По материалам организованных фракцией «Справедливая Россия» слушаний в Госдуме РФ 15 июня 2012 г.
и брошюры «Всемирная торговая организация. Что ждет Россию: мировой опыт (факты и цифры)»
под ред. проф. Н.Н.Александрова. М., 2012.
Невозможность компетентного решения
Подписанный 16 декабря 2011 года представителями Правительства РФ протокол о присоединении России к ВТО содержит на английском языке более 1130 страниц печатного текста, и 23 тысячи условий и обязательств России для присоединения к ВТО, доклад рабочей группы — 700 страниц.
Этот протокол должен быть ратифицирован Государственной думой до 15 июля 2012 года.
До сих пор нет официального заверенного перевода этого протокола на русский язык, который является официальным языком работы Государственной думы РФ.
Очевидно, что до 15 июля 2012 года депутаты Государственной думы не смогут надлежащим образом ни ознакомиться с этим документом, ни оценить последствия вступления России в ВТО, затрагивающие всех граждан нашей страны, поскольку, даже по самым оптимистичным прогнозам, на ознакомление с этим протоколом потребуется не менее 470 часов: 3 минуты на изучение каждой страницы — 90 часов, по 1 минуте осмысления каждого условия — более 380 часов, то есть, непрерывной работы 60 дней по 8 часов в день.
Для многих ведущих экономистов России вступление России в ВТО — это уничтожение производства, обнищание граждан, создание угрозы их здоровью и благополучию, то есть, не только крупный ущерб всей экономике России, но нарушение прав и законных интересов граждан или организаций.
Без детального, углубленного анализа каждым депутатом Государственной думы этого протокола и условий присоединения России к ВТО невозможно компетентное и ответственное решение.
Поэтому попытку Государственной думы ратифицировать этот протокол до 15 июля 2012 года можно рассматривать как халатность (ст.293 Уголовного кодекса РФ), "неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе".
Некоторые юридические и политические аспекты ратификации протокола
Известно, что меморандум ВТО от 19 марта 2001 года постановляет, что национальные законы и регулирование стран можно отменить, если ВТО посчитает их "более обременительными, чем необходимо". По этому меморандуму суд ВТО (комиссия по урегулированию споров) обладает правом вето на решения любого парламента или любого правительственного органа любой страны. Именно она решает, является ли тот или иной закон или правило "более обременительным, чем необходимо"; при этом она наделяется правом пересматривать уже принятые законы.
Согласно указанному меморандуму, суд ВТО обязан отклонять "контраргументы, указывающие на гарантирование общественного блага", вместо этого на первом месте должен стоять принцип эффективности, понимаемой с точки зрения корпораций.
Таким образом, официальная задача суда ВТО — гарантировать, чтобы правительства мира руководствовались интересами не своего населения, но иностранных инвесторов и торговых корпораций.
Россия не будет обладать в ВТО ни решающим правом голоса, ни даже блокирующим правом, то есть, Россия не просто теряет часть своего суверенитета, поскольку правотворчество и свободное принятие решений будет ограничено, а становится бесправно подчиненной в вопросах, касающихся ведения ВТО.
Компетенция Федерального Собрания при ратификации протокола
Такой международный договор входит в компетенцию Конституции РФ, поскольку ст.3 определяет, что "носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ". Поэтому ратификация протокола о присоединении России к ВТО должна приниматься не просто в форме федерального закона, а либо на референдуме (что предполагает регламент Государственной думы, п.6 ст.119), либо по процедуре изменения Конституции РФ.
Попытка ратификации такого протокола в форме федерального закона будет превышением депутатами Государственной думы своих служебных полномочий (статья 286 УК РФ).
В чьих же интересах часть суверенитета России передается ВТО?
ВТО не входит в ООН и, соответственно, правила ВТО стоят для транснациональных корпораций (ТНК) и стран-членов ВТО выше норм ООН (экологических, трудовых прав Международной организации труда и т.д.).
Известный египетский экономист Самир Амин пишет, что создание ВТО было центральным для новой формы экономического управления мира: "ВТО была, безусловно, создана для того, чтобы закрепить и легализовать "сравнительные преимущества" транснационального капитала. Производственные права и авторские права в ВТО были сформулированы так, чтобы закрепить монополии транснациональных компаний, гарантировать им сверхприбыль и поставить на пути каждой независимой индустриализации в странах периферии практически непреодолимые препятствия. ВТО — это не только организация по регулированию мировой торговли, о чём заставляет подумать ее название; функции ВТО намного шире. Она должна ввести единые правила управления национальных и мирового рынков. И по радикальному концепту "свободной торговли", которого в таком масштабе еще не было в истории, отменить всю разницу между ними. Результатом будет реорганизация систем производства в интересах сильнейшего, то есть — транснационального капитала. ВТО хочет организовать производство в мировом масштабе, причем не в смысле развития (для бедных — хотя бы частично "догоняющего"), а для максимизации прибыли ТНК при цементировании асимметрии производственных структур и их неравенства…"
Вся история развития различных стран показывает, что в период модернизации европейские страны, США и "азиатские тигры" проводили протекционистскую политику, защищали растущую промышленность. Теперь, по несправедливым правилам ВТО, вновь вступившие страны не имеют права применять меры протекционизма.
Россия не провела модернизацию. Правила ВТО не позволят эту модернизацию провести, а ТНК инвестировать в модернизацию российской промышленности не имеет никакого экономического смысла.
Основные ТНК находятся в США. Поэтому передача части суверенитета ВТО несет убытки самой России и, естественно, выгоды для ТНК и США. Это не только прямая экономическая помощь иностранному государству и иностранным компаниям, скрываемая за красивыми фразами о будущих экономических выгодах России, но и нанесение из-за многомиллиардных потерь бюджета ущерба внешней безопасности и интересам России, а также ее гражданам.
Выставление в процессе переговоров по присоединению России к ВТО таких условий, которые бы привели к закрытию сотен предприятий на территории России, увеличению безработицы, ухудшению социально-экономического положения миллионов граждан России, иначе как враждебной деятельностью назвать нельзя. Согласие на такие условия — есть не просто пособничество этой деятельности.
А что? В российском законодательстве есть ответ на этот вопрос. Но после присоединения к ВТО оно уже никого не будет интересовать.
Шемякин суд ВТО
Лоббисты ВТО заявляют, что ее суд — Dispute Settlement Body — очень демократичен. Однако независимость судей гарантируется всего лишь их собственными заявлениями об отсутствии факторов, позволяющих заявить об их заинтересованности. Такой подход на деле не гарантирует независимости ни судей, ни экспертов. Одним из примеров предвзятости может служить случай, когда председателем суда, несмотря на очевидный конфликт интересов, был член правления Nestle Артур Дункель. Кроме того, заседания суда не публичны, а вопросы по экологии и национальному законодательству решают "эксперты по торговле". К тому же, право ВТО носит прецедентный характер: к примеру, чем больше решений было принято против экологии и безопасности питания, тем больше их будет вынесено впоследствии.
Существенно, что процессы в суде ВТО обычно инициируются корпорациями и понижают стандарты в области экологии, здоровья и безопасности питания.
Посредством своего суда ВТО может заставить национальные правительства отменить федеральные и региональные правила и законы, касающиеся, в частности, защиты окружающей среды и социальных стандартов, и уже делает это. Некоторые правительства и концерны целенаправленно используют угрозу подать на страну в суд ВТО как оружие, чтобы блокировать регулирование в сфере охраны окружающей среды и здравоохранения.
Нобелевский лауреат по экономике и бывший старший вице-президент Мирового банка Дж.Стиглиц отметил, что система урегулирования споров (суд ВТО) и де-юре, и де-факто благоприятствует развитым странам: развивающаяся страна оказывается в невыгодном положении, требующем сложных и дорогостоящих процедур. Так, между 1995 и 2002 годами ЕС, Япония и США выступили жалобщиками почти в половине (143 из 205) тяжб перед судом ВТО, а 49 наиболее бедных стран не выдвинули за это время ни одного иска.
При этом не обвиняющий должен доказывать вину обвиняемого, а обвиняемый — свою невиновность. Что имеется в виду? Например, ЕС одно время запрещал ввоз на свою территорию ГМО, после чего США (в интересах своих концернов) подали на ЕС в суд ВТО. ЕС был обязан доказать, что ГМО вредны, а не США, — что ГМО безвредны. Суд ВТО приговорил ЕС к крупным штрафам, после чего тот сдался, разрешив ввоз ГМО, но предписав их маркировку. Теперь США борются уже против маркировки товаров, содержащих ГМО.
ВТО не признает также международно-признанное экологическое право превентивно запрещать что-либо потенциально опасное. Так, еще в 1989 году, до создания ВТО, ЕС запретил обработку мяса гормонами роста и ввоз такого мяса на свою территорию, опасаясь за здоровье потребителей. В 1996 году США и Канада подали на ЕС в суд, который, основываясь на том, что вред гормонов однозначно еще не доказан, приговорил ЕС к уплате штрафа за все годы запрета: по 17 млн.долл. в год США и по 11 млн. канадских долларов Канаде.
Компания Gerber ввозила в Гватемалу детское питание, которое нужно было разводить водой. Однако из-за плохого качества воды, по данным ЮНИСЕФ, ежегодно умирает около 1,5 млн.детей. Поэтому еще в 1981 году Всемирная организация здравоохранения ООН издала "Международный кодекс по продаже продуктов, заменяющих материнское молоко", который включал в себя запрет на идеализирование искусственного детского питания и предписывал наклеивать на детское питание этикетки о преимуществах материнского молока. В 1988 году в Гватемале был принят соответствующий закон, младенческая смертность значительно снизилась, а ООН одобрила действия Гватемалы как образцовые. Однако Gerber надавила через США на Гватемалу, после чего Верховный cуд последней решил, что этот закон распространяется исключительно на питание, произведенное в стране, — и, соответственно, не касается продукции Gerber.
В настоящее время корпорации добиваются изменения правил ВТО, чтобы так же, как в договоре NAFTA, иметь право подавать в суд на страну напрямую, минуя свое государство. Для понимания последствий приведем лишь несколько примеров исков перед судом NAFTA и судом Мирового банка:
— В Боливии после приватизации водоснабжения в департаменте Кочабамба концерном Bechtel цены подскочили так, что население было вынуждено платить за воду около четверти своего дохода. Население взбунтовалось и после полугодовой "войны за воду" изгнало концерн. После этого суд Мирового банка (International Center for the Settlement of investment disputes) приговорил Боливию к выплате Bechtel 25 млн.долл., что втрое превышало инвестиции концерна.
— Суд NAFTA принял решение о том, что Мексика должна выплатить американскому концерну Metalclad 17 млн.долл. компенсации за запрет на строительство свалки ядовитого мусора рядом с заповедником.
— Концерн Ethyl перед судом NAFTA обвинил Канаду в намерении запретить на своей территории ядовитую добавку в бензин, потребовав компенсации в 250 млн.долл.. В ответ Канада отозвала проект закона об охране окружающей среды.
— Канадская Methanex возбудила против США иск за принятие Калифорнией экологических законов, запрещающих использование производимого этой компанией вредного для здоровья химиката, и потребовала компенсации в размере 970 млн. долл.
— Американская Crompton Corporation пригрозила потребовать от США 100 млн.долл. компенсации за запрет пестицида Линдейн, вызывающего рак груди и расстройство нервной системы...
