"Самое сложное — пережить зиму", — говорили на Донбассе после окончания кровопролитных летне-осенних боев. "Минские соглашения украинской стороной не соблюдаются" — каждый день слышим мы из новостей. Накануне возможных новых столкновений публикуем репортаж из относительно мирного пока Луганска.
Изваринское поле боя
Прямая дорога на Луганск из России одна — через пограничный пост Изварино. Вместе с товарищами-коллегами мы добираемся сюда из ростовского городка Каменск-Шахтинский. Еще год назад в украинском Изварине располагался тихий мирный таможенный пункт под желто-синим флагом. Теперь его контролируют обстрелянные вооруженные люди под трехцветным знаменем новорожденной республики.
За пограничной чертой нас встречают знакомые — 45-летний Виталя и 30-летний Саня на "Газели". Хлопая по плечу незнакомого парня-таможенника, Виталя делится:
— Я сам тут полгода назад стоял! Автомат лично добывал себе у "укропов". Полковничий мне достался!
Молодой таможенник вскидывает свой "Калашников" и, скаля зубы, смеется:
— А я этот на поле боя подхватил, вон на той сопке!
Мужики в порыве чувств хлопают друг друга по плечу. Становится ясно, что мирная Россия-матушка осталась далеко позади…
Виталя и Саня — соседи. Старший до войны занимался машинами. Младший — директор дома культуры в легендарном Краснодоне, что в 12 километрах отсюда. Оба принимали участие в движении "Антимайдан", когда все только начиналось. Оба вошли в отряд самообороны "Пересвет", организованный мирным населением Изварина после прихода к власти нынешней украинской власти. Оба брали СБУ Луганска, захват которого стал точкой невозврата в отношениях Донбасс — Киев.
— Когда к власти пришла хунта, то весь юго-восток, от Харькова до Одессы, стал на митинги выходить. Начали создаваться отряды самообороны, — рассказывает Виталя, когда мы собираемся вместе за общим столом (у стены демонстративно стоит тот самый "полковничий" автомат). — В изваринский отряд набралось 40 человек.
— Начали с охраны краснодонского памятника Ленину, — говорит Саня. — Просто контролировали ситуацию. Чтобы мирный митинг спокойно прошел. Чтобы "правосеки" не пожаловали. В это же время наших активистов стали арестовывать, отправлять в областное СБУ. Мы поехали туда. Три дня стояли в пикете, вся область собралась. А потом пошли на захват СБУ. Это было страшно, признаюсь! Тут или пан, или пропал. Если проиграем — нас засадят на 20 лет как террористов. Или — рискуем. Во взятии принимали участие и женщины, и дети! Все побежали, потому что терпеть это уже нельзя было. Нам раздали оружие. Несколько дней держали оборону…
Примечательно, что в армии Саня не был. Виталя служил в советские времена в стройбате. Оружие взяли в руки едва ли не впервые. Когда в июне к Изварину подошли танки — рыли ямки-окопы. В наличии было десять противотанковых ружей. С ними и сидели в земле, готовые отстреливаться.
— Нас бы разом смяли, там целая армада стояла, — объясняют. — Мы с этими ружьями, как обращаться — не знали толком. А что делать? Куда уходить, когда вот он — дом твой, где в подвале жена и дети сидят? Так и сидели. Никто не убежал. А танки не пошли…
Дальше были обстрелы. Помощь русских добровольцев, которые пересекали границу тут же и попадали в полымя. Беженцы из Славянска и Краматорска — женщины и дети, которых переносили на себе через реку Большая Каменка на территорию России и которые без конца плакали. Переходы на российскую территорию украинских военных. И "изваринский котел", в котором полегли около 3,5 тысяч бойцов незалежной.
До сих пор эти сотни и сотни лежат, невывезенные и непохороненные, за южной границей поселка Изварина и дальше — на километры. "Вон там все усеяно, — кивают нам на заснеженные равнины. — Одни останки. Приезжали с Западной Украины матери, говорили: "Покажите, где сын погиб". Показываем. И у матерей, и у нас только один вопрос: "Зачем все это было нужно?"
"Терористiв нема — тiльки мирные люди!"
На следующий день едем в Луганск. Дорога пустынна, машин — единицы. В одном месте прокатывает мимо колонна бензовозов. "Из России помощь, — поясняют нам, — топливо для заправок".
Минуем блокпосты, на которых у костров греются ополченцы.
Вдоль шоссе то там, то здесь — стена неубранного задубенелого подсолнечника: перед уходом украинские войска заминировали урожай.
Заглядываем в Краснодон — город этот нынешняя война удивительным образом обошла стороной. На центральной площади — памятник молодогвардейцам, надпись на котором исполнена исключительно на украинском языке. Притом, что эту героическую страницу истории родного края в последние годы в школах преподавать почти перестали…
А вот от соседнего населенного пункта — Новосветловки — камня на камне не осталось. В начале августа в поселок вошли подразделения 1-й отдельной танковой и 80-й аэромобильной бригад украинской армии, а также части карательного батальона "Айдар". При его занятии особенно свирепствовали "айдаровцы": расстреливали из танков прямой наводкой дома, выносили из квартир мебель, холодильники, плиты, продукты, издевались над жителями, насиловали. Над подвалами пятиэтажек до сих пор горят нестираемые надписи: "Увага! Бiльше гранати в пiдвал не кидати! Провiрено. Терористiв нема — тiльки мирные люди!"
Освободить Новосветловку удалось меньше, чем через месяц. На приступах ее тогда развернулось настоящее танковое побоище. Искореженные, подбитые машины стоят и сейчас у районной больницы, на автобусной остановке, в полях. В основном — украинские: обугленные, как сожженные деревья. И один — свой: усыпанный цветами, свечами, георгиевскими лентами…
В ожидании новой беды
— Осенью город вымер, а теперь возвращается к жизни, — говорят в Луганске.
Перемирие помогло немного перевести дух, залатать дыры, отремонтировать разрушенные здания ("За этот период сделано очень многое", — услышали мы не раз). Однако все находится как будто на взводе, в напряжении, в ожидании новой беды. Интенсивных обстрелов столицы не производится с начала Минского перемирия. Однако практически каждый день горожане слышат отдаленное уханье.
— Слышите? — Спросили нас как-то среди бела дня.
— Нет. А что?
— Взрывы.
Странный отдаленный гул, который непривычное ухо не выделит из общего городского шума, оказался звуком канонады…
Больше всего в Луганске опасаются диверсантов. Во время активных боевых действий таких было немало. И засланных спецов. И просто мирных жителей. На слуху недавняя история про растяжки, установленные у школы №14: подорвался учитель. Обследовав местность, минеры обнаружили еще восемь таких гранат. Или эпизод, когда артиллерийский огонь украинцев корректировали трое луганских подростков — ездили на велосипедах с рюкзачками и устанавливали на домах маячки (за деньги). Или совсем чудовищная история про бабушку с внучкой, которые по вечерам вели минометный огонь из погреба: зарабатывали внучке на квартиру…
В правительстве ЛНР мы получаем аккредитацию ("Можно передвигаться во время комендантского часа"). У стены администрации видим портреты погибших во время ракетно-бомбового удара 2 июня — первого дня войны. Тут же развешаны объявления: "По вопросам разрушенных домов и сооружений обращаться в…", "Выдача инсулина осуществляется по адресу…", "Ветеринарная аптека на квартире…" И — "Луганчане, молитесь!" — и слова Иисусовой молитвы.
Вечерами темно — включенных фонарей мало. Горящих окошек на многоэтажный дом — пять-шесть, а то и одно…
Спустя пару дней становится привычным, когда по городу (в основном вечером и ночью) на огромной скорости проносится боевая машина десанта. Или танк. Или крытый тентом "Урал" с людьми. И, пожалуй, эти спешащие отчаянно куда-то военные машины наиболее показательны для нынешнего Луганска. На первый взгляд, тихо. А на самом деле — война, смерть.
Новый год при свечах
На центральной площади, у памятника Ленину, установлена большая новогодняя елка. Видя озябших, но радушных Деда Мороза и Снегурочку, детвора визжит от восторга. Пританцовывает под музыку. Тянет родителей за руку к мини-автомобильчикам. И как будто знать не хочет (и не знает), что праздник этот — настоящее новогоднее чудо. Его могло и не быть…
Рядом — здание Луганского академического русского театра имени Павла Луспекаева. Там идут утренники. В холле — выдача подарков. Мальчики и девочки протягивают специальное приглашение, а в ответ получают мешочек с конфетами.
После спектакля встречаемся за кулисами с актерами. От некогда большой труппы — 38 человек — в театре осталось всего шесть профессиональных артистов. Остальные уехали. Но работа продолжается. К постановкам привлекаются студенты Луганской академии культуры и искусства. В конце 2014-го театр отметил свое 75-летие. Актеры сделали сборный номер из спектаклей прошлых лет и отправились с ним по республике — Краснодон, Молодогвардейск, Червонопартизанск. Говорят, что в городские и поселковые залы набивались по несколько сотен человек, люди стояли, сидели на полу. Никогда прежде не собиралось столько зрителей!..
— Самый тяжелый период был с августа по октябрь, — рассказывает заслуженная артистка Украины ("бывшей Украины") Полина Александровна Шкуратова, — когда отключили свет, связь, воду. Луганск был в кольце. Дорогу на Изварино называли дорогой жизни. Каждый день ранним утром мы шли за водой, отстаивали двухчасовые очереди, чтобы набрать бутылки. В обед и ближе к вечеру начиналась бомбежка. Ночью в целях светомаскировки не зажигали свечи, я садилась в коридоре, обкладывалась ширмами и читала книги при фонарике. Чтобы как-то успокоиться…
Полегче стало, когда отбили аэропорт, откуда велись наиболее серьезные обстрелы.
— Долго не могли понять, почему они так крепко там засели, — продолжает. — А потом выяснилось, что они используют систему подземных бомбоубежищ. Тогда наши стали их водой заливать. И что вы думаете — повылазили! А половина оказались — американцы.
Мама Полины Александровны — тоже актриса. Сейчас ей 94 года. Вместе с дочкой переживает вторую войну на своем веку: во время Великой Отечественной ездила с концертами на передовую. Новый год мать и дочь встретили в своей квартире. В 18.30 "братья-украинцы" отключили свет. Загорелся он снова 1 января в час ночи. Справили праздник при свечах. Приготовили салат, холодец. Подарок был один на двоих — новая сковородка…
Другая артистка театра — Светлана Степкина — делится, что до войны очень любила Украину. Особенно нравились ей песни, язык, быт, традиция кумовства, когда всегда полон дом гостей. А теперь, если говорит о бывшей уже родине — слова в горле застревают:
— То, что сейчас происходит на Украине — это чума. Им еще предстоит понять, какого джинна они выпустили из бутылки. Я имею в виду не только национализм. Вылезли наружу все пороки — жадность, зависть, лицемерие!
Впрочем, по словам Светланы, именно в этот период, под бомбами, жители восставшего Донбасса, столкнувшиеся с несправедливостью, будто сбросили с себя что-то наносное. Стали внимательнее друг к другу, добрее. Старушки в знак собственного достоинства выходили за водой, надев бусы, какие-то шляпки. Деревенские жители привозили корзины яблок и раздавали их бесплатно. Каждый, покупая хлеб, брал булку для себя и для соседа. Еду варили во дворах многоэтажек на кострах — сразу на несколько семей. Подкармливали собак и кошек, которых побросали уехавшие хозяева и которыми наполнился город. Сама она подобрала ручного кролика — кто-то оставил питомца в подъезде…
Пять спасительных процентов
В Луганской республиканской детской больнице недавно наладили работу всех семнадцати отделений. Во время войны полноценно работало только одно — реанимация! Электричество давал спасительный дизельный генератор. Тут же принимали раненых взрослых. Больницу местами покрошило снарядами, но в целом обошлось без больших разрушений.
— В нашем деле оптимистом надо быть, тем более в военное время, — делится заместитель директора больницы Елена Владимировна Стрельбицкая. — Сначала нам включили свет. Потом — воду. Сейчас люди вернулись. Открылись аптеки. Чем не повод для радости? Проблема кадровая есть, но она не критическая. Живем за счет помощи. Гуманитарные конвои и посылки неравнодушных людей позволяют закрыть пять процентов от общей потребности лекарств. Выжить хватает.
Другой сложный вопрос — питание. Сотрудники больницы сами ездят по организациям и просят. Кто подарит крупу, кто масло. Очень помогают храмы. Отдельная статья — детские смеси. Их нет! Большая надежда на ближайший гуманитарный конвой.
Зарплаты не получают с конца сентября (как и другие представители государственной сферы). Вроде бы обещали начать выплачивать в начале года. Надеются. И не унывают…
Во время нашего визита в больницу представители "Интербригад" (российского добровольческого движения в помощь Донбассу) как раз доставили в Луганск гуманитарный груз, собранный своими силами в разных городах. Часть помощи — средства личной гигиены, бытовую химию, одежду, полотенца — отвезли в Стахановскую школу-интернат и Суходольский детский дом для инвалидов. Часть — столь нужные лекарства — в офтальмологическое отделение Луганской детской больницы.
Медикаменты закупали по адресной программе — то, что просили врачи для деток. Актовегин, кавинтон, дексаметазон, физраствор, глазные капли. А еще открытки, рождественские наборы!
Разбирая помощь, врачи не скрывают слез. Говорят, что такой богатой помощи они не получали ни разу.
В одной из коробок — открытка. И поздравление: "С Новым годом, родные. Дорогие наши собратья! Молимся за вас. Стойкости и мужества! Вы обязательно победите. Мы с вами!".
