В российском дискурсе парадигма "мирного газа" незаметно растворяется в прошлом как иллюзорная. Или, в более жёсткой формулировке, — как ошибочная. Эту парадигму можно описать так: "Европа раньше или позже одумается. Немцы, эти лидеры европейского рационализма и промышленного экономизма, посчитают убытки от нехватки русского газа и вернут соседей в лоно доктрин Вилли Брандта и Хельмута Шмидта". Впрочем, в академических кругах по-прежнему можно услышать не столько академическое, сколько идеологическое мнение, что "бизнес отладит всё, надо только Мерца пережить и переждать" (вопрос, только ли Фридриха Мерца собрались пережить и переждать наши "бизнес-академики", оставляем в скобках).
В целом на смену прежней "оптимистической иллюзии" приходит осознание того, что имеется принципиальная установка европейских элит на вооружённый конфликт с Россией, причём вне рамок "войны через посредника" в лице Украины.
Стали появляться аналитические и дискуссионные материалы, предлагающие гипотетические сценарии такого конфликта или цепочки конфликтов. Особенность этих материалов в том, что они основаны на собственно европейских же публикациях. Так, на днях политолог Михаил Павлив опубликовал большую статью, главный тезис которой следующий: "…европейская часть НАТО, прежде всего Великобритания и Германия, а также скандинавы, поляки и прибалты, готовятся к экзистенциальному финальному… противостоянию с Россией в конце нынешнего десятилетия". Автор делает акцент на возможных стратегиях отрезания России от морской логистики на юге и на севере с основной целью резко сократить возможности экспорта российской нефти. Эти стратегии предусматривают различные степени военной поддержки силами НАТО, вплоть до ограниченных конфликтов с прямым участием НАТО или некоторых государств альянса.
Однако российская информационная среда проявляет известное инерционное упрямство, выставляя против таких материалов щит, на котором начертан другой тезис: "Кто рискнёт ядерной войной с Россией? Европеец изнежен годами благополучной жизни и не пойдёт на войну. Тем более что он рационален и задастся вопросом о печальной перспективе российского ядерного ответа". Можно услышать более простую формулировку этого довода: "Немцы нас боятся, а без немцев Европа в бой не пойдёт". Ниже будет приведено описание того, как конкретно немецкая аналитика смотрит на вопросы "работы со страхом" своего населения перед Россией и на проблему ядерного превосходства России над Европой. Это превосходство ранее нивелировалось принципом расширенного ядерного сдерживания США (РЯС), но сейчас немецкие эксперты сочли, что действенность этого принципа оказалась под большим вопросом.
Страх и эскалация доминирования
Этим летом в Трире известный эксперт по безопасности из Мюнхенского университета бундесвера Франк Зауэр провёл публичную лекцию о специфике ядерного сдерживания в контексте конфликта на Украине. Он изложил основные принципы академической теории сдерживания, рассказал о концепции "эскалации доминирования". Эта концепция сегодня служит инструментом для определения стратегий оказания воздействия на Россию.
В основе рассуждений эксперта лежит "модель нас", то есть схематичное представление о российских действиях и образе мыслей при принятии решений. Заменяя нас, не всегда рациональных, не во всём последовательных и нередко действующих из мотивов метафизических, немец получает два теоретических преимущества.
Первое состоит в том, что его модельные "мы" позволяем засунуть себя в компьютер, который просчитывает различные игровые варианты стратегий по повышению рисков и по эскалации насилия (простейшая стратегия пошагового "повышения рисков" когда-то, в годы СССР, называлась "методикой пьяного водителя" в задаче о двух автомобилистах, едущих навстречу друг другу и намеренных убедить визави свернуть первым, но Зауэр её доводит до экстремума, говоря, что самым сильным аргументом одного из играющих здесь было бы выкинуть из окна руль; пример эскалации насилия — это пошаговое повышение уровня поставок военной техники Украине и уровня участия союзника в атаках на российские объекты).
Не вдаваясь в детали методик "эскалации рисков" и "эскалации насилия", отметим второе преимущество для немца замены нас на "модель нас". Это преимущество в сфере проведения правящей элитой пропаганды для милитаризации немецкой общественности. Оно связано с работой по преодолению и, наоборот, формированию коллективных страхов. Схема следующая: сперва реальный противник сводится к "модели противника", которая более понятна и, соответственно, менее страшна в восприятии "срединного немца". Эта модель организована в ограниченный спектр дискретных обозримых возможностей и действий, исходя из определённых аксиом, которые принимаются как неоспоримые, а их оспаривание означает маргинализацию оспаривающего. Например, аксиома Зауэра заключается в тезисе, что "Путин стремится вернуть Россию в состояние и позицию империи, владеющей территориями, ей некогда принадлежавшими, и подчинить себе народы, там проживающие". На понятной "модели нас" (вместо неясной огромной и непредсказуемой России) обыгрываются различные варианты последовательностей действий и ответов на них. Что в свою очередь приводит к тому, что последствия реальных политических шагов публикой воспринимаются как просчитанные и изученные, то есть введённые в необходимую срединному немцу сферу рационального риска.
В ходе публичного выступления Зауэр наложил этот способ рационализации страхов на подход, который можно назвать способом убеждения ребёнка пойти к зубному врачу, когда надо так описать ужасы кариеса, что они представятся более ужасными, чем лечение. Пользуясь таким способом, эксперт Университета бундесвера в Мюнхене приводит публику к следующим выводам: Европе и Германии необходимо срочно встать на путь довооружения до уровня, когда они сами смогут проводить эскалацию доминирования по отношению к РФ, не опираясь на США. В этом довооружении важный (хотя не единственный) аспект — это ядерное довооружение. Послевоенный либеральный мировой порядок рушится, пришло время монстров, и европейцы должны из худшего выбирать оптимальное. А это — ядерное сдерживание, утверждает Зауэр. Вслед за этим он успокаивает свою публику: "ЕС обладает индустрией, капиталом, наукой, у него есть опыт рискованных вложений, венчурного капитала, имеются готовые структуры в этой сфере".
В концепции Зауэра обозначена "точка на карте" — место грядущего конфликта с Россией. Это Балтика. Модель такого конфликта недавно достаточно подробно в эфире одного из наиболее популярных ток-шоу на общественно-правовом ТВ описал старший коллега Зауэра по Университету бундесвера Карло Мазала. Этот сценарий получил название "Нарва". Суть его в том, что русские под лозунгом защиты от притеснений русскоязычного населения Эстонии вводят войска в Нарву, а также в ряд прилегающих районов, и провоцируют НАТО на конфликт, ставя под вопрос готовность европейцев идти на значительные риски ради сравнительно небольшой территории.
Впрочем, помимо "Нарвы" озвучивается и другой пошаговый сценарий провокации конфликта со стороны Москвы или с Москвой — это намеренное повреждение или попытка повреждения коммуникационного кабеля, важного для Европы и лежащего на дне Балтики, неким судном, относящимся к так называемому теневому флоту России. Выгода этого конфликта для Москвы — в расчёте расколоть Европу при её столкновении с проблемой готовности к реальной прямой солидарной конфронтации. На провокацию следуют ответные меры со стороны кораблей и ВВС НАТО, дислоцированных в регионе. Они направляются с миссией проверить или арестовать судно-нарушитель. Или же такие действия со стороны сил НАТО осуществляются превентивно, а Москва уже в ответ шлёт свою авиацию и флот на подмогу возможному провокатору. Возникает конфликт. Остаётся просчитать на моделях, как вести этот конфликт так, чтобы не переводить его за ту грань, когда США посчитают для себя нерациональным влезать в него на стороне Европы.
Далее. На днях немецкое общественно-правовое ТВ представило ещё один сценарий из линейки "балтийских заготовок". Он отличается от предыдущих. Суть в том, что конфликт возникает из-за авиакатастрофы, произошедшей над Балтикой с гражданским судном из Европы. Причина катастрофы — это создание целенаправленных помех для его навигации. Помехи создают технические средства, установленные в Калининграде. Этот сценарий вызвал особенное беспокойство у немецких же наблюдателей из лагеря противников и критиков нынешней милитаристской политики Берлина. Журналисты издания "Компакт" отметили, что он очень легко позволяет НАТО осуществить провокацию конфликта, просто приписав указанные действия именно России, при этом сбив судно с курса своими силами откуда-нибудь из Польши или одной из стран Прибалтики. Тем более что Запад ранее уже опробовал такой сценарий дважды, и с успехом для себя. Вспомним историю крушения малайзийского лайнера МН17 летом 2014 года над территорией Восточной Украины и намного раньше, в 1983 году, — операцию, осуществлённую, судя по разным признакам, ЦРУ с использованием южнокорейского гражданского судна. Первая привела к серьёзным политическим издержкам для России и для добровольцев ЛДНР, переведённых тогда на Западе в категорию "террористических формирований". А вторая — к тяжким последствиям для СССР. Теперь же, по мнению экспертов "Компакта", на кону ни больше ни меньше, а направленное разжигание конфликта с Россией на Балтике с акцентом на Калининграде. Они отметили в этом контексте заявление командующего армией США в Европе и в Африке генерала Кристофера Донахью, который практически синхронно с появлением описанного телесюжета рассказал в Рамштайне о наличии у НАТО конкретного плана мгновенного уничтожения Калининграда как стратегического района России. При этом, как можно было понять из публичного заявления генерала, значительная роль здесь отводится европейским войскам.
Мы же дополним такую экспертизу наблюдением, что в телесюжете о Калининграде зарубежный (финский) эксперт прямо говорит о Балтике как внутреннем море НАТО. А также наблюдением, что в дискурсе немецких военных аналитиков этот тезис стал звучать регулярно, а вопрос, который всерьёз обсуждается, — как соответствующий статус Балтики обеспечить и закрепить. Например, возможно ли добиться этого исключительно "юридической интервенцией" через изменение трактовок морского права, или потребуется предпринять шаги по физическому вытеснению российского флота оттуда по различным сценариям, которые, как уже указано выше, прописаны и даже озвучены. Журналисты "Компакта" в этой связи указали, что, по их инсайдерской информации, ещё в 2024 году в ходе совещаний европейских чиновников высокого уровня речь шла о курсе на гораздо более жёсткое реагирование на "русские провокации" (читаем: на деле это курс на повышение ставок в эскалации доминирования с целью сломить волю Москвы и вытеснить её с Балтики).
Но вернёмся к "кислой логике" Зауэра ("Зауэр" по-немецки "кислый"). Его "модель нас" в итоговом упрощении сводится к тезису, что Россия с точки зрения политического действия — это В.В. Путин. Вопрос о готовности РФ пойти на "эскалацию доминирования" до уровня применения ядерного оружия сводится к вопросу об адекватности восприятия моделируемой реальности именно этим лицом, и в том числе его личной готовностью к смерти или, наоборот, уровнем его страха перед смертью. Зауэр предлагает такой завершающий его (Зауэра) логику пассаж: Путин испытывает страх перед смертью, поскольку он "любит яхты, любит фотографироваться со стюардессами "Аэрофлота". Его цель — войти в историю в качестве воссоздателя Российской империи, и в эту цель никак не входит гибель и уничтожение Москвы после ядерного удара Запада. Поэтому ВВП побоится перейти красные линии в ядерном сдерживании". Кроме того, пример Украины показывает, что ядерное оружие является не военным, а политическим. Ни временный захват ВСУ территории России (в Курской области), ни атака на стратегическую ядерную триаду РФ не привели к ядерному ответу, хотя, согласно тому, как Зауэр трактует ядерную доктрину РФ, это должно было последовать (таким образом он даёт понять, что оба эти прецедента воспринимались аналитиками на Западе как тесты на готовность РФ к "эскалации доминирования" в украинском конфликте). Поэтому часто приводимый аргумент, что неядерной стране невозможно победить ядерную державу, не является верным, что подтверждают Вьетнам и два Афганистана, "советский" и "американский". Неядерные страны могут давать эффективный отпор ядерным державам, не впадая в риск получить ядерный удар, делает вывод Зауэр. Хотя, оговаривается он, всё это, будучи спроецированным на прямой конфликт Европы с Россией, ставит под сомнение "фактор Трампа", то есть допущение, что США могут забрать ядерные гарантии для Европы в случае её конфликта с Россией. На этот случай Зауэр предлагает следующий тезис: "В Европе либерально-демократические силы оказались под двойным давлением — со стороны РФ и со стороны администрации США… Поэтому… необходимо срочно вооружаться, чтобы снова не быть обескураженными РФ".
"Фактор Трампа" всерьёз заботит немецкую аналитику. Специалисты берлинского аналитического центра "Фонд науки и политики" (SWP) (который некоторые обозреватели в России называют чуть ли не "теневой властью Германии") выпустили доклад, в котором анализируют три сценария частичного или полного отказа США от доктрины расширенного ядерного сдерживания России в Европе. Полный отказ в докладе обозначен как сценарий катастрофический. Для того, чтобы этого не произошло, немецкая аналитика даже "моделирует" возможности осознанного и контролируемого втягивания Америки в ограниченный конфликт в Европе или же расширения собственного ядерного арсенала. Однако и та и другая модели несут высокие риски и перспективу, которая описана так: "В отсутствие надёжной ядерной перестраховки (читаем: со стороны США) политики в Европе, скорее всего, сделают ставку либо на умиротворение России, либо на наращивание национальных ядерных арсеналов. Что касается последнего, существует множество свидетельств того, что широкомасштабное распространение ядерного оружия было бы проблематичным. При этом особенно выделяются два аргумента. Во-первых, без американской защиты Европы у России вряд ли были бы основания не использовать все имеющиеся в её распоряжении средства для предотвращения разработки ядерного оружия на континенте (модель действий Израиля в отношении Ирана). Во-вторых, если ведущие европейские державы решат создать собственные ядерные арсеналы, ожидается, что их примеру последуют многочисленные более мелкие государства, что приведёт к нестабильности Европы, обладающей ядерным оружием, и непредсказуемой внутренней и внешней политической динамике".
Пугать, не пугать, или "Как пугать"?
В этом контексте нам уместно снова ставить вопрос о том, как эффективно создавать и наращивать структуры страха в западных элитах и разных группах населения Германии. Страха перед любыми формами и сценариями военного конфликта с нами — с целью, чтобы эти сценарии отвергались и произошло возвращение хотя бы к парадигме "мирного газа", хотя и она — не идеал. Это следует осуществлять при понимании трёх основных факторов нынешней технологии милитаризации Германии. Первый фактор — это уже проведённая с конца нулевых — начала 2010-х годов украинизация Германии, наполнение её НКО, аналитических центров, студенческих аудиторий, редакций СМИ молодыми пассионарными украинцами и украинками, которые с горящими глазами "топили" за европейскую демократию и против "империи зла". А с 2022 года к ним прибавились "герои украинского сопротивления", массово импортируемые в ФРГ для демонстрации "правильного образа действия" немецкой публике через систему СМИ при посредстве публичных лекций и других институтов пропаганды, имеющихся в распоряжении властей ФРГ. Приведу лишь один пример действенности этого фактора. Ведущий одного из самых популярных политических ток-шоу на ТВ Германии Маркус Ланц — типичнейший гутменш из категории "людей с прекрасными лицами" (Гончаров Алексей, Волков Виталий. Ничтожная Германия). Он — за демократию, он — против насилия, он читает правильные книги, он сочувствует страдающим беженцам, он ездит по бедным странам и готов жертвовать деньги больным и детям. Недавно Ланц вёл своё шоу о том, готовы ли немцы идти воевать с Россией. Один из участников вдруг задал ему вопрос о его собственной готовности к этому. Ланц задумался и ответил, что, когда он служил в бундесвере как срочник по призыву, то твёрдо решил, что никогда не возьмёт в руки автомат и не станет стрелять в человека. Но — закончил он свою мысль, — видя, как воюют украинцы за свою свободу, он может изменить своё решение. А ещё через несколько дней Ланц комментировал обращение двух сотен членов СДПГ к властям ФРГ. Они, члены партии, входящей в правящую коалицию, призвали Берлин изменить курс, взятый на вооружённый конфликт с Россией. И Ланц возмущённо отверг содержавшуюся в обращении критику властей за то, что они хотят безопасности Европы против России, а не вместе с Россией. Мол, как же иначе можно действовать по отношению к этой ужасной России, дал понять 56-летний немецкий гутменш, когда-то выросший в парадигме пацифизма…
Кроме того, сейчас прослеживается ещё один аспект украинизации в процессе милитаризации ФРГ. Как отмечают некоторые военные эксперты в самой Германии и вне её, заявления берлинских политиков о создании для нужд Украины и совместно с Украиной производств высокотехнологичных боевых средств — это завуалированная попытка самих немцев получить те новые технологии, которых у них уже нет. Например, для производства ракет определённого типа и ударных БПЛА. Это необходимо Фридриху Мерцу, Борису Писториусу и К⁰ для осуществления заявленного ими плана выведения Германии в лидеры европейской военной машины, которую в срочном порядке предстоит создать.
Второй фактор — это приведение в действие механизма реванша, но только реванша нового типа. Его можно назвать "радужным реваншем" (это понятие вводится автором в противовес обычному "коричневому реваншу", который предполагает, что Бербоки, Вадефули, Мерцы и Писториусы уже спят и видят, когда смогут извлечь из шкафов дедушкины мундиры; ситуация намного сложнее. — Авт.). "Радужный реванш" осуществляется в следующей логике: "Гитлер и немецкое прошлое — это абсолютное зло, с которым мы не имеем ничего общего, поэтому мы не немцы, а европейцы, мы — за всё хорошее, за свободу, за демократию, за права "радужных сообществ", за чистую экологию. Но поэтому мы должны быть в авангарде противостояния с новым абсолютным злом — с автократиями, флагман которых — Россия. У России именно поэтому не должно быть побед над нами ни в будущем, ни в прошлом. Поэтому взгляд на историю победы СССР должен быть изменён, а чувство вины перенесено с нас на русских". Такой механизм частичного снятия с Германии чувства вины был запущен определёнными кругами в немецкой элите сразу после того, как 27 февраля 2022 года тогдашний канцлер Олаф Шольц произнёс в бундестаге речь о смене эпох в Германии, и подкреплён на уровне ЕС — Украины последовательными шагами по организации международного трибунала над Россией. Эти усилия привели к формальному созданию соответствующего института со штаб-квартирой в Люксембурге, о чём было объявлено именно 9 мая 2025 года. Символично, не правда ли?
И третий фактор — это уже упомянутая "логика Зауэра" по замене нас реальных на "модельных нас", не столь опасных на деле, но при этом очень агрессивных. Технология заключается в таком оперировании "моделью нас" в пропагандистских построениях, что те "пугалки", которые доносятся до Берлина из Москвы, умело переводятся в энергию ускоренного перевооружения Германии, а отсутствие "пугалок" — в энергию бесстрашия перед Россией под лозунгом "Мир через силу".
Эти три рычага могут опровергнуть устойчивое мнение в среде социологов, что невозможно быстро милитаризовать и привести к состоянию "оптимистичной готовности к войне" общество, привыкшее к лозунгам о необходимости мира, о недопустимости насилия и о примате свободы личности, который оказывается в страдательном залоге при жёсткой мобилизации.
Фактор "Орешника"
Опыт длительного проживания автора статьи в немецкой среде на западе Германии и опыт многих лет, проведённых там в спортивных залах, в пивных, на одних улицах и в одних офисах со "срединным немцем" говорит о том, что изменить восприятие действительности этого персонажа очень непросто, если это восприятие предоставляет ему возможность просчитать противника, выстроить его модель, организовать собственный порядок (как с вещами и инструментами в собственном гараже) и выстроить схему победы, успеха. Квантового скачка сознания "срединного немца", когда происходит либо полная дезориентация, либо принципиальная смена модели, можно достичь воздействием силы и страха, если предъявлять действия, создающие у него когнитивный диссонанс, впечатление, что с этим соперником его модель ломается, что тот выпадает из предписанных ему паттернов (в известном американском фильме "13-й воин" есть эпизод, когда небольшая группа викингов вынуждена убедить в своей силе большую группу других воинов, которые могут остаться союзниками, а могут, под влиянием коварного местного принца, ударить им в спину; немолодой мелкий ростом викинг провоцирует на смертельный бой самого могучего из оппонентов, и тот изничтожает нахала, вот-вот гигант убьёт викинга, который уже едва дышит, но в самый последний миг тот использует гроссмейстерский финт и насмерть сражает противника, а затем поясняет, зачем не сделал этого сразу: коварный принц лишь тогда откажется от конфликта с маленьким отрядом, когда будет бояться от них действия, которое не может просчитать).
И в этом отношении фактор, могущий поспособствовать квантовой смене модели восприятия нас, — это фактор "Орешника". Не случайно СМИ ФРГ постарались убрать из медийного поля кадры, показывающие удар этого оружия по Южмашу, и вообще стараются не упоминать о нём. Этот фактор пока не "познан" немцем, картинки — инфернальны. А новая логика, диктуемая возможностями такого неядерного средства, которое способно уничтожать заглублённые огромные стратегические объекты вне зависимости от степени их защиты системами ПВО и без значительных человеческих жертв, — эта логика перечёркивает все игровые модели "эскалации доминирования" в диполе "неядерный конфликт — ядерный конфликт", которые обсчитываются немецкими аналитиками и о которых рассказал Франк Зауэр.
Другой аргумент, который может предъявить российское общество, — это убедительно сигнализировать о готовности народа "нажать на кнопку" и принять ужасный удар врага, если речь пойдёт о судьбе Родины и русской цивилизации. Но здесь есть два вопроса: насколько к этому готово общество и каковы были бы эффективные формы таких сигналов, как их создать?
Впрочем, как уже было указано, возвращение "немца" к парадигме "мирного газа" не станет панацеей от конфликта, поскольку эта парадигма, учитывая наши российские реалии, обуславливает восстановление модели "развитая Европа — бензоколонка-Россия" со всеми издержками первой и олигархическими прелестями для немца во второй. А эта модель уже губительна для нас. Но стремление вырваться из неё, самим произвести качественный скачок сознания и мощный рывок в направлении проявления и предъявления себя цивилизацией развития будет встречать самое ожесточённое сопротивление Европы и Германии, которые замыслили цивилизацию по-иному и исключительно "от себя" и для себя. Вот и политолог Михаил Павлив в дискуссионном материале, упомянутом в начале этой статьи, о перспективе с позиции Европы пишет так: "…аналитические центры и политические элиты Европы понимают, что если в ближайшие годы не произойдёт чего-то экстраординарного, в 2030–2040-х годах ЕС и Британия окончательно потеряют глобальное влияние. США, Китай и Россия будут играть первую скрипку в мировой политике, а Европа окажется лишь объектом чужой воли. "Блюдом на столе". А это будет уже подлинный "закат Европы" и конец многовекового доминирования европейских элит. И, конечно же, они готовы рискнуть всем, чтобы этого избежать".
