16 апреля в Турции прошёл общенациональный референдум, по итогам которого были одобрены 18 поправок к конституции страны, выводящих президентскую власть на уровень абсолютной монархии.
Идея максимальной концентрации власти в одних руках не нова для Турции. Однако "здесь и сейчас" Эрдоган, похоже, вдохновлялся примером не столько султанов Османской империи, сколько президента Российской Федерации Владимира Путина, который, установив полный контроль над внутриполитической ситуацией и над социальными процессами в стране, получил возможность более свободных и самостоятельных действий в сфере внешней политики. Для Анкары же сегодня такая возможность является ещё более "жизненным интересом", чем для Москвы.
Однако современное турецкое общество заметно отличается от российского. Прежде всего — по степени влияния общества на политические процессы внутри страны. В отличие от России, где общество скорее созерцает принимаемые властью решения, турецкая политика реально делается на улицах. Именно народные массы, вышедшие в июле прошлого года против путчистов, остановили военный переворот и не дали Турции скатиться в полноценную гражданскую войну "всех против всех". Кроме того, турецкие политические партии действительно реализуют борьбу различных идей, мировоззрений и подходов, в отличие от России, где партии создаются не "снизу", а "сверху", выступая как инструмент влияния власти на общество, а не общества на власть.
Поэтому вряд ли у Эрдогана в результате получится турецкий вариант российской политической системы. И здесь он очень сильно рискует, поскольку в результате победы на референдуме окончательно вызывает "огонь на себя" со стороны всех своих оппонентов, от курдов до кемалистов и сторонников прозападного пути развития Турции. Теперь президентский пост становится главным и единственным "призом" в борьбе за власть, объектом ещё большего вожделения со стороны всех политических сил, что ставит его обладателя под очень мощное давление: и внутреннее, и внешнее.
Можно с уверенностью сказать, что итоги референдума активизируют внутриполитические процессы в Турции и запустят механизм новой передачи власти, возможно, новой дестабилизации. Что связано, в том числе, и с весьма незначительным преимуществом сторонников Эрдогана над его оппонентами (51,41% голосов "за" при явке в 85,32% граждан), и, что самое главное, с направленностью турецкой политики после референдума.
Если действующий президент Турции использует свои новые полномочия для дальнейшего сближения с Россией и включения в евразийскую интеграцию, он сможет не только сохранить свою власть, но и значительно усилить потенциал Турции в качестве единого субъекта региональной и глобальной политики. Если же эти полномочия будут направлены на реализацию "пантюркистского" проекта, направленного на создание единой тюркской империи, включающей в свой состав максимум территорий с проживающим на них тюркоязычным населением (а это и Поволжье, и Азербайджан, и республики Центральной Азии, и Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР) — и Турция, и весь регион будут ввергнуты в кровавый хаос, что и является целью американских стратегов. Потерпев поражение в июле 2016 года, они стали действовать более изощрённо и скрытно, содействуя сначала концентрации власти в одном структурном центре, а затем — перехвату этой власти своими сторонниками. Такой сценарий развития событий несёт значительные угрозы для России, Китая и всех государств, так или иначе могущих стать мишенями "пантюркистского" проекта, который инспирируют из США. Эрдоган должен сделать выбор и направить оружие в виде укрепившейся "властной вертикали" на пользу Турции, то есть на пользу консолидации турецких политических сил и на сближение с Евразией против глобального Запада и США.
