В современном массовом сознании благодаря либеральным СМИ утвердился стереотип о большевиках как изуверской силе, ликвидировавшей русскую монархию. На самом деле, в Феврале 1917 года главными низвергателями царя были представители кадетской партии и партии октябристов, а также генералитета.
В.И. Ленин в "Письмах издалека" указывал на связь англо-французского финансового капитала с октябристско-кадетским капиталом России как на главный фактор организации заговора против Николая II. Он писал: "Эту сторону дела, чрезвычайно важную, замалчивает по понятным причинам англофранцузская пресса и злорадно подчёркивает немецкая. Мы, марксисты, должны трезво глядеть правде в глаза… Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и "связями", давно делавшие самые отчаянные усилия, чтобы помешать "сепаратным" соглашениям и сепаратному миру Николая II с Вильгельмом II, непосредственно организовывали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петербургского гарнизона особенно для смещения Николая Романова".
Надо отметить, что в действиях царя в преддверии Февральской революции не было ничего похожего на поведение его прадеда Николая I в день восстания декабристов. В дневнике Николая II за 3 марта (следующий день после отречения) отмечено, что он долго и крепко спал и читал биографию Юлия Цезаря.
Ещё один миф связан с развалом армии. Здесь следует отметить, что Приказ № 1, утверждённый Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов и поддержанный Временным правительством, установил, что приказы военной комиссии Государственной думы надо выполнять только тогда, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета. Согласно приказу, оружие должно было находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам. А.Ф. Керенский, став военным министром, издал свой "Приказ по армии и флоту" (его стали называть "Декларацией прав солдата"), фактически дублировавший содержание Приказа № 1. А.И. Деникин, выступая 16 июля 1917 года на совещании в Ставке в присутствии Керенского, заявил: "Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую. Это неверно… Развалило армию военное законодательство последних четырёх месяцев. Развалили лица, по обидной иронии судьбы, быть может, честные и идейные, но совершенно не понимающие жизни, быта армии, не знающие исторических законов её существования".
В результате действия Приказа № 1 российская армия была деморализована. Приехавший на фронт член Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов Соколов (один из авторов Приказа № 1), агитировавший солдат не нарушать дисциплину и исполнять свои обязанности, был так ими избит, что несколько дней пролежал в больнице. В стране появились "полевые командиры" со своими бойцами и огромная масса вооружённых солдат-крестьян, дезертировавших с фронта. Тогда Сергей Есенин, великий русский поэт, писал:
Свобода взметнулась неистово.
И в розово-смрадном огне
Тогда над страною калифствовал
Керенский на белом коне.
Война "до конца", "до победы",
И ту же сермяжную рать
Прохвосты и дармоеды
Сгоняли на фронт умирать.
Но всё же не взял я шпагу…
Под грохот и рёв мортир
Другую явил я отвагу —
Был первый в стране дезертир.
С подачи Керенского Февральская революция торжественно была объявлена "бескровной". Он, не желавший быть "Маратом русской революции", внедрил в общественное сознание пропагандистский миф: русская революция в отличие от Великой французской революции прошла мирно и без насилия. Слова эти тут же были подхвачены и другими творцами Февраля и стали едва ли не аксиомой. На самом деле с парализацией органов государственной власти вал безумия и насилия граждан по отношению к бывшим царским служащим и старшим офицерам начал приобретать массовый характер. Всё началось с убийства унтер-офицером Т. Кирпичниковым своего командира, штабс-капитана Волынского полка И. Лашкевича. Переход волынцев на сторону революционеров в Петрограде в конце февраля 1917 года послужил прологом к Февральской революции. Всё началось с убийства солдатами под руководством унтер-офицера Т. Кирпичникова своего командира, штабс-капитана Волынского полка И. Лашкевича. Переход волынцев на сторону революционеров в Петрограде в конце февраля 1917 года послужил прологом к Февральской революции. Мятеж Т. Кирпичникова спровоцировал целую серию безнаказанных убийств высших офицеров в марте 1917 года в Кронштадте, Петрограде, Петергофе.
Переезд А.Ф. Керенского в царский дворец вызвал слухи в народе, будто бы председатель Временного правительства даже примерял на себя тайно царскую корону. По мнению российского историка В. Багдасаряна, "ничто так не резало слух русского человека, как прилагательное "временное", вынесенное в официальное наименование революционного правительства. Временщик — это узурпатор… Его нерешительность укрепляла народ в подозрении о нелегитимности власти "временщиков". Поэтому впоследствии Октябрьская революция 1917 года воспринималась через призму борьбы с самозванцами.
Главная ошибка Временного правительства состояла в том, что оно решение важнейших вопросов, в том числе вопроса о прекращении войны, связывало с созывом Учредительного Собрания. Но народ не желал долго ждать. Генерал А. Брусилов в своих мемуарах писал: "Сколько раз спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотят обидеть сербов. Но кто же такие сербы — не знал почти никто, что такое славяне — было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать — было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, то есть по капризу царя".
К тому же народные массы возмутили итоги деятельности Всероссийской чрезвычайной следственной комиссии (ВЧСК). На волне революционного порыва Временное правительство вынуждено было создать ВЧСК для подготовки судебного процесса над царской четой, обвинив её в государственной измене. Но ВЧСК якобы не смогла подтвердить никаких обвинений ни в адрес царя, ни царицы, ни министров царского правительства. Летом 1917 года Керенский был вынужден признать, что в действиях "Николая II и его супруги не нашлось состава преступления по ст. 108 Уголовного Уложения (то есть измены)". То же самое он подтвердил английскому послу Бьюкенену: "Не найдено ни одного компрометирующего документа, подтверждающего, что царица и царь когда-либо собирались заключить сепаратный мир с Германией".
Немецкий историк Питер Курт писал, что царь пытался выйти из войны, желая заключить сепаратный мир с Германией, и для этого брат императрицы, великий герцог Гессенский, тайно приехал в Россию. Видный российский историк Ю.Н. Жуков отмечал, что после свержения Царя в 1917 году, по словам В.В. Набокова-старшего, активного деятеля партии кадетов, Временное правительство готовило делегацию для переговоров с Германией и Австро-Венгрией в Стокгольме. Так что идея заключения сепаратного мира с Германией витала даже в головах лидеров основных политических сил, оказавшихся во власти. Это объясняет, почему ВЧСК не обнаружила ни одного документа, доказывающего, что царская чета готовилась заключить сепаратный мир с Германией.
С другой стороны, российское общество, особенно рабочие, крестьяне и солдаты, требовали народного суда над царём. Находясь в эмиграции, А.Ф. Керенский вспоминал, что 20 марта 1917 года он был в Москве и выступал на заседании Московского Совета депутатов. Отвечая там на яростные выкрики с мест: "Казните царя!", он сказал: "Этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьёй будет отправлен за границу, в Англию. Я сам довезу его до Мурманска".
Однако переговоры Временного Правительства с главами европейских государств о предоставлении царской семье политического убежища закончились крахом. Ни одна из европейских стран не дала добро на политическое убежище царю и его семье.
В заключение следует отметить, что к осени 1917 года в России остро встал вопрос о выборе не между диктатурой и демократией, а между различными вариантами диктатуры: большевистской (социалистической) и корниловской (буржуазной). В острейшей борьбе по выходу страны из социально-политического хаоса, в котором по вине февралистов оказалась Россия, победила партия большевиков во главе с Лениным. Она была на тот момент наиболее идейно-сплочённой политической организацией молодых и энергичных людей (средний возраст 32 –33 года), прошедших суровую школу политической борьбы с царским режимом. Эта партия сумела сохранить Россию, но уже в форме СССР, и превратить её в великую державу, поскольку донесла до самых низов народных масс свой проект социалистической модернизации царской России.
