Этот текст лег на бумагу давно, через пару лет после того, как улыбчивый портняжка с крайне «патриотичной» фамилией скроил одежду для армии. Ну, скроил и скроил, скажет читатель, сколь их было – храбрых портняжек! Но вот беда, как только форма пошла в гарнизоны, начались обморожения, простудные заболевания и прочие напасти, тема стала заметной и попала в фокус общественного внимания. Это теперь мы понимаем, что один вражеский портной, способен при помощи иглы и нитки нанести урон сопоставимый со всей сирийской компанией. А тогда все «рукопожатные» вздыхали – ах, какой дивный гламур скроил наш портняжка, да в очередной раз настаивали, что художник имеет право так видеть.
В ту зиму выпала мне поездка из Сибири в Москву, по традиции отправился поездом, благо, накопилось что почитать в дороге. А тут в соседях по купе трое рядовых бойцов, которых бравые офицеры везли на новое место службы – по контракту. Соседство обрадовало возможностью услышать слово о «табуретной» армейской жизни, да и подержать в руках новую армейскую форму. Поезд уже отбывал, и мои ребята убежали на вокзал прикупить «хавчика». Как только увидел в их руках груду бич-пакетов и пару пачек дешевого майонеза, поставил по русской традиции бойцов на довольствие и когда мы всем купе принялись уплетать домашние разносолы, тут и перезнакомились. Мальчишки все сплошь деревенские в общении открытые. Вихрастый пояснил суть дела – Нет в селе работы, да и земли нет. Рудник изъял наши земли, теперь по закону они не пахотные. Чей рудник, тоже не ведаем, одно лишь знаю, что руда в Казахстан уходит. А на рудник сельчан не берут, боятся, одни вахтовики, потому и семьи кормить нечем. А вот офицеры поразили с первого взгляда – богатая форма, небрежно распахнутые кителя, бушлаты с меховой оторочкой, как у золотоискателей, не хватало лишь перстней с бриллиантами.
На следующий день я опробовал на себе новый армейский бушлат. Этот продукт армии мебельного генерала оказался страшен, продуваем во всех направлениях и с огромной дырой на шее. Скроить такую куртку мог только враг.
Тот, кто служил в Советской Армии наверняка помнит свой боевой бушлат. Когда в него облачен, ты понимаешь, что за тобой великая страна. В той форме все было практично, да настолько, что впору слагать оду советскому бушлату. На груди большая цигейковая вставка, она закрывает грудину от любого, самого лютого ветра. В комплекте удобные фланелевые рукавички «трехпалки», а на шнурке большие меховые варежки. Руки в «трехпалке» надежно входят в варежки. Сбрасываешь «верхонки», снимаешь автомат с плеча, переводишь его в боевое состояние, и ты готов к защите рубежей. В рукаве вшит специальный отворот, он обжимает «трехпалку» и никакой ветер не страшен. Высокий цигейковый воротник в непогоду легко закрывает лицо, а капюшон надежно стягивает теплую шапку-ушанку и воротник до самых глаз. Армейский боевой бушлат покрыт непромокаемой тканью, а потому бойцу тепло и сухо при любой непогоде. Так, для чего портняжка Валя затеял такую странную форму?
Именно эта встреча в поезде заставила меня посмотреть на свойство Армии через ее обмундирование. А дальше – больше, в Москве почти полдня зачарованно смотрел на караул у Могилы неизвестного солдата.
Однако текст не уходил, внутренний цензор не разрешал. Хотя сюжетов в нем было в достатке. О классово-сословной форме царской армии, что проецируется на новую Россию, где рядовой состав рабоче-крестьянский, а офицерский, золотопогонный – кастовый. Про аскетичную форму рабоче-крестьянской Красной Армии. Или об эволюции формы во время чеченской кампании. Как на короткий период в форме южной группы войск появились кроссовки и нагрудный платок-напоминание о пионерском галстуке. Именно он с легкостью превращался в лихую бандану, перевязочный жгут и другие практичные вещи. Отдельной темой шел разговор о воинских символах, ибо армия единственный государственный институт, где нематериальные символы значат много больше матчасти. Воин идет в бой не за нефтяную вышку и заводской корпус норильского никеля, а за жгущим словом: «Из сотен тысяч батарей, за кровь и слезы матерей, за нашу Родину, огонь, огонь…». Речь шла о том, как в Новороссии рождаются новые символы, новое знамя с Крестом Андрея, Спасом нерукотворным и красными звездами. Как в пылающем Донбасе и Луганске отлетела речь оккупантов, все эти волонтеры, а на смену им пришли добровольцы. (Вот и сегодня просматривая стихи Светланы Тишкиной, обнаружил у нее удивительные строки: «А на шевронах – Андреевский флаг, Чтобы не путали чьё это войско. Выпало роте держать этот фланг – Все первозванные, все добровольцы». За такие стихи мужики и поднимаются в атаку.)
Однако статья не шла и, я отложил ее окончательно, как пару дней назад случился жизненный эпизод. По случаю организовали мы небольшую благотворительную акцию с традиционными подарками и детским концертом для гостей. Где-то в средине выступления выходит мальчуган, сам себе объявляет: Самуил Маршак – «Февраль». Читает первое четверостишье – «Дуют ветры в феврале, воют в трубы громко…» Я рассиропился, с удовольствием слушаю. Как чувствую на втором куплете, что текст иной – «Поднимаясь мчатся вдаль, самолетов звенья. Это празднует февраль армии рожденье». Спрашиваю воспитателя, а где Кремль, где родная армия, где ее слава? И почему какой-то февраль празднует, а не мы, великий многонациональный народ? Ответ невнятен, одно лишь понятно, что есть некие указания. И тут я осознаю, что совершен идейный подлог, что буржуазия медленно и методично вымарывает историческую память народа.
Вот и решил вернуться к старому тексту, предложить к обсуждению небольшой фрагмент о том, как буржуазия трансформирует ценностный и символьный ряд не принадлежащего ей государства. Убираю много, исходя из того, что из-за мартовских ид, на ресурсе введена жесточайшая цензура. Ниже небольшой отрывок из стола. Люди, будьте бдительны.
***
За двадцать лет удержания власти, капитал не смог создать свои стратегические символы, через которые смог бы консолидировать общество – ни в науке, ни в культуре, ни в спорте, ни в армии, везде зияющие пустоты. Буржуазия оказалась бесплодной, и потому она вынуждена пойти на подмену символов. Отсюда и вытекает практика действий. Вспомните, с каким трудом была отбита атака на Знамя Победы, с попыткой его замены, на муляж. Как армейские ансамбли, загнанные в нищету, подпевали эстрадной «пене», как танцевал президентский караул на Успенской площади. Вспомните фальшивые дни согласия и примирения вместо Дня великой пролетарской революции, вспомните и слюнявый день весны и труда, вместо дня солидарности с американскими рабочими, первыми начавшими борьбу за политические права.
Одним из выразительных примеров стал перенос Воинского поста №1 от Мавзолея к Могиле неизвестного солдата. И не то, чтобы воинский мемориал, созданный Советской империей, того не заслуживает. Вовсе, нет, но там должен быть свой, литерный, продуманный до мелочей воинский ритуал, а не взятый на прокат. Красная площадь с ее окрестностями – суть есть главный символ российской государственности и любые действия на ней должны назначаться крайне осторожно, ибо опрометчиво вынутый булыжник из кремлевской мостовой может обернуться либо лобным местом, либо гражданской войной. Но буржуазия планомерно подвергает Красную площадь изощренному осквернению. То чемодан поставят, то певца-содомита вытащат, а то каток для новых хозяев жизни зальют. Буржуазия полагает, что некрополь Красной цивилизации много хуже чемодана или катка для хипстеров, но чем хуже? Перенос Воинского поста №1 окончательно показал отсутствие у буржуазии какого-либо нравственного начала. Достаточно сравнить символьный смысл – снесенного и вновь назначенного. Начать надо с того, что граница между Александровским садом и Манежной площадью демонстративно уничтожена, и центр нового капитала раскрывает свой зев прямо у мемориального комплекса в окружении вульгарных фигурок. Под землей торговый центр расположен ниже уровня могилы Неизвестного солдата.
Почетный Караул выходил к Мавзолею через Боровицкую башню, из цитадели власти. Стоя на Красной площади, советский воин находился на виду у всего мира, но защищенный гранитным сводом Красной цивилизации. Это понимал любой боец от Бреста до Чукотки.
А что же происходит в Александровском саду на Посту №1-бис? Мемориал неизвестному солдату был задуман и спроектирован в форме символического перехода из мира живых в мир погибших, где каждый имел возможность приблизиться и заглянуть отсюда в вечность, ощутить драматичную красоту неизвестного подвига. Это было общение один-на-один, без посредников. Для этого общения никакой охраны не надо и почетный караул, по идее, должен быть расположен при входе в Александровский сад! Но капитал разрушил этот нравственный барьер, торговым центром влез в Могилу неизвестного солдата. Более того, новая идеология разрушила и систему нравственного соприкосновения, она оттеснила гражданина на недоступное расстояние к колобкам, лисицам и птичкам. А к вечности теперь подпускают лишь избранных.
Почетный караул выходит в Александровский сад как гламурная подтанцовка из какой-то нелепой садовой калитки, колоритно символизирующей современную буржуазную государственность. У могилы Неизвестного солдата караул нелеп, поскольку стоит в пластиковых стаканчиках и караулит непонятную стране яму, скрытую от народа цветным шнурком.
Понятно, что с такой идеологий и такими символами, российский капитализм уже ничего не построит, плохо то, что он продолжает разрушать страну и мы не имеем возможности тому воспрепятствовать.
