Евразийская интеграция — один из ключевых геополитических приоритетов России, африканская интеграция — стран Африки. Оба концепта оформились внутри соответствующих идеологических течений: евразийства и панафриканизма. Несмотря на внешние различия между евразийцами и панафриканистами, между этими идеологиями есть серьёзные структурные сходства, которые можно выстроить по схеме «вызов-ответ» Арнольда Тойнби. По сути, речь идёт о схожих цивилизационных проблемах незападных цивилизаций, столкнувшихся с проблемами вестернизации, модернизации, исторической памяти и проекта будущего, укорененного в традиции.
Вызов Запада. Ответ: самостоятельная цивилизация
И евразийцы, и панафриканисты были интеллектуалами, знавшими Запад, в силу разных обстоятельств оказавшиеся там, но сделавшие иной выбор, в пользу не-Запада, цивилизационного суверенитета своего региона, отказывая западной цивилизации в её универсальности.
Евразийцы — русские интеллектуалы, в том числе аристократы, как Н. С. Трубецкой, занимавшие до революции 1917 года либеральные либо либерально-националистические позиции. Оказавшись на Западе в эмиграции, они существенно радикализировали своё мировоззрение, стали убеждёнными продолжателями славянофильской традиции. Но Западу они противопоставили не славянский мир, а Евразию как месторазвитие, утвердив дискурс уникальности и инаковости России от культур Запада и Востока. В евразийстве сочетались две ключевые идеи: уникальность евразийской цивилизации и необходимость единства евразийского геополитического пространства (политического и экономического).
Первые панафриканисты — африканские и афроамериканские интеллектуалы, учившиеся и выросшие на Западе в эпоху западного колониального господства в Африке. Среди них также были представители местной аристократии, олицетворявшие прямую кровную связь со старой доколониальной государственной традицией — например, Товалу Уэну, парижский денди из аристократии королевства Дагомея, который в 1924 г. основал Всеобщую лигу защиты чёрной расы (LUDRN).
Отчасти из-за фактора США и Либерии, фактической американской колонии и точки входа США на континент, определённые либеральные идеи в панафриканизме также были изжиты не сразу. Однако общий антиколониалистский дискурс соответствовал позициям, с которых выступали и евразийцы. В конце концов панафриканисты также стали говорить о независимости и объединении Африки, что стало ключевой идеей таких авторов, как Шейх Анта Диоп, Леопольд Сенгор и др., и основой политических проектов таких лидеров, как Модибо Кейта, Секу Туре, Кваме Нкрума, Тома Санкара или Муаммар Каддафи.
Вызов Модерна. Ответ: Традиция
Русские евразийцы были первыми в среде русской эмиграции, кто обратил внимание и отрецензировал труды основателя традиционализма Рене Генона. Сами они выступали за возвращение России к корням своей православной традиции, уважительно относясь к традициям других народов. Это нашло своё наиболее адекватное продолжение в неоевразийстве Александра Дугина, который развил оппозицию Западу первых евразийцев до парадигмального противопоставления Модерна и Традиции.
То же самое можно сказать о современном панафриканизме, также аффектированном традиционалистской философией. В первую очередь речь идет о идеях Кеми Себа, президента НГО Urgencies Panafricanistes. Однако и в идеях Африканского Ренессанса, сформулированных бывшим президентом ЮАР Табо Мбеки свойственно критическое отношение к Модерну:
«Уникальность Африканского Ренессанса, сформулированного в работах Табо Мбеки, заключается в том, что он подчёркивает важность обоснования повседневной практики (включая науку) африканскими реалиями и философией. Он признаёт неспособность модерна работать на благо всех африканцев, о чём свидетельствует продолжающееся порабощение Африки... Ни капитализм, ни марксизм, ни их производные не принесли Африке ни свободы, ни единства. В значительной степени приглашение к участию в Африканском возрождении является также призывом к возрождению Африки через её языки и философии», — пишут зимбабвийские исследователи Марк Малиса и Филиппа Ненгезе.
И некоторые течения в евразийстве, и панафриканисты долгое время время пытались найти путь к цивилизационному суверенитету в обращении к идеологиям Модерна (либерализм, коммунизм, национализм), но пришли к отвержению Модерна и его политической парадигмы в целом.
«Если первые панафриканисты изначально считали, что будущее Африки заключается в принятии капитализма, христианства или даже марксизма, то в начале XXI века, особенно с призывом к Африканскому Ренессансу, появилось неявное и явное признание того, что инструменты и структуры современности не смогли радикально изменить условия жизни африканцев к лучшему», — отмечают африканские исследователи.
Вызов Империй. Ответ: континентальная интеграция
Наивысшей формой политической организации в мире Традиции были империи — царства царств. Древние имперские образования, такие как Империя Мали, Бенин, Мономотапа (Зимбабве), составляют предмет гордости для африканцев и вдохновляли панафриканистов. Имперское сознание (противопоставленное западному модерновому империализму) и империи — либо как действующие структуры, либо как объекты коллективной памяти, стимулирующие политическое воображение, — это важнейший ресурс суверенной идеологии, мобилизующий на противостояние колониализму.
Например, один из основателей государства Мали Модибо Кейта так обосновывал принятие имени древней империи для нового постколониального государства: «Мали — знаменитое имя, что принадлежит всей Западной Африке; символ могущества, способности к политической, административной, хозяйственной и культурной организации чёрного человека. Это слово, которое уже сейчас в сердцах и душах оставляет мистическую печать великой надежды будущего — Африканской нации!..»
Бывшая не артефактом прошлого, а реальным субъектом политики, африканская империя — Эфиопия — вдохновляла ранних панафриканистов как пример сопротивления колонизаторам. Однако панафриканисты взяли курс не на восстановление древних империй в прежнем виде, а на строительство нового объединения, включающего всё африканское большое пространство на основах мира и взаимного братства, а не подчинения и порабощения.
В схожем отношении с образом ушедшей империи выстраивалась политическая мысль евразийцев. Они отталкивались от общего исторического прошлого и гордились государственным строительством предков, но выступали не за воссоздание Российской Империи в прежних формах, а строительство нового государственного интеграционного образования на принципах общеевразийского национализма. Эта евразийская позиция может быть выражена словами президента России В.В. Путина об ушедшей советской империи: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, нет головы».
Симметрия между евразийством и панафриканизмом — дополнительный довод в пользу того, что две идеологии обречены на сотрудничество и поддержку. Сталкиваясь со схожими вызовами, русские и африканцы идут схожими путями к преодолению Запада, преодолению Модерна и преодолению своего прошлого, создавая на базисе традиции новые политические формы. Изучение идей друг друга может существенно обогатить евразийский и панафриканистский дискурс и стимулировать политическое воображение носителей обеих идеологий.
Публикация: Katehon
