Олег Виноградов – денди советского балета. Балетмейстер милостью Божьей, в мире таких - на пальцах одной руки пересчитать. С моцартианской лёгкостью Олег Виноградов коснулся воображением произведений Расула Гамзатова, Чингиза Айтматова и создал нечто из ряда вон выходящее. Сверкание на сцене абстракций из нитей граната и речного жемчуга, что переливалось, истаивало, как воск от огня, в пластике артистов балета, охваченных истомой, подвигом и трепетом человеческих чувств. Публика, как зачарованная, ночи напролет проводила в очередях перед кассами театра. Лишь бы еще и еще раз увидеть в Кировском или в Большом балеты «Горянка», «Асель», «Потёмкин», «Ярославна»… И не поверить возможности волшебства перевода на язык хореографии произведений советской литературы. «Что ж? - задумчиво рассуждал маэстро, элегантно разместившись в кресле директорской ложи, поигрывая в руке вишнёвой трубкой. - Балет – искусство трансцендентное, то есть выходящее за грани возможного. И только тогда оно – балет».
Олег Виноградов – вершитель невозможного. Он возглавил «Кировский балет», когда эта кузница этуалей, эталон петербургского стиля, казалось, исчерпала себя. Вслед за «прыжком в свободу» Нуреева на Запад последовали Макарова, Барышников. Аллу Осипенко фактически «ушли» из театра, а больше половины труппы перешагнула через пенсионный рубеж. И что сделал маэстро? Создал новую труппу, вернул статусу: «артист Кировского балета» былую непревзойденность. Мир заговорил об Олеге Виноградове как об одном из пантеона великих. Агенты иностранной разведки кружили вокруг маэстро, маня соблазнами.
Награды и премии: Народный артист СССР (1983), лауреат Государственной премии РСФСР (1970), премия Ленинского комсомола (1977), премия имени Мариуса Петипа (Париж, 1980 и 1983), премия «Пикассо» (Чикаго, 1987), премия французских кинематографистов «Золотой Лев» (1988 ). В 1990 году удостоен высшего звания в области литературы и искусства Франции - «Шевалье».
Карьера Олега Виноградова – понимание: политика двойных стандартов – день вчерашний. Збигнев Бжезинский – зубр американской политики, автор доктрины «русский народ – лишний народ» предложил русскому Виноградову провести инспекцию всех балетных трупп США и представить доклад о состоянии в стране искусства – балета. Президент США Буш-старший пригласил маэстро открыть в Вашингтоне «Кировскую балетную академию». Столица Южной Кореи, Сеул, предложила занять пост артистического директора компании «Юниверсал балет». Святая святых балета – Гранд Опера – впервые в своей истории пригласила русского балетмейстера возглавить балетную труппу. Творческие замыслы маэстро реализовывались на сценах ведущих театров Европы, Азии, Северной и Южной Америки… Карьера Олега Виноградова оборвалась в её зените. Крушение ли СССР тому причина? Просто есть такая российская забава – талантов своих истреблять. Как сорняк. И предавать забвению.
Был хмурый, ветреный февраль. В поисках Олега Виноградова специально выехала в Санкт-Петербург. Мне повезло. В кабинете здания консерватории, где каждая половица дышит историей русской музыкальной культуры, мы встретились.
Олег ВИНОГРАДОВ. Почему вдруг заинтересовались мной?
«ЗАВТРА». Ну, Вы для меня человек не случайный. Я давно хотела встретиться, спросить: что с Вами? почему Вы, человек-легенда, где-то в тени?
Олег ВИНОГРАДОВ. Что со мной? Очень просто. Оказался блокированным. Последние 25 лет идёт уничтожение моего имени.
«ЗАВТРА». Верно ли, что над Вами висел дамоклов меч физического уничтожения? Вы можете рассказать историю вашего ухода из Кировского театра?
Олег ВИНОГРАДОВ. Могу. Начался передел рынка, в котором я явно кому-то стал мешать. Из всех творческих организаций страны Кировский театр к тому времени приносил Госконцерту самые большие деньги. Балет был такого уровня, что иностранные импресарио заключали с нами самые выгодные для нашей страны контракты. Выше нас никто не получал, ни Большой театр, ни «Березка», ни цирк, ни ансамбль Моисеева. За один спектакль нам платили от $35000 до $55000, а гастролировали мы по два-три месяца. Вот к этим деньгам и потянулись.
«ЗАВТРА». И Вам сделали предложение, от которого нельзя отказаться?
Олег ВИНОГРАДОВ. Сначала ко мне обращались с вопросами: не надоело ли мне руководить театром? Отступные – миллион долларов. Может быть, уйти, ведь за рубежом много работаю? Я действительно много работал и за рубежом, куда меня постоянно приглашали. Потом начались «санкции»: прокалывали колеса машины, разбивали стекла, поджигали квартиру. Последовало первое покушение, второе, мне проломили голову, пытали несколько часов, я чудом остался жив. За мной была установлена слежка, и я вынужден был нанять охрану. Полтора года ходил с охраной от дома до театра и по театру. Потом было третье покушение, мне подбросили изумительную вещь, ампулу с отравляющим газом. Опять же чудом я остался жив: ампула оказалась некачественной, я получил всего лишь микроинфаркт. Ну и после этого случая решил уехать из страны. Но сердце, душа болели. Ясно ведь было: смалодушничал. Ведь именно этого от меня и добивались! И я вернулся. Было подстроено получение взятки директором театра Мальковым от канадского импресарио. Тень этого скандала легла и на меня. Расследование показало, что я не имел к взятке никакого отношения. У меня все документы на руках есть, что взятка в действительности не имела места, на мне никакого уголовного дела не было, и нет. Оно даже не открывалось! После этого скандала я оставался в театре на посту главного балетмейстера еще несколько лет и продолжал работать так же активно. Лишь в 2000 году, после очередного покушения, уехал в США. Но пресса до сих пор обливает меня грязью. Особенно преуспела критикесса Юлия Яковлева.
«ЗАВТРА». Кто – Вы? и кто – «критикесса» Юлия Яковлева?
Олег ВИНОГРАДОВ. Я подал в суд на неё и этот суд выиграл. Журнал, где была публикация, дал опровержение. Но я настаивал на компенсации. Тогда глянцевый, весь в рекламе толстый журнал предоставил в суд документы, согласно которым журнал нищий, выплатить компенсацию не в состоянии. В настоящее время суд не закончен, и я настаиваю на том, чтобы госпожа Яковлева понесла материальное наказание за публикацию ложной, оскорбляющей меня информации.
«ЗАВТРА». Можно сказать: кампания по уничтожению имени Григоровича в Москве и имени Виноградова в Петербурге стартанула в одно и то же время. И почерк до боли схож, и действующие лица всё те же.
Олег ВИНОГРАДОВ. Так инициатива одной и той же группы! Павел Гершензон, Вадим Гаевский и компания. Идеолог группы Павел Гершензон - неудавшийся архитектор, абсолютный непрофессионал в балете. Выступает за то, чтобы советский период балета был уничтожен. Открыто говорит о том, что советский балет – не балет, а профанация, и русский балет – тоже не балет. Настоящий балет существовал и существует исключительно на Западе. Вы знаете, недавно вышла книга Гершензона об истории Мариинского театра. Так в ней период моей работы в театре просто исчез. Дыра в 20 лет.
«ЗАВТРА». Чем можно объяснить такую позицию?
Олег ВИНОГРАДОВ. Во-первых, стремлением, простите за выражение, выпендриться, показать: мы в оппозиции ко всему, и мы, только мы имеем право определять, что говорить сегодня за всех. Как следствие, началось засилье на сцене эпатажа, мрака, антикрасоты. Вы не поверите, но 1 апреля 2010 или 2011 года, точно не помню, на сцене Мариинского театра танцевала труппа Анжелена Прельжокажа, абсолютно голые мужчины и женщины, изображали, выражали и иллюстрировали все возможности полового акта, насилия. И это на сцене Мариинского театра, где 60 лет воспевал красоту Мариус Петипа!
«ЗАВТРА». Ну почему не поверю? В пору чиновников Швыдкого-Иксанова-Гетмана-Новиковой, каждый с орденом Почетного легиона за заслуги перед искусством в петлице, извращение в Большом было нормой. Разве что Прельжокаж в балете «Апокалипсис» приодел артистов в нечто вроде мешков для мусора. Олег Михайлович, но не Вы ли были первым, кто пригласил в Кировский театр ведущих западных балетмейстеров?
Олег ВИНОГРАДОВ. При мне близко к театру не подпускались балетмейстеры псевдомодерна. Я и тогда говорил о сохранении традиций и школы классического балета и первым в нашей стране предоставил сцену театра ведущим западным хореографам, близким нам по эстетике: Джорджу Баланчину, Ролану Пети, Пьеру Лакотту, Джерому Роббинсону, Энтони Тюдору. Эти хореографы на основе классики создавали замечательные неоклассические балеты.
«ЗАВТРА». Не получилось ли так, что ратуя за западную хореографию, мы получили в итоге обнаженные гениталии на сцене?
Олег ВИНОГРАДОВ. Именно так! Дело в том, что была образована ниша бесконтрольности, хаоса, бесцензурности и анархии.
«ЗАВТРА». Не пора ли эту нишу «железным» занавесом прикрыть? ввести цензуру?
Олег ВИНОГРАДОВ. Нет, «железный» занавес не нужен, но порядок наводить необходимо, в частности прекратить бесконтрольность, с которой возникают мелкие «бандитские» труппы, называющие себя королевским, санкт-петербургским балетами, при этом не имеющие ни школы, ни профессионализма, ни качества исполнения, и только дискредитирующие культуру страны.
«ЗАВТРА». Балет превратили в шоу.
Олег ВИНОГРАДОВ. Превратили в базар! не в рынок, а в базар! Весь этот рыночный балет стал балетом базарным. Более того, когда началась вся эта вакханалия бесконтрольности, то на Запад хлынула толпа непрофессионалов. Они дискредитировали звание артиста русского балета. И вот уже на стенах американских и европейских академий балета стали появляться таблички: «Русским просьба не обращаться».
«ЗАВТРА». Двадцать лет демократических реформ сделали своё дело.
Олег ВИНОГРАДОВ. Да. До русского балета с его трехсотлетней школой традиции и совершенствования Западу, прежде всего, я имею в виду США, было не дотянуться. Но так называемые реформаторы изобрели следующий ход: русский балет не может быть международным. Не вписывается в международный уровень. С чем трудно поспорить, учитывая высоту планки русского балета. И что в результате сделали? Русский балет опустили до их, «международного», уровня.
«ЗАВТРА». Олег Михайлович, предлагаю поговорить о Кировском балете. Почему он представлял такую ценность, что звёздных артистов балета вербовали, словно они создатели сверхсекретного оружия?
Олег ВИНОГРАДОВ. Самое главное в балете, в балетной труппе – кордебалет. Если есть кордебалет – солисты обязательно будут. Кордебалет нашей труппы был безупречен.
«ЗАВТРА». О Найме Балтачеевой рассказывают легенды: будто кордебалет, с которым она работала, в «Шопениане» отличался от кордебалета в «Жизели», хотя для непосвященного человека позы балерин, костюмы одни и те же.
Олег ВИНОГРАДОВ. Разная стилистика кордебалета. Почему? Кто такие виллисы? Это же злые духи. Спина прямая. Кто такие сильфиды «Шопенианы»? Духи воздуха. Спина летящая, другой корпус, другие руки. Стилистику петербургского балета Найма Балтачеева соблюдала железно.
«ЗАВТРА». Мне трудно избавиться от мысли, что Кировский балет в советские годы нёс в себе необыкновенный аристократизм царской России.
Олег ВИНОГРАДОВ. Аристократизм и элитарность… Вы знаете, вообще и для меня это - загадка.
«ЗАВТРА». Секрет в традиционном консерватизме педагогов? в школе Вагановой?
Олег ВИНОГРАДОВ. Прежде всего, что такое балет? Почему сегодня многое из того, что называют балетом и в том пытаются убедить зрителя, балетом не является? Балет – это строжайшее по форме искусство. Балет основан на знаковой, как ноты мало кому понятной азбуке. Поэтому все позиции, все элементы, из чего состоит физическая культура тела как таковая, наполненная духовностью, содержанием и смыслом, строилась на требовании неукоснительного соблюдения азбуки.Балет – самое консервативно закрытое, оберегающее законы своей чистоты искусство.
Пластика балетного тела устремлена ввысь, божественна. Идеальные пропорции, маленькая головка, длинная шея, покатые плечи, короткий торс, длинные выворотные ноги. Что такое выворотность? Это основа классики. Выворотность – противоестественное состояние человеческих ног. Но выворотность – это удлиненность, развитие мышц ног по тем законам, по которым балет развивается уже около трёхсот лет.
«ЗАВТРА». Олег Михайлович, Вы возглавил Кировский балет в его «минуты роковые». Каким образом Вам удалось снова поднять Кировский балет на недосягаемый уровень?
Олег ВИНОГРАДОВ. Я делал то, чему меня учили. Еще были живы такие гиганты, как Юрий Слонимский, Вера Красовская, Петр Гусев, с которыми советовался. Я понял тогда, что если максимально не привлечь в качестве педагогов поколение балерин, которые учились у Вагановой: это Ирина Колпакова, Ольга Моисеева, Нинель Кургапкина, Наталья Дудинская, труппу театра не поднять. И я не один работал. В театре мы создали специальный Художественный совет балета, без которого я не принимал ни одного решения. С Ниной Уховой, лучшей ученицей Наймы Балтачеевой, мы работали с кордебалетом. Балерины Юлия Махалина, Алтынай Асылмуратова, Галина Мезенцева становились ведущими солистками после определенного периода работы в кордебалете. Иными словами, мы восстановили традиции театра, преемственность поколений, которые в какой-то период были нарушены. Меня понимали, поддерживали. Мы вместе решали какие балеты Баланчина ли, Лакотта можно представить публике на сцене Кировского театра.
«ЗАВТРА». Почему именно в Петербурге столь священное отношение к балету?
Олег ВИНОГРАДОВ. Я вырос в послевоенное время. Разруха, пол-Ленинграда в руинах, очереди за мукой и за билетами на балет. Билеты были самые дешевые, билет стоил 30 копеек, сколько же стоил пирожок. Поэтому я впервые попал в Кировский театр на балет. А шли грандиозный «Ромео и Джульетта» Лавровского, сказочная «Золушка» Захарова… и после всего этого голода, коммунальных квартир я оказался в настоящем храме искусства, три часа находился в другом мире. Выходил из театра совершенно просветленным, хотелось жить. И все мы так росли. Классический балет стал самым любимым, поистине всенародно любимым искусством. А когда я впервые попал на балет «Щелкунчик», то просто обомлел. В то время я был солистом Ленинградского детского хора. И в момент вступления а капельного хора, случайно посмотрел из оркестровой ямы, где мы стояли, не на дирижера, а на сцену. Мимо проходили непонятные мне существа, и я... пропустил вступление. Не мог оторваться от происходящего на сцене. С тех пор балет вошёл в мою жизнь, как болезнь.
«ЗАВТРА». Три имени, олицетворяющие петербургский балет.
Олег ВИНОГРАДОВ. По неподдающейся объяснению, загадочной степени воздействия на публику – это Уланова. По соответствию физической форме – Осипенко и Макарова. По чистоте танца и верности рисунку хореографа – Колпакова, Комлева. Из сегодняшних имён, конечно же, Захарова. Знаете, за последние сто лет балерин с данными Захаровой не было.
«ЗАВТРА». Согласитесь, магия воздействия важнее.
Олег ВИНОГРАДОВ. Для нормальных людей, конечно. Но я-то смотрю как ненормальный! Смотрю в ноги, в школу.
«ЗАВТРА». Скажите мне, пожалуйста, как человек «ненормальный». Вот Вы – балетмейстер имперского балета.
Олег ВИНОГРАДОВ. Безусловно. Я консерватор и горжусь этим.
«ЗАВТРА». Вы создатель балетов «Ярославна», «Броненосец «Потёмкин», постановщик крупномасштабной сценической версии оратории Прокофьева «Александр Невский». Как Вы восприняли крушение советской империи?
Олег ВИНОГРАДОВ. Неоднозначно. С одной стороны, многое для нас было закрыто. Мы не видели зарубежного балета, не знали его развития и как следствие, появился нездоровый на него ажиотаж… С другой стороны, я тоскую по Дворцу пионеров с его кружками в роскошных интерьерах, по пионерским лагерям, где мы выросли, по бесплатной искренней заботе о детях, которую мы ощущали.
«ЗАВТРА». Когда у Галины Улановой, родители которой выступали в антрепризе Анны Павловой, спросили: что дала советская власть? Она ответила – зрителя. Сегодня идеологи актуального искусства агрессивно насаждают инсталляции, перформансы, похожие на горы мусора, и убеждают: актуальное искусство для избранных. Чем объяснить такую странность?
Олег ВИНОГРАДОВ. Только тем, что им недоступно понимание балета как элитарного искусства в его приверженности красоте и в преклонении перед красотой. Они поклоняются дерьму и дьявольщине. Что же касается классического балета, то до конца понять его невозможно, и в этом-то и его притягательность. Почему? Потому что в нем нет ничего некрасивого. К тому же, настоящий балет наполнен драматургией, переживаниями, чувствами.
«ЗАВТРА». Олег Михайлович, хотела бы, чтобы Вы рассказали о прощальном приезде Нуреева в Россию. Ведь, несмотря на вынужденную эмиграцию, он, в очередной раз, прославил русский балет на весь мир.
Олег ВИНОГРАДОВ. Конечно, я сделал всё, чтобы вернуть Нуреева в Ленинград. Дело в том, что мы учились с ним в одном классе у замечательного нашего любимого педагога Александра Ивановича Пушкина. Друзьями мы не были, но отношения поддерживали постоянно. Он всё время болел театром, он всё время болел Петербургом, спрашивал обо всех. Конечно, Нуреев – явление совершенно экстраординарное, таких танцовщиков не было.
«ЗАВТРА». Что Вас больше всего тронуло, когда он танцевал в «Сильфиде»?
Олег ВИНОГРАДОВ. Он уже не танцевал. Он ходил. Он был уже очень болен… А тронуло?.. В 1978 году в Кировском театре реконструировали сцену. Старую ломали, и отломанный кусок я сохранил. Через какое-то время уже на гастролях в Париже я передал этот кусок Нурееву со словами: «Рудик, это кусок сцены, на которой ты танцевал». И он заплакал… Так вот, после «Сильфиды», когда уже спектакль закончился, Нуреев опустился на колени новой сцены театра. И потом сказал: «Ты сделал мне второй подарок. Теперь я, наверное, больше на этой сцене не появлюсь». Через два месяца он умер.
«ЗАВТРА». Олег Михайлович, вы прошли через такие огни, воды и медные трубы! Что оказалось самым главным для вас?
Олег ВИНОГРАДОВ. Самое главное то, что моя бедная мама, которая осталась одна с тремя детьми после войны, отец погиб, заложила в ломбард всё: свои серёжки, свадебное кольцо и внесла вырученные деньги на моё частное обучение у педагога, благодаря чему я поступил в хореографическое училище. Моя мама не понимала балета абсолютно, она верила в то, что раз я выбрал балет и фанатично им занимался, значит, так надо. Каждый раз мама приходила на спектакли, буквально с моего студенческого «Щелкунчика», где я танцевал паяца. Я потом спросил: «Мам, как я танцевал-то?»(голос срывается) «Миленький, я не видела – плакала». Она каждый раз плакала… И самое ужасное то, что имея шестидесятилетний опыт в балете, имея авторитет, что-то значу в своей профессии, я абсолютно не нужен Родине. Меня даже не пускают в Мариинский театр… Но Петипа в своих воспоминаниях пишет: сегодня не пустили в Мариинский театр; швейцар, который кланялся мне до пояса, сказал: «миленький Морис Иванович, пущать не велено». Я не Петипа, но, тем не менее, всё-таки 23 года руководил лучшим театром мира.
«ЗАВТРА». У Вас нет ответа на вопрос: почему талантливые русские люди уничтожаются русскими же людьми? Мы вот разговариваем с Вами в консерватории, а рядом памятник Глинке. Но ведь Глинка уехал из России, и по легенде, плюнул от отчаяния на границу.
Олег ВИНОГРАДОВ. Я никогда не делил людей на нации, работал во всех республиках бывшего Советского Союза, работал во многих странах мира. А вырос в коммунальной квартире, где из девяти семей семь было еврейских, две русских. Русские ненавидели друг друга и ни с кем не могли ужиться. Евреи же жили дружно, помогали всем, мы, детишки, ходили к ним в гости на дни рождения, праздники. Когда я первый раз приехал в Лос-Анджелес с труппой Кировского театра на гастроли, толпа окружила автобус, не проехать было. Нас встречали овациями. Я вышел, из толпы ко мне бросилась седая еврейка. «Олежек, я Роза Марковна, - говорит со слезами на глазах, - мы жили с тобой в одной квартире. Мы гордимся тобой!» Почему так?
Беседовала Марина АЛЕКСИНСКАЯ
