Есть в Подмосковье, в Серпуховском районе, заповедник, Приокско-Террасный – единственный сегодня заповедник в Московской области.
Одна из достопримечательностей заповедника – зубры. Живут эти животные в Центральном зубровом питомнике.
7 января в питомнике погиб зубр по кличке Шпонти.
«Сотрудники питомника уверены: животных отравили. Под Новый год в заповедник на двух КамАЗах якобы привезли несколько тонн гнилых мандаринов и помидоров. Этим и кормили занесенных в Красную книгу животных в дни праздников. Руководство питомника уверяет, что новогодний презент был, но зубрам не скармливался. Директор Андрей Ивонин комментариев не дает. Он находится под следствием, как раз за растрату бюджетных денег. У подчиненных к нему свои счеты. Они обвиняют его в незаконной продаже под особняки земель заповедника, беспричинных увольнениях и в отсутствии биологического образования: Ивонин – профессиональный военный», – это текст репортажа главного борца с коррупцией – НТВ.
История жуткая. Люди, чья обязанность холить и лелеять животных, травят их гнилыми мандаринами! И земли заповедные распродают!
О «незаконной продаже под особняки земель заповедника», чуть позже. А вот зачем кормить зубров гнилыми мандаринами? Это, какими надо быть садистами, чтобы насильно зубра заставить сожрать мандарины?
Зубры не любят мандарины, они их не едят. Зубры любят жёлуди.
Значит, или животное надо поймать, связать, раскрыть ему пасть, или…
Лучшее место, где в России можно увидеть зубра – Приокско-Террасный заповедник; лучшее, потому что там исторические корни разведения зубра в СССР. Лучшее время – зима. С началом весны, с появлением первой травы и до первого снега, зубры уходят вглубь питомника. Можно провести у кормушки весь день, не увидев и тени этого могучего быка, при одном виде которого, поджав хвостик, удирает медведь. Естественных врагов, у зубров нет. В природных условиях одинокого большетонного самца, и медведь, и волки, обойдут стороной – медведя на рога, а стаю волков расшвыряет как щенят. Не сожрать волкам и теленка и больную корову. У зубров суровый матриархат. Матерая зубриха в лучших традициях здорового тоталитаризма, выстраивает вертикаль власти, где у каждого свое место. Место телят и больных животных – центр стада, все остальные пасутся и отдыхают так, что меж ними не то, что волк, хорек не пролезет. Телочки, вырастая, остаются в стаде, самцы – уходят. Их никто не гонит, уходят сами. Их сменяют более сильные молодые самцы.
Самцы, животные непредсказуемые, могут взять и теленка убить – просто так, по настроению – зайдет в стадо, забодает теленка, и уйдет. А зачем, почему, – ученые этого не знают.
– Может, не с того копыта встал, – отшучивается экскурсовод Антон Николаевич. – Самец может убить теленка в период ухаживания за самкой, если он мешается и не отходит от мамы, или когда территория загона не позволяет разгуляться – по принципу, не стой на пути… Но любовники они нежные, – говорит. – Вы сами посмотрите.
Зима, все зубры пасутся возле кормушек. Вдоль забора неторопливо идет молоденькая телочка, за нею Муфел, матерый, два метра в холке, зубр, нежно так за телочкой плетется, всё носом бока ей поглаживает.
– Не поломает? – спрашиваю.
– Нет, он на нее не полезет, понимает, наверное, – говорит Антон Николаевич. – Сейчас конец февраля – время совсем не любовное. К этому времени зубры, обычно, тощают, не до любви им, а этим – что февраль, что июль. Комиссия увидела, что быки в феврале за самками ухаживают, говорят, вы чем их так кормите, что они у вас в такой форме и в постоянной охоте?
– Мандаринами, – шучу не к месту.
– Чтобы зубра мандаринами накормить, ему простите, одно место сдавить надо, чтобы он рот открыл. Сытого зубра если и можно подманить – только морковкой, морковь они любят.
Идем по дороге питомника – питомник разделен на три сектора: в первых двух – загоны-пастбища, самый маленький 5 га, в каждом загоне семья из нескольких зубриц с телятами и зубр. Зубрицы привычной цитаделью стоят метрах в двадцати от забора, самцы, кто неспешно гуляет вдоль забора, кто, у кормушки сено ест, кто на снегу лежит бока валяет, кто как Муфел, за дамами ухаживает. Третий сектор не для экскурсий.
– Там взрослые животные, которых для дикой природы готовят – им лишний раз человека видит ни к чему. Хотите, можно конечно, но – не стоит. Если зубр привыкает к виду человека… думаю, вы понимаете, ему тяжелее придется в вольной жизни. Те, кто устроили против нас войну, убеждают, что мы там держим основное стадо, которое голодом морим и мандаринами кормим, а для экскурсий выставляем «показных» животных. Мне о такой лжи и говорить не хочется. В первых двух секторах зубры производители, они привыкли к человеку, привыкли к экскурсиям, постоянному движению людей, а те, кто в третьем, они видят только заполненную сеном кормушку, а кто заполняет ее сеном – они не видят… Давайте остановимся, можем вспугнуть.
С края дороги грузовик; дальше, в узком загоне, на снегу, деревянный сбитый из досок короб, у короба сотрудники заповедника, у одной в руке морковка: Малыш, малыш, – ласково подманивает. К ней, учуяв морковку, осторожно подходит полуторагодовалый телёнок.
– Этого сейчас в Геленджик, в Сафари-парк отправляем, – негромко поясняет Антон Николаевич. – Теленок родился, до полутора года живет в стаде. После проведения согласований отправляем – кого в дикую природу (заповедники, национальные парки), кого в зоопарки, кого в Сафари-парки – смотря какой заказ.
Почуяв нас, бычок попятился и дал деру.
– Пойдемте скорее, – и, ускорив шаг, мы прошли мимо, – его только подманить можно, полуторагодовалый теленок по силе, как взрослая домашняя коровы, он и паре волкам отпор даст, не то что человеку, а его нужно заманить к клетку для транспортировки.
Идем дальше по дороге. Питомник похож на огромный мегаполис, где кварталы-загоны разделены дорогами; по дорогам проезжают трактора с сеном и комбикормом, проходят экскурсии.
– Заметили, какой узкий короб? – обращает внимание экскурсовод. – Каждый короб делается строго под габариты животного, что бы он мог только стоять, иначе теленок от испуга будет метаться и поранит себя.
Идем дальше. Справа, напротив загона с зубром Муфелом, загон, где живут бизоны.
– Бизонов держим только для сравнения, в Красную книгу они не занесены, Вторая мировая война США не тронула. А большинство зубров погибло в Великую Отечественную. Потому в 1948 и перенесли питомник из Беловежской Пущи в центр России. Сегодня единственная страна в мире, где зубров вывели из Красной книги – Белоруссия. Там даже охота на них разрешена. Батька Лукашенко, считает, что для маленькой Белоруссии зубров много. Так что в российской части Беловежской Пущи, зубры под охраной, а в белорусской – нет.
Вдруг бизон подошел в плотную, и точно уставился на нас.
– Это он не на нас, – успокоил экскурсовод, – это он заметил, как Муфел за самочкой ухаживает. Если бы не заборы они давно бы друг с другом отношения выяснили. Да вы посмотрите.
На перекрестке, еще два зубра, точно, как бизон, подошли к своим заборам и уставились на Муфела, к которому подошло уже все его стадо, и Муфел каждой поглаживал мордой бока – ухаживал.
– Прям как люди, – замечает Антон Николаевич, – своих самок полно, нет – они на самок Муфела заглядывают. К Муфелу сейчас лучше и на метр к забору не подходить. Захочет – снесет эту сетку-рабицу и в другой загон перепрыгнет – зубры свой рост перепрыгивают – двух метровый барьер им не помеха. А Муфел самый здесь агрессивный бык.
Заглядываю в большие овальные глаза Муфела – настоящий бычара! Взглядом готов всех порвать! Подхожу к другим зубрам – в глазах осторожность и… страх.
– Все равно – осторожно, – остерегает экскурсовод, – их страх обманчив.
– И сколько они так друг друга взглядами пугать будут? – спрашиваю.
– Да хоть до темноты. Зубры упрямые.
– Но не перепрыгнут?
Нет, но лучше не провоцировать. Предупреждаешь посетителей – не суйте руки сквозь решетку, а в ответ: но они же такие милые!
– А почему теленка подзывали Малыш? – спрашиваю.
Зубры не понимают кличек, но как кошки отзываются на «кис-кис», так и зубры на «малыш». А так у нас все клички на «М» значит зубр у нас в заповеднике родился от Московской области повелось. Если начинается на «Му» как Муфел или вот Мураками – значит зубр Беловежско-Кавказской породы, если на «Мо» то зубр чисто Беловежской – таких у нас одна Мозаика. Чисто Кавказской породы не осталось – всех в Великую Отечественную убили – в основном от артобстрелов и бомбежек, но кого-то и съели, конечно. На «Ма» – бизоны. Пойдемте обратно.
Проходим мимо небольшого загончика. В загончике две овцы, до того жирные, что смотреть на них удивительно.
– Спонсоры подарили, – поясняет Антон Николаевич, – на шашлык к Новому году. Но у нас рука не поднялась. Второй год живут. Пусть живут – сена не жалко, тем более зубры очень избирательны к сену и съедают только определенные травы, а овцы с удовольствием поедают оставшиеся.
У каждого быка свой спонсор. Это и спонсорам престижно и нам удобно – расходы на содержание животного ложатся на плечи усыновителя, а уж уход наш. Прокормить одного быка – 50 тысяч рублей в год. Для наших спонсоров – это престиж, а животным помощь.
А с мандаринами было вот что, – наконец открывает тайну Антон Николаевич. – На Новый год, один из спонсоров – одной очень крупной сети магазинов – привез нам тонну помидоров Черри, упакованных по полкило, и два ящика мандаринов, по десять килограмм. Помидоры он просто не успевал реализовать, а мандарины в нагрузку. Я до сих пор из этих помидоров аджику ем. Ни помидоры, ни мандарины, ни овец – зубры не едят. Им покупают сено и комбикорма. Но мы люди, и мы любим подарки – нам и конфеты спонсоры привозят и носки, но вы видите – зубры наши ходят без носков. Но про это вам лучше расскажет Маргарита Николаевна.
Кабинет замдиректора по научной работе.
Маргарита Николаевна Кочерга, временно исполняющая обязанности директора, говорит осторожно – не любит она журналистов. Да и кто их любит. Приедут, микрофон в лицо сунут, а там хоть трава не расти.
– Одни вот написали, что мы из куриц орлов делаем – химер производим, – горько улыбаясь, рассказывает она. – Вы поймите одно – зубра убили. Даже если предположить, что зубрам дали мандарины и предположить, что они их съели – первыми бы пали телята, но никак не пятнадцатилетний здоровый зубр-производитель. Вскрытие убитого Шпонти, проводил ветеринарный врач, заведующий Туровским участком в присутствии комиссии и с фотофиксацией, образцы тканей направлены в лабораторию «Шанс-био» Москва, в его печени нашли следы кофеина и гепарина – компоненты не входящие в состав цитрусовых или пасленовых. А вот кто и зачем убил зубра – это вопрос серьезный.
Как ни странно – зубры это не самое ценное, что есть в заповеднике. Есть и еще одна «достопримечательность» – «Долы», это пойменные луга, выходящие к берегу Оки. Лишь небольшая часть их вошла в территорию заповедника, остальные находятся в охранной зоне. Ну, луга и луга, ну, заливные, ну пойменные, и что? Мало ли их по России? Оказывается не просто мало, их практически не осталось – какие перепахали, какие застроили.
Луга, которые сохранились на территории заповедника и его охранной зоны, сохранились как участки степной растительности, флора которых получила в научной литературе название «окской» или «лужковской». Распространение степей так далеко на север учеными рассматривается как ботанический феномен, что и придает особую научную значимость этому участку степи. Площадь степных участков – всего 36 га. Это самая северная точка существования степных сообществ, где «степняки» изолированы от своих основных ареалов. Но феномен «окской флоры» – феномен только для ученых. Для людей не искушенных, это хорошее место для дачи, для рыбалки – тем более и место рядом с заповедником и на берегу Оки, а значит экология и конечно – престиж. Почвообразующие породы на территории заповедника и его охранной зоны – песчаные отложения водно-ледникового и аллювиального происхождения. Под песками на глубине 75-200 см залегают известняки или глины каменноугольного периода. Отличное и доступное место для карьера. И на территории лугов, помимо трехсот построенных и строящихся дач, есть и карьер. Дело в том, что заповедник, это особо охраняемая территория, а уникальные пойменные луга, окружающие заповедник – охранная зона. И если кто заходит на территорию заповедника, он подпадает под федеральный закон. Соблюдение режима охранной же зоны должны обеспечивать и сотрудники заповедника и власти Серпуховского района, Росприроднадзор и Природоохранная прокуратура. Сотрудники заповедника заметили, что на лугах идет строительство дачи, подают жалобу в вышестоящие инстанции, которые должны принять меры. А как район примет меры, если дачи, строящиеся на лугах, принадлежат людям, входящим во властные структуры района? Получается – они должны судить сами себя?
Идет самая настоящая война.
Война за «Долы».
Заповедник, пытается сохранить последнее, что осталось от лугов. Цель тех, кому нужны луга, заткнуть заповеднику рот. Задача заповедника – перевести луга из охранных в охраняемые. Задача «дачников» превратить заповедные луга – в земли без обременения – на которых можно законно строить свои дачи.
«Дачникам» плевать на Россию, для них Россия – «эта страна».
Для работников заповедника Россия – Родина.
«Дачники» работают как фокусники: убив зубра, бросив на его тело все СМИ, заставив всех ковыряться в гнилых мандаринах, и ужасаться «беспределу», творимому в заповедники, «дачники» спокойно строят свои дачи и окончательно убивают последние пойменные луга оставшиеся в центральной России.
А что остается нам? – заключает Маргарита Николаевна. – Или бороться и погибнуть, или… заткнуться и молча смотреть, как Россия медленно и верно умирает.
Если они не пожалели зубра, думаете, они пожалеют нас с вами?
