ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НА СЦЕНЕ БОЛЬШОГО, ПАРТИТУРА ПРОКОФЬЕВА
И КОШКИ НА СЦЕНЕ.
Михаил Губский накануне ввода в "Лоэнгрин"
Мы вышли из Большого театра после премьерной в этом сезоне "Русалки" Дворжака в тот день, который стал для тенора, Заслуженного артиста России Михаила Губского, юбилейным. В такой же день, но двадцать лет назад, он впервые вышел на эту сцену в партии Юродивого в опере М.Мусоргского "Борис Годунов" в постановке Б.Покровского, дирижировал которой М.Эрмлер, и так же, как многие из плеяды редких счастливцев за последние две сотни лет русского искусства, полюбил её мгновенно и навсегда.
- Михаил, эти двадцать лет на сцене главного театра страны были и для Вас главными?
- Представьте, когда я, состоявшийся на тот момент артист, певший уже много где и даже позже возглавлявший Самарский театр оперы и балета в качестве генерального директора, впервые вошёл в гримерку, где до меня к спектаклям готовились Лемешев, Козловский, Атлантов.... моё довольно крепкое уральское сердце затрепетало. Те же столы, за которыми они гримировались, зеркала. Волнение моё было очень нежного свойства... И оно остаётся таким по сей день, потому что, несмотря на то, что и ремонт многое снёс и великие мастера всё больше уходят, а не наоборот, с каждым годом я узнаю об этих стенах и о том, что внутри них происходило, всё больше историй. О том, что Козловский, к примеру, страшно боялся сквозняков и в гримёрке у него не было окон. О том, что до последней реконструкции под легендарной сценой жили в огромном количестве кошки. Сейчас на месте под сценой расположены репетиционные классы, уходящие вглубь, в подземельное подмосковье Большого театра, на десять этажей. А тогда доходило до курьёзов, - бывали случаи, когда кошки выходили на сцену своими мягкими, по-хозяйски уверенными, походками прямо во время спектаклей и зрителям оставалось только догадываться,- учёный ли это кот вышел в рамках сценографической концепции авторов или всё это произошло случайно с каким-то безумным уличным бродягой, по подвальным люкам воровато пробравшимся без билета послушать некошачье пение. Хоть санитарные службы и пытались выдворить животных из-под сцены театра, солисты котов всегда любили, как неотъемлемую часть творческого процесса, и обыгрывали неожиданные выходы певцов вторых положений, завывающих мяук наших меньших, как могли.
- Вторых положений?
- Да, так во внутритеатральном мире называют исполнителей партий второго порядка, и сейчас я говорю уже не про кошек. Ведь невозможно стать солистом первостепенных партий, не выучив множество не главных. Они наша опора, на них мы учимся и становимся полноценными солистами., способными выдержать на сцене любую, самую тяжёлую нагрузку и ответственность центральных героев, которые уже не могут спрятаться за чьими-то спинами. Когда звучит вся оперная махина, - хор, оркестр, внимание зрителя приковано прежде всего, к солисту, любая его мельчайшая ошибочка будет потом обсуждаться взыскательной публикой. А голос -инструмент очень тонкий и капризный. Его необходимо беречь и уважать. Что же касается исполнителей, могу сказать, что в любой постановке должны быть профессионалы на партиях любого положения.
- А Вам приходилось ли исполнять такие партии?
- Конечно, и довольно много. Их должен уметь исполнять любой. И отдавать все силы. Потом, это бывает очень трудно определить. В каждой опере всё по-разному. Есть произведения, в которых главная партия за время всего произведения звучит минут двадцать, а есть герои второстепенные, которые поют почти вдвое больше, но тем не менее, считаются второстепенными. Ото многих факторов зависит,- и от технической трудности, и от спинтовости, и от плотности. Я в Большом театре исполнял очень многие партии, но, если говорить об этой стороне вопроса ,- вот скажите мне, какая партия главнее ,- Ленского, Лжедмитрия, Лыкова или того же Юродивого ....
- Да, действительно, музыку сцены Юродивого знает практически каждый любитель оперы. Михаил, послужной список у Вас огромный. А какие партии любимые?
-- Любимой для меня остаётся партия Ленского. Это навсегда. Я и сейчас вспоминаю с огромной теплотой в сердце работу над этим спектаклем с Мансуровым, а позже и с Сорокиным, заменившим ушедшего Эрмлера во многих постановках...
-- Я читала Ваши прежние интервью и заметила, что всякий раз Вас называют то главным Садко, то Германом, то Герцогом, то Тристаном, то Неморино или Ленским...А за последний год Вы освоили ещё две оперы Пуччини,- в "Турандот" Вы блистали в Екатеринбурге, а в "Тоске",- в Минском театре в Белоруссии, пресса и там, и там восторженная. Но ведь это такие голосово разные партии. Возможно ли вообще петь одному тенору и крепкий драматический и лирический репертуар?
- Вы правы. Это было бы очень сложно делать одновременно. Но, если есть хорошая школа и прошло достаточно времени между спектаклями для того, чтобы голосовой аппарат перестроился и связки отдохнули от Верди или Пуччини, скажем, и подстроились к исполнению Лоэнгрина или Тристана, тогда голос не пострадает. Если же гнаться за всеми оленями сразу, можно не только заработать узелки на связках, но и вообще расстаться с голосом. Такое часто случается в нашем мире, когда неопытные молодые певцы гоняются за деньгами и славой любой ценой и бывают готовы петь всё подряд на всех сценах почти одновременно. Через этот период ошибок и страстных желаний проходят почти все талантливые исполнители. Лишь очень немногим удаётся сохранить внутренний баланс, победить себя, быть преданным композитору, великим дирижёрам и исполнителям прежних поколений, уметь отдать себя музыке и держать внимание аудитории к происходящему в эту минуту на сцене вместе со всеми партнёрами и теми, кто вложил сердце в этот момент действия, но никогда на сцену не выйдет.
- Ну с преданностью композиторам всё понятно. А как можно быть преданным Великим дирижёрам и исполнителям прежних времён, объясните пожалуйста...
- Это я ещё забыл концертмейстеров упомянуть... Сейчас они уже не служат, кто по возрасту, кто по другим причинам, а ещё пятнадцать-двадцать лет назад они работали в Большом и были главными хранителями авторских трактовок и тайн о способах и средствах выражения музыки голосом. Руководство, дирижёры, премьеры и солисты в Большом театре меняются гораздо чаще, чем ноты в его библиотеке или те же концертмейстеры. А именно они помогают солисту сделать партию такой, какой её задумал автор. Вот что я имею в виду,- когда я пришёл в Большой, посчастливилось работать со Степановым (исторические постановки "Борис Годунов" и "Тоска" Покровского , "Бал-маскарад" в декорациях Бенуа), Мансуровым ("Евгений Онегин"), Ведерниковым (Гришка-Кутерьма в "Сказании о невидимом граде Китеже" Някрошуса)... многими другими выдающимися музыкантами. И партии разучивал по клавирам, переходившим из в рук в руки, начиная с авторских редакций. Мы учили их по нотам, исписанным рукой композиторов и дирижёров, которым было доверено первое исполнение,- Направника, Кара-Мурзы, Растроповича, Светланова...В эти клавиры и партитуры бережно вклеены страницы с примечаниями и правками, туда концертмейстеры вписывали всё, что слышали во время репетиционного процесса от самих Чайковского, Римского-Корсакова, Шостаковича, Прокофьева, Свиридова... Когда мы занимались с Костыревым Константином Константиновичем, я понимал, что голосом касаюсь самых трепетных чувств авторов, их привязанностей, переживаний, причин, по которым они страдали или были счастливы, а потом из небесных храмов выносили к нам, записывали в какие-то из дней своей жизни музыку, звучавшую тогда в их сердце, вот на этот лист нотной бумаги, стоящий сейчас на пюпитре. А Кропачёва Вера Степановна, режиссёр, которая носила с собой тетрадки-талмуды с дословными комментариями режиссёров. Покровского, Ансимова! Благодаря им мне посчастливилось по оригинальным тетрадкам и клавирам разучивать партии Ленского, Садко, Германа, Лжедмитрия... И если меня приглашают петь эти партии в Ковент Гарден, Минск или Берлин, я пою их там точно так, как выучил вместе с замечательными концертмейстерами и лучшими дирижёрами Большого театра по "святым писаниям" авторских клавиров и партитур.
- Сейчас вы готовите партию Лоэнгрина в одноимённой опере Вагнера, споёте её уже 28 ноября на сцене "Новой оперы", где тоже работаете.
- Это одна из труднейших партий тенорового репертуара. Вагнеровскую музыку вообще очень непросто петь. В молодом возрасте, даже если кажется, что сможешь, этого делать нельзя. Потому что ещё нет большого сценического опыта и связки для таких партий ещё не окрепли. Они сформируются лишь к годам 40, и то лишь у некоторых, изначально одарённых способностями. Так вот о вагнеровском Лоэнгрине,- ответственность огромная. Помогает то, что эта музыка невероятно красива, как и сами немецкие легенды, положенные на неё. Ну и то, что это не первая партия в опере Вагнера, которую я пою. Несколько лет назад я впервые исполнил партию "Тристана", которую теперь пою на регулярной основе и в Германии, и в Москве. Так что голос мой уже давно не расслабляется. Всегда в тонусе, всегда готов. Спектакль, в который я вхожу, прекрасный, дирижировать будет очень чуткий к музыке Вагнера Ян Латам Кёниг. Его карьера в Москве началась с "Лоэнгрина" и развивается очень успешно с тех пор. А наше с ним сотрудничество расширилось далеко за пределы России, мы много поём вместе,-и в Южной Америке, где у Яна собственный фестиваль, и в Эстонии...
- Ну вот прошли эти 20 лет. Как-нибудь это событие отметили?
-- Шумно и по-мужски. Попарились в Сандунах большой мужской компанией, а потом съездили на недельку на Селигер с басом Олегом Диденко. Поймали и съели там много золотой рыбки, назагадывали ей желаний на будущее, пока нас оттуда экстремально не прогнал шторм. А как только вернулись -записали Кантату потрясающего современного композитора Владимира Володина. Для меня его музыка стала откровением. Для Диденко тоже. Мы решили помочь молодому талантливому автору и поработали с особенным воодушевлением. От этого тоже было хорошо на душе. Так что праздник состоялся.
- Довольно экстремально со штормом.
- Да, опасно было, шторм начался неожиданно, когда мы далеко отплыли от берега и лодку залило в секунду, легко могли погибнуть, если бы были новичками... Но ничего, родились в рубашках...
-Слышала, у Вас много детей. Довольно необычно для тенора.
-Дети почти все уже взрослые. Старшая дочь единственная пошла по моим стопам. Сыновья нашли себя в медицине и в праве. Только младшая дочь почти крошка ещё. Обожаю её. Хочу, чтобы у неё впереди была огромная прекрасная жизнь.
- На одной из церемоний, во время награждения диктор рассказала о Вашей бабушке. О том, что она спасла во время войны 11 чужих детей, беспризорников войны, воспитала их и вырастила.
- Ну не совсем так. 11 детей было всего, пятеро из них родные, в их числе моя мама. Хотя родными для нашей бабушки Прасковьи были все без исключения. Когда окончилась война и все возмужали, разъехались кто куда, кто-то из них даже разыскал воевавших родителей, вернувшихся с фронта живыми. Героической она была, хотя на первый взгляд, могла показаться обычной русской женщиной, всю жизнь проработавшей на элеваторе и, кроме выращенной пшеницы, ничего в жизни не видавшей. Но у неё было очень большое и чуткое сердце. Ну и музыкальной она была невероятно. Могла петь часами без перерыва.
- Так вот это в кого у Вас выдающиеся способности обнаружились?
- Возможно. Но у меня ведь династия, можно сказать, только уже по отцовской линии. Он тоже пел в театре. Как и Колобов Евгений Владимирович, с которым мой отец дружил во время учёбы в Свердловской консерватории, отец был предан музыке всегда. Я помню, как однажды он приехал ко мне в Москву на премьеру спектакля, которым Колобов дирижировал, как они тепло встретились, обнимались, как болтали, не могли друг от друга оторваться. Два музыканта, два увлечённых своим любимым делом человека. А вот о себе я поначалу думал, что буду технарём. Потом судьба всё решила иначе. И слава Богу. Я в своей профессии очень счастлив.
- Ну что же, Михаил, спасибо. С таким, как у Вас характером, "Лоэнгрин" похоже, будет покорён с первого спектакля. Я этого Вам желаю, как и успехов во всём творчестве. Слушать Вас всегда наслаждение. И партнёр Вы прекрасный, о Вас это говорят те, кому посчастливилось работать с Вами на одной сцене.
-Спасибо. Приходите в театр!
-
Справка:
Награды
Лауреат международных конкурсов — имени Николая Печковского (Санкт-Петербург, 1996 г.); имени Михаила Глинки (Самара, 1997 г.); имени Станислава Монюшко (Варшава, 1998 г.); имени Бюль-Бюля (Баку, 2000 г.); «Конкурса вокалистов, призеров международных конкурсов» (Собиновский музыкальный фестиваль, Саратов, 2000 г.).
Лауреат I Телевизионного конкурса Ирины Архиповой «Большой приз Москвы» (1997 г.).
Дипломант XV Международного конкурса молодых певцов «Бельведер» (Вена, 1996 г.).
Обладатель звания «Учитель года-99» в смотре-конкурсе профессионального мастерства.
Обладатель Бронзовой медали Фонда Ирины Архиповой (2002 г.) и Серебряной медали Петра Великого II степени «За самоотверженный труд на благо России» (2006 г.).
В 2005 г. был удостоен звания «Заслуженный артист России».
Михаил Губский, заслуженный артист России. Родился в Магнитогорске. В 1993 году окончил Самарский технический университет, в 1997-м — Самарскую государственную академию культуры и искусств (класс Сорокиной). С 1994 года — солист Самарского академического театра оперы и балета. В 1993 году возглавил созданную им экспериментальную центральную хоровую школу Самары. С 1997-го — солист Московского театра «Новая опера» им. Евгения Колобова. С 1999 года работает солистом в Большом театре. В 2007-2011 годах - художественный руководитель Самарского академического театра оперы и балета. Организатор и художественный руководитель музыкального фестиваля «От сердца к сердцу».
В репертуаре певца более 30 партий в операх Верди, Доницетти, Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова, Пуччини и др. Губский участвует в международных проектах, солирует на ведущих оперных площадках мира, гастролирует за рубежом и в России. Работал с такими дирижерами, как Ростропович, Мансуров, Сорокин, Эрмлер, Степанов, Ведерников, Плетнев, Спиваков, Колобов, Ботинис и др.
Михаил Губский - лауреат множества конкурсов вокалистов, обладатель бронзовой медали Фонда Ирины Архиповой, серебряной медали Петра Великого II степени «За самоотверженный труд на благо России».
Репертуар
В Большом театре в его репертуар вошли следующие партии:
Ленский («Евгений Онегин» П. Чайковского)
Голицын, Андрей Хованский («Хованщина» М. Мусоргского)
Юродивый, Шуйский, Самозванец («Борис Годунов» М. Мусоргского)
Царь Берендей («Снегурочка» Н. Римского-Корсакова)
Лыков («Царская невеста» Н. Римского-Корсакова)
Макдуф («Макбет» Дж. Верди)
Андрей («Мазепа» П. Чайковского)
Граф Ричард («Бал-маскарад» Дж. Верди)
Водемон («Иоланта» П. Чайковского)
Анатоль Курагин («Война и мир» С. Проковьева)
Гришка Кутерьма («Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Н. Римского-Корсакова)
Капитан («Воццек» А. Берга)
Измаил («Набукко» Дж. Верди)
Агриппа Неттесгеймский («Огненный ангел» С. Прокофьева)
Труффальдино («Любовь к трем апельсинам» С. Прокофьева)
Марио Каварадосси («Тоска» Дж. Пуччини)
Лесничий («Русалка» А. Дворжака)
Также в репертуаре:
Рыбак («Соловей» И. Стравинского)
Альфред («Травиата» Дж. Верди)
Пан Дамазы («Страшный двор» С. Монюшко)
Моцарт («Моцарт и Сальери» Н. Римского-Корсакова)
Кузнец Вакула («Черевички» П. Чайковского)
Рудольф («Богема» Дж. Пуччини)
Паоло («Франческа да Римини» С. Рахманинова)
Карлик («Карлик» А. Цемлинского)
Якопо («Двое Фоскари» Дж. Верди)
Гульельмо («Да здравствует мама» Г. Доницетти)
Фауст («Фауст» Ш. Гуно)
Хагенбах («Валли» А. Каталани)
Молодой цыган («Алеко» С. Рахманинова)
Герцог («Риголетто» Дж. Верди)
Василий («Видения Иоанна Грозного» С. Слонимского)
Лестер («Мария Стюарт» Г. Доницетти)
Неморино («Любовный напиток» Г. Доницетти)
Туридду («Сельская честь» П. Масканьи)
Тристан («Тристан и Изольда» Р. Вагнера)
Герман («Пиковая дама» П. Чайковского)
Манрико («Трубадур» Дж. Верди)
Вальтер («Пассажирка» М. Вайнберга)
Ихарев («Игроки» Д. Шостаковича)
Пинкертон («Мадам Баттерфляй» Дж. Пуччини)
Радамес («Аида» Дж. Верди)
партии тенора в «Свадебке» И. Стравинского, Реквиеме Дж. Верди
и других сочинениях.
Ведет активную концертную деятельность. Гастролировал в США, Канаде, Японии, Франции, Германии, Австрии, Италии, Швейцарии, Финляндии, Словении, Польше.
В 2003 г. принимал участие в исполнении Мессы си минор И. С. Баха с Российским Национальным оркестром (дирижер Кент Нагано) в Московском международном Доме музыки. В 2004 г. в г. Арниме (Нидерланды) на фестивале, посвященном Игорю Стравинскому, исполнил партию Гусара в опере «Мавра», выступил в «Колоколах» С. Рахманинова на сцене Карнеги-холла (дирижер Джеймс Конлон). В 2008 г. спел Шуйского в Мариинском теаре. В 2009 г. исполнил заглавную партию в опере С. Прокофьева «Семен Котко» в Кальяри (совместная постановка Оперного театра Кальяри и Мариинского театра).
В сезоне 2015/16 исполнил заглавную партию («Тристан и Изольда») в театре Регенсбурга и партию Германа («Пиковая дама») в Венгерской государственной опере.
Среди выступлений 2016-17 г.: Сергей в опере «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Шостаковича (Национальная опера Чили, Сантьяго) и Канио в «Паяцах» Р. Леонкавалло (Норвежская национальная опера, Осло).
В 1993 г. возглавил созданную им Экспериментальную центральную хоровую школу Самары.
С 2004 г. является организатором и художественным руководителем музыкального фестиваля «От сердца к сердцу», который проходит под патронатом правительства Самарской области.
В 2007-11 гг. — Генеральный директор Самарского академического театра оперы и балета.
Источники: https://www.bolshoi.ru/persons/opera/19/
