Лично я уверен, что историки будущего, изучая недолгий и бесславный период существования "нэзалэжной" Украины на рубеже ХХ-ХХI веков, в немалой степени будут озадачены тем, как могло получиться, что одна из самых крупных по территории, с развитыми наукой, инфраструктурой, промышленностью и сельским хозяйством страна, обладавшая высокообразованным населением, плодородными землями и богатейшими природными ресурсами, расположенная в самом центре Европы, за столь короткое время пришла к столь жалкому и ничтожному состоянию, оказавшись failed state, несостоявшимся государством.
Разумеется, ответы на эти вопросы будут самыми разными, зачастую — противоречащими друг другу или даже взаимоисключающими, как сегодня, например, являются взаимоисключающими информационные "картины мира", существующие в российском и в украинском коммуникативном пространствах. Но еще раз подчеркну, что нынешний конфликт возник и развивается не в рамках каких-то российско-украинских отношений, а в рамках совершенно иной системности, носящей, можно сказать, даже не межцивилизационный, а куда более глубокий и выходящий из истории в сферу миропонимания и миропостижения характер.
Попытаюсь проиллюстрировать данный тезис на примере двух полузабытых медиа-проектов, практически одновременно проведенных по лицензии британской Би-Би-Си в 2007-2008 годах на Украине ("Великие украинцы") и в 2008 году в России ("Имя Россия"). Напомню, телезрителям предлагалось выбрать сотню величайших представителей своего государства, первый среди которых, получивший наибольшую поддержку, определялся как "лицо" всей государственной общности. Это было своего рода массовым социологическим исследованием, истинные заказчики и организаторы которого, разумеется, остались за кадром. А результаты могли быть и, скорее всего, были использованы для подготовки нынешнего украинского конфликта.
Результаты эти оказались таковы.
Для Украины (провайдер — телеканал "Интер"): князь Ярослав Мудрый — 648 тысяч голосов (40% от 1621049 поступивших голосов), за ним следовали хирург Николай Амосов (19,88%), а также глава УПА Степан Бандера — 261 тысяча голосов (16%). Общепризнанная "икона украинства" поэт Тарас Шевченко собрал меньше 115 тысяч, заняв только четвертое место.
Для России (провайдер — телеканал "Россия") счетчик был остановлен 28 декабря 2008 года на следующих цифрах: князь Александр Невский (524 575 голосов), затем Пётр Столыпин (523 766), Иосиф Сталин (519 071) и Александр Пушкин (516 608).
Вас ничего не удивляет в двух этих списках? Не касательно конкретных имён, а касательно самой структуры активных общественных предпочтений? На первой позиции — исторический правитель, на третьей — "знаковый" политик недавнего прошлого, на четвертой — "знаковый" национальный поэт. Важная разница касается второй позиции. Казалось бы, что общего между хирургом Амосовым и государственным деятелем Столыпиным? Но если учесть, что последнего на протяжении долгого времени подавали как человека, желавшего спасти Российскую империю, своего рода "врача государства", который погиб при исполнении своего долга, аналогия становится полной. Структура одна и та же: великий предок—"врач"—вождь—поэт. Следовательно, мы имеем дело с одним и тем же социальным психотипом, где одни и те же позиции занимают разные фигуры. Только в российском случае "врач" оказывается общественным, а в украинском — личным. Вот и все отличия. То есть украинцы образца 2008 года отличались от россиян только подсознательным предпочтением личного комфорта и здоровья — комфорту и здоровью общественному.
Если сравнить эти данные с результатами пионерского опроса Би-Би-Си "Сто великих британцев", где первая четвёрка выглядела так: Уинстон Черчилль—Изамбард Брюнель—принцесса Диана—Чарльз Дарвин, — то налицо совсем иная система общественных приоритетов: вождь—инженер—красавица (блудница)—учёный (Уильям Шекспир, национальный поэт, занял в опросе британцев пятое место).
С точки зрения социальной психологии все три случая можно рассматривать как персонификацию через "социально-исторические роли" типичной "пирамиды коммуникативных потребностей": казаться—нуждаться—стремиться—основываться. Вершина этой пирамиды, первая позиция — это образ того, чем или кем хочет выглядеть данный субъект в отношениях с другими субъектами. Следующий "ярус" — образ того, чего ему не хватает и в чем он нуждается для достижения этого идеального образа. Далее следует образ того, к чему он на самом деле стремится, "внутренний образ действия". И, наконец, последнее — то, на чем всё это строится, основа "внутреннего образа действия".
И если на примере британцев мы видим основанное на научном знании (теории эволюции Дарвина) внутреннее стремление к гедонизму (образ принцессы Дианы), окруженному и обеспеченному соответствующей техносферой (образ практически неизвестного нам британского судостроителя и железнодорожника XIX века) и явленного вовне политическим господством (образ сэра Уинстона Черчилля), то в случае с русскими и украинцами социальная психология совершенно иная. Это — основанное на "языковом космосе" внутреннее стремление к политическому господству, окруженному и обеспеченному личной (общественной) безопасностью и явленного вовне "золотым веком", для которого нет прошлого, настоящего и будущего.
Для России этот "золотой век" — по видимости, алогично, но, по сути, точно — ассоциируется с фигурой князя Александра Невского, сделавшего свой цивилизационный выбор (непримиримая борьба на Западе, мир на Востоке). А для Украины — с фигурой Ярослава Мудрого, автора свода законов "Русской правды" (не "Украинской правды", заметьте!), при котором никакого цивилизационного разделения на Европу и Русь (Россию) вообще не существовало (Анна Ярославна — королева Франции, будущие норвежские и датские короли десятилетиями служат киевскому великокняжескому столу и т.д.).
Всё это указывает на то, что Украину и Россию объединяет не только общая история, но и общий "имперский" или, если угодно, "государственнический" социальный психотип с опорой на "языковый космос", в котором одни и те же позиции занимает разный набор фигур, в украинском случае — как бы отрицающий актуальность раскола православия и католицизма в 1054 году, а в качестве актуального политического вождя выдвигающего униата по конфессиональной принадлежности, "греко-католика", Степана Бандеру. То есть, "украинство" является таким же проектом "трансформационной войны" Ватикана среди восточного православного славянства, как и "хорватство" среди славянства южного. Однако его реализация началась гораздо позже, в середине XIX века, и пока не продвинулась на практике дальше уровня подмены персоналий "ценностного пантеона". Еще немного, но уже и немало. Как раз хватило на "евромайдан" и гражданскую войну против русскокультурной Новороссии.
