Светлана ЗАМЛЕЛОВА. Эдуард Стрельцов. Воля к жизни (серия "Иконы спорта"). — М.: Эксмо, 2020. — 304 с.
Проведение в нашей стране чемпионата мира по футболу, как бы кто ни относился к данному факту, безусловно повысило внимание к этому виду спорта. Популярный во всём мире, футбол и у нас был некогда по-настоящему массовым видом спорта, любимым занятием мальчишек, которые впоследствии становились выдающимися спортсменами. Бобров, Яшин, Стрельцов, Блохин… Во всех дворах были футбольные поля, площадки, откуда порой и начинался путь в серьёзный спорт. Именно с мальчишеского, дворового увлечения — гонять мяч — началась спортивная биография Эдуарда Анатольевича Стрельцова, одного из самых выдающихся представителей советского и мирового футбола. Его спортивная слава пришлась на середину 50-х годов. В 1990 году он ушёл из жизни, но вот парадокс: больше всего о нём говорили именно в 90-е годы. И не столько о его спортивных достижениях, сколько о трагическом для него факте жизни: он был обвинён в изнасиловании. Помнится, в перестройку "борцы за правду" вопили о "кровавой гебне", которая по каким-то замысловатым причинам сфабриковала дело и устроила спецоперацию по заключению футболиста в тюрьму.
Автор книги "Эдуард Стрельцов. Воля к жизни" Светлана Замлелова на основании документов, фактов, свидетельств очевидцев рассказывает о человеке одарённом, целеустремлённом, сильном, но с присущими каждому слабостями, которые и сыграли свою роль в жизненной трагедии.
Надо сказать, что эта книга — не вполне о спорте, не вполне о забитых голах. Вернее, это не только книга о спортсмене. Но о том, как одни и те же факты в разные времена приводят к различным результатам, как "эпоха перемен" влияет на психику человека и общества. Как слава может не только возвышать, но и губить.
Довольно необычное вступление книги о спортсмене: автор отсылает к роману Ярослава Гашека "Похождения бравого солдата Швейка", к одному из показательных эпизодов, который демонстрирует, как переломные моменты влияют на внушаемость населения, на игру человеческой фантазии. "Нервозность присуща любой переходной эпохе, когда людьми владеют страх, растерянность и разочарование. Именно в такие периоды рождаются новые мифы, на осмысление и преодоление которых уходят долгие годы. Нечто похожее произошло и в России в конце ХХ века, когда большая страна распалась… На этих величавых обломках и появилась новая мифология, определившая во многом течение дальнейшей жизни 1/6 суши и оказавшая влияние на мировоззрение нескольких поколений. Страну захлестнули разного рода разоблачения, на основе которых рождались новые мифы, объясняющие любой сложности явления при помощи нехитрой схемы: тоталитарный советский строй уничтожал народы и калечил судьбы".
Автор показывает жизнь человека на фоне событий в стране. В главе "Начало" речь идёт о стремительном, очень успешном старте спортсмена. В это время он был душевным, простым парнем. М.И.Якушин: "Хорошо помню, как Эдуард Стрельцов дебютировал в большом футболе. Подкупали в нём скромность, трудолюбие и, безусловно, редкий талант. Был игрок от Бога, и парень грамотный и начитанный". Именно таким помнят его многие в тот период.
"Роковой год" — название главы, говорящее само за себя. И вот уже несколько иные характеристики. С.Ф.Егоров, врач команды: "Из заграничной поездки Стрельцов вернулся другим, стал высокомерен, думал, что ему должны поклоняться. Пришли слава и деньги. Стрельцов начал пить".
Это очень горько, ведь безусловный авторитет и знаток футбола Николай Николаевич Озеров говорил: "Стрельцов — это величайший футболист. И если бы его жизнь сложилась иначе, в нашей стране вырос бы футболист уровня Пеле, а может, даже и выше".
В разделе "Была ли травля?" автор взвешенно подходит к деликатной теме, которую либералы использовали, как пращу, разбивая вдребезги отношение граждан к своему государству. А книга, в свою очередь, развенчивает миф о полной невиновности спортсмена.
Он был многогранным, Эдуард Стрельцов. Автор не раз обращается к литературным произведениям, рассуждая о герое своей книги. Сравнивая его с персонажами Достоевского, с братьями Карамазовыми, Светлана Замлелова находит общие черты с каждым и приходит к выводу: "И не оттого ли, в частности, так полюбился России Эдуард Стрельцов, что воплотил он какие-то сугубо русские черты, сугубо русскую натуру, близкую и понятную народу не только в прекрасных, но и в безобразных своих проявлениях?"
А о любви людей к Стрельцову Николай Озеров говорил так: "Когда он играл, яблоку негде было упасть на трибунах — столько зрителей ходило на игры, чтобы увидеть в деле этого замечательного футболиста". Который сумел вернуться из заключения не просто к жизни, но к футболу, сохранив, усовершенствовав свой стиль игры. "Особенного совершенства этот стиль Стрельцова достиг уже в 60-е гг. — после возвращения в большой спорт. Он пришёл к пониманию футбола как красивой, интеллектуальной борьбы. Гораздо большее удовольствие доставляли ему не забитые голы, а переданные пасы. Он обрёл мудрость, поняв, что высшее мастерство в футболе — играть командой".
И, прочитав книгу о перипетиях жизни Эдуарда Стрельцова, соглашаешься: да, надо помнить "о его широте и благородстве, о способности признать вину, о мужестве не роптать на судьбу, о неизбывном желании остаться верным своему призванию и о силе духа, с какой преодолел он самые тяжёлые испытания".
Испытания выпадают на долю каждого. И нужно поистине иметь волю к жизни, чтобы преодолеть их, как преодолел наш выдающийся спортсмен.
