Написанная в 1885 году художником Ильёй Репиным картина «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года», изображающая убийство Иваном IV своего сына, тогда для многих представителей российского общества стала настоящим культурным шоком. В прессе появилось множество критических статей с требованием убрать это полотно из экспозиции и даже вообще запретить его показ.
При этом профессиональные историки обоснованно указывали, что изображаемое не соответствует действительности. Ведь ни одна русская летопись не сообщает об убийстве Иваном Грозным своего сына. А обер-прокурор Св. Синода Победоносцев прямо писал Александру III: «…Нельзя назвать картину исторической, так как этот момент… чисто фантастический».
В итоге после посещения выставки царём Александром III на публичную демонстрацию картины был наложен запрет, который затем всё же был отменен. Вспыхнувший вокруг картины скандал лишь добавил ей популярности.
Бурная фантазия Репина, отражённая на холсте, прочно вошла в умы людей, а в советское время была даже запечатлена в школьных учебниках истории. Говоря современным научным языком, картина Репина по «Окну Оветона» резко сдвинула общественное сознание в нужное для фальсификаторов русской истории направление и прочно закрепила выгодную им версию.
Проведенное в 1963 году после вскрытия гробниц Московского кремля изучение останков царевича Иоанна показало наличие в его костях запредельного количества ртути, что подтверждало версию его отравления. А вот версия, что Грозный убил своего сына ударом посоха в голову, при этом доказана не была.
Но все это почти не повлияло серьёзно на прочно обосновавшуюся за многие годы в общественном сознании легенду об убийстве Иваном Грозным своего сына, запечатленную на картине И. Репина, над которой он начал работать после своей поездки по Европе (где, вполне вероятно, и получил заказ на создание данного провокационного полотна).
В действительности, критикам этой картины и всем недовольным ею тогда, в ХIХ веке, не хватило просто элементарного креатива.
Для того, чтобы быстро нейтрализовать эту запущенную в жизнь через известного живописца культурную провокацию, существовал довольно простой способ. Надо было просто заказать другому художнику (даже малоизвестному) картину с аналогичным сюжетом. Например: художник Илья Репин из ревности убивает тяжелым мольбертом у себя в мастерской свою натурщицу-любовницу. Ударом в висок. Для усиления эффекта трагизма и создания аналогичной Репину скандальности, можно – обнажённую. Ну, а для доведения ситуации до пика и полного информационного перехвата события запустить сразу же по этому поводу в общество новый модный термин: «эффект Репина»…
Затем данное художественное произведение выставить на публичное обозрение с подключением прессы. А далее активно обсуждать в прессе и обществе эти два вымышленных фантастических сюжета. При этом постоянно проводить между ними аналогии, бурно комментируя гипотетическую вероятность события, изображённого на картине с Репиным и пикантные слухи о его возможных любовных связях ( которые, несомненно, сразу же начали бы циркулировать в обществе), а также то, насколько дозволительно столь вольно интерпретировать русскую историю. Короче, тогда можно было без значительных усилий погасить эту фальсификацию «встречным палом», «отзеркалив» данную ситуацию на её создателя, заодно прилепив ему ярлык сказочника-фантазёра.
Соответственно, художник, изобразивший «репинскую любовную драму», стремительно « раскрутился» бы на таком «перфомансе» сам, подняв стоимость и иных своих произведений. А заодно прочно связал бы свое скандальное творение с одиозной картиной Репина, навечно придав ей шлейф выдуманности, недостоверности и маргинальности. Через такой скандал и своего рода «культурный антишок» эти две картины всегда ассоциировались бы вместе и обе закрепились бы в сознании людей навечно, будучи прочно связанными между собой сходным сюжетом.
Ведь смех и ирония – сильнейшее средство противодействия информационному гипнозу и провокационным технологиям, в том числе и в культурно-исторической области.
Грубо, грязно, жёстко, цинично? Но только так и надо отвечать информационным провокаторам (пусть даже и очень талантливым), порочащим и искажающим русскую историю.
Нужно жёстко сразу же обрубать запущенные ими провокационные сценарии, возвращая назад их негативную энергию. Так, как это сделал, например, сыщик Шерлок Холмс. Ударив своей тростью спускавшуюся по привязанной ленте змею, он тем самым вернул её назад в соседнюю комнату, где она ужалила своего хозяина, отправившего её для совершения убийства. Или как Президент России Путин, который демонстративно перед телекамерами надел на голову известному комику Хазанову императорскую бутафорскую корону, которую тот принес ему в подарок. Тогда Путин сделал это со словами: «Вам она больше подходит!», ввергнув шута ( а заодно и группу провокаторов, стоявших за этим лицедеем) в ступор. Как говорят старцы: «С простым – по простому, с лукавым – по лукавому!».
Ну, а если серьёзно и без гротеска, то, к сожалению, в ХIХ веке русское общество еще не было хорошо знакомо с грязными зарубежными технологиями феков. И запущенная когда-то папским легатом Антонио Поссевино, а затем продублированная другими западными фальсификаторами ложь об убийстве Иваном IV своего сына через созданную Репиным картину обрела тогда второе дыхание.
Вообще-то, не будет удивительным, если в настоящее время картина с убиенной натурщицей Репина будет создана нейросетью с использованием технологии дипфейк и появится в интернете, на выставках и др. ( например, под рубрикой «Параллельная история» или «Альтернативная история»), вновь подхлестнув общественную дискуссию о пределах допустимости вольной трактовки истории. А, соответственно, и лживости сюжета с Иваном Грозным, убивающим своего сына, изображенного на картине Репина.
Возвращаясь к технологиям культурно-исторических провокаций и шоков, следует отметить, что за прошедший век они были значительно усовершенствованы различными западными структурами, подобными английскому Тавистокскому институту человеческих отношений.
Активно используемые на Украине, эти технологии позволили в кратчайшие сроки переформатировать сознание многих наших бывших соотечественников, создать там новую версию собственной истории, замешанную на нацизме и радикальном национализме и направить высвободившуюся колоссальную деструктивную энергию против своих же собратьев из России.
Поэтому внимательное изучение таких технологий и своевременное оперативное реагирование на запускаемые информационные культурно- исторические шоки является одной из важнейших задач любого суверенного государства.
