До новых праздников
Год после Крыма прожит. Не рухнули сами, никого не сдали, не пошли вразнос. Похоже, мы в самом деле сильны и способны выдержать всё на свете. Даже в "разобранном", демобилизованном состоянии мы выжили всем чертям назло. Впереди — торжественные времена, в шкафу — белая сорочка. Или рубаха, зависит от обстоятельств. Детали неважны, будь что будет, движемся дальше.
Но вот, прямо сейчас, на душе такое чувство, будто не осталось впереди праздников. Спустя две недели после годовщины "Крымнаша" вдруг нахлынула печаль, что праздновать-то пока больше нечего. Словно перевернута страница: прежние счета сброшены, фигуры расставлены заново, сложившийся пасьянс развеян ветром истории. Для новых салютов нужны новые победы — но взять их пока негде.
Впервые в жизни не хочется ни Дня космонавтики, ни Дня Победы: всё осталось там, в Докрымской эпохе. А тут — тут есть один только Донбасс величиною с небо. Донбасс всё собой затмевает. Не видно за ним ни процессии грозных ракет по Красной площади, ни вражеских, со свастиками, знамён, брошенных к Мавзолею. Другие там теперь должны валяться флаги: красно-чёрной, а может быть, и сине-жёлтой расцветок. Но пока их там нет, и не празднично как-то на сердце.
Парад? Но лучшая в русской истории армия без нужды вспарывает донской чернозём, грохочет на холостом ходу под Белгородом, наматывает напрасные круги над Крымом и Атлантикой. Она не в деле. Она простаивает и ждёт. Долго ли продлится это ожидание?
Настал апрель-2015. Это значит, что целый год прожит в состоянии страшной раздвоенности. Год бесконечных вопросов и сводящих с ума сомнений вокруг одной-единственной темы — что будет дальше с Новороссией. Что ждёт Донбасс? "Сольют"? "Не сольют"? И если нет — то как всё будет?
Аномалия молчания
Отвратительней всего именно эта подвешенность. Целый год в телевизоре — кровь, ад, бой, разруха и бесконечное, не влезающее в наш мирный мир, страдание. Целый год нация пьёт эту скорбь, рыдает по убитым детям, приобщается к мукам стариков, причащается тому особому опасно-задорному куражу, которым пропитано каждое действие ополченца на передовой. Но прямое включение из Дебальцево или Луганска заканчивается, и следует новый телесюжет: имперская позолота зала заседаний, строгие костюмы, деловой тон, непременная реплика вождя, поданная прямой речью. Всего в ней достаточно: спокойной правоты, взвешенной трезвости, типичной путинской, в уголках глаз, иронии… Новороссии в ней только нет.
Многомесячная фигура умолчания в исполнении первых лиц государства, колпаком накрывшая судьбу Русского мира, ввергает в смятение. Ни единой прямой, утвердительной, рубленой фразы, чтоб сказал как отрезал. В лучшем случае — полутона, византийские намёки, игра в слова и смыслы, рождающие бездну интерпретаций.
"Что хотел сказать Путин, когда в послесловии к фильму про Крым заговорил об ужасах войны в Донбассе, а за три минуты до этого не вырезали его прошлогоднюю фразу "Мы людей на блага, контракты и банковские переводы не меняем"? Это же про республики намёк, да? Это знак, что не сольют, правда? Так? Или нет?"
Нет. Это лишь знак того, что Путин молчит. И Россия молчит вместе с ним. Но поверить в то, что молчание бессмысленно, нельзя. Должен же быть план! Существует ведь логика происходящего. О чём-то ведь они бесконечно совещаются там. Манёвры эти… Всё ведь поставлено на карту, игра пошла такая, что и до ядерной войны недалеко. Чего же они хотят-то?!
Но молчание длится, и тогда начинаются гадания. По путинским фразам, по армейским манёврам, по вырезкам из немецких газет и отрывкам с китайских пресс-конференций, по стрижке песковских усов и размеру лавровских сигарет. Поскольку факторов не счесть, ворожба превращается в натуральную магию, вовлекает всё новые степени раздвоенности.
"Кто сидит в Киеве: бандеровцы или партнёры?" "Слова про "единую Украину" — это пыль в глаза или капитуляция?" "Чего мы хотим, заводя уголовные дела на всю их шайку-лейку и одновременно давая им скидку на газ?" "Что делать-то собираемся, засылая в Донецк бодрых генералов, но оставляя в Киеве ничтожного Зурабова?" От такой шизы сам превращаешься в хохла. Сидишь и расчёсываешь кровавый нарыв: это победа или сдача? Це зрада чи перемога?
Утверждают, что планета Нептун была открыта не путём наблюдений, а через математические неточности. Странные изменения в орбите Урана указывали на неизвестную причину гравитационных возмущений. Так Нептун и отыскали — через соседние аномалии, косвенным путём.
Кажется, целый год страна занимается ровно тем же — отыскивает ответ на мучительный вопрос по косвенным признакам и сопутствующим возмущениям. Подобно силе гравитации, есть и в раскладах по Новороссии постоянные, не отменяемые факторы. С ними случайности быть не может.
Попробуем-ка их перечислить.
Где война, там победа
Вот несколько тезисов, которые прочерчивают вектор на окончательный отрыв от Киева как минимум нынешних территорий ДНР и ЛНР — вне зависимости от того, хотел бы этого Кремль или нет.
Несовместимость Донбасса и майданной Украины.
Мирное существование территорий ДНР и ЛНР в рамках "единой унитарной Украины" обрекает их население на травму, несовместимую с жизнью. Проект евроинтеграции Незалежной, ради которой в Киеве был совершён госпереворот, ставит крест на промышленности Донбасса, ведёт к его ускоренной деградации и депопуляции. Расчеловечивание жителей "Донбабве и Луганды" в глазах остальной Украины за год войны достигло такого накала, что не предполагает никакого полноценного возвращения донецко-луганского социума в состав "украинской нации".
Недавние события в Константиновке, где правительственные силы повели себя как типичные каратели, а горожане выступили как последовательные повстанцы, сложились в удивительный консенсус с обеих сторон: "Донбасс — это не Украина!" Это видно и по многочисленным случаям издевательств над беженцами с "оккупированных территорий" в мирных украинских городах: там они воспринимаются как чужеродный и потенциально опасный элемент.
Выжить в составе нынешней Украины Донбасс мог бы, в теории, лишь через особый статус, в котором оговаривалась бы его реальная, а не декларативная обособленность на уровне конфедерации.
В майданной Украине федерализация немыслима.
Но пойти на это Киев не способен. Даже пожелай он сделать шаг навстречу законным требованиям Донбасса, у него ничего не вышло бы. Ведь подобный "эксклюзив" чреват возмущением "свидомых" регионов, считающих себя истинными носителями "гена украинской государственности". Повсеместная же федерализация Украины приведёт к развалу этой нелепой страны, искусственно скроенной из различных социально-исторических лоскутов. Да и евроинтеграционный проект, ради которого затевался весь майдан, не предполагает какой-либо децентрализации.
Это значит, что, вернувшись в состав "единой Украины", Донбасс не получит ничего: ни статуса русского языка, ни экономической самостоятельности — но будет ободран, как липка, требующими репараций "победителями". Таким образом, "мир по-украински" в Донбассе невозможен без откровенно оккупационных, насильственных мер. И этот кнут окажется тем более жестоким, чем меньше денег будет оставаться в украинском бюджете на пряники "недобитым сепарам".
Киеву и Америке нужна война.
Полюбовное разрешение противоречий невозможно. Раз так, Киев обречён на возобновление силового давления на ДНР и ЛНР. К этому же его понуждают катастрофическое экономическое положение в стране и более чем реальная угроза социальных бунтов. Нивелировать её можно лишь с помощью мобилизационной риторики и непрерывной раскрутки образа внешнего и внутреннего врага.
Ещё меньше мир в Донбассе нужен Америке, реальному куратору киевской власти. Ей выгодно, напротив, возобновление войны у российской границы, поскольку это работает на отрыв России от Европы и продолжение демонизации Кремля. Вашингтон верит, что война и сопутствующие ей санкции ослабляют Россию, заставляют её чрезмерно расходовать силы и деньги, ведут к расколу внутри правящей элиты РФ. Продолжая обвинять Россию в неисполнении условий мира, поставляя Киеву всё новые виды вооружений, США подталкивают Украину к возобновлению боевых действий.
Минск-2 сорван.
Эта логика уже заставила Киев пойти на срыв Минских договорённостей. В середине марта Верховная Рада подписала такие поправки к закону об особом статусе Донбасса, которые дезавуируют весь смысл Минска-2. Их выполнение со стороны ДНР и ЛНР привело бы к полной капитуляции обеих республик и развязало бы террор против воевавших ополченцев и их сторонников. Иными словами, капитуляция никак не отменила бы оккупационный характер последующих действий Киева во вновь обретённом регионе — то есть, всё тех же боевых действий, но уже на уровне "каратели—партизаны".
Переговоры зашли в тупик. Все заявления на этот счёт уже сделаны — в том числе и российскими официальными лицами. Теперь пойти на уступки означало бы для любой из сторон потерю лица. В целом противоречия оказались слишком велики, чтобы добиваться мирного решения в рамках порушенного "Минска-2". Это значит, что война возобновится с новой силой.
Кремль не может допустить военного поражения Новороссии.
Вся предыдущая военная кампания в Донбассе учит нас тому, что Кремль ни при каких обстоятельствах не может допустить поражения ДНР и ЛНР на поле боя. Это не только самым негативным образом сказалось бы на имидже России как великой державы, но и привело бы к немедленному ужесточению прессинга со стороны Киева и Вашингтона — уже в отношении Крыма.
По свежим свидетельствам ополченцев, в последние недели работа "Военторга" и инструкторов с Большой земли обрела совершенно новый размах. В сравнении с ним осенние преобразования в ВСН носили "любительский" характер. В свою очередь, непрерывные учения Российской армии, передислокация войск и вооружений намекают на то, что Кремль готов к любому развитию событий на Украине, включая вовлечение в конфликт вооружённых сил третьих стран, вплоть до членов НАТО. Во всяком случае, в это хотелось бы верить.
С российской стороны перспективы новой войны в Донбассе или, скажем, в Приднестровье не предполагают иного сценария, кроме существенного расширения территории ДНР и ЛНР на наиболее перспективных направлениях.
ДНР и ЛНР переходят на российскую инфраструктуру.
Параллельно с этими приготовлениями Россия осуществила несколько инициатив по инфраструктурному обеспечению жизни мятежного региона: от перевода всей гуманитарной помощи под строгий госконтроль до молниеносного запуска газового снабжения республик в обход украинских трубопроводов. На "слив" это мало похоже.
Взятые вместе, эти тезисы подводят к выводу — вне зависимости от своих предпочтений, Кремлю придётся работать над дальнейшим выстраиванием фактической суверенности ДНР и ЛНР. Как минимум до тех пор, пока "майданный", антироссийский проект Киева не будет свёрнут.
Этот вывод, впрочем, не отрицает целого ряда контраргументов, существенно снижающих потенциал данного вектора: от наличия агентов "партии слива" в высших эшелонах власти до изжившего себя неолиберального проекта, всё ещё реализуемого медведевским правительством и набиуллинским Центробанком.
Донбасс Шрёдингера
Тем не менее, никакая внутрироссийская фронда не способна отвлечь Кремль от "момента истины": прямой и явный слив Донбасса может самым драматическим образом сказаться на популярности Путина в народе и привести к "разброду и шатаниям" среди многочисленных групп его поддержки, включая силовые структуры. Разжалобить же врагов таким предательством невозможно: сдача Донбасса не спасёт Путина от железной клетки, которую приготовила ему "пятая колонна" для доставки в Гаагу в случае успеха русского "майдана".
К тому же, западные столицы уже объявили, что нормализация отношений России и Запада невозможна без возвращения Крыма в состав Украины. Это значит, что добиться компромисса всё равно не удастся, и слив Донбасса бесполезен — на Крым его не обменяешь.
Но почему же, в таком случае, Кремль не решается на прямое мобилизационное обращение к нации? Почему он до сих пор избегает заявлений о решительной поддержке ДНР и ЛНР, их признания, реанимации Русской весны и продолжения проекта Новороссия?
Одна из популярных трактовок такой нерешительности объясняет затянувшуюся паузу следующим образом.
Кремль до сих пор не определился, какая именно Украина ему нужна. Дело касается приоритетов, которыми руководствуется Кремль в своей внешнеполитической стратегии.
Какова главная внешняя угроза для России в представлении власти? Это такая конфигурация военно-политических сил на подступах к нашим границам, которая не оставляла бы Москве шансов на суверенную политику внутри страны и за её пределами. Одним из критических вызовов для национальной безопасности России явилось бы, в частности, развёртывание позиционного района НАТО под Черниговом и Харьковом, с размещением в нём ядерных ракет и средств американской ПРО.
Такое развитие событий для Кремля абсолютно недопустимо. Но способно ли нейтрализовать подобную угрозу окончательное "выламывание" Донбасса из украинской государственности? Не приведёт ли суверенизация ДНР и ЛНР к тому, что остальная Украина превратится в более гомогенную и устойчивую структуру, раскачать которую извне будет уже невозможно?
Складывается ощущение, что Кремлю не нужен один лишь Донбасс, ему требуется контроль над всей Украиной или максимальная её дестабилизация — оба варианта исключали бы её вхождение в НАТО в обозримой перспективе. Как версия, Минские соглашения были поддержаны Москвой именно потому, что они работали на второй вариант — Минск-2 мог бы в скором времени привести к дестабилизации Украины через процессы федерализации: сначала в Донбассе, а затем и в других регионах Незалежной, возжелавших о дополнительных полномочиях. Отчасти на это указывает и пиар-кампания в прокремлёвских СМИ по казусу Коломойского, разглядевших в одесском палаче потенциального союзника для Донбасса и "нашего сукина сына Сомосу", бросившего вызов Киеву.
Можно допустить также, что не сброшен окончательно со счетов и проект Новороссия, предполагающий такое расчленение Украины, после которого ни одна из её частей не будет представлять опасности для России. Очевидно, по кремлёвской логике, собирание земель Новороссии в единое государство возможно сегодня лишь политическими, но не военными методами, для чего и могла бы подойти федерализация через "прецедент Донбасса".
Наконец, немаловажен и вопрос восстановления разбомбленного Донбасса, которое обойдётся в сотни миллиардов рублей. Ясно, что Кремль не горит желанием делать это за свой счёт, особенно в условиях кризиса, — и поэтому может пойти на признание де-юре власти Порошенко над Донбассом, принудив Киев заплатить за злодеяния, но сохранив де-факто политическую и военную самостоятельность мятежного региона.
И всё же, ключевым фактором всей "украинской" политики Кремля по умолчанию следует считать волюнтаризм некоторых его решений и действий, способный в какой-то момент перечеркнуть все прочие факторы и аргументы. Так сольёт ли Кремль Донбасс? Это до сих пор никому не известно — даже самому Кремлю.
