Дарвинисты вследствие атеизма считают мир самосущным и не имеющим иного разума, кроме человеческого, и это развязывает учёным руки для «разумного» вмешательства в «неразумный» мир Бога с целью его преобразования по своему произволу. В этом смысле очень характерны их попытки ограничивать численность населения, неизбежно выливающиеся в геноцид. Между тем давно, со времён Мальтуса (1798) и даже раньше сложилось представление, что популяции всех биологических видов, в том числе и человека, зарегулированы и испытывают постоянное давление ограничивающих факторов, так что «разумное» вмешательство «науки» тут неуместно и излишне. Естественная регуляция численности вида обусловлена разумным устройством экосистемы; в противном случае, вследствие неизбежного вымирания нерегулируемых популяций, не было бы жизни. Но регуляция численности человечества самими людьми ничего, кроме распрей, не вызовет, т.к. затевается в корыстных целях одними против других. Человек не вправе вмешиваться в Божий мир с целью переделать его, не имея о нём адекватного представления вследствие того, что истинная биология уничтожена и заменена СТЭ (синтетической теорией эволюции – альянсом дефектных доктрин Дарвина и формальной генетики).
Рассмотрим следующий пассаж американского дарвиниста Г. Хардина. «Было бы ошибкой считать, что мы можем в долгосрочной перспективе контролировать рождаемость, обращаясь к сознанию людей. Это отметил Чарлз Галтон Дарвин в речи на столетнем юбилее публикации великой книги [Дарвин.Происхождение видов.1859 – Ю.И.] своего деда. Его аргументы просты и следуют в русле теории Дарвина. Все люди отличаются друг от друга. Некоторые, несомненно, откликнутся на призыв ограничить рождаемость с большей готовностью, чем другие. В результате дети тех, кто не пожелал ограничить своё воспроизводство, составят бóльшую долю в следующем поколении, чем потомки более сознательных родителей. И с каждым поколением это соотношение будет только увеличиваться. Процитируем Ч.Г. Дарвина: “Может случиться, что подобное развитие инстинкта размножения займёт сотни поколений, но если это произойдёт, возмездия природы не избежать. Homo contracipiens исчезнет с лица Земли, и его место займёт H. progenitivus”. Данный аргумент основан на том, что сознание или желание иметь детей (неважно, как это назвать) носит наследственный характер; однако оно наследуется лишь в самом общем, формальном [?] смысле. Результат будет одинаков, независимо от того, передаётся ли оно через гаметы или экзосоматически, если использовать термин А.Дж. Лотки. [Если прослеживается наследование не генных аллелей, а каких-либо иных, эпигенетических факторов, то, по мнению Хардина, это уже только формальное наследование. Истинное наследование он видит в генах и ни в чём другом, тогда как такое ограничение наследственности одними генами как раз и делает генетику формальной и евгенической. Ошибка считать причиной признака ген. Между геном и признаком нет взаимнооднозначного соответствия. – Ю.И.] Мы изложили эти аргументы применительно к проблеме роста населения, но с тем же успехом их можно применить к любому случаю, когда общество апеллирует к сознанию человека, эксплуатирующего ресурсы общего пользования, призывая к сдержанности ради общего блага. Такой призыв запускает [?] механизм отбора, изживающего сознательность у человеческой расы» (Гарретт Хардин. Трагедия ресурсов общего пользования. 2009).
Некорректность этих рассуждений следует из ложности Дарвиновой теории селектогенеза – происхождения видов путём положительного отбора приспособительной изменчивости. Если бы сознательность, как непотребная в смысле адаптации сдержанность, действительно находилась под угрозой элиминации отбором, то возникает вопрос, каким образом она, вопреки отбору, могла возникнуть или почему не была элиминирована раньше, пока не было призывов к сознательности? Неужели механизм отбора в пользу несознательных и против сознательных запускается только таким призывом? Ведь отбор на повышение дарвинской приспособленности всегда должен благоприятствовать развитию аморального человека с наиболее сильными инстинктами воспроизводства, а вместо этого нас всё-таки отличает социальная сущность, утратив которую мы перестаём быть людьми.
Хардин и Дарвин-внук, следуя фальсификациям Д. Лэка (1954), считают, что вариации плодовитости наследуются и что отбор способен увеличить плодовитость и воспроизводство в целом. Исследования плодовитости растений, животных и человека показывают, что отбор не может её увеличить и что превратное представление дарвинистов является чисто умозрительным выводом из теории селектогенеза - видообразования путём отбора. Достаточным для него препятствием является абсолютная деструктивность мутаций, 97% которых летальны, но и оставшиеся 3% тоже снижают жизнеспособность и более или менее быстро элиминируются из популяции. Поэтому мутации не могут служить материалом для положительного отбора, что подтверждается эмпирической концепцией дискретности и постоянства вида. Селектогенез опровергается не только важнейшими фактами всех биологических дисциплин, но даже априорно, логически, ибо противоречит принципу условий существования Ж. Кювье. Последний гласит: Ничто не может существовать, если не соединяет в себе всех необходимых для этого условий. Теория Дарвина его игнорирует, т.к. полагает, что первоначальные организмы не обладали всеми необходимыми приспособлениями для жизни, а приобрели их впоследствии в результате отбора; но это абсурд, т.к. они не могли бы существовать; следовательно, селектогенез невозможен.
Покажем постоянство плодовитости на примере человека. Плодовитость растений, животных и человека является тем более продуктивной в смысле числа выживших потомков (итога репродукции), чем она больше, т.е. отбор всегда идёт в пользу высокой плодовитости. (Теоретическое представление, что высокие значения плодовитости повышают смертность потомства, в результате чего итог репродукции снижается, является неверным. Они достаточно мало сказываются на трофической обеспеченности и других условиях выживания потомства, так что итог репродукции при высокой плодовитости всегда выше, чем при более низкой.) У человека средняя плодовитость составляет 1,012 ребёнка, ибо чаще рождаются одинцы, чем двойни, тройни и бóльшие приплоды, которые очень редки. Чем выше приплод, тем больше итог репродукции, и семьи, в которых случаются многоплодные роды, при прочих равных условиях в среднем больше, чем семьи, состоящие из одинцов. Следовательно, отбор благоприятствует многоплодию и средняя плодовитость человека должна возрастать; но этого не наблюдается: частота рождения близнецов не увеличивается, т.к. вариации плодовитости не наследуются. Мы видим, что отбор не в силах увеличить плодовитость человека, как это и следует из невозможности селектогенеза.
Из заблуждений Дарвина вытекают опасения жестокого стравливания среды человечеством, предотвратить которое атеистическая наука считает себя обязанной во что бы то ни стало, чтобы спасти природу и сохранить жизнь на Земле, потому что отрицает Божественное, промыслительное устройство мира, предусматривающее благо всех созданий. Отсюда коварные замыслы ограничивать население путём исключения якобы генетически неполноценных и отсталых, «несознательных». Это стало стратегической задачей «передовых» капиталистических стран Запада, что особенно проявляется в политике США. За этой фарисейской заботой о благополучии мира прячется желание захватить мировые ресурсы для продления своей неоправданно расточительной, прожигательской жизни (Панарин, 2003). Хардин видит «трагедию ресурсов» в том, что они, вместо того, чтобы поддерживать избранных, находятся в общем пользовании, и это настоятельно требует исправления путём передачи их в собственность «разумных». Приватизация ресурсов якобы послужит их охране и уж, во всяком случае, отвечает евгеническим целям, т.к. ресурсы будут использованы «достойными» людьми, а не кем попало. Вместе с тем Хардин признаётся, что «искушение пробудить сознательность в других [в целях экономии ресурсов и ограничения рождаемости – Ю.И.] возникает у каждого, кто хочет распространить свой контроль за пределы правовых рамок». Но именно этого и хочет капиталистический Запад, посредством дарвинизма докатившийся до откровенного фашизма.
Любой ортодоксальный дарвинист, просто как таковой, хочет он того или нет, оказывается сторонником евгенической дискриминации, геноцида и фашизма. Фашизм неизменно опирается на теорию селектогенеза (селекционизм), ибо из неё вытекают расизм, евгеника и социал-дарвинизм вообще. Поэтому социальные последствия селекционизма тщательно замалчиваются его сторонниками, которые делают вид, что социал-дарвинизм не существует не только в действительности, но даже и как понятие. Антиобщественный характер этой доктрины для них ясен, как был он ясен и Дарвину, иначе бы он не опасался обвинений со стороны общественности в безбожии и антихристианстве. Он и не решался публиковать «Происхождение видов» около 20 лет, ибо доктрина была придумана им в 1838 г., оформлена на 35 страницах в 1842, а широко обнародована лишь в 1859 г. (С. Сковрон, 1965). Никаких колебаний не было бы, будь у Дарвина хоть одно опытное подтверждение его теории, но она была чистым вымыслом. Ей надо было придать прихорошенный и приличный вид, и в результате умолчания её следствий Дарвин прослыл гуманистом в кругу своих наивных приверженцев. Вследствие такого извращения, гуманизм, лишённый истинного человеколюбия, сделался ныне ругательным словом (И. Тейлор, 1987) и прочно ассоциируется с богоборчеством и масонством.
Дарвинизм – идеологическая основа мирового фашизма (глобализации), поэтому он бдительно охраняется закулисным мировым правительством (Комитетом 300 и его масонскими клубами). Двойной юбилей (200-летие Дарвина и 150-летие хождения его постоянно реанимируемого вульгарного вымысла) отмечался как праздник науки, хотя дарвинизм был её самоубийством; и следовало бы похоронить эту доктрину, извлечь из неё должные уроки и заречься как от подрывной работы в науке, так и от насаждения крайнего индивидуализма в обществе. Если обманутые обожатели Дарвина хотят, чтобы от дарвинизма была хоть какая-то польза, они должны извлечь из него негативный урок, т.е. предостережение, как не надо строить науку.
Германский фашизм не устраивал капиталистический Запад единственно потому, что был вне его контроля, не подчинялся его велениям и, будучи конкурентом, представлял угрозу для существования всех других претендентов на гегемонию. Других различий между немецким и фашизмом мировым, который насаждается ныне капиталистическим Западом, нет: идеологическая основа их одна и та же, а именно, дарвинизм. Злокачественность дарвинизма состоит в том, что если раньше, вследствие веры в Бога и уважительного отношения к Его творению, борьба народов не ставила целью полное уничтожение противника, а только подчинение его политики некоторым требованиям, и на этом умеренном условии обычно достигалось примирение, то ныне, в связи с принципом борьбы за существование и выживания наиболее приспособленных, целью становится уничтожение народа, или геноцид. Главным средством достижения этой цели является уничтожение национальной религии и культуры. И эта перманентная война на уничтожение считается необходимым условием прогресса человечества.
Социал-дарвинизм отличается от простой, так сказать, импульсивной аморальности аморальностью продуманной, доктринальной, рационально обоснованной, которая считает нарушения морали обязательным императивом, поскольку «борьба за существование» и элиминация неприспособленных считается совершенно необходимым условием прогресса природы и общества. Не ясно ли, что дарвинизм – это сатанизм, а Дарвин – антихрист?
Дарвинизм неизбежно ведёт к социал-дарвинизму, т.к. его ортодоксы, вопреки аморальности его следствий, обязательно прилагают его к обществу. Современная атеистическая наука в лице СТЭ бросила исследования, догматизировала теорию голословной установкой, что «эволюция есть ФАКТ», выродилась в приложения уже известного, исключительно утилитарна и мыслится не иначе как на службе прихотям человека без оглядки на последствия. Истинная же наука, почитаемая с древности, состоящая в бескорыстном познании мироздания и Божественного назначения его явлений и ставящая целью воспитать богоугодного, нравственного человека, теперь полностью забита и забыта. Почему деградирует наука? Потому что все её деятели, от командующих до рядовых, повязаны тем, что сделали науку вместо общественно необходимого, полезного дела средством своей личной наживы и неправого заработка, коммерциализировали её, и это софистически оправдывается дарвинизмом. Общество, лишённое нравственных, социальных устоев, нежизнеспособно. Поэтому дарвинизм, подтачивающий основы общества, должен быть запрещён как идеология фашизма и изъят из образовательной программы.
Социал-дарвинизм и расизм – это идеология глобальной гражданской войны новых богатых с бедными, возглавляемой США. Лишившись такой идеологии, “партия богатых” лишится мобилизующей идеи, без которой нельзя вести войну. Основной идейно-политический конфликт эпохи – это борьба антиобщественного, небиологического социал-дарвинизма и биологического, социального принципа (Панарин, 2003).
Первое условие борьбы с фашизмом – это не истребление носителей идеологии фашизма, которым несть числа, а критика и опровержение самой идеологии фашизма, смолоду прививаемой людям образованием и СМИ преподаванием и пропагандой аморальной доктрины дарвинизма. Следует знать и всегда помнить, что биология искажена и офашизмлена дарвинизмом и генетическим формализмом СТЭ, доктрина которой вместо истинной, креационистской науки преподаётся сейчас во всех школах и вузах.
«Новое нашествие с Запада требует нового сопротивления. Это нашествие не меча и силы, но учения и мысли. И против этих нашествий бессильна всякая вещественная оборона, и сильно одно только глубокое душевное убеждение. Опасность угрожает уже не государству, а общине и семье» (А.С. Хомяков).
Народное единение, символы которого суть чувство коллективизма и семья, не раз спасали государство. Теперь настала очередь государства спасти общинное чувство в народе и семью, которые разъедаются индивидуалистической идеологией капитализма в целях лишить национальное государство защиты, опоры и покорить его. Но враг в лице «пятой колонны» либералов, находящихся у власти, наводнил быт и реальность ложными идеями и воспитывает массы в духе вражды к своей истории, к своей стране и, в конечном счёте, к самим себе, обманывая их дешёвыми соблазнами, податливость на которые была воспитана и продолжает воспитываться всеми средствами и силами путём насаждения материализма, т.е. через дарвинизм. Очень немногие осознают, что без уничтожения фашистской доктрины дарвинизма мы оказываемся разоружены перед идеологическим нашествием Запада. Дарвинизм – это его троянский конь.
