ПОЛНЫЙ ТЕКСТ ИНТЕРВЬЮ С ЕЛЕНОЙ ЧАВЧАВАДЗЕ
«МЫ ПОКАЗАЛИ ВСЕ ЭТАПЫ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА ЦАРСКОЙ СЕМЬИ»
Елена Чавчавадзе о новом фильме «Цареубийство. Следствие длиною в век»
Егор Андреев:
24 ноября вечером на телеканале «Россия» состоится премьера фильма «Цареубийство. Следствие длиною в век». Накануне показа мы встретились с автором картины Еленой Николаевной Чавчавадзе, чтобы узнать, о чем ее новый фильм, как он создавался и какие открытия совершил.
– «Цареубийство. Следствие длиною в век». Ваш новый фильм. Почему вы решили его создать?
– Эта тема давно нас интересует. Мы с Галиной Алексеевной Огурной, режиссером картины, многие годы работаем над этим очень сложным и трагическим периодом нашей истории. И, конечно, так или иначе тема злодеяния в Екатеринбурге всегда присутствовала в нашей работе. И вот, когда началась работа новой Церковной комиссии по исследованию екатеринбургских останков и Следственного комитета, было начато новое следствие, то мы проявили большой интерес к этой теме и получили положительное решение от телеканала «Россия» на работу по созданию фильма.
Следователь по особо важным делам Молодцова Марина Викторовна
– О чем этот фильм? Что нового из него узнает телезритель?
Никто и никогда не воссоздавал последовательную картину следствия по делу о екатеринбургских останках
– Важно отметить, что следствие еще идет. И мы, начав работу, понимали, что не можем говорить ничего окончательного, поскольку ни Церковь не высказала своего отношения, ни Следственный комитет в лице следователя по особо важным делам полковника юстиции Молодцовой Марины Викторовны – именно она ведет новое следствие.
Мы думали и вдруг поняли, что по большому счету никто и никогда не воссоздавал последовательную картину самого следствия. Недаром мы, собственно, и назвали наш фильм не просто «Цареубийство», то есть мы не стали воссоздавать картину событий, потому что мы ее еще окончательно не знаем, а мы поставили себе задачу показать все этапы расследования вплоть до сегодняшнего дня.
Ганина яма
Таким образом, перед нами открывается сама по себе картина следствия, а надо сказать, что оно началось не со следователя Соколова Николая Алексеевича, как многие считают. Первыми что-то нашли и узнали местные крестьяне, а потом они вошли в контакт с бывшим офицером, который фактически прятался тогда от большевистских сил, и показали найденные ими на Ганиной яме предметы, которые он сразу же определил как принадлежащие Царской Семье. Это поручик Шереметьевский. И уже потом, когда войска Сибирской армии… – а это не белые – это тоже большая, так сказать, путаница – их только условно называют белыми; на самом деле это армия, в которой были и силы русского офицерства, и добровольческие группы, в том числе чехи. Так вот, когда они заняли Екатеринбург, тогда был привлечен следователь Алексей Павлович Наметкин, затем следователь Иван Александрович Сергеев, который достаточно добросовестно вел следствие. Но надо сказать, что к этому времени стало известно и об Алапаевском злодеянии, и в основном туда ездил следователь Сергеев. Поэтому, конечно, одному человеку невозможно было разобраться во всем – просто не хватало ни сил, ни времени.
В печати часто встречаются такие заявления, что в ноябре 1918 года, когда был избран верховный правитель адмирал Колчак, Сергеева якобы отстранили от следствия по каким-то причинам… На самом деле его не отстраняли, он просто стал вести следствие под началом следователя Николая Алексеевича Соколова, который появился и был представлен Колчаку только в начале 1919 года.
Соколов видел свою задачу в первую очередь в том, чтобы проверить все те факты, все те материалы, которые были уже собраны Наметкиным и Сергеевым. Именно они и установили факт убийства.
– Когда вы начинали съемку своего фильма-расследования, вы придерживались какой-то определенной версии истории событий?
– Нет, мы ни в коем случае не придерживались никакой версии! Конечно, я давно занимаюсь этой темой. Достаточно сказать, что в поздние советские годы к нам домой приходил писатель и режиссер Гелий Трофимович Рябов, уже тогда он хотел сделать достоянием общественности те открытия, которые он в свое время сделал, – об этом подробно рассказано в фильме. Но я, к своему стыду, тогда поддалась общему мнению, что этот человек был ангажирован и выполнял определенный заказ, и не доверяла его историям. Сейчас, по прошествии лет, когда мы воссоздали для себя многие события, когда мы увидели, как развивалось следствие, мы поняли, что Гелий Трофимович совсем не тот человек, каким его рисует в том числе и наша «православная» публицистика. И лично я раскаиваюсь в том, что присоединялась к общему хору, который подозревал его в недобросовестности. Но это мое личное отношение.
Николай Алексеевич Соколов
Я раскаиваюсь в том, что присоединялась к общему хору, который подозревал Гелия Рябова в недобросовестности
Повторюсь, мы ни в коем случае не вторгались в само следствие. Но надо сказать – и это очень важный момент – что, с кем бы я из современных историков ни говорила, практически никто не работал с томами следственного дела. Все ограничивались книжкой Николая Алексеевича Соколова, которая писалась в эмиграции, писалась уже при вынужденных обстоятельствах, когда появилось огромное количество лжеспасенных царских детей – а помимо лже-Анастасии был в Испании якобы спасшийся цесаревич Алексей. Эта информация была запущена большевиками чуть ли не с первых дней после самого Екатеринбургского злодеяния. Ясно, какую цель она преследовала: прежде всего скрыть свою роль, роль большевистской верхушки во всём этом.
– Что для вас было важно показать в фильме?
– Для нас было важно показать все этапы следствия, показать последовательность событий, которую часто многие путают. То, что мы сами снимали, мы потом перепроверяли вместе со следователем. Вернее, Марина Викторовна окончательно подтверждала, что те или иные факты имели место.
Елена Чавчавадзе– Расскажите немного о сюжете фильма.
– Фильм состоит из двух частей. В первой части мы отдаем должное замечательному русскому человеку – таких много было в России, – человеку из глубинки, следователю, чей уровень профессионализма, ответственности, понимания важности для всей нашей последующей истории того дела, которое он делал, – поражает. Конечно, речь идет о Николае Алексеевиче Соколове.
Главное для него – истина. В своем следствии он перепроверял всё то, что было сделано до него, но он и сам провел колоссальную работу, опросил огромное количество свидетелей. И, конечно, если бы не приказ об эвакуации, он бы сам, может быть, уже в 1919 году всё обнаружил и воссоздал картину событий. Мы отдаем ему должное еще и потому, что он продолжал следствие до последних дней своей жизни. Он оставил нам огромное количество свидетельских показаний, которые брал уже в вынужденной эмиграции во Франции и в Германии. Первая серия – это своего рода венок на могилу Николая Алексеевича. Тем более что 2019 год – это столетие начала его следствия.
Еще раз хочу сказать, что оно не закончилось его эвакуацией. Ключевой момент – это то, что он вышел за пределы Ганиной ямы, опросил уже сторожа Якова Лобухина и его сына и фактически даже описал тот самый мостик в Поросенковом логу. Но судьба распорядилась так, что он не сумел закончить свое следствие непосредственно на месте. И он продолжил его уже в эмиграции, и – это весьма важно – в своем следственном деле Соколов никаких окончательных выводов не делает!
В своем следственном деле Соколов никаких окончательных выводов не делает!
Николай Алексеевич был в очень сложном положении, потому что, с одной стороны, за ним охотились представители ГПУ с тем, чтобы выкрасть следственные дела. С другой стороны, он и в среде царских родственников часто не встречал не то что понимания, но видел, что они не хотели признавать и принимать того, что произошло. Часть родных и близких не хотела даже знать страшную правду о том, что все члены Царской Семьи были расстреляны, – Соколов говорил именно об этом. Он находился между двух огней. Не зря Павел Булыгин, его верный сподвижник, посвятил ему стихи, в которых подчеркивал его одиночество – человеческое и профессиональное. Долг и истина для него были важнее всего, он умер как солдат на посту, не завершив расследования.
Геннадий Васильев
