Что бы там ни говорили, и как бы ни старались замалчивать, межнациональная и межконфессиональная сфера – существенный ингредиент в бурлении современного социума. Со всеми вытекающими последствиями: распрями, склоками, выяснением отношений и всевозможными заседаниями, комиссиями и круглыми столами, на которых эти свары временно прекращаются. Прекращаются по той простой причине, что всем участникам этих мероприятий нужно писать отчеты о том, что «всё хорошо» и «работа ведётся». Как журналисту, а впоследствии и эксперту, мне неоднократно приходилось бывать на них. Только писать мне приходилось крайне нелицеприятные вещи, из которых получаются такие же нехорошие выводы. За что по понятным причинам остальные участники меня, мягко говоря, недолюбливают. В данной статье я погружу читателей «Завтра» в удивительный и иррациональный мир этих заседаний.
Основа – диаспора
Мировая практика показывает, что основой, отправной точкой для межнационального диалога является национальная диаспора. Именно она призвана быть своеобразным лицом и инструментом адаптации граждан, прибывающих в чужую страну. Ну что можно взять с гастарбайтера-одиночки, который и языка-то не знает? По идее, именно диаспора или землячество обязано заняться его адаптацией и легализацией на новом месте. И тут начинается самое интересное. Начну с главного откровения. Что бы там ни говорили псевдопатриотические граждане, российское миграционное законодательство – одно из самых гуманных. По сравнению с тем же немецким, французским, а тем более законодательством США. Ехидный критик заметит, что кадры орд беженцев на территории Европы это не подтверждают. Поясню – эти дикие товарищи еще не осели и пока не знают, что их ждет. Возьмем французский пример. Там национальная диаспора обязана за свой счет обучить прибывшего земляка французскому языку и истории Франции. Далее происходит следующее: если пришелец ленился, ничего не выучил и не знает дату взятия Бастилии, то у руководства диаспоры возникают проблемы. И купить проверяющего чиновника невозможно – за получение мзды он может лишиться своего теплого места. В результате диаспоре проще избавиться от малограмотного земляка, чем наживать себе проблемы. Тем более что если таких неучей будет много, диаспору просто закрывают как юридическое лицо. Для этого так же имеются специальные чиновники, которые каждый год (а то и чаще – в зависимости от количества «косяков») проверяют национальные диаспоры по множеству параметров. Перечислять их здесь я не вижу смысла, приведу лишь самый распространенный – количество преступлений, совершенных гражданами этой национальности. Между прочим, этот критерий является определяющим в миграционной политике США. Там буквально царит «закон джунглей», и «за одного отвечают все». Кстати, этот момент хорошо подмечен в «Брате – 2»: «Это территория Большого Боба, а не наша!». Что бы там ни говорили про американский опыт, но к нему в любом случае стоит приглядеться – эта страна столкнулась с нашествием мигрантских орд более сотни лет назад и что говориться, съели на этом не одну собаку. Кстати, американский опыт внимательно изучили советские идеологи, создавая концепцию национальной политики СССР. И получилось не так уж и плохо…
А вот далее начинается самое интересное. По идее в российских реалиях еще десять лет назад нужно было внимательно изучать зарубежный опыт, брать из него все лучшее, безжалостно отсекать худшее и создавать свою модель новейшей миграционной политики. Тем более что специалистов-ученых для этого более чем достаточно, я с ними неоднократно общался и преклоняюсь перед их знаниями, аналитическим мышлением и умением отделять зерна от плевел. Увы, все они жаловались, что их знания не востребованы: ответственные чиновники их выслушивают, даже иногда знакомятся с их научными работами (отчёты же надо писать!), но ситуации это не меняет. Почему же так происходит?
Российская толерантность
Основных причин здесь несколько и они имеют этнопсихологические корни. Стоит помнить, что первый приток гостей в Россию пришелся на развал СССР. И были это не дикие кавказцы, а обычные русские люди, которые бежали от расправы с возделанных ими некогда нецивилизованных земель. После подъема «национального сознания» эти «добрые строители» оказались не нужны аборигенам. Мало того, вызывали бессмысленную злобу и были для них желанной добычей. Таких людей немало среди моих ровесников: когда я слушал их рассказы, как десятилетнему пацану приходится продумывать маршрут в магазин, чтобы не быть растерзанным толпой «местных», то поневоле становишься ярым националистом. И одновременно понимаешь, что такой сермяжный национализм – крайне опасное явление.
Еще более наглядное подтверждение - Первая чеченская компания. Мотивацией российских солдат было не только наведение порядка, но и вполне оправданная месть за своих земляков. Но и здесь не всё так просто. От самих чеченцев мне приходилось слышать версию, что ненависть к русским в дудаевские времена была не результатом «подъема национального самосознания», а имела вполне бытовую причину. Дело в том, что многих русских специалистов расселили в дома репрессированных чеченцев. А когда те стали возвращаться из ссылки, то их встречали собаками… Родители одного из моих знакомых тогда поступили мудро: поговорили с вернувшимися хозяевами по душам, вернули дом, договорились поделить участок и начали строить свой на задах огорода. А когда началась «национальная революция», то за них вступился весь род «соседей поневоле». И жили бы они так долго и счастливо, если бы во время артобстрела шальной снаряд не уничтожил оба дома вместе с обитателями. Но такое произошло далеко не со всеми, и множество людей из республик бывшего СССР потянулись на историческую родину. К этим несчастным людям по понятным причинам в России было приветливое и заботливое отношение. Но вслед за ними в Россию ринулись совсем другие люди… А жалостливый менталитет, увы, остался… Мне приходилось видеть сердобольных бабушек в деревнях, которые несли молочко и хлебушек работающим на стройке «бедненьким» гостям из Средней Азии. А потом эти гости грабили добрых старушек…
В результате общее советское прошлое стало очень удобным аспектом для всевозможных спекуляций. Предлагаю провести эксперимент: поговорить с любым руководителем национальной диаспоры о зарубежном опыте решения миграционных проблем. Я заранее знаю, что он скажет: «У нас есть общая родина – СССР, и нам ничего не надо!». Насчет общей родины глупо не согласиться, а вот «ничего не надо» - краеугольный камень «политики партии» национальных землячеств. Об этом стоит поговорить поподробнее.
Нужен контроль!
Начну с благородного исключения. На одном из многочисленных круглых столов меня поразил руководитель дагестанской диаспоры. На этом мероприятии также присутствовали представители правоохранительных структур, и он буквально умолял их плотнее «следить за порядком». Дескать, они сами не справляются. Увы, его более чем нетипичный энтузиазм не нашел отклика у собравшихся. У меня же возник неподдельный интерес к этому человеку, и мы с ним пообщались кулуарно. Не буду называть его имени, у него и так множество проблем. Тем не менее, его краткий рассказ наглядно характеризует ситуацию. Вкратце он выглядит так: бежавшие во время Первой чеченской компании дагестанцы были люди еще советской закалки. Не военные - инженеры, скотоводы, хлеборобы и т.д. В России кто смог, занялся привычным делом. Кто не смог – добро пожаловать на рынок, в частный извоз и автосервисы: жизнь - суровая штука. Но советская культура национальных отношений у этих людей оставалась, они не вызывали никакой агрессии у местного населения и быстро адаптировались, создав национальную диаспору. А потом к ним повалили толпы земляков, в первую очередь молодых парней, для которых Россия стала не новым домом, а средством поживы. И «старички» были в шоке от своего молодого поколения. И предпочли пожаловаться в милицию… И жаловались многие годы, и ничего у них не получилось… Да и вернуться на родину они уже не могут – сейчас там заправляют совсем другие люди, с другим менталитетом. Достаточно вспомнить кирпичные заводы с русскими рабами.
«Дни жаворонка» для национальной стабильности
Но вернемся к национальным диаспорам. Когда-то давно, когда я еще только начал заниматься этой проблемой, я наивно спросил одного из знакомых чиновников, чем же занимаются национальные диаспоры? Что входит в круг их обязанностей? Тот горько вздохнул и пожал плечами: «Да ничем!». Меня такой ответ не удовлетворил, и я занялся своими собственными исследованиями. Увы, многолетний кропотливый труд заставил меня сделать в точности такой же вывод. Многие читатели могут подвергнуть мои слова сомнению. В таком случае я напомню очень примечательный факт: кто несколько лет назад первый вызвался обучать приезжих мигрантов русскому языку, когда наконец-то на государственном уровне встал вопрос о его обязательном знание приезжими? Забыли? А я помню: православные священники! Тогда я иронично поинтересовался у одного из них: «Что у вас других дел больше нет?!» На что батюшка смиренно вздохнул и ответил, что «другим вообще не до этого: ни государству, ни национальным диаспорам…». Слава богу, у государевых людей проснулся разум, и они взяли на себя эту ношу. Что, кстати, является весьма прогрессивным шагом в российских реалиях. А диаспоры привычно ответили что-то типа: «У нас тут не Франция, а общая родина СССР!». Если далее развивать эту мифологему, то она будет выглядеть приблизительно так: «Поэтому мы будет заниматься своими делами, в основном - теневыми, и вольготно существовать за счет своего бизнеса и прибывающих земляков. А для отчета мы раз в год, а может даже и чаше, проведем свой национальный праздник, вы, многоуважаемые чиновники, запишете это себе в отчет и оставьте нас в покое. До следующего праздника!». В результате «дни национальной культуры», «концерт с участием национальных артистов» и прочие «дни жаворонка» стали своеобразной визитной карточкой национальных общин. Более они ничем не занимаются. Еще лет десять назад журналисты на это клевали и периодически делали репортажи про «песни и пляски». Сейчас пляски надоели, и хочется более социально-важных информационных поводов. В конце концов, если мне вдруг станут интересны армянские танцы или чеченские песни, я их найду в Интернете. А диаспоры других поводов предоставить не могут… В результате все новости о национальных образованиях РФ оказываются исключительно в разделе криминальной хроники: «узбек зарезал соседа», «кавказцы крышевали бизнес» и т.д. Главы диаспор возмущаются, что журналисты акцентируют внимание на национальности преступников, но кроме «песен – плясок» предложить опять же ничего не могут… Мало того, когда та или иная национальная диаспора оказывается в центре очередного криминального скандала, то комментариев «акулы пера» от них дождаться не могут. В лучшем случае они звучат по-детски: «это не наши, это другие – плохие».
Распустили?
Но это еще цветочки, ягодки впереди. Подобная наглая и даже хамская позиция диаспор имеет свои причины. Коллеги-ученые начинают списывать это на «столкновение культур», «национальный характер» и т.д. Как журналист и гражданин РФ не могу с этим согласиться. В этом отношении мне более близка «военная» версия, которую вкратце можно охарактеризовать как «распустили». И дело тут даже не в либеральном миграционном законодательстве, а, как бы это грустно ни звучало, в исторической традиции. Всё в том же «Born in the USSR». На эту тему мне неоднократно приходилось беседовать с одним из своих постоянных читателей, офицером спецподразделения МВД, который за две чеченские компании узнал национальную политику, что говорится, «на своей шкуре». Реагируя на мою очередную статью о бардаке в национальной сфере, военный каждый раз подмечал, что я отделываюсь описанием проблемы, не вдаваясь в ее исторические корни. И первопричиной офицер видел еще более либеральную и гуманную национальную политику СССР, когда все были равны, и «национального фактора» вообще не существовало. А вот когда сдерживающей силы в лице советской идеологии не стало, то нацмены разом распустились. Здесь я поневоле обращаюсь в свое советское детство и действительно не нахожу никаких «национальных факторов». Помню, раз в год на главной площади города выстраивался ряд палаток - по количеству союзных республик. В них горожане могли попробовать национальную кухню каждой из них. Помню многочисленные книжки-раскраски, где ребенок мог ознакомиться с национальными костюмами и сказками. Помню, повзрослев, мы дрались «район на район» с татарским «Аулом». И нашему добрейшему участковому дяде Толе не пришло бы в голову обвинять нас в экстремизме и национальной розни. Так – игра молодых гормонов. Парни повзрослеют и вместо драк поедут на одной электричке вкалывать на один и тот же завод. Как это делают их родители. И я уверен, что ныне покойный дядя Толя переворачивается в гробу, зная, что за такую «игру гормонов» парни отправляются на реальные сроки в колонии, а не отделываются в воспитательных целях «условкой» за «хулиганку». Кстати, в моем родном Нижнем Новгороде традиция выяснений отношений между представителями разных национальностей восходит к истории Нижегородской ярмарки, когда татарские грузчики дрались с русскими возчиками, а те, в свою очередь, с мордовскими скотоводами и чувашскими земледельцами. И городовому не пришло бы в голову, оформлять уголовное дело по статье «экстремизм» после очередного выяснения отношений. Да и статьи то такой в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» не было… Обычная драка – мелкое правонарушение. А если доходило до убийства, то судили именно за смерть человека, а не «разжигание розни». Кстати, опыт национальной политики царской России так же оказался не востребован современными специалистами.
Получается достаточно казуистическая ситуация. С одной стороны мягкое миграционное законодательство, с другой – жесткие кары за так называемый «экстремизм». Не дай Бог, подерешься на улице не с земляком, а «гостем с юга» – суши сухари. И сроки здесь получаются немалые – до 20 лет, а то и белее.
Увы, подобные кары лишь разжигают национальную рознь, в результате чего у молодежи появилась своеобразная «мода на Брейвика». Радикализм стал модным, как когда-то майки с Че Геварой. Об этом мы подробнее поговорим в следующих статьях, а пока замечу, что даже радикальные умонастроения среди «принимающей стороны» не вразумляют национальные диаспоры. Мало того, они даже между собой пребывают в постоянных разборках. Яркий пример тому «Арзамасское Бирюлёво», о котором я уже рассказывал. Когда после убийства русского парня в армянском кафе жители патриархального Арзамаса вышли на улицы и громили ларьки «пришельцев», а на всяческих заседаниях армянская и азербайджанская диаспоры выясняли между собой отношения. Причем выясняли по-базарному, обвиняя друг друга во всех смертных грехах.
И опять же некоторые читатели могут подумать, что я «разжигаю рознь», «нарушаю основы» и т.д. Что ж, в следующей статье я опубликую свою беседу с уникальной «приезжей», которая занимается совсем неблагодарным делом – пытается цивилизовать деятельность национальных диаспор в своем регионе. Ее рассказ выглядит намного жестче, чем мои журналистские размышления.
