Первый заместитель министра обороны РФ Анна Цивилёва предложила решить давно назревшую проблему с дифференциацией выплат по ранению, которые сейчас составляют 3 млн руб. независимо от тяжести ранения.
По моей довольно богатой статистике, примерно каждый второй участник СВО получает ранение в течение года. В девяти случаев из десяти это легкие и реже – средней тяжести ранения, которые требуют нескольких недель, максимум – месяцев на полное восстановление и возврат к службе.
Сумма выплаты по ранению сейчас сопоставима с суммой выплат в зоне СВО в течение года, если не брать боевые за штурмы и за подбитую технику. Раненых стараются быстро эвакуировать в Большую Россию, и они выбывают из зоны СВО и теряют доплаты участникам, «садясь» на «голые» оклады в несколько десятков тысяч рублей. Однако выплаты по ранению потом с лихвой компенсируют выбытие из зоны СВО и потерю доплат к окладам.
Столь крупные выплаты часто идут со скрипом и требуют множества медицинских бумаг. Официально не сообщалось о количестве выплат и необходимых для этого сумм, например, в течение года, но деньги эти огромные.
Полезно рассказать несколько историй, иллюстрирующих разнообразие ранений и обстоятельств их получения. Действующие политруки и особенно медики могут рассказать намного больше.
На одном из ставших знаменитым направлений, где наши пытались много раз, и серьёзно продвинулись только этой осенью, минометный обстрел противником нашей позиции шёл в течение суток (более тридцати прилётов), на вторые сутки стал значительно реже. В очередную паузу кажется, что закончилось, и бойцы начинают осторожно выходить из блиндажа. Противник наблюдает, ловит момент и точно «кладёт» мину – в итоге ранение одного из бойцов, с угрозой потери конечности. Выплата за ранение была получена им спустя полгода, и примерно две трети суммы за несколько раз было потрачено на закупки необходимого для подразделения.
Ещё одна история – об идейном штормовце (так называют зэков на СВО), бравшем двойную по продолжительности «вахту» на островах. Не раскрывая деталей, поясню, что то время и место были одними из самых опасных, самых насыщенных дронами противника. Мало того, что ротация туда и обратно была большой лотереей, так ещё и на месте надо было грамотно и незаметно менять позиции с пристрелянных противником на новые. Разговорились мы на эвакуации прошлой осенью, а человек с начала года уже с третьим ранением. Выплаты по ранению получает исправно, поскольку после восстановления снова рвётся обратно. Медики и финики (финансовые работники в войсках) это знают и содействуют скорейшим выплатам. Чтобы на островах выжить, этот штормовец почти все выплаты тратил на дооснащение электроникой (обобщим) себя и своих товарищей.
А вот другая история, двадцатилетнего бойца из тыловиков, батя которого в том же батальоне отрабатывал в серой зоне за себя и за сына. Не будем осуждать отца, поскольку одно дело распоряжаться судьбами чужих детей, а другое – своего единственного. Случайный редкий прилёт на тыловой склад во время погрузки продуктов для батальона – и легкая контузия. Из уважения к отцу его сыну оформили выплаты по ранению, пусть не сразу. Отец вообще без ранений, поскольку повернут на всех мерах безопасности и обладает звериной интуицией в отношении прилётов и дронов. Часть выплаты юному «героя» ушла на нужды подразделения, но большая часть была промотана в ресторанах.
Подобных историй много на фоне единичных серьёзных ранений. Действительно ли все описанные случаи заслуживают 3 млн руб. выплат? Но не будь выплат, доукомплектация электроникой и защитой была бы меньше, а вероятность ранений из-за этого – выше.
Отцы-командиры, дабы сократить число лёгких ранений, как-то стали жёстко требовать носить броник и шлем. Если ранение получено без них, то это халатность бойца, и командиры не будут содействовать получению выплат. Речь, конечно же, не о штурмах, а о относительно тихих позициях, всего-то с несколькими прилётами мин и камикадзе за сутки. Бойцы старались носить плитники, но не всегда.
Как-то ночью разгружали камаз с БК в серой зоне, и это надо было делать молниеносно – пара сотен ящиков «морковки» вчетвером за двадцать минут. В плитнике на темповой разгрузке «закипаешь» за несколько минут, а также замедляется сама разгрузка. Плитники снимали, сопоставляя вероятность прилёта при более длительной разгрузке в этих самых плитниках. У меня были кевларовые доспехи, инкассаторские, намного легче плитников, но и в них «закипаешь» и замедляешься при разгрузке.
Был ещё на позициях один очень крупный возрастной боец, в силу возраста в штурмах и в наблюдении бесполезный, но способный носить серьёзные тяжести на большие расстояния. Он брал на себя не подвоз, а именно поднос БК, воды и еды на нашу небольшую позицию, поскольку мог реально унести раза в два больше, чем тощая молодёжь. Больше веса за раз – меньше ходок и меньше вероятность словить прилёт дрона или мины. Только для повышения полезной нагрузки он частенько пренебрегал плитником, поскольку тот весит много и при крупных габаритах этого бойца мало полезен. В одну из ходок он-таки словил осколок, в бедро, и плитник ему бы не помог.
Повернутые на своей защите заказывали индивидуальные кевларовые броники, нужного размера, с большим числом слоев и в максимальной комплектации (воротник, плечи, бока, пах). Особенно в них вкладывались после ранения кого-то из ближайших товарищей или, не дай бог, собственного. Каски кевларовые польские трофейные обязательно держали на позициях.
Изрядно ранений имеет условно бытовой характер, и здесь выплаты зависят от того, как будут трактовать обстоятельства ранений в документах. Например, был случай, когда бывалый боец (поясню – с несколькими ходками) ночью в состоянии аффекта (что-то привиделось) сломал руку сослуживцу, который выбыл на месяц.
На позициях обычно бдишь в оба, а на ротации и в увольнительной – расслабляешься. Бывали попадания под обстрел и на остановке пригородного автобуса, и рядом со зданием ведомства областного уровня, и на одном из местных рынков. Тогда обошлось, но медики рассказывали о подобных случаях, где кому-то не повезло. В отдельных случаях оформляли выплаты по ранению, полученному при ротации.
Сознательно не включил в этот перечень историй действительно серьёзные ранения, за которые точно следует выплачивать миллионы рублей. Все эти истории достаточно лёгких ранений, иногда условно бытовых, подсказывают решение сократить масштаб выплат. Только возникает одно важное обстоятельство, что часть бойцов тратят выплаты по ранению на дооснащение своих подразделений. Так поступают не все и не везде, но значимая часть, и это необходимо как-то учитывать в очереди и масштабах выплат.
Фото: Алексей Коновалов/ТАСС. Работа минометного расчета в Запорожской области
