Бурное обсуждение избрания Дональда Трампа президентом США сопровождается гаданиями по поводу его возможной будущей внутренней и внешней политики. При этом многочисленные уважаемые эксперты почему-то обходят вниманием важный программный артефакт завершающего этапа президентской гонки в США, которым стала предвыборная речь ныне уже избранного президента, а тогда кандидата в президенты, произнесенная 22 октября в Геттисберге (штат Пенсильвания). Публикация этого, без сомнения, важнейшего выступления в русском переводе, за что отдельное спасибо Юрию Баранчику и информационному агентству REGNUM, поможет развеять многие заблуждения. Прежде всего, спекуляции относительно способности Трампа руководить Америкой в столь непростые времена. Жесткость анализа и конкретика предложений не оставляют сомнений, что речь останется в истории не только потому, что произнесена в американском «Сталинграде». Но и в силу ее высочайшей актуальности, позволяющей рассмотреть в ней не только позицию нового президента в целом, но и в конкретных деталях, многие из которых представляются весьма интересными.
Например, три абзаца, посвященных Парижскому климатическому соглашению и вопросам, связанным с его уже состоявшимся 4 ноября вступлением в силу ввиду ратификации необходимым количеством стран (более 55-ти), на которые приходится соответствующее количество антропогенных выбросов (более 55%). Напомним, что Россия к ним не относится. Она не стала досрочно ратифицировать Парижское соглашение. Об этом говорилось неоднократно, в том числе в недавнем комментарии МИД. В этом примечательном документе проводится весьма здравая идея, что для изучения всех аспектов, связанных с ратификацией, потребуется определенное время, связанное с выяснением всех его многочисленных рисков. Эти риски, неоднократно отмечавшиеся специалистами, стали в конце концов предметом специального доклада, выпущенного в июне 2016 года ИПЕМ - Институтом проблем естественных монополий.
7 ноября появилась информация о плане ратификации, принятом правительством, в котором первым пунктом наконец-то поставлена оценка последствий присоединения к Парижскому соглашению для России. Это не означает, что такая оценка будет объективной, учитывая сложность, запутанность проблематики Парижского соглашения, а также «субъективный фактор» - личную заинтересованность либералов и ряда возглавляемых ими структур и корпораций в продолжении игр в «зеленую экономику». Об этом автору этих строк приходилось писать, причем, неоднократно.
Но возвращаемся к речи Дональда Трампа в Геттисберге, которая затронула не только Парижское соглашение, а может рассматриваться оценкой, причем крайне уничижительной, всего «климатического процесса», частью которого оно является, в целом. Итак:
«…Я сниму ограничения на разработку американских энергоресурсных резервов, включая сланцы, нефть, газ и уголь. Это 50 триллионов долларов и множество рабочих мест. Наши шахтеры должны вновь вернуться к работе.
…Я уберу установленные Обамой и Клинтоном препятствия и позволю продвигаться вперед жизненно важным энергетическим инфраструктурным проектам. У нас для них существует невероятное количество препон - экологических, структурных… Будет достроен трубопровод “Кистоун” и многое другое. Это множество рабочих мест и большая польза для страны.
…Мы прекратим отдавать миллиарды долларов на программы ООН по борьбе с глобальным потеплением и используем эти деньги на нужды американской водной инфраструктуры и американской экологии. Мы отдаем миллиарды, в то время как нам пора заняться собственной экологией…» .
Что из этого следует? Поскольку сказано предельно четко, ясно, конкретно и однозначно, двусмысленных толкований Трамп, видимо, не допускает. И не забудем, что речь идет о программной точке зрения человека, который только что стал одним из ключевых мировых лидеров.
Итак, первое. Поднимаемые в ООН вопросы «борьбы с глобальными изменениями климата», как следует из речи Трампа, - это демагогия, разговор ни о чем, не имеющий никакого отношения ни к политической реальности, ни тем более к экологии, как таковой. Трамп прямо отделяет экологию от политики, а демагогию - от экологии и говорит о безусловности приоритета национальных подходов к экологической проблематике. О том, что охрана окружающей среды - это вопрос компетенции не ООН и глобальных институтов, а национальных властей.
Месседж – более, чем прозрачный, и с такой откровенностью никто из «сильных мира сего» на эту тему никогда не говорил. Для России, между тем, этот вопрос еще более актуальный, чем для США, ибо по балансу выбросов и поглощения парниковых газов наша страна – донор, легкие планеты, в отличие от находящейся в глубоком минусе Америки и особенно Европы.
Неоднократно называя по ходу речи правящую элиту США мошенниками и обвиняя ее в жульничестве, Трамп показывает, что нынешний «климатический процесс» - это неотъемлемая часть подобного мошенничества и жульничества.
Второе. Трамп возлагает ответственность за втягивание США в этот процесс на своих недавних оппонентов-демократов, прежде всего на чету Клинтонов и Барака Обаму (то есть на глобальную олигархию, ибо за Биллом Клинтоном всегда стояли Рокфеллеры, а за Хиллари – Ротшильды). Джордж Буш-младший, правивший между ними, исключается из этого списка «врагов Америки» потому, что именно он вывел США из Киотского протокола, заявив, что участие в нем ежегодно обходится американскому народу в два миллиона рабочих мест и несколько сот миллиардов долларов. О рабочих местах в своем выступлении говорит и Трамп, провозглашающий их создание и решительное увеличение количества своей главной президентской задачей.
Третье. Трамп указывает примерный масштаб потерь экономики США от этих «климатических экспериментов», называя умопомрачительную цифру в 50 триллионов (!) долларов. Российские потери, ввиду меньших размеров экономики, на порядок ниже, но они, следовательно, тоже ошарашивающие. При этом некоторые лоббисты Парижского соглашения в России требуют их наращивать, предлагая ввести в стране «углеродный налог» («сбор») или даже объявить целые территории, далеко не самые простые с точки зрения климатических условий и затрат на отопление, «безуглеродными зонами».
Заметим, что при всей фантастичности цифры в 50 трлн, никто ее даже не попытался опровергнуть.
Четвертое. Увеличивать количество рабочих мест и поступления в бюджет Трамп намерен за счет ликвидации «климатического процесса» в его нынешнем виде и его ограничения национальными границами, что, как уже отмечалось, несомненный шаг в абсолютно верном и правильном направлении. Хотя следует признать, что он наступает на гигантское количество корпоративных и личных интересов нынешних «хозяев жизни». А также посягает на лидерство в этой проблематике, которое себе присвоили определенные космополитические группы в Секретариате ООН, находящиеся на содержании транснациональных компаний, банков и других олигархических институтов.
Уже неоднократно доказывалось, что экология – это одно (компетенция государства и его субъектов), а «климатический процесс» – совсем другое. Если коротко, то принятая «широкая» трактовка экологии – это ее использование для того, чтобы с помощью экологии проникать в экономику, социальную сферу, политику и геополитику других стран и контролировать ее в режиме внешнего управления с помощью «международного природоохранного законодательства».
Пятое. Отказ от финансирования программ ООН, обещанный Трампом, по сути ставит крест на идее уже введенного в ряде стран ЕС «углеродного налога» («сбора»), ибо эти средства идут в Зеленый климатический фонд (ЗКФ) ООН для направления развивающимся странам на «адаптацию к климатическим изменениям». Без США, если получится, как предлагает Трамп, ЗКФ наполнен не будет, и от его наполнения скорее всего откажутся и в Европе, что приведет к резкому обострению отношений Запада с Китаем и со всеми развивающимися странами возглавляемой им «Группы 77».
Шестое. Трамп фактически подтверждает ликвидационную сущность глобальной «климатической повестки», которая, как следует из приведенного фрагмента его речи в Геттисберге:
- препятствует развитию национальной энергетики США;
- «консервирует» ресурсную базу полезных ископаемых, включая уголь (который Трампом рассматривается именно как энергетическое сырье, то есть как экономически эффективный продукт сжигания);
- тормозит в США развитие трубопроводной инфраструктуры, «закапывая» деньги государства и частных инвесторов в недостроенные трубопроводы;
- то же самое относится и к другим инфраструктурным проектам.
Седьмое. Трамп де-факто признает эфемерность и лживость теории «глобального потепления», отказываясь с таковым бороться. То есть становится на сторону значительной части ученых, современной науки в целом, которые открыто объявляют и Киотский протокол (а до него Монреальский протокол по озоновому слою), и Парижское соглашение лишенными какого бы то ни было научного обоснования.
Для глобальных СМИ, прикормленных олигархатом лондонского Сити и нью-йоркского Уолл-стрита, идеи Трампа настолько свежи, новы и неприемлемы, что производят эффект разорвавшейся бомбы. Именно поэтому лидерами «мирового информационного сообщества» было сделано все возможное и невозможное, чтобы о них не узнали. В России, в частности, о речи Трампа и словом не обмолвились, что очень показательно.
Но сейчас Трамп – уже не кандидат в президенты; он - избранный президент. Причем, в то время как Барак Обама фактически получил приставку «и.о.», а оказавшаяся в нокауте Хиллари Клинтон переживает финал своей политической карьеры. И замотать позицию, высказанную в Геттисберге ни по Парижскому соглашению, ни по другим вопроса, сделав вид, будто ее не существует, уже не получится.
В дополнение отметим, что умолчанию подвергнуты в нашей стране не только идеи Трампа, но и то, как практически одновременно с ним расставил акценты по экологической проблематике Президент России Владимир Путин. Выступая на заседании Валдайского клуба, он охарактеризовал современное состояние данного вопроса следующим, весьма нейтральным образом: «Достойное будущее невозможно без заботы об экологии, конечно, и решения климатических проблем. Поэтому сохранение природного богатства и его многообразия, снижение антропогенной нагрузки на окружающую среду в ближайшие десятилетия станут все более значимым делом».
Обратим внимание: ни слова ни о Парижском соглашении или Киотском протоколе, ни о международном характере пропагандируемых глобальными институтами «усилий» (по использованию климатической тематики в интересах навязывания суверенным странам внешнего управления). Путин вообще не обозначил направлений, в которых она будет развиваться далее, и в ситуацию срочно пришлось вмешиваться одному из европейских гостей Хайнцу Фишеру, от которого участники форума только и услышали здравицы в адрес Парижского соглашения.
Меняется что-то или нет в подходах к этой проблеме – если не в мировом масштабе, то хотя бы в российском, национальном – скоро увидим. Но в связанных с глобальным климатическим «лохотроном» международных структурах царят уныние и почти что паника. Ряд участников 22-й Конференции Сторон (КС) Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК), открывшейся в Марракеше, высказали опасения, что по итогам выборов США либо выйдут из Парижского соглашения, либо откажутся его исполнять по факту.
Их страхи можно понять. Как говорил еще Авраам Линкольн, «можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех».
Но главный, завершающий вопрос мы адресуем либеральным «поборникам» и лоббистам Парижского соглашения в России. Американские шахтеры, благодаря Трампу вернутся на работу, а российские, подметными усилиями Грефа, Чубайса, Дерипаски, Трутнева, Дворковича & Co of their «интеллектуальных пастухов» из Высшей школы экономики, ее потеряют? И вслед за «неперспективными» деревнями, появятся «неперспективные» регионы, откуда выживают людей, готовя под колонизацию земли и природные ресурсы? Это гораздо более взрывоопасное, подрывное в социальном, геополитическом и историческом плане и куда более реальное последствие участия в «климатическом процессе», нежели надоевшие байки про «глобальное потепление», «антропогенные изменения климата» и мантры про «необходимость» следовать марионеточным глобальным трендам.
