Карабах оплавлен азербайджанскими реактивными снарядами. Армяне гоняют Пашиняна, как зайца, а тот делает заячьи вскидки в сторону то Франции, то Америки. Русских миротворцев в чёрных мешках отправляют из Лачинского коридора. Русские военные грузовики увозят из Степанакерта обезумевших армянских женщин с недокормленными грудными детьми. Московские высоколобые эксперты сеют ненависть: одни — к армянам, другие — к азербайджанцам. А я? Я-то что?
Я – горький сын Советского Союза, для которого Рязань и Калуга так же дороги, как Ереван и Баку. Азербайджан и Армения — это моя Родина, как бы её ни рубили топорами и ни растаскивали крюками. Лукавые политики, разодрав на части красную страну, хотят уверить меня, что теперь Азербайджан и Армения мне чужие. Они думают, что я отрёкся от своей Родины, нарушил присягу, считаю Грузию, Украину, Киргизию чужими для меня землями. Не чужими. Любимыми.
Азербайджан дал приют моим предкам молоканам, и на чудесных холмах Шемахи по сей день существуют русские молоканские деревни, существует моя прародина Ивановка, где веками бок о бок с азербайджанцами русские люди сажали хлеб, торили дороги, и никто не смел обижать моих бородатых пращуров. Азербайджанцы и русские дарили друг другу виноградные кисти.
Как чудесна Армения! Как прекрасны её горные яблоневые сады, среди которых я, молодой, легконогий, двигался, осыпаемый лепестками яблонь, и смуглые армянские крестьяне чистили арыки, обрезали старые сучья, а утомившись, сидели под яблонями, постелив на землю скатёрку, доставали лепёшки, сыр и чудесную армянскую чачу. И я, двигаясь от села к селу, был зазываем к себе этими крестьянами, они потчевали меня своими хлебами, своей огненной чачей.
И когда я спустился с горы, я любил весь мир. Этим миром была для меня Армения, её седые каменные церкви, её Бюракан, где в телескопах сверкали далёкие спирали галактик. Севан — озеро такой синевы, что ночью эта синева рождала счастливые сны.
Советский Союз был грандиозной невиданной цивилизацией, где каждый народ, каждый язык, каждое верование, каждая краска, каждый звук, каждый ручей, каждая горная вершина, каждая пролетавшая птица складывались в потрясающую гармонию, красоту и величие. Эта цивилизация жила, дышала, развивалась, преодолевала несовершенства, изживала недуги. Стремилась сочетать в себе в великой гармонии множество земных начал, устремляя их в восхитительное сказочное грядущее, в рай земной, где каждый народ, каждая песня, каждый труженик и поэт воспевал эту будущую великую Родину — венец всех земных царств.
Когда назревал азербайджано-армянский конфликт, когда открылась крохотная кровавая ранка, Горбачёв отказался её лечить, отдал её на откуп местным врачевателям. И эти врачеватели отыскались.
Армяне погнали из Кафана азербайджанцев, и те — дети, старики и женщины — брели по перевалу, падали, изнемогая, и гибли. Изгнанные кафанцы, изуродованные и изнасилованные, явились в Сумгаит и учинили там чудовищную армянскую резню, беспощадную и кровавую, как средневековые бойни.
Карабах ощетинился, создал боеспособную армию, отбил у Азербайджана семь районов, проточил в Армению Лачинский коридор и, пользуясь бездарностью азербайджанского Эльчибея, стал строить великую Армению.
Эльчибей канул в вечность. Вернулся Гейдар Алиев. Бакинская нефть превратилась в новейшие системы оружия, прекрасно обученную армию, и начались сражения, которые ещё не видывал этот район земли. Плавились танки, сёла сгорали и превращались в пепелища с обугленными трупами жителей. Ненависть была безграничной. В этой ненависти испепелялась мечта о великой Армении.
Турция приходила в Азербайджан со своими советниками, со своими боевыми навыками, обретёнными на полигонах НАТО. Армяне сдавали города, зазывали Россию вмешаться в карабахский конфликт. Россия, с отпавшими от неё великими землями, городами и народами, оскорблённая, обманутая, измученная, как могла, усмиряла эту бурю ненависти.
Пала великая советская геополитика, пал великий советский централизм, умевший управлять множеством пространств и народов. Наступила пора распада, который длится и по сей день.
Сегодня Россия — это осаждённая крепость с плохо построенными фортификационными сооружениями. Разворачивается огромная русская геополитическая драма. По всем границам Российского Государства создаются гроздья антироссийских государств, глядящих на Россию сквозь прицелы своих исторических претензий. Вчерашние братские народы становятся плацдармами для антирусской экспансии. Мирный развод, который нам обещал Борис Ельцин, превратился в череду кровавых столкновений и войн.
Таджики резали друг друга в гражданской войне. Не просохла кровь на лезвиях киргизских ножей. Таджики с узбеками готовы воевать за драгоценные воды. Таджики с киргизами готовы воевать за пашни и выпасы. В Казахстане всё больше китайских дорог, китайских заводов и фабрик, всё меньше русского языка, всё меньше русских географических названий.
Грузия харкает кровью. Её кровавая слюна летит в Абхазию и Южную Осетию. А порт Поти становится всё больше натовским портом. Украина — громадный окровавленный коготь, который НАТО запустило в русское тело. Прибалтика и Финляндия формируют батальоны, подобные тем, что во время Великой Отечественной войны вторгались в Россию, творя чудовищные злодеяния, которым удивлялись даже немецкие каратели.
С ледовых морей Америка грозит России всей мощью своих дальнобойных ракет. Германия терпеливо ждёт, когда, проглотив подаренный ей Горбачёвым жирный кусок, она вернётся в Калининград, и в Кенигсберге появятся Фридрихштрассе и Адольфплац. Япония терпеливо и неутомимо подкрадывается к Курильским островам, нанося их на японские карты.
У России тяжкие времена. Распад Союза породил распад России, который проявился в двух чеченских войнах и в безумствах суверенитетов — якутском, башкирском, татарском. На суверенитеты была наброшена смирительная рубашка. Они присмирели, но не выздоровели. Безумие тлеет, и в Тобольске не смеют произносить имя Ермака, а на Кавказе — имя Ермолова. Русский народ мелеет, и русские бесшумно, незримо для глаз уходят с Кавказа, из Якутии и Тувы. Мы пожинаем удар чугунной бабы, которую раскачал Горбачёв и которой ударил Ельцин, разрушив великую русскую цивилизацию. Этот удар продолжает катиться в глубь России, и мы в наших русских домах чувствуем трясение земли. От этого трясения бьётся посуда в буфетах Севастополя, качаются люстры в домах Белгорода и Брянска.
Золотой петушок на шпиле кремлёвского дворца не устаёт кукарекать и плещет крыльями на все стороны света. Россия обожжёнными губами пьёт свою отравленную чашу.
У русского народа есть танки. Есть бесстрашные русские солдаты. Есть прозорливые дипломаты. И есть президент. Всё это складывается в русский централизм, который является основой сохранения и сбережения России. Ослабление и разрушение этого централизма является катастрофой.
Роман Абрамович, Алишер Усманов, Михаил Прохоров, Потанин и Дерипаска перестали быть опорой государства, каковой они были в проамериканском ельцинском государстве. «Альфа-банк» Фридмана не является национальным банком России. Всё это племя ушло из России, и его удел – тлеть и обугливаться в топке чужих цивилизаций. Россия — наедине со своей историей, наедине со своей великой Русской Мечтой. России отступать некуда, ибо позади — Царствие Небесное.
