Введение в России патентной системы осуществления трудовой деятельности для мигрантов вызвало, прямо так скажем, нездоровый энтузиазм. Последнее время чиновники даже самого высшего звена носятся с нею как с писаной торбой. Вслед за чиновниками к этому непонятному веселью присоединились верхушки диаспор и журналисты. Из многих СМИ слышатся радостные возгласы: «Ура! Россия наконец-то цивилизуется! У нас вводятся европейские системы управления миграционными потоками! Это великое свершение!» и т. д. Что же стоит за якобы российским якобы ноу-хау в миграционной сфере?
Ничего нового
Действительно, в унылых официально и крайне динамичных «по жизни» миграционных буднях появление системы патентов было более чем неожиданным событием. Можно даже сказать, революционным. Не побоюсь делать громких заявлений, но это новшество было равносильно появлению закона об обязательном экзамене на знание русского языка и российских истории и права. Даже самые отъявленные скептики назвали 2015 год «годом патента»: хаотичный и почти рабовладельческий рынок труда мигрантов наконец-то обретает структуру! Почему я пишу «было»? Да потому, что система патентирования труда известна была ещё в шумеро-аккадской цивилизации, эпоху Эллинизма и Средневековье. И ни о каком ноу-хау здесь речи не идёт. Тем более что патенты для мигрантов были и до введения закона. Скорее речь идёт о возврате к древности, в которой патент назывался «базарной пошлиной», «налогом на труд» и т. д. Если копать в недавнем прошлом, то достаточно вспомнить эпоху НЭПа. На фоне стремительно растущего нового общества неожиданно возникает вполне архаичная торгашеская аномалия, от которой молодое государство только недавно убежало. И основой его были именно государственные патенты, которые моментально превращали любого гражданина в новоявленного буржуа. Поучительно вспомнить, что продолжалось это недолго. Тем не менее, патент так и остался в советском обществе, но уже как атрибут немногочисленной прослойки кустарей, которые вносили небольшое разнообразие в монументальный мир плановой экономики. Но не больше. Собственно говоря, патент – это обычная бумажка, которая определяет статус определённого человека, как билет определяет статус пассажира в общественном транспорте. И ничего более. В связи с этим поневоле становится непонятно, отчего же идут такие восторженные возгласы? И здесь уместно окунуться в законотворчество российских парламентариев.
Антироссийский закон
Начнём с того, что, как считают создатели, закон о патентах кардинально изменил существующий порядок привлечения мигрантов из стран СНГ. Напомним, что он действителен для приезжих из стран с безвизовым порядком въезда. Закон даёт возможность трудоустройства по патенту не только у физических, но и у юридических лиц. И самое главное, в масштабах страны он фактически отменяет квотирование рабочих мест для въезжающих мигрантов. Вот тут-то и зарыта собака! Что это значит для огромной России? Именно то, чего так боится обыватель: огромные неконтролируемые орды пришельцев! Система квотирования, какой бы примитивной и несовершенной она ни была, позволяла вычислить потребность в иностранных рабочих руках. Причём конкретную потребность во вполне конкретных сферах или регионах. И даже учитывая, что эти данные могут постоянно меняться, система квотирования хоть как-то сдерживала неконтролируемый поток «гостей». Хотя бы на официальном уровне. Только из-за этого уже поневоле напрашивается вывод, что это антирусский и антироссийский закон! И к мнению россиян, даже российской элиты, здесь совсем не прислушались. А кто его мог пролоббировать? Ответ очевиден: те, кто «пристроит» к себе эти патентованные толпы патентованных трудовых рабов (извините за каламбур), – диаспоры.
Идём дальше. Срок действия патента может неоднократно продлеваться при уплате налога на доходы физических лиц. При этом общий срок действия патента не может составлять более года со дня выдачи. Если трудовой мигрант пожелает продлить патент, то за 10 дней до окончания его срока действия он должен обратиться в ФМС за его переоформлением без выезда из России. Но! Число обращений за переоформлением не может превышать одного раза. Здесь налицо настоящая абракадабра по принципу «и вашим, и нашим». Ведь что главное в процессе привлечения иностранных рабочих? Оставить нужных и отсеять ненужных. И это масштабная государственная задача. А здесь получается, что все приезжие стригутся под одну гребёнку, и нет механизма, а главное – критерия востребованности.
Государство – по боку!
В результате получается, что на смену административному идёт экономическое и даже волюнтаристское регулирование потоков рабсилы. А поскольку российская экономика нестабильна, то из этой и без того шаткой и непрогнозируемой системы изгоняется жёсткая рука государства, в которой она так нуждается! Что мы имеем? Возврат в 90-е, когда каждый купчишко творил свою «политику». Или возврат к НЭПу…
Тем временем создатели списывают это безобразие на техническую мелочь. Дескать, стоимость патента будет определяться субъектом Федерации исходя из своих потребностей. Разброс «цен» здесь не такой уж и масштабный: восемь тысяч рублей на Чукотке и полторы тысячи в Кировской области. Москва находится посередине – четыре тысячи рублей. И здесь уже уместно вспомнить о чиновниках. Возникает ощущение, что в подавляющем большинстве субъектов РФ главную роль сыграло желание пополнить местный бюджет, а не работа с миграционными потоками: вот он, ещё один ручеёк! А как им воспользоваться, мы тут сами придумаем! И сверху нам никто ничего не скажет! Тем более что именно субъекты Федерации могут вводить ограничения на выдачу патентов, как им захочется. А теперь скажите мне, как это возможно проконтролировать в огромной стране? Помнится, что именно с таким местечковым произволом боролись все «собиратели земли русской»!
А лоббисты закона утверждают обратное: это очень революционно и современно, так как регионам переходит ряд полномочий и они становятся полноправными участниками процесса регулирования миграции. И как это они будут регулировать? Сколько диаспоры «занесут», на столько и «нарегулируют». И практика показывает, как такое «регулирование» сказывается на общей картине. Если развивать эту тему, то поневоле приходишь к выводу, что централизация крайне невыгодна для коррумпированных диаспор, столичному чиновнику придётся «занести» гораздо больше, да и не всех он примет! А тут, в родном захолустье, полная свобода творчества. А для местечковых чиновников это свобода без привлечения федеральных денег, за которые надо отчитываться.
Есть в законе и очень даже ненормальные моменты. Например, правом принятия решения в отказе патента наделено высшее должностное лицо в регионе. Так и представляется, как в кабинеты губернаторов ломятся толпы гастарбайтеров, а те с них, как участковые, «по штуке в месяц собирают». И скажите мне, пожалуйста, что тут революционного? Архаика сплошная, точнее – гоголевщина! Но нет, утверждается, что подобное законотворчество, «безусловно, будет способствовать снижению коррупции в органах ФМС и МВД и повысит защищённость самих мигрантов». Последнее особенно смешит. Ну что может сделать Равшанам и Джамшутам федеральный чиновник? Да ничего, он и не заметит их вовсе. А вот местечковый – тут как тут, буквально охотится за ними!
Медсправка спасёт Россию
Теперь перейдём к бедным гастарбайтерам. Патентная система требует с них побольше раскошелиться. Но опять же – официально. Неофициальные поборы гораздо больше. До принятия закона мигранту для получения патента необходимо было предоставить паспорт, миграционную карту и заявление. В случае положительного решения он платил стоимость патента в размере 1216 рублей и далее ежемесячно платил столько же. В результате выходило 14 с половиной тысяч рублей в год. С принятием закона о патентах пакет документов сильно увеличился. Появились сертификат о знании языка, полис добровольного медстрахования, медицинские бумаги, нотариально заверенный паспорт и обязательная дактилоскопия. В результате оформление патента со всеми сопутствующими документами, например, в Москве обходится в 14 тысяч рублей, а в год уходит минимум 58 тысяч рублей. В результате платить «по штуке в месяц» участковому и быть нелегалом оказывается выгоднее. Вот вам и борьба с коррупцией! Причём сложившуюся систему это ни на йоту не устаканивает. Все эти огромные деньги поступают в местечковую казну, а не федеральный бюджет. Сколько здесь теряет государство – уму непостижимо.
Кстати, про медсправки. Именно её появление в перечне необходимых документов вызвало нездоровый вой правозащитников. Она не требуется прибывшим из стран Евразийского союза (Белоруссии, Казахстана, Армении и Киргизии). А вот остальным гостям из Средней Азии требуется. И это можно назвать единственным позитивным моментом закона – вся зараза в виде СПИДа, туберкулёза и других «прелестей» идёт именно оттуда, вместе с героином. А борцы за толерантность вопят, что Таджикистан и Узбекистан наши главные «миграционные доноры», и таковыми останутся до середины этого века. И если мы будем их ущемлять, то Россия останется без рабочих рук. Интересная перспектива, нечего сказать. Причём опасность ввоза болезней правозащитники искусственно преуменьшают тем фактом, что – внимание! –трудовые мигранты из Средней Азии – только половина потока! А другая половина что, туристы в поисках достопримечательностей? Самое интересное, что медсправка – самый подделываемый документ, 80% от общего количества выданных мигрантам. Да и в платных клиниках её выдадут и мигранту, и наркоману, и хроническим алкашам – те потом по ним за руль садятся…
Дальше – больше. В законе прописано, что высший исполнительный орган региона определяет список медицинских клиник, уполномоченных заключать с иностранными гражданами договоры на оказание медицинских услуг, необходимых для получения патента. Улучшению санитарно-эпидемиологической обстановки в регионах это никак не способствует. А вот огромным откатам в карман должностных лиц – очень даже. Да и медики внакладе не останутся, огромный поток платных клиентов им обеспечен, россияне экономят и стараются лечиться бесплатно.
Эта аномальная тема имеет вполне конкретное решение, которым чиновники воспользоваться почему-то не хотят. Остановимся на нём подробнее. Ещё в 2007 году было принято решение о создании единой электронной базы медсправок при департаменте здравоохранения Москвы. Затем эту благую идею хотели распространить по всем субъектам Федерации. А впоследствии планировали создать удобную и общедоступную федеральную базу, которая позволяла бы моментально выявить подделку нарушителя. Увы, этого до сих пор не произошло даже на столичном уровне. Эксперты утверждают, что если она не будет создана в ближайшее время, то и смысл любого законотворчества теряется.
Подайте нам умных!
Возвращаясь к закону о патентах, не грех лишний раз напомнить, что ещё вызвало в нём недовольство либеральной общественности. Это, пусть и крайне мизерный, критерий его полезности. После медсправок идёт экзамен на знание русского языка. Дескать, это необязательно, если приезжий собирается вкалывать на стройке, а не преподавать в вузе. Думается, что незнание языка в процессе любого производства – вещь сама по себе опасная и приводит как минимум к промышленным травмам. Пример тому – ряд вопиющих случаев, когда покалеченных на стройках гастарбайтеров в буквальном смысле хоронили тут же – в бетоне. А причина – незнание техники безопасности, которую объяснял «дорогой начальника» на русском языке. Увы, человеколюбцы этого никак не поймут и заявляют, что требовать одинаковых знаний языка для всех приезжих необоснованно. Например, тексты по истории и законодательству трудны для таджиков и узбеков, прибывших из дальних кишлаков. Ну и что, что трудны? В школе им тоже тяжело было учиться? Не хочешь умнеть, сиди в своем кишлаке, у нас малограмотных и своих вдоволь. Так что подайте нам умных и образованных, как принимающая сторона имеем на это полное право. Кстати, здесь уместно вспомнить советское прошлое и массовый наплыв «китайских товарищей» на производство. Правда, те шли по обмену опытом, точнее – для получения этого опыта. По воспоминаниям старых рабочих, это были такие же безграмотные крестьяне, что и узбеки с таджиками сейчас. Но их отличительной чертой было искреннее желание учиться и познать рабочую профессию! Производственный мастер для них был настоящий сэнсэй – царь и бог! И результат этого налицо – резкий подъём китайской экономики и захват Китаем огромных рынков сбыта. Увы, у приезжих из Средней Азии такого энтузиазма не наблюдается.
Теперь перейдём к итогам реализации закона о патентах. Печальным и наивным итогам. В первую очередь выяснилось, что порядок продления прошлогодних патентов не проработан. Из-за информационного вакуума в этом отношении среди мигрантов поползли разнообразные слухи, как правило, очень «кровавые», в результате чего их небольшая часть покинула Россию. Но большая часть продолжила работать нелегально! Также введение закона способствовало ещё более массовому паломничеству в соответствующие ведомства. И тут выясняется, что в них банально не хватает места для всех желающих. Значит, надо строить дополнительные здания. За наш с вами счёт, кстати, из наших налогов. Лично я детскую площадку у себя во дворе предпочёл бы. Причём важный социальный вопрос: на какой территории строятся эти дополнительные здания? В моём родном городе для этого урезали территорию школы. Зачем детям лишнее пространство, оно пойдёт мигрантам. В результате вспыхнул скандал, когда родители и педагоги засыпали жалобами на хамов-гастарбайтеров все возможные инстанции. Тем, видите ли, нравилось оголяться и справлять нужду перед юными школьницами.
Верните квоты!
Как известно, идиотские законы всегда порождают более чем плачевные последствия. Судите сами: в результате типа «дефицита пространства» ФМС, можно сказать, в нарушение действующего закона приняла внутреннее решение об изменении порядка продления миграционного учёта. Если раньше патент автоматически продлевался при оплате ежемесячного налога, то теперь работодатель должен каждый раз обращаться за продлением патентов своих сотрудников в ФМС лично. Получается вполне коррумпированная «оптовая система», когда чиновник имеет прекрасную возможность сорвать большой куш с работодателя сразу, не размениваясь на обработку каждого мигранта по отдельности.
Независимые эксперты прогнозируют, что закон о патентах может ждать та же участь, что и закон о квотах для мигрантов. Многие из них отнеслись к их упразднению крайне негативно: это был единственный инструмент, позволяющий контролировать, а главное, прогнозировать миграционные потоки во всех сегментах трудового рынка. И уже забыли, что закон о квотах был подготовлен на основе взятия наиболее приемлемых для России моментов из мировой практики. И поэтому был достаточно гибким. Например, позволял федеральному центру устанавливать или, наоборот, не устанавливать квоты регионам в зависимости от их реальных потребностей и политики государства. С принятием нового закона о патентах имперская централизация сменяется местечковой миграционной махновщиной.
