Исландия устами своего министра иностранных дел Гуннара Браги Свенсона 12 марта сообщила о том, что в Еврокомиссию и в правительство Латвии как страны-председательницы Евросоюза направлено официальные письмо с просьбой об аннулировании исландской заявки на вступление в ЕС. Мотивы данного шага оглашены не были: "В настоящее время интересам Исландии соответствует пребывание вне Евросоюза", — и точка.
Прецедент, что ни говори, интересный. Можно назвать с добрый десяток стран мира — и куда более крупных, чем 300-тысячная Исландия, которые просто мечтают вступить в "объединенную Европу". Украинцы вот под этим предлогом даже гражданскую войну у себя устроили — "евроукры" против "ватников", которым, как исландцам, эта самая Европа "сто лет снилась".
С этой точки зрения, наверное, стоит разобраться в мотивах исландского "евроотказа". И начать придётся с финансового кризиса 2008, когда три главных банка Исландии: Landbanki, Kapthing и Glitnir, — обанкротились. Поскольку деньги своих вкладчиков, по преимуществу жителей континентальной Европы и Великобритании, вкладывали в ценные бумаги американских банков. Прежде всего — Lehman Brothers, который 15 сентября 2008 года внезапно — все рейтинговые агентства свидетельствовали о полной его надежности — объявил о своем банкротстве. Соответственно, все обязательства "Лемана" перестали котироваться на рынке, а в балансе исландских банков образовалась "дыра" размером в 5 млрд. долл. Их капитализация сразу уменьшилась в 10 раз, а национальная валюта "страны гейзеров и вулканов" подешевела почти вчетверо. Разумеется, правительство в Рейкъявике сразу ушло в отставку, а европейские кредиторы потребовали от нового кабинета министров выплаты долга. Именно тогда встал вопрос о переходе от "мертвой" кроны к "процветающему" евро, то есть о вступлении Исландии в еврозону, а также об условиях и гарантиях реструктуризации задолженности, для чего и потребовалась заявка официального Рейкъявика о вступлении в ЕС, которая была подана в марте 2009 года. План "евроинтеграторов" был прост, как палка: каждый исландец в течение 15 лет должен был ежемесячно платить евровкладчикам около 100 евро. Которых он лично, разумеется, ни у кого не брал, не получал, и оплачивать чужие долги из своего кармана, да еще получить за всё это на свою шею евроналоги вместе с евротарифами ничуть не собирался.
Поэтому вскоре президент страны Олафур Рагнар Гримссон наложил вето на решение правительства о выплатах иностранным вкладчикам, и это вето было поддержано на референдуме, а вопрос вступления Исландии в ЕС, что называется, "завис в воздухе" на несколько лет.
И вот теперь Исландия окончательно определилась со своим будущим. Евросоюз образца 2015 года её не привлекает. Вступив туда, исландцы точно ничего не приобретут, но очень многое потеряют. Вы, например, знаете разницу между норвежской и исландской сельдью? А вот таможня России знает, и очень хорошо. Хотя на словах официальный Рейкъявик антироссийские санкции ЕС поддержал, но ответные контрсанкции против стран Евросоюза на Исландию не распространяются. А это значит, что на российском рынке 300 тысяч исландцев теперь могут очень хорошо заработать — по оценкам, до 2 млрд. долл. в год (это с учетом реэкспорта из третьих стран). Никакие европреференции это не заменят. К тому же, вопрос о выплате долгов и штрафов за исландские банки в случае вступления в ЕС будет решаться автоматически — а это, повторим, еще минус 4 млрд. евро. При ВВП острова в 12 млрд. долл., даже с учётом падения обменного курса евровалюты, всё это — очень существенные цифры, по сравнению с которыми даже ежегодные потери каждого исландца в 4000-4500 евро на более высоких налогах и тарифах "еврозоны", которые снизят нынешний уровень жизни почти на 15%, то есть ниже "евростандарта", особой роли не сыграют.
Но главный потенциальный ущерб вступления в ЕС для Исландии, похоже, даже не в этом. А в том, что, отказываясь от своего суверенитета и входя в ЕС, страна де-факто потеряет права на собственную долю "арктического пирога", стоимость которой в нынешнем масштабе цен определяется в 500-700 млрд. долл. В данной связи стоит заметить, что по той же причине автономная территория Гренландия (с 57 тысячами населения), которая считается частью Дании, еще в 1985 году вышла из ЕС, хотя сама Дания в "общеевропейском доме" осталась, тем самым "через черный ход" сохранив свой "арктический актив", ныне связанный исключительно и только с Гренландией (5-7 трлн. долл.).
Для Исландии "арктический вопрос" имеет дополнительную ценность еще и по причине того, что её голос обязан учитываться при решении судьбы всей Арктики, то есть определять судьбу активов стоимостью свыше 30 трлн. долл. Именно этим обстоятельством объясняется значительное совпадение интересов Рейкъявика и Москвы, наглядно проявленное в ходе финансового кризиса 2008-2009 гг., когда Россия не только выразила готовность предоставить Исландии кредитную линию до 4 млрд. долл., но и реально выделила запрошенные правительством этой страны 500 млн. долл. К тому же, российский вариант будущего международного правового режима Арктики в значительно большей степени соответствует национальным интересам Исландии, чем американо-норвежский.
Так что сделанный исландцами выбор вполне рационален и может служить не только прецедентом для других стран, находящихся в "зоне влияния" Евросоюза, но и своеобразным прогнозом для этого межгосударственного объединения.
