Домой

По дороге с облаками

Очень радостно, когда мы

Возвращаемся назад

(Песенка из м/ф)

Витьке навсегда запомнился разговор, случившийся однажды, когда ему было четырнадцать, на автобусной остановке, по дороге домой с секции бокса. Общительный нетрезвый незнакомец поведал ему, что обрести истинное везение, можно только посредством искреннего пожелания вслух, прямо там, на остановке. Однако попросил серьёзно задуматься перед произнесением желания о его целесообразности. Витька был абсолютно уверен, что везение — его стихия, и думать, естественно, было не о чем. Чтобы незнакомец поскорее отстал, Витька указанное желание озвучил, а в довершение услышал совет, смысл которого по сию пору до конца не понял. Даже не смысл совета, а то, когда и зачем он может пригодиться, и совет отложился в памяти как раз по причине недоступности логики, на которой был основан.

Сейчас Виктор Хвастунов ехал домой, в отпуск, с молодой супругой и приёмным сынишкой, в капитанской должности командира танковой роты 'придворной' войсковой части, с солидной, по его меркам, суммой денег. Далеко в прошлом остались: и подростковое хулиганство, за которое чуть не загремел на малолетку, и неприятный эпизод на выпускном вечере, из-за которого опять чуть не получил путёвку уже во взрослую зону от знакомых с детства стражей порядка. Дело было даже не в невиновности, а скорее в том, что избежать тюрьмы в сложившихся обстоятельствах было почти невозможно. Именно что 'почти'. В пьяной драке с большим количеством участников кто-то использовал обыкновенный нож из школьной столовой. Как этот нож оказался у него в руке, Витька не помнил. Присутствовавшие при драке в дальнейшем говорили, что он в каком-то ступоре подобрал его, когда один из ребят упал, истекающий кровью, а большинство окружающих разбежалось, моментально протрезвев от вида крови. В отсутствии других подозреваемых следователь уцепился за наличие витькиных отпечатков пальцев на рукоятке ножа. Вот тогда Витьке первый раз в жизни повезло по крупному. Ведь чем случайная удача отличается от везения, так тем, что везение — это немного большечем удача, это некоторая цепочка необъяснимо связанных событий, как, впрочем, и невезение. На этот раз звеньями цепочки явились: быстрое выздоровление раненого, отсутствие у его родителей желания 'кто-то за это ответит', и не в последнюю очередь, крайняя заинтересованность военкомата новобранцем в условиях хронического призывного недобора.

Везёт, так везёт. Дагестан девяносто девятого. В отличие от остальных своих невольных сослуживцев, для Витьки отправка была не добровольно-принудительной, а честно и по совести добровольной. Ореол 'прухи' сиял над его русой шевелюрой, освещая правильное мужественное славянское лицо с волевым подбородком, крупный прямой нос и брови вразлёт над уверенными серыми глазами. Под этим ореолом были преодолены все 'тяготы и лишения' ночной дедовщины. Конечно не без помощи увесистых табуреток и товарищей-новобранцев, кои ничтоже сумняшеся в его харизме, поддержали маленький казарменный бунт против обнаглевшего 'старичья'. Закономерным итогом 'табуретного бунта' стало полное признание 'дедами' своей неправоты и согласие с собственной некомпетентностью в вопросах Устава. Витька благополучно дослужил свой назначенный срок под редкими, но коварными ваххабитскими пулями, которые из шестерых его друзей отправили в иной мир четверых. Не то чтобы он полюбил войну, но к службе привык и даже получал от неё в некотором смысле удовольствие, поэтому приглашение на курсы младших лейтенантов с девятимесячным обучением по принципу 'взлёт-посадка', не особо применимому к войскам танковым, принял как должное.

Сверхсрочную его отправили служить в 'придворную' гвардейскую дивизию всевозможных орденов. А уж там, ввиду чрезвычайной редкости учебных стрельб и всяких прочих выездов он повёл жизнь весёлую и разгульную, с водкой, девками и ночными бдениями за колодой карт с товарищами офицерами при полном попустительстве полкового замполита. Надо заметить, что служба от этого никак не пострадала. Во вверенной ему танковой роте мотострелкового полка был полный порядок, как в известной песне. Примерно спустя год он познакомился с Аней, к тому времени разведённой и с ребёнком. Они прекрасно поладили, поселились в отведённом для этих целей общежитии и, учитывая перспективы карьерного роста к тому времени уже не слишком юного лейтенанта, жили вполне сносно. Молодая семья ехала домой, к нему домой, в родную Карелию.

***

— Эй, служивый, не найдётся огоньку? А то я свою зажигалку в купе оставил.- Голос за спиной был задорный, весёлый и хрипловатый. Человек, к которому обернулся Виктор, имел вид самый среднестатистический, для пассажира купейного вагона поезда дальнего следования. Серый спортивный костюм неизвестной китайской марки, резиновые шлёпки, только что вымытые редкие чёрные волосы и располагающее к общению открытое лицо.

-Да, пожалуйста, пошли в тамбур. А как ты узнал, что я служу?

-Наколка на плече. У моего покойного брата такая же была. Шатой?

-Так точно, Шатой. — Виктор слегка помрачнел, вспомнив двоих из четырёх друзей, погибших именно там, смущённо натянул поверх майки свитер и, махнув попутчику рукой, размашисто зашагал в сторону тамбура по ходу поезда. В тамбуре, закурив, новый знакомый почему то решил сказать пару слов о себе, что сразу же расположило к нему. Продолжать рассказ на тему боевых действий у лейтенанта не было ни малейшего желания.

— Мы с коллегами в командировку со своего завода едем, к учёным людям. Они нам в Питере будут нам рассказывать, как нужно наше производство из г-на вытаскивать.

— А-а-а. А я домой в отпуск. — Мерное постукивание колёс вносило в жизнь спокойствие и вселяло уверенность. Такое душевное состояние было более всего по вкусу Виктору, но обычно, как будто в наказание или в расплату за что-то оно быстро сменялось необъяснимой тревогой и предчувствием беды. Так было и на выпускном, и после первой команды 'отбой' в казарме, и каждый божий день на Кавказе.

-А ты… — вопрос знакомца прервал появившийся в тамбуре проводник. Судя по брезгливым отмашкам от окутывавшего всё вокруг дыма, курение не входило в перечень его привычек. Что-то в лице проводника заставило Виктора присмотреться к нему внимательней, ведь где-то он его уже видел, но тот проследовал в соседний вагон, громко ругаясь и откашливаясь. Так ничего и не припомнив, отпускник-военный вопросительно повернул голову к командированному штатскому. Тот продолжил, — … ты сам-то откуда? В смысле, откуда родом?

-Из Карелии, из Кондопоги, недалеко от с Петрозаводска, слыхал?

-Не, не слыхал.- знакомый улыбнулся, — чуднОе название. А я из Липецка, с металлургического комбината тамошнего. Давай знакомиться, Константин!

-Виктор, очень приятно. Не скучно тебе ехать? Далековато всё-таки до Питера.

-Да кто их разберёт, зачем в такую даль заслали? Сам удивляюсь. Что у нас специалистов не нашлось бы, чтоб те же лекции прочитать нам, неразумным? Вот с ребятами всё выпили уже, что было, а поезд долго теперь не остановится. Сидим, в картишки режемся.- При этих словах Витькины глаза, как бывало уже не раз, отразили ту самую, сияющую над челом, неукротимую 'пруху'.

-То тоже дело, чтоб время-то скоротать,- он изо всех сил пытался не показывать, что перспектива провести время за обыгрыванием незадачливых заводчан, его несказанно порадовала. Он был наслышан о 'каталах', промышляющих в поездах и обчищающих наивных путешественников при деньгах. Однако Костя совсем не был похож на 'каталу', имел вполне рабочие, мозолистые руки и в его словах не было слышно никакой фальши. На всякий случай Виктор решил спросить,- и много вас?

-Да втроём там сидим в седьмом купе. Весь вагон спит, пригласить некого. Мы уже друг дружку, как облупленных, знаем, да и надоело, говорить нам тоже особо не о чем.

-А вы на деньги играете, или как?

-По мелочи. Чтоб совсем не скучно было. Друг другу проигрываем по пятнадцатому разу,- Костя раскатисто захохотал, — с ума сойдём скоро от этого круговорота мелочи. Хочешь с нами?

-Можно, конечно. Мои спят уже, а мне чего-то не спится. И коньячок завалялся, как будто бы армянский. Какие у вас там объёмы-то капиталов? А то ведь я едой, одеждой, вещами не приму, когда вы все проиграетесь, — ухмылка с наглецой пробежала по лицу Виктора, — сколько вам на командировку оставить?

-А это мы ещё посмотрим,- подхватил его азартную интонацию Костя. Смотри сам не лопухнись, а то в отпуску хлебушек чёрный есть придётся и водичкой ключевою запивать, добрый молодец!

-Седьмое говоришь купе? Ну ждите, скоро подойду, трёх тысяч мне вполне хватит, чтобы вас облегчить от финансового бремени. По тысяче на каждого,- он подмигнул Косте и приглашающе указал рукой, на сей раз уже в сторону вагонного коридора, — пойдём. Забыл спросить, — проходя за Костей в вагон, сказал Виктор, — во что играете-то?

-В 'бур-козла'.

-Тогда предлагаю попарно. Буду в паре с одним из вас, чтоб остальным было, у кого занять на жизнь!

-Пойдёт, попарно интереснее. А одолжить мы тебе и сами будем рады, когда проиграешься.

Необходимый в данных обстоятельствах обмен любезностями был совершён, обе стороны сохранили лицо. Костя прошёл к себе в купе, и, захлопывая дверь, добавил:

-Ну, подходи, ждём-с!

Виктор тихонько протиснулся в своё купе, где четвёртая полка была свободной, а на двух нижних расположились Аня и Мишка. Последний, по обыкновению возраста, был уложен на нижнюю полку насильно, и ввиду истраченных на сопротивление и недовольство решением о его размещении внизу сил, теперь сладко и крепко спал. Аня тоже спала, но спросонья всё же спросила:

-Вить, ты куда собрался?

-Да не спится что-то. Пойду тут с мужиками липецкими посижу, спи, Анют.

Мелькнувшее в тамбуре беспокойство и оставшееся неопознанным, но точно виденное ранее лицо проводника остались где-то на периферии сознания. Предчувствие игры заводило. Весь предыдущий опыт показывал, и предсказывал, что везение опять будет на его стороне, но по необъяснимым причинам именно это-то и давало острые, приятные ощущения. Виктор включил казённый надкоечный светильник, тихонько открыл молнию одной из сумок и нащупал 'полевой набор' — бутылку коньяка и запечатанную колоду карт. Ему было любопытно наблюдать за лицами людей, которые проигрывая, сильно напрягались, не смея обвинить его в том, что карты могут быть краплёными. Это вводило их в ещё большее недоумение, а под коньяк начинало вселять ещё и иррациональный страх перед его способностью выигрывать, что само по себе снижало шансы оппонентов. Нет, он конечно иногда проигрывал, но случалось это, когда играл, только чтобы поддержать компанию. Когда целью 'благородного собрания товарищей офицеров' была скорее попойка и болтовня о девках, чем сама игра. Хотел или не хотел он выиграть в каждый конкретный момент, не имело никакого значения. Всё было гораздо проще. Условия: игра, результат — выигрыш. Условия: дружеская попойка, результат — всем хорошо, победила дружба. Ну, или 'зелёный змей', хотя змей, в отличие от Виктора, побеждал всегда. Лейтенант и сам мог бы стать отличным 'каталой', но, как это часто бывает в жизни, наши желания не всегда соответствуют нашим способностям. Никак не могли быть эти мужики 'каталами'. Игру выбрали несерьёзную, до сих пор никого в оборот не взяли, а ведь уже давно едут. Зажигалку опять же должен был взять с собой, и не простую, а металлическую с отражающей поверхностью, чтобы отвлечь 'лоха' её использованием по прямому назначению. Застрявшая в глазу мозолистость рук тоже не располагала к шулерской ловкости. Прихватив с собой на всякий случай пять тысяч пачкой сотенных, Виктор отправился в который раз нежно пощекотать судьбу. Под монотонный, убаюкавший уже почти всё вагононаселение, стук колёс, он двинулся в купе к заводчанам, против похода поезда.

***

-Всем привет! — заходя в купе, и, доставая из-за спины коньяк с запечатанной колодой карт, радостно произнёс везучий лейтенант. Трое мужиков глянули на него одновременно, устало и не без интереса. Их компания представляла собой нечто пародийное. Уже знакомый Виктору Костя был как бы 'средним братом', потому что второй был маленьким и толстым, а третий высоким и худым. Общим, при всех различиях, были только марка спортивных костюмов и незапоминаемость физиономий, потому везунчик и окрестил их про себя 'братьями'.

-И тебе.- Костя кивнул на расположившихся справа коллег, — знакомься, это Эдик и Игорь.- Виктор поздоровался со всеми и поставил на стол бутылку 'армянского':

-Витя. Так значит в 'бур-козла', попарно? Может тогда я с Костей, а вы друг с другом, мужики? — он подождал. Пока маленький толстячок Эдик начнёт пересаживаться на место рядом с Костей. Ждать долго не пришлось:

-Да пожалуйста, мне-то всё равно.

-Вы не против свеженькой колоды? — с подкупающей улыбкой продолжал разыгрывать своё представление Виктор. — А то некоторые не очень ласково на это реагируют? — перчика в уже начавшуюся заранее игру он добавлял с нескрываемым удовольствием. Костя ответил, как будто и не заметив тени иронии в его словах. Просто, по-пролетарски:

-Само собой, а то наша уже поистрепалась. Нехотя по рубашкам читается.

-Ну что ж, тогда давайте начнём. Я смотрю у вас и лимон, есть и стаканов полный квартет. Ждали что ли? — ту бы ему и призадуматься, но было уже не до этого.

-Не, просто проводник на всё купе принёс. Не проверил, что у нас место свободное. Так он как и напророчил нам тебя.

-Ну давайте, за знакомство. — разлитой в гранёные стаканы коньяк весело плеснулся тёмным янтарным цветом и отправился в глотки игроков.

Игра пошла бойко. Пара Костя-Виктор особо не вырывалась вперёд по очкам, однако всегда была впереди. Записи на салфетке убедительно указывали на таяние запасов Эдика и Игоря. Постепенно общее веселье сходило на нет. Лица оппонирующей пары становились всё серьёзнее и серьёзнее, улыбки всё натужнее и натужнее. Костя был по прежнему приветлив и даже немного подначивал своих друзей. В купе с небольшим преимуществом в игре, это окончательно развеяло все подозрения Виктора относительно шулерства заводчан. Где-то посреди на шестой партии Костя поднялся и сообщил:

-Пойду, отолью. Давайте добьём коньяк, доиграем и пора поспать уже хоть немного.

Он вышел. Виктор, согласно своей очереди начал тасовать колоду. Эдик взял бутылку, поставив рядом стаканы для последней порции, когда Виктор вдруг ощутил холодную сталь лезвия ножа у себя под боком. Оно бескомпромиссно упёрлось под ребро, помешав выдохнуть очередную застольную шутку.

-Вот так, фраерок.- тихо прошипел на ухо долговязый Игорь. — ты наверное думал, что на шулеров колхозных напал. Обчистить нас решил, дурачок? — новый поворот в лексиконе игрока не оставлял тени сомнения в социальной принадлежности обитателей купе. Всё в мыслях Виктора срослось в один момент. Костины мозоли несколько выбивались из осознаваемой картины, но зоновские обычае о том, что авторитетные люди не должны трудиться давно и как-то постепенно ушли в прошлое. Да и для того чтобы стать 'лихим' не обязательно сначала на зоне побывать. Скорее даже наоборот. В это самое время Костя (или как там его, гада) уже наверное, зажимая рот Мишке и держа такой же нож под горлом Ани вытаскивал из их дорожной сумки всё самое ценное. О худшем варианте думать не хотелось. Подоспевший на подмогу корешу Эдик долбанул ещё не пустой бутылкой по голове лейтенанта и натянул ему на голову шерстяную шапку, чтобы скрыть текущую кровь. Они подхватили его, как сильно пьяного под руки и потащили прочь из купе по коридору в сторону заднего тамбура. Виктор, несмотря на удар не потерял сознания окончательно, но сопротивляться и говорить уже не мог. В коридоре им навстречу шёл давешний проводник. Теперь Виктор узнал его лицо. Это был тот самый незнакомец из детства, с автобусной остановки. Вспомнилась та непонятая фраза из их разговора: 'Советую однажды просто сказать вслух слово 'хватит', когда везение приведёт тебя к этому'. Протащив псевдо-пьяного пассажира мимо проводника с извиняющимися улыбками, урки выволокли его в тамбур, открыли дверь и выкинули из поезда. Уже падая, но всё ещё сохраняя остатки сознания Виктор прокричал:

-Хватит!

***

И вот как будто ничего и не было. Но ведь было? Или всё-таки нет. И если не было, то чего? — с этими мыслями четырнадцатилетний Витька смотрел на приставучего подвыпившего незнакомца. -Слышь, ты, волшебник. Не нужно мне твоё везение. У меня своего хватает. Везение — моя стихия!