На днях проехалась в метро и преисполнилась чувства социального оптимизма и патриотической гордости. Судите сами. На мониторе, которые теперь в каждом вагоне, сообщили: в последнее время москвичи очень полюбили красную икру. Её потребление выросло по сравнению с прошлым годом… в десять раз! Думала, ослышалась: может, на 10%? Нет, информацию повторили: в 10 раз.
О чём это говорит? Не знаю. Уверена, что такого бешеного всплеска потребления красной икры не было. А что было? Скорее всего, вот что. Прежде многие покупали левую икру, не отражённую в статистике. А потом этот канал перекрыли, ну и стали покупать ту, которая в статистике отражается.
Почём мне знать, откуда берётся хорошая, всегда свежая рыба и икра, которую я покупаю в киоске на рынке, и отражена ли она в статистике? В прошлые годы и мои дальневосточные продавцы иногда привозили и распространяли среди «своих» домашнюю, как они выражались, икру.
Такие статистические всплески встречаются сплошь да рядом. Вот, например, в Ростовской области в 2017 г. было явлено «ростовское чудо» - именно так выражались впечатлительные «писатели газет», вообще склонные к сильным выражениям. Чудо состояло в том, что урожай зерновых по области скакнул с 8 млн. тонн до почти 12 млн. И это при неблагоприятных погодных условиях того года! Быть может, радикально усовершенствовалась агротехника? Возникли новые, сверхурожайные сорта? Вовсе нет. Разгадка чуда очень проста. Фермеры, мелкие производители, очень часто сбывают зерно за чёрный нал, не показывая ни самого урожая, ни его продажу. В некий момент в Ростовской области проявили политическую волю и вынудили таких затейников выйти на свет. И вот результат! Так что чудо состоит только в том, что коллеги перестали прятать урожай. При этом в больших хозяйствах, которые и прежде работали «в белую», урожай остался на прежнем уровне.
Это микроскопический пример того, сколь ненадёжна статистика. А ведь ею пользуются при принятии важных управленческих решений! А чем ещё пользоваться? Ну, есть какие-то социологические исследования, но они, сколь я понимаю, не покрывают всю жизнь в целом. И она, жизнь, течёт сама по себе, а люди, принимающие решения – пользуются картой некоего тридесятого царства, где что-то похоже на царство настоящее, но все пропорции сильно искажены, объекты смещены, да и люди живут совершенно не так. Иногда лучше, иногда хуже, но не так. А как – никто не знает.
Например, очень мало знаний о том, как и чем на самом деле люди зарабатывают на жизнь. А они зарабатывают. Попадались такие цифры: в маленьком городке оборот розничной торговли превышает совокупный доход жителей.
А вот мои знакомые пенсионерки. Все они чем-то зарабатывают: репетиторством, приглядом за детьми, кто-то что-то редактирует, помогает по хозяйству и смотрит за совсем немощными бабульками. По статистике, они – нищие пенсионерки, а по факту – не богачки, но и не нищие. Я не к тому, что их нужно изловить и обложить налогом – я для начала лишь о знании. Потому что без досконального знания социальной материи нельзя принимать разумных политических и экономических решений.
В нашей донской станице живёт около трёх тысяч человек, а в бывшем совхозе работает от силы двести, и это, так сказать, в «высокий сезон». Других мест работы, кроме магазина и бензозаправки – нет. Значит, чем-то они занимаются, зарабатывают. Очевидно, зарабатывают: покупаются машины, ремонтируются и даже строятся дома… Кстати, и мелкие строители-ремонтники – всех их тоже как бы и нет на свете. Народ не так беспомощен, как иногда любит представляться, а статистика очень плохо отражает реальность.
Структура реальной занятости и соответственно доходов не похожа на статистику. Наличное обращение очень тому способствует. Не случайно все так боятся «электронного концлагеря».
Знаменитая фраза О. Мандельштама, которую с энтузиазмом полоскала перестроечная публицистика: «Мы живём, под собою не чуя страны», - очень хорошо описывает нынешнее положение. И не по злонамерению не чуем, а просто – потому, что добыть знания – не просто.
Ю.В. Андропов запечатлелся в народной памяти фразой: «Мы не знаем страны, в которой живём». На самом деле сказал он (в июле 1983 г.) нечто менее категоричное: «Если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общества, в котором живём и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным методом проб и ошибок».
Очень актуально звучит! Чтобы воздействовать на что-то, надо объект воздействия хорошо знать. Ну, хотя бы не «с точностью до наоборот». Тут, видимо, нужна работа, похожая на экономическую разведку. Это в высшей степени интеллектуальная и творческая работа. Есть она? Хочется, верить, что есть, потому что иначе – это действия вслепую.
Особенно возлагаться на «цифру» я бы не стала: это инструмент, надо им умело пользоваться и понимать его ограничения. Компьютер – он ведь такой: что в него введёшь, то он и выдаст.
