В августе 42-го разведотдел штаба Западного фронта РККА осуществил успешную заброску в белорусские леса группы «Чайка». После стремительного освобождения Белоруссии от захватчиков в 44-м году основная часть группы получила предписание явиться в 3-й (диверсионный) отдел 3-го Белорусского фронта, в район Смоленска. Из состава группы предписание не получил в том числе и связной разведчиков — 15-летний минчанин Геннадий Юшкевич, которому приказом куратора группы майора Стручкова было велено занять место за школьной партой, а не в диверсионной группе, но парень уговорил «Джека» взять его с собой.
После непродолжительного отдыха, командование объявило о создании новой специальной диверсионно-разведывательной группы — «Джек». В ее первоначальный состав вошли бойцы «Чайки» и других групп, действовавших ранее в Белоруссии:
— командир группы — капитан Крылатых Павел Андреевич («Джек»);
— заместитель командира — лейтенант Шпаков Николай Андреевич («Ёж»);
— второй заместитель командира — старшина Мельников Иван Иванович («Крот»);
— старший радист — старшина Бардышева Зинаида Михайловна («Сойка»;)
— радист — сержант Морозова Анна Афанасьевна («Лебедь»);
— переводчик —сержант Ридевский Наполеон Филицианович («Заяц»);
— разведчик —красноармеец Зварика Иосиф Иванович («Морж»);
— разведчик —красноармеец Овчаров Иван Семенович («Черный»);
— разведчик —красноармеец Целиков Иван Андреевич («Белый»).
Сироту Гену Юшкевича, после его категорических просьб оставить в армии, определили номером расчета на соседнюю зенитную батарею, а группе были вручены предписания для проезда в сторону фронта, в местечко Залесье, под Гродно (воинская часть 83462), куда вслед за наступающими войсками перебазировался и Разведотдел.
Каково же было удивление командовании, когда на новой базе группы оно обнаружило «малолетку» Юшкевича, который добрался туда самолично, на товарняке, привязавшись к люку цистерны с горючим. Вышел нешуточный скандал, но группа заступилась за товарища, сумев убедить руководство, что его присутствие в подразделении будет только на пользу: два года работы в группе, знание немецкого языка, да и подросток вызывает меньше подозрений. В результате Генке позволили приписать себе два года в документах, и в состав уходящих на задание был включен красноармеец Юшкевич Геннадий Владимирович с оперативным псевдонимом «Орёл».
При тренировках, беря в расчет, что военнослужащие уже имеют боевой опыт, основной акцент делался на изучении знаков дорожного движения, опознавательных эмблем крупных немецких соединений, средств и видов сигнализации, стрельбе из пистолетов.
После необходимой подготовки и боевого слаживания группа получила команду на выброску в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника для выполнения следующих боевых задач, с их своевременным освещением при передачах данных в Центр:
— осуществить контроль за железными дорогами и шоссейными магистралями;
— установить уровень пропускной способности транспорта;
— определить состояние линий связи, их насыщенность и разветвленность;
— выявить наличие укрепленных оборонительных рубежей, количество их гарнизонов и их виды вооружения;
— обнаружить сосредоточения самолетов, техники, складов и штабов противника;
— вскрыть мероприятия противника по подготовке к применению химического оружия, а также выяснить его планы по общему дальнейшему ведению боевых действий;
— проанализировать настроение местного населения и уровень дисциплины в воинских частях.
Время на подготовку было отведено не много — у командования испытывался острый дефицит в достоверной информации о том, что творится вокруг Кёнигсберга.
24 июля в доме крестьянки Агриппины Бобрик был устроен прощальный обед в честь отбывающей группы. На следующий день бойцы получали и подгоняли под себя снаряжение и амуницию. Разведчикам были выданы автоматы ППШ, винтовка, пистолеты ТТ, фонари, плащ-палатки, двадцать гранат Ф-1, две рации «Север», противопехотные мины, десять ножей-финок, боеприпасы, предметы личной гигиены.
Продовольственный паёк включал в себя по 25 килограммов муки, по 3 килограмма махорки, 2 килограмма сала, концентраты и консервы на каждого. Продукты были разделены на две части — одна перекочевала в вещмешки десантников, вторая — в грузовой контейнер. Обмундирование группы было комбинированным: помимо камуфлированных курток со штанами и десантных шлемов мужчины получили по гражданскому шевиотовому костюму, рубашке и кепке, женщины — платье, демисезонные пальто коричневого цвета, синие беретики. На ногах у всех были армейские сапоги.
26 июня 1944 года на близлежащем аэродроме начальник 2-го (разведывательного) отдела штаба 3-го Белорусского генерал Евгений Васильевич Алешин провожал группу на задание. Под парами стоял Ли-2, генерал говорил о том, что через два месяца группа уже соединится с нашими войсками и он верит, что таким профессионалам, как «Джек», удастся с честью выполнить задание и невредимыми вернуться на базу. В 22. 40 самолет с группой на борту взмыл в небо, и примерно в это же самое время в Ставке принималось решение отложить наступление наших войск в Балтике, но разведчики конечно же еще не знали, что вместо двух месяцев им придется «подзадержаться» в Пруссии. А действовать им предстояло, что называется, в самой преисподней — в этих краях тогда размещалась штаб-квартира Гитлера «Волчье логово», где за неделю до заброски группы было совершенно очередное покушение на фюрера — в результате Гиммлер взял регион под личный контроль. До этого сотрудники «Джека» действовали только на оккупированной территории, где разведчикам всегда помогали местные жители, здесь же местные жители, как правило, составляли отряды полевой жандармерии, а потому поддержки ждать не приходилось ниоткуда.
Десантирование состоялось скученно, но указанное на картах мелколесье оказалось труднопроходимым лесом с мачтовыми соснами — штурман самолета ошибся на шесть километров. Часть группы повисла на деревьях; помогая им, бойцы не успели найти грузовой контейнер, более того, несколько парашютов так и не удалось снять с деревьев, в наступающем рассвете пришлось срочно покидать место высадки. Таким образом, враг узнал о диверсантах практически сразу. Удачно пересидев дневку под боком проходившей на них облавы, разведчики захватили языка, что дало им возможность сориентироваться по карте. При приземлении «Морж» потянул голеностоп, и во время марша Иосиф постоянно отставал от цепочки разведчиков, что сильно сдерживало темп группы. В ночь на 30 июля, после первого радиосеанса с центром, группа, пытаясь форсировать реку Парве (ныне Луговая), случайно столкнулась с патрулем немцев-курсантов. В завязавшейся перестрелке погиб командир группы — капитан Крылатых, командование принял на себя лейтенант Шпаков.
Несмотря на постоянные облавы, разведчикам удалось обнаружить и обследовать крупный укрепленный район под Инстербургом (ныне Черняховск), о котором было сообщено в Центр. В той же радиограмме Шпаков-«Еж», в память о погибшем товарище, отказался от переименования группы. Немцы, раздраженные неуловимостью группы, мобилизовали большую часть мужского населения Восточной Пруссии, расставляя посты, засады, патрули из гражданских лиц.
Со временем поменялся и характер облав — если до этого солдатские цепи было слышно задолго до их появления, проческа велась с шумом и треском, напоминая собой «волчий гон», то теперь замеченные разведчики обхватывались в полной тишине, и так же, в тишине, кольцо сжималось. Пополняясь продуктами на хуторах, регулярно выходя на связь и беря контрольных «языков», десантники не оставались незамеченными.
А все накапливающаяся общая утомляемость группы давала немцам шансы на поимку диверсантов. К слову сказать, лесной массив в Пруссии довольно крупный, но каждый гектар разделен просеками, по которым легко перемещается автотранспорт, а узловые перекрестки даже снабжены телефонами—и лишь благодаря месяцам, проведенным в родных лесах, удавалось группе, уходить от смерти, просачиваясь порой через немцев, в нескольких метрах от них. Когда же разведчики оказывались в окружении, то, умело замаскировавшись, подпускали вплотную немцев и, встретив врага плотным огнем, прорывали цепь, петляя, уходили в тыл облавы, возвращаясь в район, где уже были ранее, — там, как правило, противник ослабевал свой контроль. Таким образом, не ведая того, группа не дошла до ставки Гитлера каких-то 30 километров, но с Большой земли пришел приказ —повернуть назад. Дело в том, что группа вошла в зону ответственности соседнего, 2-го Белорусского фронта, а действовать приходилось в интересах прежде всего своего «родного» 3-го.
Возвращаясь к месту выброски — в район трассы Кёнигсберг—Тильзит (ныне Советск), группа обнаружила засекреченный аэродром. Здесь открылась еще одна неприятность — Иван Овчаров («Черный») стал страдать приступами кашля, вызванного его хроническим туберкулезом. Эту болезнь он подцепил еще в плену, а медкомиссия перед заброской для «Черного», как для кадрового разведчика, была формальной, понятно, что его внезапный кашель порой мог свести на нет всю скрытность. 19 августа, ведя наблюдение за «железкой», дозор группы обнаружил коллег — недавно заброшенную группу «Максим» (командир — майор Максимов Владимир Иванович). К сожалению, вновь прибывшие нарушили правила конспирации — выходили на связь непосредственно с места дневки, а не уходя от нее на несколько километров. Немцы, запеленговав район, его окружили, но просчитались — охотясь на десяток изнеможенных долгими переходами разведчиков, они столкнулись с целым взводом свежих десантников.
Разведчики, полностью уничтожив кордон из полуроты немцев, вырвались из западни. После чего группы разделились для выполнения собственных задач. 30 августа «джековцам» в условленном месте сбросили с парашютом грузовой контейнер — в нем оказалось немного продуктов, патроны, батареи к рации и почему-то всего восемь шинелей на девять человек, хотя приближающаяся осень уже давала о себе знать, правда, здесь же лежала винтовка с прибором для бесшумной стрельбы БРАМИТ — теперь десантники могли спокойно охотиться на диких животных, не демаскируя себя, а также заранее уничтожать на хуторах собак, приходя туда за провизией. В это же время Шпаков отдал приказ заложить несколько «почтовых ящиков» — тайников с трофейным оружием и небольшим количеством сухарей.
Помимо этого «Еж» лично раздал всему личному составу шинели, оставшись сам в одном «комке». С наступлением осени хлопот добавилось — стала опадать листва, улучшая видимость для карателей, трава пожухла, и передвигаться бесшумно уже было невозможно. От применения формы противника разведчики отказались в силу того, что нервы у всех были взвинчены до предела — так однажды Иван — «Белый» чуть не расстрелял в упор своего друга Ивана — «Черного». Овчаров до этого, забирая на одном из хуторов продукты, прихватил и майорский китель, а когда облачился в него в лесу, то Целиков, приняв его за карателя, взял товарища «на мушку» — от беды их спасло только своевременное вмешательство сослуживцев.
11 сентября немцы обнаружили группу в районе, где не было специальных частей, поэтому блокированием разведчиков занялся обычный пехотный полк, не имеющий натасканных собак. Десантники находилась на территории заповедника, и их выследил местный егерь — он услышал шелест листвы под ногами парашютистов.
Разведчики, поняв, что окружены, заранее определив места сбора, разделились, и каждый маскировался отдельно. Два друга Ивана привязали себя в стволам сосен под самыми кронами, а «Заяц» влез под дёрн около пня, но «Моржа» немцы обнаружили. Разведчик, не желая сдаваться, принял неравный бой — в темноте товарищи набрели на его тело — Иосиф был подвешен вниз головой, с табличкой на немецком: «Так будет с каждым из вас».
Перебазируясь в новый район, «Джек» столкнулись с разведгруппой «Орион» 1-го Прибалтийского фронта под командованием капитана Денисова. Совершив совместный марш и вырвавшись в очередной раз из кольца окружения, разведчики разделились вновь для выполнения собственных задач. Здоровье Овчарова оставляло желать лучшего — Иван таял буквально на глазах, и теперь группе приходилось считаться с его скоростью передвижения, как до этого было с «Моржом».
Шпаков вел их в сторону фронта — предстояло выяснить систему оборонительных рубежей поближе к передовой. Однажды на рассвете диверсанты услышали канонаду — это их родной 3-й Белорусский фронт атаковал немцев под Гольдапом, но Центр приказал идти на север Пруссии, в неизведанные еще районы реки Дайме. Разведчики, уже было настроившиеся на скорую встречу с Родиной, повернули назад. Начался третий месяц пребывания группы в тылу. За это время им так ни разу и не удалось поесть горячей пищи (от охоты пришлось отказаться — запах приготовляемого мяса выдавал расположение базы); помыться в горячей воде; сменить нательное белье и просто элементарно выспаться. Лица ребят осунулись и потемнели, обмундирование поизносилось, а по ночам уже было прохладно. На предыдущем задании «Сойка» обморозила себе руки, и теперь все переживали, как старшина сможет передавать радиограммы непослушными пальцами.
Один из прусских рассветов застал группу на опушке. Разведчики выбрали себе место под дневку на дне оврага на окраине леса — есть где укрыться и обзор хороший. Однако, когда начался день, оказалось, что в лесу стоят замаскированные танки, а по оврагу то и дело сновали немецкие солдаты из хозяйственных служб за водой. Отдохнуть не получилось, а в сумерках, выбираясь из западни, десантники нарвались на немецкий патруль. Завязалась перестрелка, в ходе которой немцам удалось огнем отсечь Шпакова. На выручку к командиру поспешил переводчик Радиевский, но солдат со всего маху налетел коленом левой ноги на пень и упал, в это же время смолк и автомат лейтенанта.
Товарищи оттащили травмированного «Зайца» в безопасное место и, пока немцы не организовали преследования, провели совет. Беглый осмотр ноги показал, что самостоятельно сержант передвигаться не сможет. Наполеон Радиевский по неписаным законам разведки вызвался прикрыть отход остальных —с ним бы группа погибла полностью, но Мельников, оставшийся за старшего, предложил ему ползком выбираться и самостоятельно добраться до условного почтового ящика на старой базе, куда группа вернется после проведения разведывательных мероприятий в заданном районе. Пятнадцатилетний «Орел», понимая, что Радиевский обрекает себя на верную смерть, вызвался сопровождать своего еще «партизанского» протеже.
Таким образом, группа, лишившись второго командира, разделилась на две подгруппы: «санитарную», в составе «Зайца» и «Орла», и «боевую», которую возглавил старший по званию —«Крот». Судьба лейтенанта Шпакова оставалась невыясненной.
Мельников повел радисток и Иванов дальше, а двое друзей поползли назад. По непроверенным данным, через некоторое время Центр получил от «Крота» шифровку, что «Еж», «Заяц» и «Орел» пропали без вести. По пути следования к Велау, «Крот» запросил у командования карты — карты группы пропали вместе с «Ежом». В ночь на 1 октября разведчики приняли посылку с Большой земли: сахар, консервы, соль, мыло, махорка, водка, мины, радиопитание, байковые одеяла, вещмешки. Из трех сброшенных тюков один не удалось обнаружить, и он со временем достался противнику. Новые приказы из Центра сделали невозможным возращение группы на старую базу, куда направились «Орел» с травмированным «Зайцем».
В Центре действиями группы были довольны — из полученных 67 радиограмм около «полусотни носили точный информационный характер», однако и немецкое командование было всерьез обеспокоено все не умолкающим передатчиком русских. Мельников зарекомендовал себя подготовленным командиром группы, но его недостаток — неумение читать карту — превращал разведчиков в слепых котят. Исходя из создавшейся угрозы гибели всей группы, командование решило временно ее влить в группу «Максима». В ходе совместных действий разведчики побывали даже в доме самого Геринга, правда, когда охрана с виллы
была уже снята.
В ночь на 12 ноября ПО-2 сбросил над условленным местом два парашюта — грузовой контейнер с зимним обмундированием и нового командира группы — лейтенанта Моржина А.А. («Гладиатор»). А ровно через неделю, уходя из района выхода на связь, группа была вынуждена вступить в огневой контакт с противником; когда же разведчики оторвались от преследования, оказалось, что отсутствует Иван Овчаров — «Черный». В одной из радиограмм «Гладиатор» докладывал, что принятая им группа — это не люди, а тени, удивительно, как они еще умудряются держать оружие и двигаться.
Командир просил прислать груз, Центр ответил следующее: «Погода нелётная. Груз сбросить не можем. Вам разрешается выход в Польшу. Примите все меры к сохранению людей». Немцы, видимо, смогли просчитать дальнейший маршрут группы — на пути в Польшу только за двое суток непрерывного марша группа подверглась нападению более полутора десятков облав, в ходе одной из них пропал без вести Иван Целиков («Белый»).
Товарищи посчитали его, как и «Черного», погибшим. Так закончилась осень, и наступила зима —по ночам начал выпадать снег, передвигаться по которому было невозможно, листья с деревьев опали полностью, открывая для наблюдения залесом огромные площади. Спать на голой земле становилось невозможным. Группа, по наводке из Центра, вышла на лагерь польских партизан недалеко от города Мышинец, которые вырыли для разведчиков добротную землянку, а Центр прислал очередной груз, правда два мешка из которого упали в расположение 102-й пехотной дивизии немцев. Разведчики по-прежнему вели скрытное наблюдение, а девушки уходили за много километров от базы для выхода на связь с Центром. Но 27 декабря квадрат, где находилась землянка, был плотно окружен специализированной частью СС, на просеках машины, ощетинившись пулеметами, встали на расстоянии считанных метров друг от друга, поджарые солдаты с овчарками на поводках, в гробовом молчании, в режиме визуальной связи, тремя цепями двинулись к базе десантников...
Первыми же очередями была смертельно ранена «Сойка», последние ее слова были обращены к Ане: «Если сможешь, скажи маме, что я сделала все, что смогла, и умерла хорошо...». А бой продолжался, разведчики, ощетинившись автоматами, дерзко огрызались, сдерживая цепи атакующих, но вот получил пулю Мельников. «Лебедь» бросилась его перевязывать, а командир, не успевая перезаряжать оружие, стреляет из автоматов товарищей, не замечая, что и сам уже получил отметину свинцом. Огонь немцев все плотнее обкладывает остатки группы.
О том, чтобы вырваться из окружения, не могло быть и речи, так как к тому времени оба десантника потеряли слишком много крови. Немцы предлагают сдаться, но вместо ответа израненные разведчики выходят на свой последний «пируэт»: «Гладиатор» и «Крот», нещадно строча из автоматов имитируют контратаку с целью прорыва в лесной массив, а незамеченная Морозова с радиостанцией за плечами ускользнула через запасной лаз в землянке в сторону камышей на болоте. Когда стихли выстрелы, обозленные немцы взорвали последнее жилище группы, а камыши, где пряталась Аня, подожгли. К счастью, влажный из-за снега тростник горел вяло, что и спасло радистку.
Оперативная обстановка на конец декабря 1944 года: «Войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов и левого фланга 1-го Прибалтийского фронта осуществляют скрытую подготовку к началу Восточно-Прусской стратегической наступательной операции. Наступление планируется на середину января 1945 года».
Командование, обеспокоенное молчанием «Джека», поручило работающей по соседству группе капитана Черных постараться выяснить ситуацию. С ними через трое суток после трагедии и столкнулась «Лебедь», в тот же день, 30 декабря, она отстучала подробную радиограмму о случившемся в Центр. Разведчики грешили на одного бойца из польского отряда, попавшего в плен, — видимо, парень не вынес пыток и выдал примерное расположение группы.
В той же радиограмме Морозова указала, что «Гладиатор» и «Крот», скорее всего, погибли. Ответ, полученный радиокорреспондентом 2165 («Лебедь»), гласил, что ей предписано влиться в состав группы Черныха, а самому капитану приказывалось выдвигаться к плавням реки Вкра вместе с польскими партизанами поручика Игнация Седлиха. Совершив пятнадцати часовой марш, отряд остановился на отдых
на сеновале крестьянина Тадеуша Бжезиньского, где скрытно уже расположились карательные части немцев — разведчиков ждали.... В ходе завязавшегося боя Аня получила тяжелое ранение — разрывная пуля раздробила запястье левой руки. Прикрывая раненую девушку, погибли все бойцы группы Черных вместе с командиром, своими жизнями давшие возможность уйти и радистке, и полякам. С помощью партизан Анна добралась до Вкры, но переплыть она ее уже не могла, а немцы шли по пятам. Польские патриоты решили укрыть девушку в деревне Дзечево, но Анна, понимая, что каратели, обнаружив ее здесь, не пощадят никого из местных, отказалась и вместе с партизанами продолжила путь вдоль реки.
Укрыли раненую с помощью двух стариков-смолокуров в небольшом болотце, но когда поляки уже возвращались, то нарвались на немцев — одному удалось скрыться, второй был расстрелян на месте.
Уцелевший смолокур и стал свидетелем гибели сержанта Морозовой. Собаки безошибочно определили место, где укрывалась радистка. Аня, прицельно расстреляв обойму пистолета, убила трех фашистов и двух овчарок. Пока немцы перегруппировывались, она успела уничтожить шифры и коды к передатчику. Когда каратели вновь ринулись в атаку, назад их отбросил взрыв «лимонки». Наконец наступила тишина.
Выждав некоторое время, трое немцев, под прикрытием однополчан, подойдя к лежке разведчицы, склонились над ней. Аня молча посмотрела на них и разжала уцелевшую правую ладонь, на которой блеснула граната — раздался взрыв... На календаре значилась дата: 31 декабря 1944 года. Изуродованный труп Ани немцы доставили в деревню, где офицер, построив своих солдат, сказал им: «Если вы будете воевать, как эта русская девчонка, Германия будет непобедима». По команде того же офицера солдаты строевым шагом прошли мимо тела разведчицы.
Таким образом, можно смело говорить, что группа «Джек» на территории противника смогла активно проработать в течение полугода — результат для любой группы впечатляющий. Из нашего повествования выпали два разведчика — Радиевский и Юшкевич. После разделения группы на просеке, друзья смогли соорудить из ветки костыль и с его помощью углубиться в лес.
Путь на базу у разведчиков был медленным и полным приключений — когда, уже обессилевшие, они вошли в один из немецких домов, то нашли там радушный приют трех немок: бабушки, у которой муж погиб на русском фронте в 1915 году, ее дочери получившей похоронку на своего мужа из-под Ленинграда в 42-м и ее внучки. Немка со слезами на глазах спрашивала у разведчиков, в каком году погибнет в России и муж ее внучки... Когда нога «Зайца» немного пришла в порядок, десантники двинулись дальше и однажды, заночевав в поле у кромки леса, с утра обнаружили, что находятся в учебном лагере немцев — целый день рядом с ним новобранцы занимались строевой подготовкой и учебными стрельбами из фаустпатронов. Добравшись до места, разведчики не обнаружили следов пребывания основной группы, в почтовых ящиках отсутствовали записки, а резервная рация лежала нетронутой.
Друзья, взвесив все «за» и «против», решили остаться на месте и ждать возвращения группы. Со временем им удалось установить связь с советскими военнопленными, которые, будучи в доверительных отношениях с охраной, подкармливали диверсантов. Через этих же пленников «Заяц» и «Орел» вышли на местную сеть антифашистов — и перестали испытывать нужду в теплых вещах и продуктах. В декабре, помня первоначальные планы группы, парашютисты вплавь переправились через канал, а добытые данные подробно систематизировали.
Вернувшись на точку, организовали побег двух пленных, которые, правда, пропали в первой же боевой операции. Оставаясь без связи, эффективность их работы была неоцененной, но заложенная связь с +местным подпольем в дальнейшем сыграла значительную роль. 22 января 1945 года прятавшиеся в сарае одного антифашиста разведчики, наблюдали, как уходили пехотные части немцев, а потом услышали во дворе треск родного «максима» — русские вошли в Пруссию.
Встретившись со своими, Радиевский и Юшкевич до конца операции оставались при штабе 39-й армии, передавая оперативному отделу свои личные данные об укрепрайонах немцев, после чего отбыли в разведотдел фронта для подготовки к следующему заданию...
Козлов С.В. и др. Исторические предпосылки создания спецназа. т. 2 : 1941-1945 гг. М.: НП ИД «Русская панорама», 2013.
