13 января 2025 года Главное таможенное управление Китая заявило, что в 2024 году страна экспортировала товаров и услуг на сумму $3,58 трлн, а импортировала на $2,59 трлн. Полученный профицит в $990 млрд побил предыдущий рекорд Китая, который в 2022 году составил $838 млрд.
Таким образом, положительное сальдо торгового баланса в 2024 году достигло почти 1 триллиона долларов, поскольку его экспорт заполонил весь мир, в то время как собственные предприятия и домохозяйства страны осторожно тратили деньги на импорт.
«Нью-Йорк Таймс» (13.01.2025) пишет, что «огромный экспорт Китая в 2024 году превысил его импорт в масштабах, которые редко наблюдались где-либо, за исключением периода во время или сразу после двух мировых войн».
С поправкой на инфляцию торговый профицит Китая в 2024 году намного превысил любой показатель в мире за последнее столетие, даже показатели таких экспортеров-гигантов, как Германия, Япония или США.
Китайские фабрики доминируют в мировом производстве в масштабах, невиданных ни одной страной со времен США после Второй мировой войны.
Поток товаров с китайских фабрик вызвал критику со стороны постоянно растущего списка торговых партнеров Китая. Как промышленно развитые, так и развивающиеся страны ввели тарифы, пытаясь замедлить этот поток. Во многих случаях Китай ответил тем же, приблизив мир к торговой войне, которая может еще больше дестабилизировать мировую экономику.
Высокий экспорт в декабре 2024 года, включая часть экспорта, который, возможно, был спешно отправлен в США до того, как Трамп вступит в должность и начнет повышать тарифы, позволил Китаю достичь нового рекордного месячного профицита в размере 104,8 млрд долларов.
В то время как Китай испытывал дефицит нефти и других природных ресурсов, его торговый профицит в промышленных товарах составлял 10 процентов экономики Китая. Для сравнения, зависимость США от торгового профицита в промышленных товарах достигла пика в 6 процентов от американского производства в начале Первой мировой войны, когда заводы в Европе в основном прекратили экспорт и перешли на военное производство.
Многие страны стремятся к торговому профициту в промышленных товарах, поскольку фабрики создают рабочие места и важны для национальной безопасности. Торговый профицит — это сумма, на которую экспорт превышает импорт.
Экспорт всего, от автомобилей до солнечных панелей, стал для страны экономическим мотором. Экспорт создал миллионы рабочих мест не только для рабочих фабрик, чьи зарплаты с поправкой на инфляцию выросли примерно вдвое за последнее десятилетие, но и для высокооплачиваемых инженеров, конструкторов и научных сотрудников.
В то же время импорт промышленных товаров в Китай резко замедлился. Страна добивалась национальной самодостаточности в течение последних двух десятилетий, в частности, посредством своей политики «Сделано в Китае 2025», в рамках которой Пекин выделил 300 миллиардов долларов на развитие передового производства.
Китай прошел путь от импорта автомобилей до крупнейшего в мире экспортера автомобилей, обогнав Японию, Южную Корею, Мексику и Германию. Китайское государственное предприятие начало производить узкофюзеляжные коммерческие реактивные самолеты, пытаясь когда-нибудь заменить самолеты Airbus и Boeing. Китайские компании производят почти все солнечные панели в мире .
Ответная реакция на торговый дисбаланс Китая пришла как из промышленно развитых, так и из развивающихся стран. Правительства обеспокоены закрытием заводов и потерей рабочих мест в производственных секторах, которые не могут конкурировать с низкими ценами из Китая.
Европейский союз и США в 2024 году повысили тарифы на автомобили из Китая. Но некоторые из самых широких барьеров для китайского экспорта были установлены менее богатыми странами со средним уровнем доходов в производственных секторах, такими как Бразилия, Турция, Индия и Индонезия. Они были на пороге индустриализации, но опасаются, что она может соскользнуть.
Объем экспорта Китая растет более чем на 12 процентов в год. Долларовая стоимость его экспорта растет вдвое медленнее, поскольку цены падают, поскольку китайские компании производят даже больше товаров, чем иностранные покупатели готовы купить.
Администрация Байдена, подхватив первый срок Трампа, возглавила то, что стало двухпартийной критикой того, что Пекин использует свой контроль над государственными банками Китая для чрезмерного инвестирования в производственные мощности. Чистое кредитование банков промышленности составляло $83 млрд в 2019 году, до пандемии. К 2023 году эта сумма выросла до $670 млрд, хотя темпы несколько замедлились в первые девять месяцев 2024 года.
«Китай совершает серьезную ошибку, производя продукцию в два-три раза превышающую внутренний спрос в ряде областей, будь то сталь, робототехника, электромобили, литиевые батареи, солнечные панели, а затем экспортируя излишки по всему миру », — заявил посол США в Китае Р. Николас Бернс.
На брифинге 13 января 2025 года заместитель министра таможенной администрации Ван Линцзюнь отверг такую критику. «По сути, это протекционизм, направленный на противодействие развитию Китая», — сказал он.
У Китая не было торгового дефицита с 1993 года. Его торговый профицит 2024 года затмевает предыдущие рекорды, если скорректировать с учетом инфляции. Например, профицит Японии достиг пика в 1993 году в $96 млрд. Это составляет $185 млрд в сегодняшних долларах, или менее одной пятой профицита Китая в 2024 году.
Германия имела огромные торговые излишки в годы после европейского финансового кризиса десятилетней давности. Но ее излишки достигли пика в 2017 году, составив сумму, равную 326 миллиардам долларов в сегодняшних деньгах.
Торговые излишки Японии и Германии достигли максимума в размере около 1 процента от остального мирового экономического производства. Торговые излишки Китая в два раза больше по этому показателю, сказал Брэд Сетсер, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.
«С 2021 года Китай вновь резко переключился на экспорт, и рост его экспорта все больше происходит за счет других экономик мира с развитой обрабатывающей промышленностью», — сказал он.
После Второй мировой войны, когда большая часть Европы и Восточной Азии лежала в руинах, американские заводы перешли с танков и винтовок на автомобили и стиральные машины. Послевоенный торговый профицит США достиг пика в 12 миллиардов долларов в 1947 году, что составляет около 130 миллиардов долларов в сегодняшних долларах. Но поскольку остальная часть мирового производства в тот год была серьезно подавлена, американский торговый профицит составил около 4 процентов от мировой экономики. Этого уровня Китай еще не достиг.
Расширение торгового профицита Китая составило до половины всего экономического роста страны в 2024 году. Инвестиции в новые фабрики для экспорта составили большую часть остального роста. Ожидается, что в отчете, запланированном на 17 января 2025 года, правительство Китая скажет, что экономика страны выросла примерно на 5 процентов в 2024 году.
По данным Организации Объединенных Наций по промышленному развитию, Китай в настоящее время производит около трети мировых промышленных товаров. Это больше, чем Соединенные Штаты, Япония, Германия, Южная Корея и Великобритания вместе взятые.
Китай нарастил свой экспорт за счет огромных инвестиций в образование, фабрики и инфраструктуру, сохраняя при этом довольно высокие тарифы и другие барьеры для импорта. Университеты выпускают больше выпускников по инженерным и смежным специальностям каждый год, чем общее количество выпускников по всем специальностям американских колледжей и университетов.
Вопрос в том, сможет ли Китай сохранить свое лидерство, если другие страны повысят тарифы. Тем не менее, многие импортеры считают, что Китай остается самым конкурентоспособным местом для покупки товаров.
«Вашингтон пост» в статье «Экспорт Китая подскочил до рекордного уровня в попытке обойти тарифы Трампа» (13.01.2025) пишет:
«Китайский экспорт вырос до рекордных уровней в декабре 2024 года, поскольку торговцы спешили отправить товары до возвращения Дональда Трампа в Белый дом с угрозами ввести огромные пошлины на продукцию, импортируемую в США».
«Пекин приветствовал данные, опубликованные 13 января 2025 года и превзошедшие ожидания аналитиков, как признак того, что его усилия по оживлению экономики начинают приносить плоды. Власти в последние месяцы объявили о ряде мер по предотвращению усугубляющегося экономического спада, отчасти за счет стимулирования производства и экспорта».
Трамп пригрозил ввести пошлины в размере от 10 до 60 процентов на китайские товары, импортируемые в США, и аналитики говорят, что американские покупатели запасаются продукцией китайского производства на случай, если тарифы приведут к росту цен.
Значительный рост отчасти стал отражением опасений по поводу усиления торгового протекционизма, сказал Лу Далян, представитель китайской таможни. По словам Лу на пресс-конференции в Пекине, внезапный рост также был обусловлен стремлением завершить заказы до более раннего, чем обычно, праздника Лунного Нового года, который в 2025 году приходится на январь.
Китайские чиновники приветствовали цифры как победу: одновременный рост общего объема и стоимости был «замечательным», сказал Ван Линцзюнь, заместитель директора таможни. За год Китай добавил эквивалент средней страны к своему и без того огромному объему торговли, сказал он.
Ван отметил, что примечательным является и тот факт, что высокотехнологичная продукция составляет все большую долю экспорта Китая.
Китайские таможенники подчеркнули значительный рост зарубежных продаж электромобилей, 3D-принтеров и промышленных роботов, которые выросли на 13, 33 и 45 процентов соответственно в 2024 году по сравнению с предыдущим годом, что является доказательством того, что Китай больше не является исключительно экспортером дешевых товаров.
В последние недели ряд международных экономистов и Всемирный банк пересмотрели свои прогнозы по Китаю в сторону повышения, чтобы отразить влияние пакета стимулов Пекина на сумму 1,4 триллиона долларов и устойчивого экспорта.
Однако возобновление торговой напряженности с Соединенными Штатами может остановить эту позитивную динамику.
Даже обычно оптимистичные китайские аналитики, например, из брокерской компании China Galaxy Securities, признают, что тарифы Трампа, «превосходящие ожидания», могут стать решающим фактором.
Пекин дал понять, что готов нанести ответный удар в возобновленном торговом конфликте. Он пригрозил расследованиями в отношении американских компаний, работающих в Китае, и ограничением экспорта ключевых материалов, используемых для производства аккумуляторов и электроники, где он доминирует в производстве.
Однако китайские чиновники также пытались склонить на свою сторону новую администрацию Трампа с помощью пропаганды, подчеркивающей преимущества здоровых торговых отношений.
«Многочисленные случаи показывают, что инвестиции американских компаний в Китай не только приносят прибыль, но и приносят пользу народам обеих стран», — заявила 13 января 2025 года официальная газета Коммунистической партии Китая «Жэньминь жибао».
В комментарии в качестве примера общих выгод приводятся продажи Tesla в Китае, которые в 2024 году выросли на 8,8% в годовом исчислении.
Генеральный директор Tesla и сторонник Трампа Илон Маск рассматривается китайскими экспертами как дружественный посредник, который может склонить Трампа к смягчению политики в отношении Китая.
Однако доводы Пекина в пользу расширения торговли вряд ли найдут поддержку среди большого состава «ястребов» Китая, назначенных Трампом.
Китайские торговые эксперты уже открыто говорят о способах, которыми китайские компании попытаются обойти повышенные тарифы при Трампе.
Сосредоточившись на перемещении частей цепочки поставок в страны развивающегося мира и используя эти рынки в качестве посредника для поставок в США, Китай надеется продолжить торговлю со своим крупнейшим торговым партнером при Трампе, написал 13 января 2025 года государственный экономический аналитический центр Shanghai Zhongchuang Institute.
От экспортного контроля до хакерских атак: Китай дает понять, что готов бросить вызов Трампу (13.01.2025)
Аналитики утверждают, что всплеск активности демонстрирует готовность Пекина действовать быстро и решительно в условиях обострения дипломатического и торгового противостояния с Трампом.
После президентских выборов в США Китай обнародовал обширный план агрессивных ответных торговых мер, которые он намерен принять, если Трамп введет дополнительные пошлины в размере от 10 до 60 процентов на китайские товары, импортируемые в США.
После запрета на экспорт в США ряда ключевых видов сырья в декабре китайские власти на прошлой неделе предложили расширить экспортные ограничения на технологии переработки важнейших минералов, используемых в аккумуляторах для электромобилей — секторе, где они доминируют в мировых поставках.
В то же время Пекин уже работает над тем, чтобы использовать трещины в американской мощи, которые могут возникнуть из- за непредсказуемой внешней политики Трампа. Он продемонстрировал передовое оружие, усилил связи с развивающимися странами и примирился с партнерами США по безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
По отдельности каждое развитие событий вписывается в долгосрочные усилия Китая по получению преимущества над Соединенными Штатами в глобальной борьбе за влияние. В совокупности эта бурная деятельность показывает, как Пекин готов действовать быстро и решительно в усиленном дипломатическом и торговом противостоянии с Трампом, говорят аналитики.
«Подавление Китая при Трампе 1.0 заставило Китай отказаться от своих фантазий о Соединенных Штатах и укрепило китайское единство», — сказал Ван Вэнь, декан Института Чунъян в Университете Жэньминь в Пекине. Пекин должен рассматривать возвращение Трампа как «волшебное оружие» для стимулирования своего технологического развития и взаимодействия с международными партнерами, добавил Ван.
«Для Китая торговая война — это лишь часть более масштабного стратегического ландшафта конкуренции с Соединенными Штатами, а Трамп — лишь один из периодов этой конкуренции», — сказал Юн Сан, директор программы по Китаю в аналитическом центре Stimson Center. «Долгая игра — это то, как получить стратегическое преимущество».
Китай занимает эту жесткую позицию, поскольку Сенат США готовится провести на этой неделе ключевые слушания по утверждению, которые определят отношения США и Китая в следующей администрации Трампа. К ним относятся ястреб Китая Марко Рубио, кандидат на пост госсекретаря, на которого Пекин наложил санкции.
Пекин не сидел сложа руки в поисках преимущества. Китайские военные завершили 2024 год неожиданным представлением двух прототипов истребителей шестого поколения, через несколько недель после того, как они отправили рекордное количество военных кораблей в воды вокруг самоуправляемой островной демократии Тайвань, которую Пекин считает своей.
На прошлой неделе Китай приветствовал Индонезию в блоке БРИКС, собрании развивающихся стран, которое, как надеется Пекин, поможет ему перестроить мировой порядок в свою пользу. В декабре 2024 года он добился прогресса в ослаблении напряженности с Японией, ключевым членом возрожденного Трампом партнерства по безопасности Quad.
Даже демонстрируя силу, Китай держал дверь открытой для потенциальной сделки по предотвращению торговой войны. Министерство иностранных дел 7 января 2025 года заявило, что «придает большое значение» прогнозу Трампа на консервативном ток-шоу о том, что он «очень хорошо поладит» с китайским лидером Си Цзиньпином, пока отношения будут «двусторонними».
«Пекин держит порох сухим, ожидая, насколько жесткие и быстрые действия Трамп предпримет в отношении Китая после своей инаугурации», — сказал Нил Томас, эксперт по китайской политике в аналитическом центре Asia Society Policy Institute.
Си Цзиньпин укрепил свою власть над Коммунистической партией Китая и отточил инструменты экономического давления на США. Он призвал китайские компании оградить себя от внешних потрясений, сосредоточившись на «внутреннем обороте» и меньше полагаясь на американских покупателей.
«После четырех лет общения с Трампом Китай стал лучше его понимать», — сказал Жэнь Сяо, бывший китайский дипломат и профессор международной политики в Университете Фудань в Шанхае. «Мы более уверены и подготовлены».
Пересмотренная стратегия Китая отчасти обусловлена разочарованием Пекина постоянно напряженными отношениями с Соединенными Штатами после ухода Трампа с поста.
На своей последней встрече с президентом Джо Байденом Си обозначил границы своей терпимости к Трампу, обозначив четыре «красные линии», которые Соединенные Штаты не должны переходить, если хотят избежать ответных мер.
Наряду с давними жалобами на Тайвань, права человека и китайскую политическую систему Си Цзиньпин подчеркнул, что «право китайского народа на развитие» теперь считается основным интересом, который не должен оспариваться.
Это право «неотъемлемо и не может игнорироваться», заявило Министерство иностранных дел Китая 7 января 2025 года, когда призвало Пентагон отменить решение о внесении в черный список крупнейшей китайской технологической компании и производителя аккумуляторов для электромобилей. «Китай примет все необходимые меры для надежной защиты» своих компаний, сказал представитель.
«Опережение КНР: уроки, извлеченные для стратегического соперничества»
Так озаглавлено выступление заместителя министра обороны США Кэтлин Х. Хикс на заседании Школы передовых международных исследований имени Джонса Хопкинса (SAIS), Вашингтон, округ Колумбия 10 января 2025 г.:
«Сегодняшняя КНР — это не советский блок времен холодной войны, и наш подход к стратегическому соперничеству не может быть успешным, если он представляет собой просто отточенную тактику 40-летней давности.
Но нет сомнений, что мы находимся в стратегическом соревновании. КНР — страна, у которой есть воля и все больше средств, чтобы переделать международный порядок, объединив свои экономические, дипломатические, технологические и военные возможности, чтобы бросить вызов стабильной, открытой международной системе, которая так много сделала для стольких людей на протяжении столь долгого времени».
«Конечно, конкуренция не означает конфликт, поскольку никто не должен желать глобального опустошения, которое может принести такая война.
Вместо этого мы хотим, чтобы руководство КНР просыпалось каждое утро, оценивало риски агрессии и думало: «Сегодня не тот день», — и чтобы они думали так сегодня и каждый день, с настоящего момента до 2027 года, в 2035, 2049 годах и далее».
«Возможно, лучшим способом описать нашу цель и подход будет «мир через силу», древняя фраза, впервые широко введенная в американский лексикон в 1950-х годах Бернардом Барухом, близким советником президента Франклина Рузвельта. Это была последовательная, двухпартийная тема внешней политики США на протяжении десятилетий, и КНР должна ее понять.
Поддержание мира в многолетней конкуренции означает никогда не быть самоуспокоенным.
Долгосрочная стратегическая конкуренция означает, что везде, где мы сейчас лидируем, либо ведется, либо будет вестись ожесточенная борьба. Ходы приведут к ответным ходам, и так далее. Это факт жизни в любой конкуренции. И поэтому мы усилили нашу институциональную способность регулярно оценивать, как мы справляемся, и соответствующим образом корректировать».
Имея это в виду, Хигс называет четыре урока, которые имеют решающее значение для победы в нынешней стратегической конкуренции с Китаем.
«Первое: Сосредоточьтесь на своем самом приоритетном деле. Мир всегда будет пытаться отвлечь вас, но отвлечетесь ли вы, зависит только от вас.
У Министерства обороны никогда не было роскоши сосредоточиться только на чем-то одном за раз. Мы — глобальная сила с глобальной ответственностью.
Китайский вызов не нов — ни для Пентагона. В Четырехгодичным обзоре обороны Министерства обороны США 1997 года, мы уже тогда ясно давали понять, что «в период после 2015 года существует вероятность появления региональной великой державы или глобального конкурента». И мы назвали Россию и Китай «имеющими потенциал стать такими конкурентами».
С тех пор КНР работала с сосредоточенностью и решимостью над созданием современной армии, стремясь ослабить давние оперативные преимущества США. А поведение Пекина было медленным нарастанием воинственности, подпитывая беспокойство во всем регионе.
Неудивительно, что растущие возможности и агрессивные действия НОАК все больше беспокоили политиков в сфере обороны в администрациях Буша, Обамы и Трампа. И при двухпартийной поддержке и преемственности наша страна начала закладывать строительные блоки для перемен. Но реализация часто не соответствовала амбициям.
Вот почему с 2021 года мы действовали с одинаковой долей уверенности и срочности: с срочностью поддержания сдерживания и нашего военного преимущества, даже в то время как НОАК модернизируется. И с уверенностью —что у Америки есть возможность сделать то, что требуется для соответствия моменту: сегодня, завтра и в обозримом будущем.
Даже будучи глобальной державой, компромиссы неизбежны. Например, в Европе, на Ближнем Востоке и в Индо-Тихоокеанском регионе все хотят больше батарей Patriot, которые не растут на деревьях и не строятся за одну ночь.
Вам нужно придерживаться своей стратегии и использовать ее в качестве руководства. Конкуренция за ограниченные ресурсы всегда будет жесткой, и должна быть таковой — неограниченные бюджеты не помогают налогоплательщикам и не переходят автоматически в военную мощь. Поэтому старшие лица, принимающие решения, должны строго согласовывать цели, пути и средства, чтобы гарантировать, что сама стратегия остается правильной, а Министерство обороны может ее реализовать. А если она не реализуется, те же самые лидеры должны инициировать изменения сверху.
Второй урок: исполнение имеет первостепенное значение. И это исполнение должно происходить по всей цепочке поставок, которая превращает видение в возможности, в масштабе. Легко говорить о большой игре, но вы должны быть готовы к ее выполнению.
Переориентация одной из крупнейших в мире бюрократий на стратегическую конкуренцию — занятие не для слабонервных. Оно требует значительных инвестиций, изменения культуры, преднамеренного нарушения и дискомфорта, а также отказа от практик «бизнеса как обычно» — постоянно.
Поэтому с самого первого дня мы неустанно сосредоточились на проведении изменений, необходимых для того, чтобы превзойти КНР и обеспечить наше устойчивое военное преимущество. Результатом стали более модернизированные, смертоносные, гибкие силы по всем нашим возможностям, оперативным концепциям, положению и многому другому.
Нам нужна была эта направленность, поскольку модернизация НОАК была быстрой, амбициозной и нацеленной исключительно на нас — даже несмотря на то, что ее руководство открыто критиковало «поддельные боевые возможности» НОАК, возможно, имея в виду их проблемы с безудержным взяточничеством.
Со своей стороны, мы всегда стремились предоставить реальный военный потенциал США, который является боеспособным и передовым, от океанов до космоса.
Наше партнерство AUKUS с Великобританией и Австралией только усилит нашу объединенную мощь под водой. И мы возрождаем подводную промышленную базу Америки, чтобы производить в необходимых нам масштабах и темпах. За четыре года мы стремились инвестировать около 10 миллиардов долларов в рабочую силу и промышленную основу, которая закрепляет смертоносность тихой службы Америки.
Мы осуществили еще более крупные инвестиции в космос, контролируя крупнейшие за всю историю Министерства обороны космические бюджеты.
В 2024 году американские космические запуски вывели на орбиту больше спутников, чем Китай за всю свою историю. И так каждый год с 2021 года.
Динамичная коммерческая космическая промышленность Америки позволяет это. И она продолжит приносить пользу Министерству обороны еще больше, благодаря нашему новому Коммерческому резерву космических средств — почти как наш Гражданский резервный воздушный флот для воздушных перевозок, но для космических услуг, предоставляемых спутниками.
Это не только позволит использовать наши многочисленные преимущества в коммерческом космосе. Это также критически важно для сохранения космоса как области стабильности и спокойствия, а не хаоса и разрушения. Потому что это один из многочисленных способов, с помощью которых мы обеспечиваем, чтобы сеть спутников, на которую может опираться Министерство обороны, была настолько велика, что атака на них или их нарушение были бы напрасными и эскалационными усилиями.
Мы также стараемся опережать армию Китая в быстром и ответственном использовании данных и искусственного интеллекта.
Развивая опыт наших предшественников, мы используем многочисленные преимущества США: лучшие чипы, лучшие технологии, лучшие кадры и лучшие ценности, которые определяют, как мы используем данные и ИИ.
Наши инвестиции и устойчивое лидерство превратили Combined Joint All-Domain Command and Control из несбыточной мечты в реальную возможность, которая теперь используется во многих боевых командованиях, включая INDOPACOM. Наша скорость показывает, что программное обеспечение может сделать для жесткой силы: доставляя бойцу за дни и недели, вместо того, чтобы ждать годами.
Качественные данные, на которых работают наши приложения, получены в результате десятилетий реальных современных военных операций и лет в зонах активных боевых действий. Они используют многочисленные, устойчивые датчики и связь между доменами — усиленную обменом данными в реальном времени с союзниками и партнерами.
У НОАК подход к ИИ отличается, с автономией, заменяющей человеческий контроль над расширяющимся набором миссий. Мы делаем наоборот — поскольку мы помним о потенциальных рисках ИИ.
Когда мы сможем ясно видеть себя и любого противника, когда мы сделаем поле боя более прозрачным для себя, чем когда-либо, мы сможем чувствовать, осмысливать и действовать быстрее, сохраняя при этом человеческое суждение и ответственность за применение силы: лучшее из обоих миров.
Благодаря нашим инвестициям в ключевые виды вооружения, платформы и средства обеспечения в различных областях — в воздухе, на суше, на море и за их пределами — мы постоянно совершенствуем то, как мы чувствуем, видим и стреляем в условиях конфликта, и мы совершенствуем то, как мы усложняем возможности наших противников делать это.
Посмотрите, что мы сделали в области противоракетной обороны и отражения ракет, приведя примеры только за 2024 год, включая успешную демонстрацию противоракетной обороны Гуама и успешные испытания несколькими службами снарядов системы гиперзвукового оружия для перехвата ракет и беспилотников при гораздо меньших затратах на выстрел.
В качестве боеприпасов мы используем разнообразный ассортимент боеприпасов большой дальности, включающий дозвуковые, сверхзвуковые, гиперзвуковые и более новые, недорогие боеприпасы большой дальности.
Если сравнить последние четыре годовых оборонных бюджета с четырьмя предыдущими годами, совокупные инвестиции в боеприпасы выросли более чем на 30 процентов.
А благодаря двухпартийной поддержке Конгресса в отношении многолетних закупок боеприпасов мы закупаем их в объеме, максимально соответствующем возможностям промышленной базы, даже при расширении этих возможностей, в том числе максимально увеличивая закупки боеприпасов, наиболее актуальных для Индо-Тихоокеанского региона: ударные ракеты Maritime Strike Tomahawk, SM-6, противокорабельные ракеты большой дальности и комбинированные ракеты класса «воздух-поверхность» и многое другое.
Кроме того, мы продолжили наши долгосрочные инвестиции в модернизацию американской ядерной триады. Это важно. Стратегическое сдерживание — это миссия, в которой нет провала.
Мы также сосредоточились на дополнении наших изысканных систем мирового класса вещами, которые являются небольшими, интеллектуальными, дешевыми и которые можно быстро приобрести и вывести на рынок в больших количествах.
Это то, что делает наша инициатива Replicator, сначала путем развертывания автономных систем all-domain attriable в нескольких тысячах, в нескольких доменах, к августу 2025 года. Это первопроходец, который находится на пути к достижению нашей заявленной цели и ускоряет более широкое масштабирование ответственной автономии.
Мы знали, что исполнение было ключевым моментом в Replicator. Это было частью нашего мышления с самого начала. Это то, где другие инновационные видения спотыкались в прошлом.
Стимулируя как технологические, так и культурные изменения, Replicator показывает, что Министерство обороны может быстро формировать поле боя и снабжать наших бойцов всем необходимым для победы.
В целом, когда мы смотрим на четыре годовых оборонных бюджета и несколько дополнительных счетов финансирования — суммируя все наши инвестиции в возможности, для НИОКР плюс закупки — реальная сумма в долларах составляет более $1,2 трлн. Даже с поправкой на инфляцию, это больше, чем Министерство обороны инвестировало в эти области, НИОКР плюс закупки, за любой четырехлетний период на протяжении всей Холодной войны.
В дополнение к самим возможностям мы также сосредоточились на разработке и внедрении инновационных оперативных концепций и проектов сил для того, как мы используем наши возможности, показывая, что мы можем постоянно формировать и контролировать меняющийся характер войны. И Пекин заботится об этом.
Видите ли, с 1990-х годов КНР тщательно разрабатывала свою сложную военную модернизацию, чтобы противостоять двум давним подходам США к проецированию силы.
Одним из них были авианосцы, развернутые во время Третьего кризиса в Тайваньском проливе 1996 года. Другим были наши многомесячные, поэтапные по времени развертывания сил, которые перемещали военную мощь Америки с континентальной части Соединенных Штатов на театр перед операцией — как «Щит пустыни» перед «Бурей в пустыне» и последующие региональные наращивания, предшествовавшие более поздним войнам в Ираке и Афганистане.
И с тех пор мы видим, как Пекин прилагает все усилия, чтобы направить свои военные концепции и возможности на подход, препятствующий доступу и воспрещению доступа, чтобы не допустить нас в западную часть Тихого океана в случае кризиса.
Мы меняем игру, что включает в себя изменение самих себя, где это необходимо. Мы рассматриваем, например, что для этого требуется:
Быть на месте раньше, с более распределенной, мобильной, смертоносной и устойчивой позицией сил в первой островной цепи;
Маневрировать, взаимодействовать, чувствовать, наносить удары и пополнять запасы на поле боя и вокруг него, где ведутся ожесточенные споры во многих, если не во всех областях ведения боевых действий, а также в электромагнитном спектре;
Иметь возможность держать под угрозой оперативные центры тяжести равноправного противника — не только по требованию, но и в неожиданные сроки, из непредвиденных мест и с использованием непредвиденных методов и возможностей;
Все это делается для того, чтобы помешать военным осуществить цели по завоеванию территорий, которые когда-нибудь хотят превзойти наши собственные.
Хотя предстоит еще много работы, она уже проявляется в аспектах, которые существенно отличаются от военных сил, для победы над которыми НОАК создавала себя.
И мы видим в секретных военных играх, что эти подходы оправдывают себя.
Наши новые концепции ставят дилеммы, которые сеют сомнения у наших конкурентов: иногда с помощью новых возможностей, таких как изнашиваемые автономные системы, а иногда путем использования существующих возможностей новыми способами — способами, которые являются более гибкими, мобильными и быстроразвертываемыми.
Например, этим летом ВМС США показали, что наша универсальная ракета SM-6 имеет дальнобойную способность класса «воздух-воздух», которая уже сегодня оперативно развернута. Корпус морской пехоты ускоряет свою инициативу Force Design, выставляя маневренные полки морской пехоты, которые могут действовать по всей первой островной цепи, и показывая, что они могут запускать ракеты Naval Strike Missiles с легких тактических транспортных средств Joint Light Tactical Vehicles.
Тем временем армия выстраивает многопрофильные оперативные группы и показывает, как ракетные батареи Typhon могут быть доставлены на расстояние в 13 тыс км всего за 15 часов. ВВС укрепляют тихоокеанские базы и разрабатывают совместные боевые самолеты. А Космические силы показывают, как мы можем быстро запускать космические системы с уведомлением всего за день.
Третий урок стратегической конкуренции заключается в том, что у Соединенных Штатов есть сильные, устойчивые конкурентные преимущества, которые они должны использовать: от нашей активной сети союзников и партнеров до нашей способности генерировать инновации посредством и с помощью нашего частного сектора, а также лучших истребителей в мире.
Стратегическая конкуренция — командный вид спорта, и чем больше ее, тем лучше как внутри страны, так и за рубежом.
На международном уровне наши союзники и партнеры являются фактором умножения силы, который делает нас сильнее. Там, где у нас есть партнеры по выбору, у наших конкурентов есть только партнеры по постели последней надежды.
С 2021 года мы внесли исторические, трансформационные улучшения и обновления в позицию США в Индо-Тихоокеанском регионе, укрепив наши позиции от Северо-Восточной Азии до Австралии и островов Тихого океана.
Мы также углубляем наше взаимодействие с ключевыми союзниками и партнерами и увеличиваем сотрудничество как по передовым концепциям, так и по возможностям. Мы расширяем совместную разработку, совместное производство и совместное поддержание, а также укрепляем наши отрасли и цепочки поставок через Партнерство 15 стран по промышленной устойчивости Индо-Тихоокеанского региона.
И по всему миру друзья и союзники Америки вносят существенный вклад в общую оборону. Они больше инвестируют в себя и в нашу коллективную самооборону, сотрудничают глубже друг с другом и с нами и выставляют напоказ более продвинутые возможности.
Когда Пекин видит, как мы тренируемся и проводим учения с такими сильными союзниками, как Австралия, Япония и Корея (чьи 14 эсминцев Aegis в общей сложности имеют более 1200 ячеек VLS), это показывает, какую объединенную боевую мощь могут задействовать другие наряду с нашей собственной, если нам когда-либо придется бороться с территориальной агрессией.
Внутри страны больше значит больше, когда мы работаем с правительством, промышленностью, академическими кругами и некоммерческими организациями. То же самое касается партнерства Министерства обороны с другими правительственными агентствами и Конгрессом.
Стратегическая конкуренция редко ограничивается военной сферой, и какими бы мощными ни были военные инструменты, у них есть пределы. Когда конкуренты вроде Китая действуют принудительно, используя тактику серой зоны, наиболее эффективными ответами могут быть обмен разведданными, экономические меры, дипломатические действия или другие виды деятельности. Иногда Министерство обороны должно вносить свой вклад, но не всегда.
Мы должны использовать все рычаги национальной власти и даже больше. Вот почему эта администрация предприняла шаги, чтобы гарантировать, что богатство и инновации США не будут использоваться для модернизации вооруженных сил НОАК.
Наш частный сектор также является ключевым асимметричным преимуществом, и мы должны постоянно сотрудничать для достижения наших конкурентных целей. Вот почему мы ежегодно делаем значительные, устойчивые инвестиции в укрепление здоровья, производительности, рабочей силы, объектов и цепочек поставок нашей оборонной промышленной базы, как традиционной, так и нетрадиционной — от критически важных минералов до микроэлектроники и многого, многого другого.
Нашу способность к инновациям Пекин никогда не сможет притупить, украсть или скопировать, потому что она заложена в нашей системе свободных умов, свободных рынков и свободных людей. Мы не стремимся контролировать инновации или заставлять их следовать партийной линии. Вместо этого мы стремимся поощрять и высвобождать инновации.
Вот почему за последние четыре года мы взяли с собой бензопилы и прорубили путь инновационным препятствиям, которые мешают Министерству обороны США внедрить лучшие коммерческие технологии Америки.
Мы построили больше мостов и скоростных трасс над долинами смерти между потребностями бойцов, исследованиями и разработками, а также производством и развертыванием в больших масштабах.
Мы открыли больше дверей для новичков — от стартапов и масштабируемых предприятий в сфере оборонных технологий до коммерческих компаний — и с 2021 по 2024 финансовый год не менее 375 миллиардов долларов США из бюджета Министерства обороны США было направлено нетрадиционным оборонным компаниям.
Возможно, самое неосязаемое преимущество, которое у нас есть перед НОАК, — это люди, которые составляют полностью добровольческие силы Америки. Они — наша самая большая сила. Удержание сильное, и с постоянным фокусом на пост-COVID в 2024 году мы также достигли наших целей по контрактам на рекрутов по всей широте объединенных сил. Все это отражает наше внимание к заботе о наших людях.
Мы используем принципы командования миссией, нам не нужно централизовать принятие решений или микроуправлять операциями, как это делает НОАК.
Мы можем быть уверены, что даже если наши силы будут отрезаны от вышестоящих штабов, они будут использовать свои знания о намерениях командира, правилах ведения боевых действий и законах вооруженного конфликта, и они будут внедрять инновации на лету, чтобы достичь своих целей миссии. Это не слепое доверие — мы знаем, что они могут, потому что они доказали, что могут, на протяжении десятилетий, в пылу битвы.
Четвертый вывод: следите за своими действиями и словами. Они значат больше, чем вы думаете.
«Концепция дилеммы безопасности» гласит: действия двух государств, направленные на обеспечение безопасности, вынуждают друг друга делать больше, что повышает вероятность недопонимания, просчетов или непреднамеренной эскалации, которая может привести к конфликту.
Некоторые считают, что это уже может быть фактором в сегодняшнем стратегическом соревновании между Америкой и КНР.
Мы хотим, чтобы наши операции, действия, инвестиции и сообщения поддерживали сдерживание, а не без нужды провоцировали Пекин на начало войны.
Даже если мы намереваемся сдерживать, нам следует подумать о том, как наши действия могут быть восприняты за закрытыми дверями с другой стороны. И Китаю следует сделать то же самое.
Например, публично сообщалось, что некоторые в Пекине могут искренне думать, что мы пытаемся заманить их в войну или обманом заставить их это сделать. Это не так, и рассмотрите то, чего мы не делаем, как часть наших доказательств:
Мы не нормируем, не накапливаем валютные резервы, не возобновляем призыв;
Мы не одобряем и не поощряем сепаратизм или агрессию — напротив, Соединенные Штаты решительно осуждают и то, и другое.
В то же время мы видим учения КНР, слышим слова ее лидера о готовности применить силу против Тайваня — и относимся к этому серьезно.
Мы не считаем, что конфликт неизбежен. Но наша работа — предотвращать войну, всегда быть готовыми к войне, если она начнется. Поэтому, когда Пекин может увидеть, что Министерство обороны предвидит потенциальный конфликт, это потому, что мы обеспокоены тем, что Пекин спровоцирует его. Обе стороны должны приложить все усилия, чтобы избежать недоразумений в этой динамике.
Чтобы было ясно, мы не ведем — и у нас нет причин вести — идеологическую борьбу за мировое господство с КНР. Им не нужно поддаваться судьбе, постигшей СССР в 1991 году, чтобы мы могли процветать и побеждать в соревновании за 21-й век. КНР никуда не денется. И это нормально. Мы тоже.
Определяя условия, к какой «победе» мы стремимся в долгосрочном стратегическом соревновании с Китаем, мы должны предельно ясно заявить всем, что:
Победа означает обеспечение постоянной безопасности, сохранности и процветания нашей страны и наших граждан, наших союзников и партнеров, а также наших интересов.
Победа означает, что международная система не будет настроена против нас.
И победа должна также означать предотвращение глобального экономического и человеческого опустошения, которое было бы вызвано полномасштабной войной между ядерными странами — Соединенными Штатами и Китаем.
Мы должны безотлагательно отнестись к устрашающему вызову, который КНР представляет для американских интересов.
Мы должны честно сказать, насколько продвинутыми стали военные силы КНР, а затем сделать все возможное, чтобы перехитрить их, перехитрить и перехитрить в стратегии: предотвратить войну, если это возможно, и одержать победу в войне, если это необходимо.
