опыта, некритическое использование советских мобилизационных методов и технологий просто невозможно. Даже просто повторить советский мобилизационный опыт ни теоретически, ни практически нельзя.
В принципиально новых условиях XXI века при решении системных, постоянно усложняющихся проблем прежде всего необходима особая креативность стратегического мышления!
Эффективная реализация соответствующего мобилизационного проекта должна обеспечить долгосрочное выживание данного конкретного социума в условиях нарастающей стратегической неопределенности и вероятности возможной глобальной войны.
Основные компоненты и направления национального мобилизационного проекта
1. Форсированное формирование общенациональной мобилизационной идеологии "общего дела". В условиях нарастания вала глобальных системных кризисов и конфликтов значимость идеологии, идеологического мышления однозначно усиливается, вне зависимости от личностных желаний и установок. Более того, по мере приближения глобальной силовой конфронтации именно идеологический фактор превращается в ключевой в рамках борьбы за выживание.
Мобилизационная идеология "общего дела" должна:
— закрепить базовую ценностную систему (справедливость, патриотизм, социальная солидарность и т.д.), эффективную в условиях роста угроз и вызовов;
— зафиксировать иерархию основных внутренних и внешних врагов российского социума;
— консолидировать различные региональные, этнонациональные, корпоративные, политические, силовые элитные группы и, одновременно, большую часть социума через выдвижение определенного, четко и тщательно регламентированного механизма согласования основных групповых и корпоративных интересов.
2. Формирование и фиксация общенациональной системы скоординированной политической, идеологической, правовой и нравственной ответственности за процесс и поэтапные результаты реализации идеологии и политики "общего дела". Без такой системы продекларированная мобилизационная стратегия "общего дела" обречена на достаточно быструю девальвацию, а затем и катастрофический провал
Такая система ответственности, включающая формализованные и негласные "правила игры", должна восприниматься справедливой как значительным числом ведущих элитных групп, так и большинством российского социума.
3. Введение широкомасштабной и жесткой системы государственного и общественного контроля над использованием основных экономических ресурсов, форсированная разработка тщательной программы возможного форс-мажорного перевода российской экономики на мобилизационные рельсы.
4. Ключевой предпосылкой экономического мобилизационного проектирования должна стать правовая институционализация государственного сектора российской экономики, а соответственно, фактическое разделение национальной экономики на два различающихся сегмента: государственный сектор и негосударственная рыночная экономика.
В большинстве развитых стран такое разделение существует достаточно давно. Эффективный государственный сектор — это реальное, действенное ядро не только экономики, но и важная технология структуризации всего социума. В рамках мобилизационного планирования именно эффективный государственный сектор способен превратиться в реального стимулятора действенной экономической конкуренции.
Более того, в нынешних условиях обострения геополитической борьбы не только можно, но и нужно откровенно и открыто говорить о формировании российского госсектора как ядра потенциальной евразийской социально-экономической системы. Очень многие постсоветские элиты, размышляющие о выживании своих народов, такой идеологический поворот не только поймут, но и будут открыто или негласно поддерживать.
В настоящее время российское правительство в большей степени использует традиционные аппаратные и правовые рычаги влияния на негосударственную рыночную среду. Однако именно при появлении государственного сектора экономики именно как системы можно будет говорить о новой стратегии формирования рефлексивного и эффективного государственного институционального управления рыночными механизмами.
5. Основой госсектора в российской экономике должны стать оборонно-промышленный комплекс, государственные отраслеобразующие корпорации. При этом важнейшей предпосылкой повышения стратегической ответственности в госсекторе должно стать целенаправленное, политико-идеологическое формирование "оборонного сознания" менеджмента госсектора.
Это важно, по крайней мере, в двух аспектах.
Во-первых, последовательная стратегия внедрения "оборонного сознания" способна фактически расколоть российскую коррупционную систему.
Во-вторых, умелое культивирование "оборонного сознания" создает реальную институциональную, идеологическую и экономическую возможность форсированно формировать принципиально новый тип рефлексивной российской элиты, способной противостоять надвигающемуся потоку все более усложняющихся, переплетающихся внешних и внутренних кризисов и конфликтов.
При этом действенно противостоять такой новой элите нынешние клановые, региональные, корпоративные и криминальные властные группы с их партикулярными интересами просто не смогут.
6. Если госсектор как особый институт должен стать системообразующим в рамках мобилизационного проекта по отношению ко всей российской экономике, то ядром госсектора — везде и всюду — был и будет ОПК как безвариантная основа обеспечения национальной безопасности. Но при этом рефлективным мозгом госсектора должен стать Центр индикативного стратегического планирования.
7. Формирование общенациональной элиты, которая способна в условиях углубляющихся кризисов и конфликтов реализовать согласованный мобилизационный проект и обеспечить стратегическое выживание российского социума и России как страны.
8. Внедрение особого, жестко-иерархического, корпоративного механизма государственного управления, способного эффективно и бескомпромиссно, на принципах универсальной справедливости, контролировать систему общенациональной ответственности.
9. Наличие системы принятия и реализации основных решений "сверху вниз" как единственного и безальтернативного стержня такого корпоративного механизма государственного управления,
10. Развертывание мобилизационного социального оргоружия, в частности, кристаллизация и структуризация принципиально новой общенациональной социально-политической организации, способной:
— в условиях нарастающего кризиса и стратегической неопределенности обеспечивать эффективную обратную связь с социумом,
— практически в каждодневном режиме связывать основные классы и социальные группы российского общества с высшим руководством мобилизационного проекта,
— эффективно координировать реализацию идеологии "общего дела" через систему взаимосвязанных конкретных проектов.
11. Жесткая, целенаправленная борьба с целью максимального подавления всех реальных и потенциальных конкурирующих механизмов властного влияния на социум: криминалитет, мафия, коррупционная система, региональные клановые структуры и т.д.
12. Создание целостной, автономной, структурирующей гражданское общество системы широкомасштабного общественного (народного) контроля за реализацией государственной стратегии "общего дела".
13. Формирование четких системных условий и требований для вертикальной кадровой мобильности всех членов социума, способных реально повысить эффективность реализации мобилизационного проекта.
14. В нынешних условиях процесс чрезвычайного мобилизационного проектирования должен исходить из того, что против России и российского социума разворачивается масштабная, беспрецедентная, эшелонированная конфликтная рефлексивная спираль, начало которой датируется 2007 годом.
Некоторыми направлениями такого стратегического антироссийского прессинга являются следующие:
— информационное наступление и рефлексивная психологическая война с целью углубления раскола в российской элите и стимулирования процесса делегитимизации действующих государственных институтов,
— проведение специальных акций по обострению противоречий между высшими эшелонами власти и массивными сегментами российского социума,
— использование специальных системных акций на глобальном уровне с целью целенаправленного ухудшения социально-экономического положения России, способных вызвать массовые социальные конфликты и массовые социальные выступления,
— при внешней и внутренней информационной поддержке структуризация внутренней политической оппозиции в стране,
— активизация "черной" и "серой" пропаганды против российского социума, развертывание целенаправленных мероприятий "психологической войны" по дискредитации высшего руководства,
— специальные акции по расколу российских силовых структур,
— целенаправленное обострение ситуации в ряде регионов страны: на Северном Кавказе, на Юге страны, в некоторых национальных республиках, на Дальнем Востоке, с возможным массовым использованием в этих регионах внутренних войск и армии,
— целенаправленное обострение ситуации в некоторых районах Средней Азии, на Кавказе (Грузия, конфликт в Нагорном Карабахе), которые могут заставить Москву пойти на массовое применение армейских подразделений.
Прямая военная конфронтация с применением оружия массового поражения может произойти только на финальной стадии данной конфликтной спирали, если до этого времени не произойдут необходимые для стратегического противника изменения в высших эшелонах российской государственной власти.
