Теракт в Ницце вечером 14 июля, жертвами которого стали более 200 человек (из них более 80 погибших), потряс не только Францию, но и всю Европу.
Как это ни парадоксально, несмотря на то, что ИГИЛ и другие джихадистские группировки вышли на новый уровень работы и представляют собой достаточно масштабную угрозу, региональные державы Ближнего Востока и государства Запада гораздо больше озабочены противостоянием с тем, что они считают геополитическими вызовами со стороны держав-конкурентов. Хотя все говорят о необходимости борьбы с ИГИЛ и вообще с джихадистами — эта тема не является реальным политическим приоритетом. И если говорить именно об угрозе террора, то гораздо большую роль, чем геополитические реакции, то есть пересмотр стратегии сотрудничества между государствами, должен играть пересмотр модели функционирования самих этих обществ, самих государств.
Для того, чтобы противостоять терроризму, общества и государства должны стать более мобилизованными и психологически, и организационно. В этом отношении государства, которые живут под террористическим прессингом постоянно — такие, как Израиль, — могут быть хорошим примером не только для европейцев, но и для нас, поскольку уровень террористической угрозы в России остаётся достаточно высоким.
То есть, первое — это психологическая и организационная готовность. Теракты такого типа, как в Ницце, очень сложно предотвращать через агентурную работу. Потому что такие атаки совершают относительно небольшие и непрофессиональные ячейки, индоктринированные группы или одиночки. Тем не менее ущерб от значительной части таких терактов может быть минимизирован за счёт мер безопасности общего характера, которых, в данном случае, явно не хватало.
Говоря о выводах на перспективу, надо понимать, что терроризм существует как симптом, как острое проявление социальной болезни. Сама болезнь связана с экспансией исламизма как радикальной идеологии, захватывающей умы, ставящей амбициозные цели, отвечающей на запросы поколений мусульманской, а иногда и европейской молодёжи, которая переходит в ислам. Противодействие именно этому вызову, а не только его террористическим проявлениям, должно стать абсолютным приоритетом в политике безопасности.
Французы, судя по всему, приняв серьёзные меры безопасности на чемпионате Европы по футболу, который, вопреки многим прогнозам, прошёл относительно спокойно, расслабились.
Что же касается угрозы стратегической, то здесь, на мой взгляд, следует учесть два серьёзных фактора. Фактор первый — это люди, которые возвращаются из Ирака, Сирии и снова начинают подрывную, вербовочную, активистскую деятельность. Их поток — не пресечён, государства не дали на него эффективного ответа. Например, в России эти люди получают два-четыре года тюрьмы, которые проводят в активной вербовочной работе в рамках тюремных джамаатов и выходят оттуда окрепшими бойцами с расширенными связями.
Фактор второй — продолжающийся "миграционный кризис". В случае с Европой — это, в основном, Северная Африка и Ближний Восток. В случае с Россией — это, в основном, Средняя Азия. Тут важна не террористическая угроза сегодня, но угрозы завтрашнего и послезавтрашнего дня. Это — "резервная армия" джихадизма, которая будет, по мере инклюзии в странах пребывания, формировать там своего рода параллельный социум, разворачивать борьбу за реализацию исламистского политического проекта. Разумеется, этой борьбой будет одержимо относительно небольшое количество мигрантов и их потомков, но это меньшинство будет пользоваться поддержкой всей уммы, а потому последствия его активности будут ощутимы и значительны.
Европа же пока не хочет просыпаться от розового фукуямовского сна "конца истории", где она чувствует себя раем комфорта и безопасности, куда стремится весь остальной мир. Несмотря на все те жёсткие вызовы, с которыми уже не первый год сталкиваются страны западного мира, европейский истеблишмент и значительная часть интеллигенции по-прежнему пребывают в иллюзиях о постистории и обезболенном комфортном существовании. Но однажды им всё-таки придётся проснуться — в весьма жёсткой и даже жестокой реальности.
