«Лучшие времена идут - Великая Заря уже подымается»
Е.И. Рерих
Глава 45
(окончание романа)
Прошло уже недели три с того вечера, когда Даниил столь неудачно «объяснился в любви» с Антоном. И все эти три недели он напряженно ждал ее звонка - примирительного с ее стороны, так как считал, что он не сказал ей в тот вечер ничего обидного или оскорбительного, за что должен был перед ней теперь извиняться. «Я сказал ей, что думал - оправдывал он себя мысленно. - Неужели было бы лучше, если б я стал ей врать?». Однако, несмотря на все его самооправдания, что-то назойливо ныло и ныло, болело и болело у него в груди, словно это была медленно заживающая рана где-то в глубине сердца. В будний день преодолеть эту ноющую боль было проще, так как утром и днем работа на почте поглощала все его внимание и силы, ну а по вечерам он с помощью компьютера целиком уходил в свои духовно-философские занятия. Но как только приходило воскресенье, эта тягостная тоска заметно усиливалась.
Итак, это было уже третье воскресение со времени его тяжелой размолвки с Антоном, и, едва проснувшись утром и встав со своего матраса, расстеленного на полу большой комнаты, он сразу же почувствовал эту томящую теперь его изо дня в день тоску. Даниил раскрыл шторы и в комнату ворвался ослепительный поток лучей нового утра - свежего и ясного. «Забыть бы все и очутиться сейчас в горах! - подумал он. - И лучше всего - на Бештау!».
- А кто тебе мешает? - вдруг, неожиданно осмелев перед самим собой, спросил он сам себя. - Дорога-то открыта! Вперед!
Еще недавно столь смелая мысль просто не могла бы прийти бы ему в голову - с детства он, физически слабый, был постоянно неуверен в себе, и эта неуверенность так глубоко вросла в его психику, что и теперь, когда он значительно окреп и возмужал, она все равно до конца не оставляла его. Поэтому для него, чтобы одному идти в какие-нибудь глухие и незнакомые дебри, опасаясь, что там с ним что-нибудь может случиться, не могло быть и речи. Но теперь, особенно после своих диггерских испытаний в подземных лабиринтах Бештау, он явно чувствовал себя намного увереннее и сильнее, и поэтому мысль о поездке в одиночку на Бештау (а может быть - как знать! - и опять «под Бештау») почти не смутила его.
- А, правда, почему бы и нет! - воскликнул мысленно Даниил.
Взглянув на часы, и затем - на расписание электричек и маршрутных такси, он увидел, что если он немедленно не соберется в дорогу, то упустит очень много времени и тогда, пожалуй, и ехать уже будет никчему. «Ну, решайся!» - сказал он себе.
Решение тут же было принято: «Еду!» И в следующую секунду матрас на полу был свернут в рулон, а в уме Даниил старался припомнить, куда - после недавних путешествий - он убрал свой фотоаппарат и достаточно ли заряжены его аккумуляторы?
Быстро одевшись и собравшись, он наскоро выпил стакан горячего кофе с пряником и, буквально выскочив из квартиры, бегом - чтобы не ждать столь некстати застрявший где-то лифт - спустился по лестнице и выбежал на остановку. Но ни единой «маршрутки» на остановке не оказалось - по воскресеньям, да еще рано утром, людей на остановках почти не было, поэтому и маршрутные такси тоже появлялись там в эти часы крайне редко.
Даниил рванулся к таксистам.
- Тебе куда, парень? - спросил один из них.
- На ж/д. Срочно!
Таксист равнодушно отвернулся - мол, слишком близко, много не заработаешь
- Ну, если заплатишь в оба конца - поедем, - наконец, нехотя сказал он, и добавил - А иначе жди попутчиков.
- Заплачу, - согласился Данила. - Только быстрее!
Тон таксиста сразу стал другим. Мгновенно оживившись, тот произнес:
- Садись, дорогой! Долетим, как ветер!
Данила вскочил в машину, и таксист в пять минут домчал его по пустым воскресным утренним улицам до площади вокзала. Выскочив из нее, наш неожиданно решивший попутешествовать герой увидел, что маршрутка «Кисловодск - Лермонтов» еще не ушла, хотя мотор, отплевываясь первыми выхлопами, уже взревел, а в салон торопливо влез последний из пассажиров. Он бросился к ней, и едва-едва успев занять там переднее место - то, что рядом с водителем, с облегчением выдохнул: «Уфф! Слава Богу! Успел!».
Как только маршрутка выехала за пределы городской черты и оказалась на федеральной трассе «Кавказ» - многополосной, ровной и широкой, по качеству своему отвечающей самым современным стандартам - водитель тут же прибавил в скорости и, несколько расслабившись, включил «Авторадио».
Музыка, всегда слегка раздражавшая Даниила, вскоре закончилась - пришло время очередных новостей
- Обстановка в мире в связи с акцией протеста «Захвати Уолл-стрит» обостряется день ото дня, - произнес диктор. - Сегодня мы подготовили краткий обзор основных событий в связи с этой акцией, произошедших за минувшие полмесяца.
Даниил невольно прислушался.
«01.10.2011. Вчера, 30 сентября, более тысячи манифестантов прошли маршем мимо штаб-квартиры нью-йоркской полиции в знак протеста против жестких действий полицейских и ареста демонстрантов на прошлой неделе. Некоторые несли транспаранты, критикующие полицию, другие выкрикивали лозунг «Нас - 99 процентов!», негодуя по поводу того, что большую часть национального богатства контролирует лишь один процент американского населения.
03.10.2011 В воскресение несколько сотен человек устроили марш, заявляя о влиянии крупных корпораций на правительство . напомним, ранее поддержать движение «Займи Уолл-стрит» в Нижнем Манхэттене собрались около двух тысяч человек. В парке на Манхэттене протестующие устроили свой штаб и вывесили карту, на которой уже отмечен 21 город, где также прошли акции движения «захвати Уолл-стрит», среди которых и города в других странах, в частности - Прага, Мельбурн и Монреаль. Жители Лос-Анджелеса, вдохновленные протестами в Нью-Йорке, разбили палаточный лагерь перед зданием администрации города.
04.10.2011 Марши недовольных политикой властей прошли в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго и Бостоне. Еще в начале 2008 года специалисты предупреждали чиновников, что финансовый крах и накачивание экономик деньгами приведут к серьезным социальным последствиям, но не были услышаны ими. В Нью-Йорке митингующие изобразили кооперативных зомби, а в Лос-Анджелесе провели акцию перед зданием суда, где сейчас проходит процесс по делу врача певца Майкла Джексона.
05.10.2011 В Америке - вновь день протестов под лозунгом «Захвати Уолл-стрит». Выступления проходят в финансовых центрах США у местных отделений Федеральной резервной системы, то есть Центробанка США, в городах Бостон, Лос-Анджелес, Мемфис. Миннеаполис, Вашингтон, Балтимор и других, а также - на Гавайях. Люди выступают против злоупотреблений со стороны крупнейших американских и международных финансовых корпораций, выражают свое недовольство растущим в обществе социальным неравенством, высоким уровнем безработицы.
07.10.2011 Протесты против действий властей в финансовой сфере продолжаются в США уже вторую неделю «Нас - 99 процентов!» - скандируют их участники, противопоставляя себя одному проценту самых богатых американцев. Претензии манифестантов по всей стране схожи: корпоративная алчность, безработица, и та роль, которую ведущие финансовые институты США сыграли в ухудшении экономической ситуации в стране.
09.10.2011 Акция против «жирных котов» - американских финансовых воротил, начавшаяся в середине сентября, все шире охватывает США. Массовые выступления по примеру Нью-Йорка прокатились по многим городам страны, включая даже Анкоридж на Аляске. В Колумбии полиция применила против протестующих баллоны с горчичным газом
11.10.2011 Работа сайта Нью-йоркской фондовой биржи была заблокирована хакерской группой «Анонимус», примкнувшей к акции «Захвати Уолл-стрит». На две минуты был выбит из рабочего режима и сайт московской торговой площадки биржи.
12.10.2011 В Нью-Йорке противники «финансового терроризма» собрались перед домами медиамагната Руперта Мердока, промышленника Дэвида Коха, главы финансового холдинга Джейми Даймона. В Бостоне полицейские задержали около 130 человек - участников несанкционированного митинга «Оккупируй Уолл-стрит», поскольку они отказались покинуть занятое ими «общественное пространство». А в Вашингтоне протестующим против безработицы и социального неравенства удалось ворваться в здание Сената, устроив прямо в холле митинг - участники этой акции сейчас задержаны полицией.
15.10.2011 Демонстрации против жадности финансовых институтов и бездарной экономической политики прошли во многих городах США, и более чем в 950 городах 81 страны мира. Хотя акции по большей части носили мирный характер, в Риме шествие переросло в беспорядки, в результате которых пострадали около 70 человек, половина из которых - полицейские. Волна протестов докатилась и до двух стран юго-восточной Азии - Японии и Австралии: бой барабанов и скандирование лозунгов разносятся с самого утра по улицам Токио и Сиднея».
Обзор закончился. «Вот, - подумал Данила, - не успел бы я на это такси - и не услышал бы нового свидетельства, что Приход уже близок! Огонь у порога, и он будит и будоражит души людей. И зовет к справедливости». Мысли его повернулись к Учению - он вспомнил о том, что было ему Сказано в видении: «И помни: совсем скоро!» Конечно, подумал он, это о Приходе, и две фиолетовые вспышки-звезды, словно подтверждая правильность этой догадки, тут же загорелись на мгновение у него прямо перед глазами.
Он знал эти звезды: вот уже несколько лет он постоянно видел их перед собой. Чаще всего они бывали именно такими, как сейчас - синими или бледно фиолетовыми, порой - серебряными, но не раз, когда ему грозила опасность, он видел перед глазами и черные вспышки, окаймленные золотым ободком - это всегда был ему Знак, сигнализирующий о приближении темных, а значит и предписывающий осторожность и бдительность. И тогда, идя, например, по улице с почтовой сумкой на плече, в которой часто, помимо писем и газет, находилась и огромная сумма пенсионных денег (за которую он нес персональную ответственность), он старался перестроить на время свой привычный маршрут по участку - начинал работу с середины или даже с конца его. Видел он и звезды, предупреждавшие его о начале какого-либо неблагополучия в организме.
Ехать до конечной остановки - железнодорожного вокзала города Железноводска - было еще не близко, и Даниил снова ушел мыслями в только что услышанные им по «Авторадио» новости. Мир явно начинал бурлить - политическая активность человеческих масс росла во всех странах. Это выглядело в его глазах как еще одно свидетельство, что «давление» на людей, их сознания и организмы, невидимых энергий Космического Огня, скапливающегося вокруг планеты, все возрастало. «Когда же, наконец, на Земле будет Мировая Община?» - подумал он.
За окном мчащейся «маршрутки» плавно скользили пологие холмы, окружающий трассу; изредка мелькали полосы защитных лесопосадок, а на горизонте все явственнее прорисовывались величественные контуры вершин Пятигорья.
Даниил опять задумался. «Нет, - сказал он себе, - никогда я не соглашусь с тем, что рериховцы не должны заниматься, и даже интересоваться, политикой. В политике отражается общественная жизнь - как же можно быть вне этого? Разве Елена Ивановна не следила постоянно за всеми изменениями политической обстановки в мире? Разве не писала она писем, причем - по поручению самого Владыки,, тогдашнему Президенту США Рузвельту? А сам Рерих! Разве его знаменитый Пакт, который подписали в официальной торжественной обстановке представители 34 стран, не есть попытка политическими средствами направить развитие общества на путь Культуры? Так что все это неправда - будто сами Рерихи никогда не интересовались и не занимались политикой».
Он припомнил, что в одной своей статье он недавно писал на эту тему. «Хорошо, что я захватил с собой тетрадь с черновиками!» - подумал он. - Пока еду, займусь повтором». И, достав из рюкзака уже изрядно измятую толстую тетрадь, на обложке которой стояла пометка «Рерихи и политика», он стал просматривать свои наброски для различных статей.
«Однако, свои главные аргументы, верней - контраргументы - это он мысленно спорил с «теоретиками» от МЦР (Международного Центра Рерихов) - она высказывает ниже И первый из них - якобы имеющее место во взглядах Рерихов противопоставление политики и культуры. Она пишет: «Политику в ее современном понимании они (Рерихи) считали областью, противоположной культуре - опасной иллюзией, которая не считается с нравственными ценностями и признает лишь правила ловкой игры». На самом деле, ничего подобного в утверждениях самих Рерихов не наблюдается. Слова Н.К. Рериха о том, что «политику есть чем чваниться. Он берет свой скальпель-перо, и, как операционное мясо, режет им человеческие народности, не считаясь с историческими основами» - вовсе не то же самое, что приведенное выше заявление Л.Х, и можно даже сказать «не имеет ничего общего» с ним. Во всяком случае, никакого противопоставления не наблюдается. Вообще, Рерихи были людьми синтеза и поэтому никогда ничего и ничему не противопоставляли. Любое кажущееся противоречие и любую кажущуюся противоположность они нейтрализовывали в своем сознании более широким взглядом на вещи, и тогда все сразу вставало на свои места. Так, думается, они прекрасно понимали, что понятие Культура распространяется на все стороны и грани жизни, в том числе и на грань политическую. Рерих говорил: «И пол можно вымыть красиво». Перефразируя это его высказывание, можно сказать: «И политику можно делать красиво», т.е. духовно. Потому и политика – не грязная борьба за власть, а затем - и грязное пользование этой властью, но «искусство управлять государством» (Платон); грязным же или чистым будет оно – это уже зависит от тех, кто будет управлять, то есть от степени достигнутой ими духовной чистоты. Грязных дел не бывает - есть грязные «руки», которыми некоторые берутся за те или иные изначально чистые дела.
То, что Рерихи при своей земной жизни не пытались создать свою политическую партию, вовсе не говорит, что они были принципиально против политической деятельности. Просто тогда это было еще не ко времени и не к месту. Учение только Давалось и едва было распространено, последователей Учения было еще крайне мало, и должны были пройти целые десятилетия, чтобы хоть как-то для этого была подготовлена почва. И даже сейчас, когда эти десятилетия прошли, когда почти все книги изданы и многократно переизданы, когда они более-менее первоначально осмыслены и в обществе сформировалась уже целая прослойка сторонников Учения, и когда, наконец, появился Интернет, повторяю, даже сейчас создание рериховской политической партии, строго говоря, преждевременно - пришло лишь время для того, чтобы впервые серьезно задуматься в этом направлении. И ошибаются те, кто считает Учение Живой Этики лишь этико-космическим Учением. Это Учение – всеобъемлющая философская система, и не пристало нам, его изучающим и пытающимся, пусть порой пока не и неумело, претворять его в жизнь, мысленно «разрезать на части единое тело Мироздания». Во всех сферах жизни есть чем заниматься и есть за что бороться настоящему поборнику Культуры. Таким образом, если какая-то часть рериховцев решила служить Общему Благу и Культуре на политическом поприще, то почему бы и нет? Везде нужны наши люди. Лишь бы они действительно руководствовались в своей деятельности великим Новым Откровением».
Освежив это в памяти. он вспомнил и еще об одной своей статье, где он также полемизировал с кем-то из МЦР-овцев, не соглашаясь, будто рериховцы не должны стремиться, чтобы их Движение переросло когда-то в политическую партию. «Нет, - считал он, - как раз должны. Хотя сделать это удастся еще не скоро». Он нашел в тетради черновики и этих своих заметок
«Теперь - о партии. «Современная государственная политика опирается на ту или иную партию, но истинное Водительство, опираясь на основы Культуры, должно стоять вне партийности или, вернее, поверх всякой партийности, ибо оно являет собою синтез». Это - точная и емкая фраза Е.И. Рерих, которую то и дело цитирует МЦР (и не только МЦР), желая доказать этим, что Рерихи никогда не признавали политических путей переустройства общества - путей «сверху», но признавали лишь пути «снизу» - духовно-нравственное внутреннее самосовершенствование человека. Вот только, думается мне, во фразе этой не обязательно утверждается нечто подобное.
Лично я понимаю это совершенно иначе. А именно, по моему разумению, есть два типа политических партий: 1) имеющиеся в стране во множественном числе и неустанно борющиеся между собой с переменным успехом мелкие и односторонние; и 2) имеющиеся, вернее - имеющаяся, в стране в единственном числе, и потому ни с кем не борющиеся, но зато всеобщая и как бы «синтетическая». Примером первых могут служить все современные буржуазно-демократические партии того или иного капиталистического государства (в т.ч. и современной России); примером второй - прежде всего, бывшая КПСС в бывшем Советском Союзе. Когда в парламенте страны много партий, это означает не только то, что при капитализме «пребывание у власти то одной, то другой партии при двухпартийной системе или бесконечное чередование коалиционных правительств при многопартийной системе объясняется отнюдь не бескорыстным служением буржуазии идеалам народовластия, но, прежде всего, наличием в социуме классов и социальных групп с противоположными интересами, которые, кроме общих классовых интересов, преследуют также и свои частные интересы и цели», но и что каждая из них духовно несет в себе не синтез, а лишь свое «рациональное зерно», которое она и воплощает в жизнь, если на данный момент становится партией правящей. Однако, остальные рациональные политические «зерна» при этом в большей или меньшей мере отторгаются, поскольку принадлежат партиям не правящим, а тем более - оппозиционным. Но если бы на основании истинной Культуры (с большой буквы) можно было произвести синтез всего лучшего, что есть в программах разных партий (при этом без сожаления расставшись со всем худшим в них) и на основе этого синтеза из всех мелких политических образований создать одно единое и крупное - тогда это была бы та политическая партия, на которую, на мой взгляд, вполне могло бы «опереться истинное Водительство» и против которой Рерихи вряд ли стали бы возражать. Такая партия выражала бы, что называется, «коренные интересы» всех без исключения граждан, ибо истинные коренные интересы - это, в конечном счете, интересы духовные, а дух есть у каждого человека, кто бы тот ни был. Вот это, по моему убеждению, и имела в виду Е.И. Рерих своим многозначительным уточнением «вне партийности или, вернее, поверх всякой партийности». Именно не вне любой партийности (а вне лишь однобокой фракционности со стороны любой из партий в многопартийном парламенте), т.е. не без партий вообще. А - поверх, т.е. существование приемлемой политической партии все же допускается (поскольку невозможно представить себе общество без наличия в нем некой организующей и направляющей его развитие передовой и наиболее активной силы, т.е. опять-таки партии), но лишь в виде некоей единой и духовной «партии синтеза» (которой, конечно, в полной мере может быть только Партия Культуры на базе идеологической платформы Учения Живой Этики).
Подобием (но, увы, только подобием) такой партии в Советском Союзе была КПСС. Духовный потенциал ее был мощен, но, ввиду вульгарности «младенческого материализма», лежащего в основе ее философской платформы, он все-таки в итоге оказался недостаточным. Но если бы великий Ленин прожил подольше, то он, как воплощенный с особой и труднейшей миссией («явить подвиг - сдвинуть народ чисто земным путем») высокий Махатма, без сомнения, сумел бы, вовремя сориентировавшись в ситуации, доразвить и выправить свое учение в сторону приоритета духовности над материальными целями. Однако, ранняя смерть его перечеркнула эту возможность. Тогда Учителя Шамбалы направили в молодую Россию самих Рерихов дабы с самого начала строительства нового общества в курс ее развития внести необходимые коррективы. «Опасность для Москвы, - находим мы в дневниковых записях Е.И. Рерих того периода слова самого Великого Владыки о сущности этих корректив, - Луч Майтрейи должен вовремя пробить панцирь мещанства. Основан весь План на Красоте. Но Красота непонятна мещанам» И еще (что сегодня воспринимается как полностью сбывшееся пророчество): «Если не придет ваша помощь, то Россия сможет снова сорваться к безумию Запада» Но, увы… Как обычно, высокая Помощь Их и на этот раз не была воспринята ввиду узости сознаний оставшихся без Ленина мелких советских вождей. В результате КПСС, в конечном итоге, так и не удалось стать подлинной «партией синтеза». Подменив главную - духовную - задачу воспитания нового человека, которую ставил перед социализмом и коммунизмом В.И. Ленин, задачей сугубо материальной - «всемерным повышением уровня материального благосостояния советского народа», КПСС и пришла к своему закономерному в этих условиях кризису, деградации и распаду, ну а социалистическое общество - не имея перед собой духовных перспектив для развития - вверглось опять в капитализм.
Однако, если бы вовремя марксизм-ленинизм был «оплодотворен» духовно-космической философией Живой Этики, то этого бы не произошло и КПСС реально бы стала «партией синтеза», то есть партией культурной общественности, политикой которой могло бы стать именно «строительство добрых отношений на основе культурных достижений».
И еще один момент он считал очень важным - о том, как опять развернуть страну в сторону духовного восхождения, а не деградации: «И, наконец, о единстве партии с народом. Тут ничего особого изобретать не нужно. Страна 70 лет жила по такому принципу, и, надо полагать, готова жить по нему и дальше. Единственное, что необходимо сделать - это заменить одну общинную идеологию на другую. Идеологию устаревшего и не во всем оправдавшего себя классического марксизма-ленинизма (поскольку истинный ленинизм - возможно, несколько иной, чем общепринятый) - на новую духовную идеологию, идеологию Живой Этики. А также создать новую социалистическую и коммунистическую «партию синтеза» - партию Культуры (если уж название Партия Живой Этики кому-то не по душе), заменив ею старую и неудачную - КПСС (ныне КПРФ), которая так и не осознала до сих пор, что строить нужно не материальный, а духовный коммунизм. Вот и все.»
Пока он все это перебирал в уме, «маршрутка» прибыла в место назначения и затормозила у ж/д вокзала в Железноводске, где пассажиры начали выходить на залитую ярким утренним солнцем центральную площадь города. Даниил расплатился и, выйдя на «твердую почву», осмотрелся кругом. Взгляд его упал на стоявшую невдалеке компанию молодых парней с рюкзаками, один из которых показался ему знакомым. Но он стоял спиной к нашему спонтанному путешественнику, и потому тот не сразу понял, что это не кто иной, как недавний его партнер по «подземным приключениям» внутри горы Бештау - диггер по «кликухе» Зоно.
- Привет, Зоно! - сказал он, подойдя к компании и тронув своего знакомого за плечо.
- О! Это ты, Данила! Ну, привет, привет. Ну, рассказывай, как ты тут оказался?
- Да вот, понимаешь, - ответил Данила, - гора Бештау жить спокойно не дает. Соскучился и приехал! А ты?
- А мы с ребятами, между прочим, только что оттуда, - ответил тот, махнув рукой в сторону лесистой громады Большого Тау.
- Как! - поразился Данила, - Сейчас ведь еще утро!
- А мы ночью там были.
- Ночью? - еще больше удивился Даниил.
- Ну да, ночью, - спокойно подтвердил Зоно.
И видя глупо недоумевавшего Данилу, рассмеялся.
- А зачем ночью-то?
- Понимаешь, возникла идея испытать свою храбрость - вот и решили всю ночь провести в тоннелях и штреках.
- Но там же никого нет - хоть ночью, хоть днем! - воскликнул Данила, все еще в полном недоумении.
- А это как сказать, - возразил ему Зоно.
- Что ты имеешь в виду?
Зоно снова, как раньше, очень пристально посмотрел Даниле в глаза.
- А ты не догадываешься?
- Нисколько! Ума не приложу.
- Ну, тогда я тебе скажу. Но сначала ответь мне на один вопрос.
- Давай, спрашивай.
- Скажи, только - честно, как ты очутился на выступе сбоку, если ты висел посередине колодца?
- Ты имеешь в виду, когда вырвало крюк и я чуть было не сорвался вниз?
- Ну, да. Я об этом и говорю.
- Не знаю - пожал плечами Данила. - Знаешь, я был в таком смятении, что почти ничего не соображал. Просто бешено пытался найти ногами опору. А ее не было.
- Вот именно, что ее не было. Так как?
- Не знаю.
- Ты врешь. Ты не хочешь сказать. Но знай: я все видел и все знаю!
- Не понял, - искренне изумился Даниил, - что ты мог видеть?
- А то, что тебя спас Белый Спелеолог!
- Что-о-о?
- Белый Спелеолог, - повторил Зоно. - Я сам его видел. Собственными глазами.
- Какой Спелеолог? Что ты такое говоришь? Не было там никакого Спелеолога!
- Тогда скажи - как ты оказался на выступе? - не отступал Зоно.
- Не знаю. Меня качнуло, и я почувствовал, что на чем-то стою. Потом я вцепился в стену, как мог. А потом потихоньку-потихоньку начал спускаться. И все.
- И все? - зло повторил Зоно. - Послушай, зачем ты врешь? Я же тебе говорю: я Его видел. Видел! Он был хоть и прозрачный, точней - призрачный, но в темном колодце все-таки высвечивался. Причем, огромный - ростом метров так шесть, а может и все десять.
- И что?
- Он подставил под твои ноги свою огромную ладонь и перенес тебя на выступ стены.
- Да? Не может быть! А потом?
- А потом он просто растаял в воздухе.
- Нет, не может быть!
- Говорю тебе: я его видел.
- Тогда почему ты ничего никому не сказал?
- Не сказал, потому что хотел переговорить с тобой с глазу на глаз.
- Я просто в шоке, - сказал Даниил.
- Как видишь, ночью там - он опять показал в сторону Бештау, - есть кого бояться!
- Так вот почему ты решил устроить ночное заземление!
- Да!
Тут Зоно оглянулся и увидел, что его друзья-диггеры уже грузятся в подошедшую маршрутку.
- Ну, ладно - мне некогда. Маршрутка пришла. Счастливо, Данила!
- Счастливо, Зоно!
Он уехал, а Данила еще несколько минут не мог прийти в себя. Наконец, он очнулся от очередного приступа своей глубокой задумчивости и, придя в себя, решил, прежде всего, определиться, что он будет сегодня делать на Бештау.
«Пойду снова в туннель, - решил, наконец, он, - раз уж я только что такое узнал!». И он решил сначала найти тот вход, через который он впервые недавно оказался в подземных лабиринтах Бештау. Но вход этот был с другой стороны горы, и поэтому надо было либо подняться на полгоры, потом перевалить через седловину и, наконец, спуститься вниз к православному монастырю (а там уже совсем близко), либо обойти полгоры по кольцевой дороге.
Маршрут через седловину был ему уже знаком, и поэтому, в поисках новизны, он решил идти в обход. Ему потребовалось целых три часа, чтобы это осуществить, но в полудню он все же оказался у заветного входа.
Все здесь было как прежде: полное запустение и ни души вокруг. Он уже привычно вошел в узкую квадратную бетонную башню, но в этот раз в его рюкзаке лежал и мощный фонарь, и длинная крепкая веревка. Привязав веревку морским узлом к торчащему из бетона куску стальной арматуры и сбросив ее конец вниз, Данила начал осторожно спускаться по слегка раскачивающейся и поскрипывающей ржавой металлической лестнице. Шаг за шагом он все больше погружался во мрак подземелья, и сердце его опять сжалось в каком-то тоскливом предчувствии. Однако, ничего особенного не произошло, и он успешно достиг дна вертикального тоннеля. Оказавшись, наконец, на полу из неровных каменных плит, он двинулся вперед, говоря себе: «Ну вот, сейчас я и проверю, был ли тут электрический кабель, на который я тогда как будто бы наступил, или.. . Или со мной произошло что-то совсем другое!». Он достал свой фонарь и включил его. Мощный луч света прорезал сырое и мрачное пространство. Данила прислушался… Полная тишина! «Ну что же, - сказал он себе. - Никакой опасности нет. Вперед!».
И он принялся метр за метром тщательнейшим образом обследовать стены и пол тоннеля.
«Как же так? - думал при этом он. - Ведь я потерял сознание часа в три дня, а диггеры нашли меня, как они говорят, уже чуть ли не ночью! А мне при этом показалось, что пролетели буквально считанные секунды! Ну, пусть минуты! Но не часы ведь… И еще: они нашли меня около электрокабеля, но никакого кабеля здесь я пока не вижу».
Он все дальше и дальше уходил вглубь тоннеля, но кабеля нигде не было видно. Наконец, он понял, что продвинулся уже так далеко, что искать далее не имело смысла. «Итак, - сделал он вывод, - никакого электрокабеля в тоннеле не было, и, следовательно, я на него не наступал!». И он повернул назад, вскоре вполне благополучно выбрался из тоннеля наверх и покинул бетонную башню. Тем временем солнц уже стало понемногу клониться к горизонту - осенний день был значительно короче летнего, и Данила зашагал по направлению к станции «Лермонтовская», чтобы на электричке вернуться назад в Кисловодск. Он не испытывал никакого смятения в связи с ем, что не обнаружил в тоннеле электрокабель. «Я так и думал, - размышлял он про себя - Просто Им надо было мне дать это поручение - препроводить Их кольцо Веронике, и Они выделили мое тонкое тело на несколько минут! Вот и все».
На этом он успокоился, хотя оставалось непонятным как его физическое тело переместилось совсем в другую область подземных тоннелей Бештау? Упал он в одном месте, а поднялся совсем в другом! …
Даниил вышел на асфальтированную дорогу, которая вела от монастыря к пригороду Пятигорска и к станции Лермонтовская, и, поскольку уже начинало вечереть, ускорил шаги. Примерно через полчаса он оказался на перроне. Электричка на Кисловодск вот-вот должна была подойти. Она уже показалась у поворота, как в этот момент раздался сигнал вызова его мобильного телефона. «Кто бы это мог быть?» - подумал Данила, доставая телефон из рюкзака. Но оказалось, что ему звонит из Кисловодска Вероника.
- Ты где? Почему я опять никак не могу до тебя дозвониться?
- Сегодня выходной, - ответил Данила. - Я далеко.
- Где это - «далеко»?
- На Бештау.
- Что, опять? Тебе мало, что ты едва жив остался в последний раз?
- Послушай, - разозлился было Данила, - что тебе от меня нужно? Я - взрослый человек, и хожу куда хочу!
- Я только хотела тебе кое-что сказать, - смягчилась Вероника.
- Ну? Я слушаю.
- Помнишь, я собиралась ехать вскоре в Москву?
- На съезд патриотов России?
- Да.
- Ну?
- Так вот, я никуда не еду. Кольцо мое меня не обмануло!
- А что случилось? - спросил, слегка опечалившись, Данила.
- Когда этот Ласловский меня уговорил, кольцо мое сперва вспыхнуло, как радуга, но тут же померкло. Теперь я понимаю, почему оно померкло.
- Так что случилось? - снова повторил Данила.
- Сегодня пришло письмо из Москвы. От Ласловского.
- И?
- Всяко извиняется, но…
- Но?
- Но доклад мой на съезде отменен.
- Почему?
- Пишет, что он оказался в меньшинстве и ничего сделать не смог. Говорит, что оргкомитет съезда и слушать не желает ни о чем, кроме Православия. Остальное, мол, угроза устоям нашей вековой культуры. Ласловский пытался их переубедить, но бесполезно…
- Понятно, - выдохнул Данила. - Этого и следовало ожидать.
- Я тоже подозревала, что этим кончится, но все же надеялась…
- Ладно, ты особо-то не расстраивайся. А доклад ты написала?
- Конечно! Отличный доклад!
- Ну и хорошо. Сделаем из него статью, а там посмотрим.
- Да там и на пять статей хватит, - возразила та.
- Что ж, сделаем пять.
- Ничего другого и не остается, - сказала с грустью Вероника.
Они попрощались, и Данила вскочил в вагон подошедшей в этот момент электрички. «Станция Лермонтовская, - пропел в громкоговорителе женский голос - Следующая станция - Пятигорск. Осторожно, двери закрываются!»
Электричка мягко тронулась с места и, гудя, стала набирать скорость. Данила уселся у окна и снова достал свои черновики. На этот раз он открыл их с конца, где на обложке стояла другая надпись - «Православие и Новая Библия». Здесь были наброски его статей по вопросу о приоритете среди двух Библий - старой и Новой.
Весть, только что полученная им от Вероники, подействовала на него угнетающе, и чтобы вновь укрепить себя, он принялся за просмотр своих заметок по Православию. Эту религию прошлого, ныне активно реанимируемую в его стране, он считал одним из главных тормозящих факторов на пути к подлинному обновлению жизни.
«Что до «ветерка самолюбия и тщеславия», веющего от слова «посвященный», то это как раз конкретный пример того, к чему ведет как церковное, так и бердяевское отрицание т.н. эволюционизма. В искаженном (читай: церковном) христианстве есть Бог - на невообразимо огромной духовной высоте, и есть «дщери земные» - людишки жалкие, ползающие по земле, и в своей убогости и ничтожестве, постоянно бия себя кулаком в грудь, вопиющие «Господи, помилуй мя!», «Господи, прости мя!» и «Господи, спаси мя!». И никакого эволюционизма, т.е. постоянного подъема вверх по лестнице эволюции, ибо нет этой лестницы. Да и зачем она? Им, людишкам, главное - как-нибудь по-хорошему просуществовать свою земную жизнь. Причем, в тех условиях, какие им дал по недоступным их разумению каким-то своим соображениям (и, заметим, без всякого с ними предварительного согласования - «без меня меня женили») их всесправедливейший Бог. «Всесправедливейший» настолько, что у одних - ни за что, ни про что - он все отнял, зато других - тоже просто так - буквально озолотил. Но все это мелочи… Главное же, повторяю, просуществовать с единственной задачей - быть добреньким. А потом смерть, «упокоящая с отцами», а после «вставания из гробов» к моменту Страшного суда - либо «вечный рай» (только что в нем вечно делать - непонятно) или «вечный ад» (наказание, подобное по своей «всесправедливости» смертной казни за украденную голодным мальчишкой копейку у жирного богача). Поэтому все очень хорошо и без всякой эволюции!
Так веками внушено людишкам. Поэтому на всякого, кто сделает попытку хотя бы чуть-чуть приподняться, они и взираю как на тщеславного и нескромного выскочку. И осуждают его: «Ишь, «умный» нашелся! Лучше других, что ли?» И т.п. Что ж, весьма хороший метод держать человечество во мраке невежества! Примерно из того же разряда, когда коммунистам, осуждающим богатеев за награбленное, кричат вслед: «А завидовать нехорошо!» и уличают их в нескромном желании «считать деньги в чужих карманах».
Эволюция и «спасение». Если для индивидуального человеческого духа нет непрерывной череды его инкарнаций и реинкарнаций, то какая тут может быть эволюция? За одну жизнь много не наэволюционируешь. Как говорят в народе, «век живи, век учись, дураком помрешь». Давно уже замечено, что человек каким рождается - почти таким же и умирает, то есть его характер в течение жизни практически не меняется. Бывают, правда, обстоятельства, когда сильнейшие переживания (скажем, война), буквально «вплавляют» в гранит сознания новый, только что полученный жизненный материал. Но это скорее исключения, нежели правило. Обычно же человек в земной жизни только собирает в свою внутреннюю «копилку» жизненный опыт - как грибник, бродя по лесу, лишь собирает в корзину грибы, но не ест их. Вернувшись же домой, грибник сортирует грибы, очищает их от лишнего мусора, потом долго жарит или варит, и уже после этого ест и, главное, переваривает их, извлекая из них для себя новую и полезную энергию. То же - и с жизненным опытом: только «вернувшись домой» - в небесный Тонкий мир, человек может «переварить» и усвоить его плоды, и этот опыт, как пища духа, изменяет в конечном итоге его характер. Завершив в Тонком мире этот процесс самообновления, человек заканчивает и свое очередное пребывание «на небесах» и вновь устремляется к земле - за новой порцией «жемчуга жизни» - крупиц драгоценного жизненного опыта. Так происходит его внутренняя (духовная) эволюция. Как видно из изложенного, здесь все «замешано» именно на законе реинкарнации, однако этот закон вот уже много веков объявлен Церковью Христовой вредной ересью. «Да, большой грех лежит на церкви за держание мышления доверенных ей масс в невежестве и тьме средневековья», - писала в этой связи Е.И. Рерих (08.09.1934).
Вот только сам Христос, хотя и редко касался в своих беседах этого закона, вовсе не отвергал его. В «Надземном» - одной из книг Живой Этики - есть параграф (163), рассказывающий об этом: « .. Кроме обращения к народу и к ученикам, Он имел много собеседований наедине. Кто же мог записать такие замечательные поучения? О смене жизней Учитель не говорил народу, ибо в Его стране эта истина не была бы понята. Даже из учеников немногие усваивали вполне перевоплощение. Перевоплощение было известно некоторым сектам и так же, как и теперь, оно отрицалось многими. Именно, так же как и теперь, смена жизней вызывала ожесточенные споры. Учитель любил говорить о предметах спорных наедине, ибо тогда Он мог сообщать по уровню сознания. Много было таких одиночных бесед. Иногда они касались начальных предметов, но бывали и собеседования с весьма образованными философами…».
Зато в случае церковно-христианского Учения ни реинкарнации, ни связанной с ней эволюции человеческого Духа, просто нет. И «спастись» нужно всего-то один раз, причем дело это нехитрое - достаточно просто стать добреньким и дотянуть таким до конца, т.е. до смерти. И вовсе ни к чему изучать сложнейшую Духокосмогонию - Космогенезис и Антропогенезис. Неча дурью всякой голову-то забивать! Просто живи честно для себя и собственной семейки, да с соседями ладь - ну, и довольно с тебя. Считай, что вечный рай у тебя уже в кармане. Правда если вдруг война - тогда придется попотеть да пострадать, защищая Родину. Но это вряд ли…А так - чего не жить? «На тоби, Боже, шо мэни нэ гожэ», а остальное все - себе любимому. Ну, еще «своим». «Вот жаль только молитвы почему-то редковато исполняются. А так бы пошел в дом, помолился перед иконкой, «Дай, Господи, красный «Мерседес». Ну, очень нужен!», вышел на крыльцо, глядь во двор - стоит! - мечтает православный обыватель, - Да что Бога-то гневить, и без этого не пропадем…»
Но если в течение долгих прошлых веков человечество еле тащилось по дороге Эволюции, словно тощая кляча, запряженная в скрипучую повозку, и церковное христианство - эта типичная «религия обывателей» - было как раз под стать этому, то теперь наступают другие времена. Энергии Дальних Планет - планет, на которых кипит высокодуховная, светлая Жизнь - достигли к Сроку нашей Земли и принесли на крыльях своих лучей Идеи новой ступени эволюции, и человечество сегодня проснулось от своей многовековой спячки. И вот этому-то проснувшемуся человечеству кое-кто снова пытается навязать былую «религию спячки» - церковное христианство. Но нет, ныне «жизнь обывателя кончилась - началась заря Подвига»
Прочитанное несколько успокоило его и придало твердости. «Нет, - подумал он, - я не из тех, кто так легко сдается! Битва за Живую Этику будет еще долгой, но победа в ней неизбежно будет за Новой Библией!»
Он снова открыл тетрадь: «Итак, эволюция - это гора, на Вершине которой стоит Бог, а человечество восходит на эту Вершину группами с разных сторон. Гора эта и есть «лестница Иакова», а группы - это христиане, иудеи, исламисты, буддисты, маздаисты, кришнаиты и прочее и прочее, и в том числе и научные атеисты (тоже!). И все своими путями восходят к одной и той же Вершине. И когда мой оппонент мне говорит, что с «сектантством» Николая Александровича Бердяева, равно как и с «узостью его сознания», я явно погорячился, то я в ответ говорю, что нет. Н.А.Бердяев признает только христианскую тропу восхождения и не видит (а если и видит, то не признает истинными) всех остальных троп, а это и есть сектантство и узость сознания. Ему лично, как видно, удобнее восходить христианской тропой, и он свои пристрастия эгоистически проецирует на всех. Но у других могут быть иные пристрастия! И буддистов, например (которых тоже в России немало) никто и никогда не «перекует» в христиан и они так и останутся буддистами - пока, как минимум, не окажутся на самых подступах к Единой Вершине.
А там, где уже не однобокие религии прошлого, а синтетическая Теософия и Живая Этика будут править бал, становится понятно, что «лестница Иакова» представляет собой не плоскую стремянку, которую услужливый Бог поставил только с христианской стороны (а остальные пусть как хотят!), но объемную многоступенчатую пирамиду, подобную пирамидам народа Майя. Вершина же этой пирамиды представляет собой площадку, на которой стоит устремленный в Беспредельность духовного Космоса великолепный космический корабль, не пороге которого сидит сам Христос, говоря: «Ибо Я - порог к Духу. Если хочешь пройти - пройди через Меня» («Криптограммы Востока»)»
- Станция «Минутка» - пропел женский голос в репродукторе. - Следующая - конечная: Кисловодск. Уважаемые пассажиры! При выходе из вагонов не забывайте свои вещи!
Данила посмотрел в окно. И тут взгляд его упал на две слишком хорошо знакомые ему фигуры: на перроне стояли Антон и Влад. Он вздрогнул, невольно впившись в них глазами и почти не веря самому себе.
Антон, держа Влада под руку, что-то оживленно ему говорила; Влад слушал, добродушно посмеиваясь, и по всему было видно, что ни о какой ссоре, или хотя бы размолвке, здесь даже говорить было излишне. И, судя по тому, как при этом Антон смотрела на Влада - сияюще и почти восторженно - было ясно, что их теперешние отношения были не просто дружескими. Впрочем, это тут же подтвердилось: Антон вдруг обняла Влада за шею и прильнула своими губами к его губам…
Данила отвернулся, сердце его пронзила острая боль, дыхание перехватило. Но, овладев собой и быстро смахнув вступившие на глазах слезы, он пробормотал еле слышно: «Ну что же, я никогда не верил в то, что она может меня полюбить! И в ее недавнюю скороспелую любовь тоже не верил. И был прав!».
И затем, но уже более твердо, он сказал себе:
- Я всегда знал, что через Рассвет можно пройти только в полном одиночестве. Не зря Сказано: «Преданы будете и родственниками, и друзьями…» Но «начертано на Щите Света: дойду, Владыка! Дойду один. Дойду в подвиге явленном. Дойду, дойду!»
Конец книги.
Сентябрь 2012 - декабрь 2015,
Ессентуки - Верх-Уймон
