Этот материал дался мне психологически очень тяжело. Но взяться за материал и закончить меня заставляет личный долг участника СВО – добровольца, временно демобилизованного по состоянию здоровья. Пишу эти строки из туристической Гатчины – любимого города многих русских императоров. Помимо своих исторических дворцов и парков, Гатчина известна своими круглосуточными питейными местами, зачастую сомнительного пошиба. Логично. Гатчина это почти Питер, а в Питере, как поет Шнур, надо делать того самого…
Одно из таких мест – бар в районе под названием Аэродром. Район выстроили в брежневские времена на месте военного аэродрома еще царского времени, отсюда и название. Сохранившихся исторических мест, которые бы напоминали о славе русской и советской военной авиации, здесь не сохранилось вообще. С виду – типичный позднесоветский «спальник», где на стенах домов малолетние хулиганы оставляют нецензурные автографы, а на детских площадках нередко услышишь мат-перемат. Чтобы пьяные субъекты не кучковались вечерами близ подъездов и не мешали добропорядочным гражданам отдыхать, у подъездов демонтировали все лавочки. Через район идет дорога в бывшее село, а ныне дачный поселок Малые Колпаны. С края дороги, близ остановки автобуса – непрезентабельный многоэтажный дом. В нем и располагается этот круглосуточный бар – «наливайка», где в любое время по завышенной цене можно купить любое спиртное, и с относительным комфортом распить его в помещении «наливайки».
Задолго до СВО заходил туда иногда и я грешный. Больше не хожу. После одного случая, который мне поведал один уважаемый гатчинский врач.
Произошло это в первой декаде августа, сырым и промозглым утром. Примерно в половине седьмого утра в «наливайку» зашел продрогший и явно не выспавшийся мужик лет сорока пяти, в камуфляжной форме и с шевронами добровольца СВО на рукавах. Поздоровался с барменшей, заказал пару бутылок светлого пива, присел за столик. Буквально через минуту в бар зашел посетитель с длинной черной бородой от глаз до груди. На вид – типичный мигрант из Средней Азии. Мигрант сел рядом с мирно пьющим пиво фронтовиком. Обычно в этом баре принято со всеми здороваться, но мигрант без приветствий грохнулся на диванчик, как будто он здесь хозяин. Ничего не заказал. Молчал – и при этом вертелся из стороны в сторону. Ни с того ни с сего он начинал хихикать, один раз истошно захохотал. Налицо – клиническая картина сильного наркотического опьянения.
Сидевшего рядом с мигрантом- наркоманом добровольца звали Саша. Саша допил свою пару пива, заказал себе еще бутылку, грелся в баре, болтал с барменшей, в общем, никому не мешал. На неадекватного соседа из Средней Азии фронтовик не обращал никакого внимания. Пока «трудолюбивый гость» не попытался выхватить из рук Саши пиво. Саша эту попытку пресек. Вмешалась и барменша Оля:
- Не обращайте внимания! А ты, - обратилась Оля к мигранту, - не приставай к людям!
Примерно двадцать минут прошло. Мигрант в очередной раз прохихикался и снова попытался выхватить из рук фронтовика пиво, снова получив пока еще вежливый отпор. Так продолжалось постоянно. Оля, которая обычно само спокойствие, не выдержала:
- Пошел отсюда, наркоша! Иначе полицию вызову!
Мигрант вышел. Покрутился возле бара – и снова туда же. Встал в дверях и вопит:
- Дай пива! Дай сигарету! Дай пива, рюска ***!
Взбесившийся Саша рукой выпихнул непрошеного гостя из заведения:
- Тебе здесь не рады! Проваливай!
К тому времени в бар подходили другие местные любители выпить в утренний час. Надо сказать, что в Гатчине, особенно на Аэродроме, в чужие разборки предпочитают не лезть. Собравшийся в «наливайке» народ воспринимал происходящее как бесплатный театр. До одного момента. Саша курил возле бара, нервно ходил с сигаретой туда-сюда, погруженный в свои мысли. И не заметил, как угашенный наркотиками мигрант подкрался к Саше справа и ударил фронтовика в челюсть. Потом – как сквозь землю провалился.
К Саше подошли другие клиенты «наливайки», за руку проводили в бар, взяли Саше пива для успокоения нервов.
- Что, братан, ментов вызывать будешь?
- Надо бы! – вмешалась Оля. – Этот *** постоянно вообще-то на Аэродроме крутится. С ним по соседству у заведения будут одни проблемы. Пусть его в полиции полечат от наркомании.
Саша вызвал полицию. Дежурный сообщил, что вот-вот на адрес прибудет наряд. Наряд так и не приехал… Потом доброхот, который угостил Сашу пивом, посоветовал все же вызвать «Скорую», вдруг не, приведи Господь, перелом челюсти….
«С ваших слов головокружения нет, тошноты-рвоты нет. Значит, ходить сами можете. Приезжайте по адресу такому-то, там больница. Обратитесь в приемный покой», - ответила казенным голосом дежурная местной «Скорой». Видать, устала женщина от постоянных пьяных травм у себя на дежурствах…
Саша на автобусе доехал до местной больницы. В приемном покое показал документы. Поковылял в другой корпус, на компьютерную томографию. Томограф показал, что перелома челюсти к счастью нет, есть только сильный ушиб, который надо срочно лечить. Травматолог назначил лечение, выписал эпикриз, вежливо проводил Сашу до выхода.
Далее даю слово моему собеседнику – гатчинскому врачу. Он представился Эдуардом.
«С этим Сашей я познакомился лично после того случая. С его слов, он вернулся из зоны СВО примерно два месяца назад. Сам не гатчинский, приехал сюда на отдых с женой, мама жены родом из Гатчины. Вместо отдыха у мужика случился затяжной запой.
Саша и его жена остановились у Сашиной тещи. У жены Александра Евгении и её мамы Ирины Борисовны много лет напряженные отношения. Это давняя семейная нехорошая история. Муж Ирины Борисовны и соответственно отец Евгении бросил семью в конце восьмидесятых. Саше и его жене Евгении больше сорока лет. Детей у них нет. Ирине Борисовне почти восемьдесят. После измены мужа и ухода его к другой женщине вообще прекратила отношения с сильным полом. С дочерью и зятем старушка видится редко, вообще привыкла жить одна. Внуков у нее нет, радости быть бабушкой пожилая женщина так и не испытала. Отказать в приюте дочери и зятю Ирина Борисовна не смогла – других родных людей у женщины не осталось. Ребятам угораздило приехать в то время, когда у Ирины Борисовны пошли проблемы с соседями по ее даче в Малых Колпанах. Сама дача – старый деревенский дом деда Ирины Борисовны, разделённый на две семьи. Одна половина – за Ириной Борисовной, другая за соседями, которые дальние родственники дальних родственников отца Ирины Борисовны. Короче, эти дальние родственники оказались бессовестными хапугами. Видят, что на соседней даче ковыряется одинокая пенсионерка без мужика. Так отчего бы не выкурить очень дальнюю родственницу и не прибрать другую половину дома к рукам?
Саша говорит, что он хотел разобраться с этими хапугами по-фронтовому. Теща категорически запрещает Саше и его жене лезть в эти дела. Дескать, дача - собственность Ирины Борисовны, дочь Евгения в этом доме только гость, а Саша – гость гостя, и так далее. Со слов Саши, у Ирины Борисовны всегда был тяжелый собственнический характер. Эти продукты в холодильнике – только её, к ним не прикасаться, в таком духе. Евгения, жена Саши, тоже женщина не очень мягкая. Саня говорит, что у его жены и тещи доходило прямо до рукоприкладства, на Сашиных же глазах… Саша повадился сбегать от этого ада по пивным магазинам и «наливайкам» Гатчины. Под ночь приходил домой пьяный, заваливался спать. Как оклемается – бежит со спрятанной заначкой в кармане за похмелкой, снова гуляет по городу. Так допился до того, что жена и теща выставили его. Болтался, где придётся. Перед тем, как Саша получил в челюсть в «наливайке» от гастарбайтера, он пытался с пьяных глаз помириться с женой. Она его обматерила и выставила.
После стычки с гастарбайтером Саша уехал в Питер. Там попал в наркологический центр, где его прокапали и закодировали. После этого Саша вернулся к Евгении. Двадцать лет совместной жизни на помойку не выбросишь. Евгения всегда была Александру хорошей женой. Она благословила Сашу на СВО, ждала его весь контракт, писала ему туда через Telegram письма. Хорошая солдатская жена. Но с алкоголиком жить не желает. Её святое женское право. Член семьи алкоголика сам становится созависимым. У него деформируется характер. Это чревато или постоянными скандалами, или тем, что созависимый сам впадает в алкоголизм. У знаменитого французского писателя Эмиля Золя на эту тему есть сильный роман «Западня».
К сожалению, очень многие пришедшие с фронта мужики рискуют на гражданке упасть в алкогольную яму. Тому может быть много причин. Саша ушёл на фронт, когда его на гражданке сократили в конце 2022 года, он долго не мог найти работу по специальности. Вернувшись на гражданку, он стал страдать от внутренней пустоты. Скучал по ребятам с СВО. Но пойти на второй контракт Саше не позволяют проблемы со здоровьем. С работой на гражданке у него пока что не фонтан, хотя у Шурика диплом элитного московского вуза. Конечно, наш Президент гарантировал участникам СВО льготы по трудоустройству, даже запущена правительственная программа по включению фронтовиков в какой-то управленческий резерв. Но мы же всё хорошо понимаем. На всех мужиков, которые на СВО, свободных вакансий на госслужбе не напасёшься. Если набирать в чиновники одних фронтовиков, куда тогда девать сформировавшуюся до СВО самовоспроизводящуюся касту чиновников, где через одного все друг другу родственники, близкие друзья и так далее?
Одним словом. Каждому, кто возвращается с СВО домой, надо понимать, что в глубоком тылу может быть гораздо тяжелее, чем на войне. Навалятся психотравмы, о которых ты на фронте и думать не мог. Если был ранен или контужен, то добавится фронтовое ПТСР. Впрочем, ПТСР разной степени сегодня – у каждого второго демобилизованного с фронта. Война это вам не курорт в Ялте. Ежедневный стакан с алкоголем в данном случае – это не лекарство, а верная дорога в могилу. При тяжелых жизненных проблемах и нестабильной психике пить нельзя никому! Мой дружеский врачебный совет фронтовикам, которые сейчас на гражданке. У многих из вас остались заработанные на фронте деньги, это суммы немаленькие. Тратьте эти деньги на восстановление своего здоровья, на улучшение своего быта, на приятные мелочи для родных и близких, на туристические поездки по красивым городам России. Помогайте из этих денег вашим товарищам на фронте, эти ребята нуждаются во всем необходимом. Будете спускать эти деньги на алкоголь, а того хуже, на проституток и наркотики – совершите преступление перед Родиной. Берегите своих родных и друзей – они ваш единственный надежный тыл здесь. Помните, мирная жизнь она мирная условно, здесь без надежного тыла погибнешь.
Родные и близкие фронтовиков, если видят, что у их родных людей после фронта пошла психодеформация, должны забыть все личные обывательские дрязги, мобилизоваться на духовную войну за родного человека. Наша страна вступила в 2022 году в СВО с абсолютно не готовым к СВО атомизированным эгоистичным обществом потребления. Увы. Пора с этим кончать. Иначе мы войну не выиграем».
Слова доктора Эдуарда могу подтвердить примером моего ныне покойного друга Рассела Бентли – народного героя Донбасса, зверски убитого в апреле 2024 года в Донецке предателями Родины. На СВО Рассела не взяли из-за пожилого возраста и приобретенных на фронте проблем со здоровьем. Рассел на гражданке всего себя отдавал помощи Российской армии – как волонтёр и военный журналист. Он больше жизни берег свою супругу Людмилу, которая была для Рассела настоящим ангелом-хранителем. Рассел (в православном крещении Борис) и Людмила были настоящей православной семьей. Рассел крайне осторожно относился к алкоголю, ради Людмилы даже бросил курить. Благочестивая жизнь была для Рассела лекарством от военного синдрома и других личных психологических проблем, о которых мужественный американец мог поведать разве что своей любимой супруге наедине. Много кто даже в Донецке Рассела и Людмилу не понимал. Очень многие дончане давно уехали в Большую Россию и погрузились в типично «расеянскую» обывательщину. Как я уже писал, сегодня, на третьем году СВО, есть две России – воюющая на фронте и в тылу, и еще потребляющая, которой на СВО наплевать.
…Как рассказал доктор Эдуард, избивший фронтовика Сашу наркоман-гастарбайтер до сих пор свободно гуляет по Гатчине. Особенно ему полюбилось историческое сердце города, где сейчас особенно много туристов и отдыхающих горожан. Постоянно угашен «солями» или другими тяжелыми наркотиками. Пристает к людям. Нелегальная миграция из Средней Азии – головная боль Гатчины с тех пор, как этот старинный город стал неофициальной столицей Ленинградской области, и в городе пошел строительно – реновационный бум. Те, кто приехал в Россию именно работать, предпочитают на стройку не соваться – там слишком тяжелый и грязный труд. Основная масса мигрантов идет в таксисты, курьеры, сферу обслуживания, в общем, туда, где не надо много физически работать и таскать тяжести. Не менее значительный процент мигрантов едет в Россию не работать, а «жить по кайфу». Именно из таких состоят бандитские сообщества поп-ММА, ваххабитские формирования, другие преступные сообщества. Эти нетрудовые мигранты в Гатчине – основные распространители тяжелых наркотиков типа «солей». «Пехоту» составляют наркозависимые дилеры. В девяностых годах наркоторговлей в Гатчине занимались цыгане рома. Теперь их вытеснили гастарбайтеры из Средней Азии. По информации местной полиции, руководят наркобарыгами из Средней Азии некие состоятельные граждане Азербайджана с российскими паспортами, у которых элитные квартиры в Питере. Как говорят правоохранители, именно эта «крыша» мешает честным служакам из МВД РФ перекрывать нелегальный поток гастарбайтеров в Гатчину и Гатчинский район.
Что бы могло хорошего сделать государство для демобилизованных фронтовиков – это предоставить им оплачиваемую работу на фронте борьбы с мигрантским терроризмом и его «крышами» в России. Произойдет ли это – вопрос риторический. В Питере, при его нынешнем руководстве - так вряд ли. Действующий глава Петербурга скорее предпочитает иметь дело с нерусскими диаспорами, чем с русскими общинами.
