На мой взгляд, проблема самоидентификации является ключевой в развитии не только индивидуума, но и любого социума. Афоризм из известного советского мультфильма «как вы яхту назовёте, так она и поплывет» является не детским сарказмом, а политическим посылом.
В период России монархической и советской у нашей страны не было данной проблемы. Точная, интегрированная, логичная идеология давала стране не только внутренние мобилизационные ресурсы, но и делала наше государство центром геополитического притяжения. Монархическая идея, базирующаяся на преемственности византийской идеологии, сделала нашу страну могущественным и необъятным государством. Советская идеология, несмотря на наличие внутренней оппозиции, делала Советский Союз центром притяжения всех «униженных и оскорбленных», чающих дожить до коммунизма. При всей критике, именно эта идеология явилась единственно оппозиционной нацизму, и эта идеология отправила нас первыми в космос.
Но я склонен смотреть на социальные процессы с эволюционной точки зрения. Нельзя вернуть общество в прошлое, при этом иметь гарантию конкурентного преимущества на глобальном рынке. Идеи являются продуктом таким же, как технологии. Идеи должны быть подвержены эволюционному процессу, при котором выживание сильнейшего является гарантией прогресса. При этом одной из больших проблем, не только для человечества, но и для всего мира (на данном этапе, «слава Богу», только планеты Земля), является то, что темпы технического прогресса опережают темпы идеологического развития современного общества. Может быть, данный процесс произошел от того, что человечество, отстаивая основной принцип развития мироздания, а именно принцип конкуренции в области экономики и политики, забывает о том, что глобальная конкуренция должна быть и в области идеологии? Монополия на идеологию является главной причиной идеологического регресса, ведущая к пагубному разрыву соотношения между техническим и идеологическим прогрессом.
В мире через средства массовой информации, через социальные сети, через моду, через современное искусство в стиле Венецианского биеннале продвигается только одна идеология – идеология консумизма (потребления) как единственно возможная и «поэтому верная». В этой идеологии человек, который еще совсем недавно был критерием всех вещей, становится всего лишь «клиентом-потребителем». Чтобы сделать его идеальным консумером, необходимо уничтожить на корню все возможные моральные, культурные, национальные, религиозные барьеры, ограничивающие его в восприятии «мессиджей» маркетологов и рекламщиков. Консумистская идеология, защищая как бы индивидуальность и свободу человека, через этот манипуляционный посыл к религиозному инстинкту человека, на самом деле пытается сделать его всего лишь покорным «винтиком» в глобальной маркетинговой матрице. «Мы верим, что каждый человек рожден свободным…» - этот для всех очевидный посыл мы переформатировали в «мы верим, что только я рожден свободным». Такие вещи как однополые браки, легкая смена пола, традиций и вероисповедания, являются всего лишь тактикой искусных глобальных маркетологов, направленной не на защиту свободы, а на переформатирование и воспитание человека в идеального консумера.
Технический прогресс неостановим. Уверен, что в ближайшее десятилетие или два полностью будет раскодирован геном человека, будут изобретены системы глобального контроля личности, а также создан кумулятивный искусственный интеллект (алгоритм, позволяющий анализировать не только логический, но и эмоциональный контент всех пользователей глобальных сетей, и на основании глобального анализа способный выдавать любой совет индивидуальному пользователю). Вооружение станет все более разрушительным, потенциал которого будет угрожать не только выживанию нашей планеты, но и возможно всей Солнечной системе. При этом какой можно спрогнозировать идеологический прогресс в случае полной победы консумизма как единой глобальной идеологии? Кто будет стоять за новыми технологиями: человек или маркетолог? Человек-консумер без определенного пола, ориентации, религии и преклонения перед жизнью с «мега-водородно-атомной бомбой» в руках и доступом к глобальной матрице превращается из «образа Божьего» и мерила всех вещей в «космический вирус». Невозможно было представить атомную войну между христианской Америкой и коммунистическим Советским Союзом, базирующимся на четких моральных принципах. Но есть ли гарантия, что подобная война невозможна в новом переформатированном, безыдейном глобальном мире? Если человек сам создает ценность и мораль, если он сам решает мужчина он или женщина, убивать ли ему своего нерождённого ребенка или нет, не верить в общественные, исторические и выстраданные нормы, насмехаться над традициями и препятствовать восстановлению храмов, то кто гарантирует, что его сын и внук не нажмут на «ту самую кнопку»? Ведь он всего лишь консумер, отвечающий на маркетинговые раздражители!
Россия, видя опасность данного глобального процесса, почему-то боится следовать обычной человеческой логике. Может, всего лишь житейский страх, страх апостола Петра, страх войти в темную комнату делает человека логически непоследовательным? Мы, понимая всю опасность глобального процесса в сторону инструментализации жизни, вводим мораторий на смертную казнь. По той же логике мы выступаем против однополых браков и пропаганды гомосексуализма, защищая в социуме идеал рождения, идеал жизни. Мы также запрещаем проституцию и сутенерство, указывая на то, что женское тело не может быть инструментализировано, а также что основной целью сексуальных отношений является зарождение новой жизни. Но при этом мы совершенно безнравственно и нелогично относимся к внутриутробным детям. Мы отказываем им в праве на жизнь и в праве на рождение. Под девизом, что женщина сама решает, делаем право человека на жизнь консенсусным, то есть пока 51% женщин не осознает права ребенка на рождение, у ребенка этого права не появится, забывая о том, что право у человека на жизнь не является консенсусным, но имманентным его природе, его геному. Нарушая сущность права человека на жизнь, выводя его из области имманентности человеческой личности в область консенсусного договорного права, мы тем самым также инструментализируем жизнь. Мы тем самым становимся адептами единой глобальной консумистской идеологии. Может быть этот иллогизм, который появился в законодательстве Советского Союза в 1956 году и в итоге и похоронил «Единый и могучий»?
Внутриутробный ребенок становится субъектом маркетингового решения. Его жизнь зависит всего лишь от ответа его матери, отца, врача-акушера и, в общем, социума на вопрос - «а нужен ли он мне?» Но государство должно знать, что девушке, которая с легкостью приговорила к смерти своего внутриутробного ребенка, очень сложно объяснить, почему она не может кинуть «коктейль Молотова» в Дом Профсоюзов. Если её решения и поведение определяется только консенсусным правом, то во времена «майданных» потрясений, где консенсус нарушен, она «право имеет»?
Россия стоит перед, с одной стороны, удивительной исторической возможностью, lifetime opportunity, с другой стороны, историческим выбором наконец-таки «родить» логически последовательную, здоровую идеологию, способную стать той самой необходимой конкуренцией в глобальном, но идеологически унитарном мире или её абортировать. Сделав выбор в сторону жизни, pro-life choice, Россия должна провозгласить, что государство существует только и исключительно для гарантии права человека на жизнь. Защита жизни как государственная идеология не только даст России необходимый импульс для экономического и технологического рывка, но и сделает нашу страну консолидатором здоровых мировых сил. Идеологию жизнецентризма готовы «купить» миллиарды граждан Земли, все люди доброй воли, нам необходимо только усовершенствовать продукт и сделать наш маркетинговый посыл более четким и понятным. А для этого необходимо всего лишь право человека на жизнь вывести из консенсусной в моральную плоскость.
Внутриутробный ребенок имеет право на жизнь вне зависимости от социального консенсуса и даже взгляда на эту «проблему» со стороны его родителей. Россия, защищая жизнь, ставя жизнь на алтарь своей службы, должно начать с защиты права ребенка на рождение как первый шаг данной жизни. Только тогда наша борьба, наша война имеет смысл.
По теме: Олег Фомин-Шахов. Воля к жизни. Против цивилизации смерти
