Нынче принято считать, что эра попсы началась в 1990-х годах, а при Советской Власти пестовалась классика. Да. До поры – до времени. Для того, чтобы увидеть, как происходили подмени понятий и установление диктатуры всяких «мадам Брошкиных» (или мадам Галкиных?), надо посмотреть лишь один пророческий фильм. «Зимний вечер в Гаграх» (1985) настолько печальный и — безысходный, что многие зрители считают его перестроечной кинокартиной и относят к 1987-1989 годам, хотя, это всего лишь 1985-й, а снимали в 1983-1984, то есть ничто не должно бы намекать. На что намекать?
Прежде всего, на торжество поп-дэнса и певичек с «лёгоньким репертуарчиком». Перед нами две эпохи: 1950-е - в лице вышедшего в тираж чечёточника Алексея Беглова (Евгений Евстигнеев) и - 1980-е в образе сытой эстрадной примы - Ирины Мельниковой (Наталья Гундарева). В этой корпулентной красавице, устраивающей разносы костюмершам, все и тогда уже узнавали «примадонну» Аллу.
Важная деталь, всегда ускользающая при просмотре: и Беглов, и эта самая Мельникова-Брошкина относятся к развлекательному жанру, только Беглов никогда не числил себя кумиром, не жил роскошно (если не считать богатством — впечатления) и его материальный достаток — весьма скромен; тогда как мадам Мельникова занимает респектабельные апартаменты, считается важной птицей, мега-звездой и вообще ведёт себя с бешеным апломбом. Мол, кто вы и кто — Я?! Хамство - козырь, а не провал. Причина? В 1980-х годах эстрадно-развлекательный контент вырвался, как теперь говорят, в прайм-тайм, в первые ряды.
Появились модные словечки «хит» и «шлягер», а те, кого на концертах вечно ставили «вторым отделением» и в конце под занавес — то есть комики и плясуны — сделались гораздо круче и нужнее оперных солистов и балетных аристократов. Смекнули, что простое, весёлое и не напрягающее приносит, как минимум, хорошие деньги, а из всех радиоточек звучало слово «хозрасчёт». Главное - потрафить дешёвому вкусу за дорогую цену. Так вот, в «Зимнем вечере...» нам и показали, кто в эру «массового человека» (термин испанского философа начала XX века Ортега-и-Гассета) высоко запрыгнул — практически на Олимп.
Это — позолоченные кумиры толпы, обладающие двумя взаимоисключающими качествами: 1) свойско-простецкими привычками, общей заурядностью, то есть «понятностью», и 2) барственной недосягаемостью. В одном из эпизодов мелькает стайка девок с плакатом поддержки — поклонницы, несмотря на холод, болтаются под окнами певички Мельниковой.
В её громадной, великолепно обставленной квартире — тусовка избранных, и они тоже не графья — модельеры, подтанцовщики, приятели с жуликоватыми физиономиями и разумеется — очередной любовник. Живут богато, вкусно, пресыщенно. «Икорка и шампусик», – как говорили всякие нувориши. Тогда как старый чечёточник Беглов всегда знал своё место — он обожал степ. И всё. Он даже тот памятный вечер на излёте 1950-х вспоминает, как дуновение южных ароматов, а не ностальгирует по утраченной известности. Тоска по молодости, а не по овациям и автомобилю «Победа». В сюжете присутствует ещё один персонаж — Аркаша (Александр Панкратов-Чёрный), готовый на унижение, лишь бы тереться возле «популярных» лиц. Для этого он и решает брать уроки степа: «Сейчас с чечёткой никто не работает. Можно сразу прогреметь». И неважно - лежит душа к танцу или нет... Правда, он в финале прозревает, но это – всего лишь кино. Советское. Где хомо-сапиенс получал уроки судьбы и усваивал их. В жизни всё не так.
