Авторский блог Елена Ларина Владимир Овчинский 11:55 6 февраля 2019

Финансовый депресняк, Трамп и локальные войны

в ближайшие год-два мир потрясёт начало нового глобального финансово-экономического кризиса

Начало 2019 года насыщено событиями, которые весьма значимы для мировой политики и экономики. Начнем с последнего по времени. На этой неделе, во вторник президент США Дональд Трамп выступил со вторым докладом «О положении дел в стране». Он выступал перед новым составом Конгресса, который отличался рекордным количеством женщин. Видимо поэтому Трамп сознательно ушел от обсуждения наиболее острых проблем, которые накопились в Соединенных Штатах (видимо не хотел портить мнение женщин – конгрессменов о своих успехах). А проблем, особенно в экономике и финансах накопилось немало. Об этом ниже.

Кроме того, начало года прошло под знаком двух экономических событий, к которым было привлечено внимание рынков, экспертов и аналитиков. В Давосе состоялся очередной, самый скромный за последние пару десятилетий, форум. На нем не было ведущих лиц из США и России. Достаточно малочисленной была также делегация Китая. Большинство экспертов связывает кулуарность последнего форума с неудачным выбором времени, когда мировые лидеры были заняты другими, более важными задачами. Однако, представляется, что это даже не половина, а четверть или того меньше, правды. Главная причина – в стремительно и безвозвратно сокращающемся влиянии ЕС на мировую динамику, на снижение значения европейского рынка для глобальной экономики. Экономический институт, имеющий единый эмиссионный центр – Европейский Центральный Банк – и множество национальных платежных налоговых систем, просто обречен на стагнацию, противоречия, и, в конечном счете, деструкцию.

Гораздо больше внимания и даже любопытства вызвали состоявшиеся в последние дни января американо-китайские закрытые переговоры по предотвращению полномасштабной торгово-финансовой войны между этими двумя странами. Если Китаю и Соединенным Штатам не удастся достичь компромисса, то с 1 марта США угрожают на 25% поднять тарифы на китайскую продукцию на общую сумму 200 млрд. долларов – на первом этапе, а в дальнейшем – на весь китайский импорт.

30-31 января т.г. в Вашингтоне завершился новый раунд торговых переговоров между Соединенными Штатами и Китаем. В нем участвовали вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ, с американской стороны - представитель США на торговых переговорах Роберт Лайтхайзер, министр финансов Стивен Мнучин, министр торговли Уилбур Росс, глава Национального экономического совета Белого дома Лоуренс Кадлоу и руководитель Национального совета по торговле Белого дома Питер Наварро. По итогам переговоров обе стороны были оптимистичны. Однако, никакой совместной пресс-конференции проведено не было. Не были также опубликованы официальные коммюнике о вопросах, затрагивавшихся на переговорах. Как отметили Д.Трамп и Лю Хэ, сторонам удалось добиться прогресса. Китайская делегация сообщила, что Пекин готов наращивать импорт сельскохозяйственной продукции и энергоносителей, прежде всего американской нефти и газа. Уже в настоящее время, Китай закупает у Америки 5 млн. тонн сои в день.

Эксперты по-разному смотрят на перспективы заключения сделки. При этом, практически все серьезные аналитики согласны в том, что отсутствие американо-китайского соглашения как раз и может стать триггером, который ускорит переход от замедления мировой экономики к её беспрецедентному кризису.

Что надо американцам от китайцев?

Почему в ведущих СМИ, ориентированных на истеблишмент, выражается скептицизм относительно соглашения? Дело - в следующем. Китайцы и далее готовы импортировать из Америки все возрастающие объемы продукции и услуг с тем, чтобы уменьшить американский дефицит торгового баланса. Они готовы отказаться в пользу Америки от традиционных поставщиков из Юго-восточной и Центральной Азии сельскохозяйственной продукции, из стран Ближнего Востока и России - нефти и газа.

Однако, администрации Трампа нужна принципиально иная сделка. В ней выравнивание баланса – это лишь один из компонентов. Первоочередной, но не самый важный.

Как стало известно Reuters, американцы требуют согласия по трём пунктам, которые, по восточной традиции очень похожи на унижение и на потерю лица для китайского правительства.

Во-первых, американцы требуют права на проверку документации по интеллектуальной собственности, находящейся в распоряжении любых китайских компаний, осуществляющих экспортные операции в сфере высоких технологий. Еще пару лет назад Национальный совет по разведке США опубликовал доклад, согласно которому китайские хакеры, близкие к правительству, украли в Америке с 2011 по 2016 гг. интеллектуальной собственности на 300 млрд. долларов. Сложно судить о сумме, но то, что значительная часть американской интеллектуальной собственности ушла в Китай – это факт. Именно в контексте этого пункта сегодня в Соединенных Штатах осуществляют беспрецедентные операции против мирового гиганта - компании Huawei. Она официально обвинена в промышленном шпионаже. Дочь основателя компании, нынешний финансовый директор Мэн Вань Чжоу в настоящее время находится под домашним арестом в Канаде, а США добиваются ее экстрадиции.

Во-вторых, американцы требуют от китайского правительства разрешить периодические проверки китайских экспортных компаний на предмет дотаций от государства на реализацию продукции на мировом рынке по демпинговым ценам.

В-третьих, американцы предлагают Китаю разработать программу отмены промышленных экспортных субсидий и льготных кредитов для экспортеров и предоставить США право инспектировать эти предприятия.

По сути дела, речь идёт о том, что нынешняя американская администрация хочет получить право на контроль над внутренней, внешнеэкономической и торгово-технологической политикой Китая. Фактически это означает, что в любой нужный момент США может выйти из соглашения и поднять тарифы, аргументируя это несоблюдением Китаем тех или иных согласованных положений, которые выявлены в ходе проведения проверок и экспертиз.

Китай однозначно не вел бы даже переговоров с США на подобных условиях, если бы ему в полной мере удалось в десятые годы ХХI века осуществить переориентацию экспорта на внутренний рынок и обеспечить эффективное потребление произведенного продукта домохозяйствами и бизнесом. Однако сделать это в полном объеме не удалось. Логика же Соединенных Штатов иная.

Великая депрессия 2.0 … или финансовый депресняк ?

В последние месяцы ряд ведущих «думающих танков» опубликовали доклады. В них на основе использования различных прогностических методик исследователи пришли к одному и тому же выводу: с вероятностью до 90% в 2019-2020 годах начнется беспрецедентный по глубине и последствиям глобальный экономический кризис, из которого мир будет выходить в течение десятилетия, а может быть и более. Эту ситуацию уже успели назвать Великой депрессией 2.0. Но более подходит здесь термин «финансовый депресняк».

«Депресняк» - жаргонное слово, которое характеризует состояние наркомана во время «ломки», или алкоголика в период похмелья. Депресняк похож на депрессию, но, все же, не является ею. Также и наблюдаемый финансовый депресняк по многим параметрам схож в с великой экономической депрессией, но , все же, ей не тождественен.

В Соединенных Штатах уже давно используется как элемент официальной доктрины национальной безопасности термин «финансово-экономическая война». Финансово-экономическая сфера является одной из семи сфер противоборств, подробно расписанных в Американской стратегии национальной безопасности. Соответственно, каждый год американское разведывательное сообщество с привлечением не только ведущих экономистов-теоретиков но и хозяев и топ-менеджмента ведущих, в том числе инвестиционных компаний, проводят совещания относительно глобального финансово-экономического ландшафта, на котором собственно и разворачиваются битвы валютных войн.

На июльском (2018 года) совещании относительно перспектив мировой экономики на ближайшие 10 лет финансово-экономические советники американского разведывательного сообщества пришли к трём ключевым выводам.

Во-первых, глобальный финансово-экономический кризис неизбежен. Поэтому необходимо должным образом подготовить финансово-экономическую инфраструктуру к работе в кризисных, форс-мажорных условиях.

Во-вторых, в период до 2025 г., если процессы будут развиваться также, как в последнее пятнадцатилетие, Китай не только станет мощнейшей экономикой мира, но и весьма вероятно догонит Соединенные Штаты в сфере высоких технологий.

В-третьих, в условиях глобального экономического кризиса неизбежно резкое ухудшение экономической ситуации в странах, специализирующихся в глобальном разделении руда на производстве сельскохозяйственной продукции и стран- добытчиков нефти и газа, сырья для металлургической, химической промышленности и т.п.

Выводы, сделанные на совещании, были примерно такими:

- Соединенные Штаты обладают гораздо большим потенциалом пластичности и умения реагировать на кризисы;

- Китай в последние 30 лет развивался бескризисно, а соответственно руководство не имеет опыта реагирования на форс-мажорные ситуации в экономике;

- в соответствии с этим Соединенные Штаты, если хотят по-прежнему оставаться сильнейшей экономической, технологической и военной страной не должны допустить возвышения Китая и принудить его к условиям существования в мире, где имеется один доминант.

- для этого на совещании было рекомендовано нынешней администрации вести переговоры крайне жестко, не давая китайцам возможности свести сделку к резкому сокращению дефицита США в торгово-финансовых отношениях с Китаем.

Финансовый депресняк в основе нового экономического кризиса

Спикеры и основные выступающие на экономических конференциях курируемых американским разведывательным сообществом, были единодушны в том, что в ближайшие год-два мир потрясёт начало нового глобального финансово-экономического кризиса, по своей глубине сравнимого с Великой депрессией и превосходящего финансово-экономический кризис 2008-2009 гг. Соответственно период до 2035 г. будет периодом кризиса мировой экономики и медленного постепенного преодоления его последствий на основе реструктуризации производственной базы, изменения мировых инвестиционных потоков и т.п.

Согласно расчётам Национальному бюро экономических исследований Соединенных Штатов с 1856 по 2018 гг. страна и мировая экономика пережили 34 бизнес-цикла, в том числе 12 бизнес-циклов в период с 1945 г. по настоящее время. Средняя продолжительность экономического цикла составила за этот период 4,7 года, считая от нижней точки предыдущего до верхней точки последующего кризисов. При этом продолжительность цикла из периода в период увеличивалась. За период с 1945 г. она составила в среднем шесть с небольшим лет. По мере усиления позиций монетарной школы, ориентирующей практиков на активное воздействие на экономику посредством эмиссионно-кредитных инструментов, продолжительность цикла неизменно увеличивалась.

двойной клик - редактировать изображение

В настоящее время глобальная экономика существует во втором по продолжительности бизнес-цикле, который по состоянию на февраль 2019 г. насчитывает 116 месяцев. Самый длительный бизнес-цикл имел место в 90-е годы и составил 119 месяцев или без малого 10 лет. Однако 90-е годы были уникальным периодом мировой экономики, который никогда в исторической перспективе не повторится.

Это было время, которое характеризовалось тремя ключевыми процессами, относящимися, прежде всего, к реальной, а не кредитно-денежной экономике. В результате окончания Холодной войны на рынок поступила огромная масса натуральных природных ресурсов, прежде всего, топливно-энергетических, химических и металлургических. Это в разы снизило цены на них и соответственно способствовало взрывному повышению эффективности и как следствие курса акций ведущих компаний.

В эти же годы произошло беспрецедентное со времен индустриализации СССР наращивание за счет иностранных инвестиций производственного потенциала гигантской страны – Китая. Продукция вновь вводимых китайских производств была крайне дешевой и рассчитанной на экспорт. Это способствовало потребительскому буму во всем мире.

Наконец, по итогам Холодной войны, закончившейся победой Запада, у Соединенных Штатов и других ведущих стран НАТО отпала необходимость осуществлять гигантские государственные расходы на оборону. Соответственно часть высвободившихся средств в 90-е годы была направлена на инвестиции в Китай и другие новые индустриальные страны, а также на социальные программы, что в значительной степени стимулировало спрос со стороны малодоходных слоев населения в Северной Америке и Западной Европе. За беспрецедентно длительным бизнес-циклом 90-х годов стояли фундаментальные социально-политические, производственно-технологические и экономические реалии.

Принципиально иные причины вызвали нынешний беспрецедентный по продолжительности бизнес-цикл. Фактически по итогам экономического кризиса 2008-2009 гг. капиталистическая экономика, какой она была без малого 200 лет, перестала существовать. Отныне экономическое процветание стало базироваться не на прибыли и производстве, а на спекуляциях и эмиссии.

Нынешний бизнес-цикл лучше всего характеризуют несколькими цифрами. За 2010-2017 гг. глобальная денежная масса выросла с примерно 50 трлн. до 90 трлн. долларов или примерно на 80%. В то же время валовой национальный продукт за этот же период возрос с 60,39 трлн. долларов до 80,05 трлн. долларов или примерно на 32%. За этот же период глобальный мировой долг вырос с 100 трлн.долларов до 184 трлн.долларов или на 84%. Таким образом, денежные средства росли намного опережая реально произведенные товары и услуги. По факту, опережение имело еще гораздо больший характер. Дело в том, что, например, по расчётам Института нового экономического мышления в Нью-Йорке, как минимум половина прироста ВВП пришлась на сферу обращения - финансовые услуги, маркетинг, PR, рекламу, аренду и т.п., - которые в реальной жизни не создают новых ценностей, а лишь обеспечивают их движение. От того, что доллары меняют на рубли или, наоборот, в реальной жизни новых ценностей не появляется, а ВВП увеличивается. Более того, чем дальше, тем больше ВВП становится инструментом политических манипуляций и наведения тени на плетень (к такому выводу пришли авторы последнего доклада Римского клуба).

Помимо того, что в состав ВВП включаются услуги сферы обращения и даже некоторые элементы государственного управления и правоохранительной деятельности, его считают, используя специальные коэффициенты удовлетворенности, гедонизма и т.п. Многие серьезные инвесторы, далекие от правительственных кабинетов и подневольного положения экономистов-статистиков, полагают, что в большей части мира никакого экономического роста в течение последних 10 лет не было вообще.

Финансизм как новая стадия капитализма

Как бы там ни было, на смену классическому капитализму, базирующемуся на накоплении и сбережении, пришел строй господства центральных банков, бюрократии и олигополий, который еще называют финансизмом. Основная часть 40 трлн. долларов денежной массы, созданной за последнее десятилетие, пришлась на эмиссию Центральных Банков стран-эмитентов резервных валют, а именно ФРС, Банк Англии, Европейский Центральный Банк, Национальный банк Швейцарии, Центральный банк Японии и Национальный Банк Китая.

двойной клик - редактировать изображение

Не сложно заметить, что с начала текущего бизнес-цикла балансы ведущих центральных банков выросли за счет эмиссии валют более чем в два раза. Если на завершающей стадии предыдущего экономического кризиса глобальный ВВП составлял примерно 65 трлн. долларов, а денежная масса – 50 трлн. долларов, и соответственно соотношение между ними было в конце предыдущего кризиса примерно 0,75, то в настоящее время мировая денежная масса достигла 90 трлн. долларов, а объем глобального ВВП – примерно 80 трлн.долларов. Соответственно соотношение между ними 1,1.

В течение текущего бизнес-цикла центральные банки не только эмитировали беспрецедентную в истории массу финансовых средств, но и направили ее не домохозяйствам и нефинансовому бизнесу, а передали правительствам на покрытие государственных долгов и отправили в финансовые институты. Ключевым в данном контексте является слово «отправили», поскольку средства выделялись либо на беспроцентной основе, либо под 0,5% годовых на произвольно долгий срок.

Это не могло не привести к беспрецедентному надуванию пузырей на всех основных рынках активов, включая акции, корпоративные ценные бумаги и недвижимость и сырьевые контракты, прежде всего на нефть и металлы. Фактически между динамикой роста фондовых рынков и объемами наращивания денежной массы центральными банками имеет место полная корреляция. Коэффициент корреляции не всегда характеризует причинно-следственные зависимости. Он показывает, прежде всего, синхронность показателей. Однако в данном случае низкие темпы экономического роста в сочетании с увеличением денежной массы, мультиплицированной сверхнизкой кредитной ставкой, и вызвали бум на фондовом и иных капитальных рынках.

двойной клик - редактировать изображение

Монетарное безумие породило никогда ранее не происходящие процессы. Конкретно центральные банки стали приобретать на эмитированную валюту акции первоклассных корпораций. По оценкам Банка Международных Расчетов в настоящее время Центробанки держат акции крупнейших корпораций на сумму 5 трлн. долларов. Например, Национальный банк Швейцарии имеет в собственности акции компании Facebook больше, чем Марк Цукерберг и ключевые сотрудники этой корпорации. А, например, Банк Японии входит в топ-5 крупнейших владельцев 81 из 100 крупнейших японских компаний.

Несмотря на беспрецедентные, не имеющие аналогов в прошлом объемы эмиссии и самые льготные в истории кредитные условия центральным банкам и финансовым регуляторам так и не удалось обеспечить реального ускорения экономик и их выход на нормальное циклическое развитие.

Ни для кого не секрет, что экономический рост в 2010-2017 гг. был обеспечен, прежде всего, за счёт Китая. Страна отчитывалась о ежегодных темпах прироста ВВП на уровне 6,5-8%. Однако, ведущие специалисты по Китаю, скептически относятся к статистическим показателям из этой страны. Они разработали изощренные системы перепроверки стоимостных статистических данных через натуральные показатели. Так вот, данные по реальным потокам нефти, черных и цветных металлов, закупаемых Китаем, показатели электроосвещённости Китая и состояния атмосферы, прямо связанные с промышленными выбросами, показывают, что реальные экономические темпы Китая падают из года в год и составляют сегодня порядка 3% годовых с перспективой дальнейшего затухания.

Значительная часть не только экономических экспертов, но и политиков, особенно из числа оппозиции в ведущих странах мира, критикуют центральные банки за выбранный курс денежной эмиссии, попадающей в распоряжение финансовой системы, а не бизнеса и населения. Однако вся проблема в том, что в течение всего производственного бизнес-цикла ни бизнес, ни население не были готовы увеличивать свою кредитную задолженность, которая в значительной степени и вызвала кризис 2008-2009 г.г., запущенный ипотечной задолженностью населения США.

Фактически центральные банки оказались перед дилеммой: либо ничего не делать и наблюдать за углублением кризиса, начавшегося в 2008 г, либо постараться передать эмитированные ресурсы правительствам на погашение государственной задолженности и в финансово-инвестиционную сферу. Надежда была на то, что государство при сокращении задолженности определенную часть высвободившихся средств направит на социальные программы, а соответственно стимулирование спроса. В свою очередь инвестиционные институты направят полученные по бессрочному и беспроцентному кредиту средства на рынки ценных бумаг. Это, по мнению центральных банков, должно было вызвать и в реальности вызвало биржевой бум. Соответственно компании, получив дополнительные ресурсы от продажи акций, должны были осуществить модернизацию и увеличить выпуск продукции и оказываемых услуг.

Однако ни первого, ни второго не произошло. В Соединенных Штатах администрация Д.Трампа начала демонтаж всех социальных программ, которые в соответствии с планом ФРС по оживлению спроса реализовывала администрация Б.Обамы. В странах ЕС деньги, эмитированные Европейским Центральным Банком, пошли исключительно на помощь странам, находящимся в тяжелой финансово-бюджетной ситуации, а именно Греции, Португалии, Испании и Ирландии, и тем самым также не дошли до потребителей. В итоге, не план А, ни план Б центральных банков по выходу из рецессии и переходу к нормальному капиталистическому бизнес-циклу не сработали.

На чем базируется прогноз кризиса?

Почему с уверенностью, близкой к 100%, эксперты американского разведсообщества прогнозируют неизбежный глубокий финансово-экономический кризис с началом в 2019, максимум в 2020 гг. с последующей долгосрочной вплоть до горизонта 10 лет рецессией? Существует три ключевых фактора, которые делают неизбежным начало этого кризиса синхронно в двух крупнейших экономиках мира – США и Китае.

Причина первая. В 2017 г. все центральные банки начали согласованную политику по резкому уменьшению эмиссии с последующим изъятием денежных ресурсов из экономики. Первым к этому приступил ФРС. Уже в 2018 г. объем наличной денежной массы ФРС уменьшает с темпом 50 млрд. долларов в месяц, а в 2019 г. уменьшение возрастет до 100 млрд. долларов в месяц. Параллельно остальные центральные банки будут ежемесячно выводить из оборота примерно 80 млрд. долларов. Т.е. впервые, начиная с 1990 г., объем денежной массы резервных валют начнет не увеличиваться, а уменьшаться. Тем самым, главный фактор умеренного роста в одном из наиболее длительных бизнес-циклов в 2010-2018 гг. будет не только исчерпан, но и начнет действовать в сторону ограничения покупательной способности домохозяйств, бизнеса и государств.

двойной клик - редактировать изображение

Причина вторая. В текущем бизнес-цикле происходит рост совокупной задолженности. Особо быстрыми темпами растёт долг Китая.

двойной клик - редактировать изображение

В отличие от Соединенных Штатов, где наиболее быстро растут государственный долг и долги домохозяйств, относительно медленно – долги нефинансового сектора бизнеса, в Китае ситуация иная. Наиболее быстрыми темпами растут долги нефинансовых корпораций. Сейчас они составляют 166% от ВВП, а еще в 2009 г. составляли всего 120%. Долг домохозяйств и правительственный долг растут примерно одинаковыми темпами и в настоящее время составляют соответственно 43% и 46% от ВВП. Всего же общий долг Китая составляет примерно 257-260% от ВВП, что соответствует уровню Соединенных Штатов.

При этом, необходимо иметь в виду следующее. В Китае банковская система по-прежнему находится в руках государства. Соответственно гигантский корпоративный долг – это не что иное, как долг бизнеса государству. Именно в эту сферу ушла основная часть напечатанных денег, которая материализовалась в пустых городах, шоссе в никуда и прочих инфраструктурных диковинах. Это позволяет утверждать значительному числу независимых экспертов, что экономический рост Китая – с точки зрения общественной полезности под большим вопросом. Если исключить из китайского роста бесконечно строящиеся города, дороги, другие циклопические объекты, а также незавершенное строительство и неустановленное оборудование, то к настоящему времени темпы экономического роста упали примерно до 3%.

Что касается Соединенных Штатов, то при некотором, хотя и незначительном сокращении задолженности корпораций, продолжает возрастать государственный долг и долги домохозяйств. В настоящее время государственный долг превысил 21 трлн. долларов, и это только начало. Если в последние годы администрации Б.Обамы государственный долг снижался с до 20 трлн. долларов – в октябре 2016 г., то далее он стал опять расти. Курс на снижение налогов, выбранный администрацией Д.Трампа, вкупе с наращиванием военных и инфраструктурных расходов ведет к росту государственного долга не только в краткосрочной, но и в долгосрочной перспективе.

Начиная с 2017 г. в США возобновился рост долгов домохозяйств, которые сокращались в период с 2012 по конец 2016 г. При этом в настоящее время долг домохозяйств ежегодно растет при администрации Д.Трампа на 4% и составляет в настоящее время 13,5 трлн. долларов. Долг домохозяйств составляет примерно 65% ВВП. В текущем бизнес-цикле изменилась и структура задолженности. Основную часть долгов домохозяйств составляют долги по ипотеке – 9 трлн. долларов. В значительной степени это связано с увеличением ставок по ипотеке с 2,5% в 2010 г. до 4,6% - в настоящее время. Резко вырос объем студенческих кредитов. Он растет ежегодно примерно на 5% и составляет в настоящее время 1,4 трлн. долларов. С 2010 по 2017 гг. согласно официальным отчетам уменьшается безработица и поэтому студенческие кредиты берутся активно. В настоящее время в США самая низкая за послевоенный период с 1945 г. безработица. Она составляет 4%.

Однако реальное положение заметно иное. В эпоху Uber, удаленной занятости и т.п. стало невозможным выделить численность, а соответственно и долю работников, реально занятых полный рабочий день на полную ставку в несельскохозяйственном секторе. Демографические обследования в отличие от социальной статистики показывают другое. Начиная, примерно, с 2013 г происходит обвальное сокращение постоянных рабочих мест с офисной занятостью и полной гарантированной при выполнении условий трудового договора помесячной заработной платой. В значительной степени это связано с тем, что в Соединенных Штатах на долю промышленности, строительства и сельского хозяйства приходится в настоящее время чуть более 20% ВВП. А именно в этих отраслях генерируется полная, постоянная, гарантированная занятость.

Есть принципиальная разница между задолженностью США и Китая. В Соединенных Штатах, как уже отмечалось, значительная доля приходится на долги государства и особенно домохозяйств. Домохозяйства после кризиса 2008-2009 гг. перешли к жесткой бюджетной политике и сосредоточились на обслуживании кредитов, а не на получении новых. Соответственно при общем росте задолженности в основном за счет увеличения процента по ипотеке и роста объемов студенческих кредитов наблюдается снижение просроченной задолженности по ипотеке – основной статье кредитования домохозяйств. Т.е. американские домохозяйства затягивают пояса, платят по кредитам больше, но становятся все более добросовестными плательщиками.

Что же касается государственного долга США, то с макроэкономических позиций нет большой разницы, составляет этот долг 10 трлн. или 30 трлн. долларов. Правительство США отличается от любого заемщика тем, что может расплатиться с ним де факто собственным товаром. Хотя ФРС действительно независима от президента США, она является агентством государственной власти США, а не частным предприятием и соответственно всегда действует в интересах власти. Если ситуация с госдолгом станет угрожающей, ФРС выкупит часть долга за вновь эмитированные доллары.

У Китая такой возможности нет. В Китае наиболее быстро растёт задолженность бизнеса. Рост этой задолженности – оборотная сторона поддержания экономического роста за счет создания гигантских инфраструктурных объектов и т.п. Казалось бы, коммунистические правители Китая, полностью контролирующие Народный Банк Китая, могут беспрепятственно покрывать долги бизнеса банкам за счет государственных дотаций. В ограниченных масштабах это делается постоянно. Однако в сколько-нибудь крупных размерах провести такую операцию невозможно. По этим же причинам во время масштабного падения курса акций на Шанхайской бирже в 2016 г. китайское правительство не стало выкупать акции, а просто закрыло на длительный срок биржу.

Между эмиссией Соединенных Штатов и Китая есть три принципиальных различия.

Первое – это уровень доверия инвесторов. Инвесторы во все мире знают, что ФРС, американские биржи и другие институты являются независимыми структурами и не могут быть принуждены к тем или иным действиям по прихоти лидера страны. В Китае же события на Шанхайской бирже продемонстрировали прямо противоположную ситуацию. В силу этого глобальные инвесторы с удовольствием зарабатывают на Китае, но не доверяют ни китайской статистике, ни китайскому руководству.

Второе различие заключается в том, что, в крайнем случае, дополнительную американскую эмиссию с удовольствием поглотит мировой рынок. Именно доллары являются главной валютой международных инвестиционных операций. Юань, при всей количественной мощи китайской экономики и включении в его в корзину резервных валют МВФ, так и не стал и на ближайшую перспективу не станет ведущей валютой международных расчетов.

Третье различие носит ситуационный характер, однако на ближайшую перспективу является едва ли не главным. Любая эмиссия ведет к снижению курса валюты. В настоящее время Соединенные Штаты ведут де факто торговую войну с Китаем не только из-за кражи интеллектуальной собственности и демпинговых цен на китайский экспорт, но и прежде всего из-за заниженного курса юаня по отношения к доллару. Если китайское руководство захочет выйти из кризиса за счет эмиссии юаня, это немедленно приведет к его девальвации по отношению к доллару. Девальвация юаня еще более ухудшит торгово-инвестиционный баланс между США и Китаем. В этих условиях при всей остроте противоречий между Демократической и Республиканской партиями, между ними существует консенсус относительно необходимости обеспечить для американского и китайского бизнеса равные торговые условия. Соответственно девальвация юаня приведет к новому этапу повышения тарифных пошлин на китайский импорт. Даже 25% повышение, осуществляемое в текущем году, серьезно отразится на экспортно-ориентированной китайской экономике. Еще большие размеры повышения пошлин могут просто парализовать китайский экспорт в США, которые не могут быть замещены никаким иным рынком. Это приведет к непрогнозируемым последствиям для китайской экономики. Это знает китайское правительство и поэтому бороться с кризисом эмиссией впредь не будет.

Причина третья. В положении, когда денежная эмиссия как в предыдущее десятилетие маловероятна и совершенно бессмысленна, когда нет возможности наращивать кредит, единственным фактором роста является экспансия на внешние рынки. Экономический рост предполагает выполнение одного из условий: либо внутри страны правительство, бизнес и население уменьшают долю накопления и начинают больше потреблять, либо увеличивается положительное или уменьшается отрицательное сальдо внешнеторговых операций, либо государство, бизнес и население берут кредиты и за счет завтрашних расходов увеличивают текущую потребительскую мощность.

В настоящее время все три пути, хотя и по разным причинам, но исчерпаны у Соединённых Штатов, стран ЕС, в Китае и в Японии. Причем, если для Китая главной причиной неизбежности сползания в глубокий финансово-экономический кризис является долговой пузырь и невозможность его плавного спускания за счет эмиссии, то в Соединённых Штатах невозможность дальнейшего роста обусловлена иными факторами.

Соединённые Штаты – это страна, чей экономический рост определяется, прежде всего, не внешними, а внутренними факторами. Примерно 70% ВВП потребляется домохозяйствами. Именно внутренний рынок для Соединённых Штатов определяет экономические пропорции и динамику. С одной стороны это делает США, например, в отличие от Китая, Японии, Южной Кореи, России, абсолютно экономически независимой страной. Однако плюсы всегда подразумевают минусы. В данном случае перспективы американского экономического роста, связаны не с миром, а со страной, и прежде всего, с домохозяйствами. А здесь все плохо. За 20 лет доход домохозяйства в среднем по Америке увеличился с 54,1 тыс. долларов до 60,5 тыс. долларов ежегодного дохода, т.е. примерно на 10%. Еще раз – за 20 лет на 10%.

В прошлом стагнация доходов домохозяйств компенсировалась сначала увеличением доли потребления в доходах домохозяйств, а затем, когда эта доля упала в среднем до 15%, - за счет увеличения кредитной задолженности. Ранее уже было показано, что со второй половины десятых годов домохозяйства изменили кредитное поведение и прекратили брать новые кредиты, стараясь аккуратно обслуживать ранее взятые. В условиях, когда налоговые реформы не касаются или почти не касаются лиц с низкими и невысокими, и в основном средними доходами, налоговая реформа не привела к росту потребления. Соответственно за счет домохозяйств экономического роста в США в ближайшие годы ожидать не приходится. Более того, в условиях практически неизбежного экономического кризиса финансовые институты попробуют компенсировать свои проблемы за счет еще более жесткого отношения к мелким заемщикам. Это, несомненно, укрепит, кредитную дисциплину заемщиков и тем самым еще больше сократит размеры средств, расходуемых на потребление.

В принципе, локомотивом экономического роста, как во времена Р.Рейгана, могло бы стать государство. Тем более, что администрация Д.Трампа объявила о крупномасштабных инфраструктурных и транспортных проектах. Однако Америка становится все более расколотой страной по политическому принципу. Соответственно, можно с уверенностью прогнозировать, что демократы не простят республиканцам их стремления ликвидировать социальное наследие Б.Обамы в части пенсионного и медицинского обеспечения, увеличения числа датируемых государством мест в высших учебных заведениях и программы поддержки науки и новых технологий. Они симметрично ответят ограничениями на бюджетное финансирование сооружения пограничных стен, шоссейных дорог и трубопроводов. Соответственно в наиболее опасные с точки зрения разворачивания полномасштабного финансово-экономического кризиса годы – 2019-2020 - нельзя ждать по-настоящему крупного увеличения производительных государственных расходов.

В условиях закредитованности всех заемщиков и отсутствия резервов экономического роста внутри страны единственной надеждой мог бы стать мировой рынок с резким увеличением американского экспорта. Экономический рост можно увеличить либо за счет внутренних, либо за счет внешних источников. Других нет. Впрочем, внешних условий для роста тоже не существует. Китай сегодня еще ближе к кризису, чем Соединённые Штаты. На Европу надежды нет. Более того, с финансово-экономической точки зрения Европа сегодня - это невероятное образование, которое неизбежно должно либо измениться, либо распасться. Иметь единую валюту – евро – и национальные в каждой стране бюджеты с собственными налоговыми системами просто невозможно. В этом смысле Европа будет пребывать в лучшем случае в стагнации, а соответственно не сможет нарастить импорт из США.

Новые развивающиеся страны и экспортеры углеводородов также не смогут закупать американские продукции и услуги со сколько-нибудь значительным увеличением. При падении темпов роста Китая неизбежны новые потрясения на углеводородном рынке и рынке экспорта металлов. Грядущий экономический кризис скажется на экспортно-ориентированных монопродуктовых странах сильнее всего.

Изложенные выше выкладки и соображения подтолкнули экономических экспертов, обслуживающих американское разведывательное сообщество к следующим выводам. У американской экономики нет ни внутренних, ни внешних возможностей для дальнейшего экономического роста. Изложенные соображения делают неизбежным начало глобального экономического кризиса в период 2019-2020 гг. Кризис начнется либо в США, либо в Китае, охватит весь мир и будет по продолжительности гораздо более длительным, чем предыдущие экономические кризисы, а по уровню падения всех экономических показателей сравнимым разве что с Великой депрессией 30-х годов прошлого века.

Что нашептывают эксперты Трампу в закрытых комнатах?

Именно от США зависит то, как и когда мир войдет в новый экономический кризис. Естественно, что Трамп, как президент страны, от которой многое что зависит, не просто слушает и читает прогнозные выкладки своих и привлеченных аналитиков. Главным образом, он ищет решения, как отодвинуть кризис, сделать его последствия наименее ощутимыми для Соединенных Штатов. И, безусловно, многие варианты нашептываются Трампу только за закрытыми дверьми.

Не трудно догадаться, что чаще всего шепчут о неизбежности войн «малой интенсивности». Так было после кризиса 2008 года. Тогда даже такой гуманист и нобелевский лауреат, как Пол Кругман говорил о преимуществах войны, « которая позволяет осуществить дефицитное финансирование государственных расходов в масштабах, немыслимых в условиях мирного времени». Именно дефицитное финансирование породило экономический бум, который заложил фундамент экономического процветания.

Конечно, трудно, например, из Мадуро сделать «человека, похожего на Гитлера», но шептуны Трампа постараются. А война всё спишет, и Трампу, и другим участникам.

1.0x