То, что произошло на Украине, ещё раз доказывает полное банкротство в современном мире, обществе и государстве раннего постсоветского подхода к церковно-государственным отношениям: "Договоримся за кулисами, завалим поздравлениями, подарками, орденами, а там, даст Бог, что-нибудь и нам перепадёт — по крайней мере, трогать нас не будут". В условиях современного мира, в ситуации, когда есть откровенные недруги, ставка на кулуарные процедуры — гарантия того, что тебя обманут, наплевав на все твои подарки и ордена. Сегодня нужно обращаться напрямую к народу — и обращаться ясно, чётко, без всяких расшаркиваний, без дипломатии.
Наконец-то наша церковь обозначила свою позицию на Украине, своё неприятие происходящих там событий. Жаль, что не сделала этого раньше. Ведь, с одной стороны, происходила наглая спецоперация Запада по захвату власти, и при этом гибли люди, попиралась свобода слова и свобода общественного действия. А с другой стороны, церковные деятели поддерживали так называемую евроинтеграцию, пытались обниматься, дружить, устраивать какие-то посиделки с узурпаторами. Наступил момент истины, это очень хорошо. Митрополит Запорожский Лука прямо сказал, что люди, которые выдвигают инициативы вроде законопроекта "Об особом статусе религиозных организаций, руководящие центры которых находятся в государстве, признанном Верховной радой агрессором", — это слуги дьявола. Так подобного рода людей и надо называть, надо отлучать их от причастия, надо отказывать им в отпевании, надо говорить о том, что они не могут считаться христианами ни в каком каноническом, подлинно христианском смысле. Правильно, что верующие люди подняли свои головы, были собраны сотни тысяч подписей, что православные — тысячи человек — вместе с духовенством вышли к Верховной Раде и там свидетельствовали о своей вере и о своей озабоченности. Были очень яркие выступления архиереев и пастырей. В разных регионах страны прошли публичные акции.
Но важно на этом не останавливаться. Нужно говорить о том, что в христианском обществе — а таким обществом является украинский народ — должны главенствовать христианские нравственные ценности. Не может быть никакой свободы пропаганды гомосексуализма. Не может быть никаких однополых браков. Христианство должно быть признано основой общественного устройства в этой стране, как и в любой другой стране, включая Россию, где православные христиане являются большинством. Нужно ставить вопрос о том, чтобы всякие раскольнические группы перестали поддерживаться государством. Нужно не обороняться, а наступать. Если это произойдёт — никто не посмеет тронуть храмы, святыни и те общины, которые сейчас попытались поставить под жёсткий государственный контроль и лишить храмовых зданий.
Патриарх Кирилл обратился в ряд организаций, к ряду лидеров, среди которых — папа римский и генсек ООН. Кто же всё-таки обладал достаточной волей и властью, чтобы приказать Киеву отступить (пока?) от православной Церкви?
Я думаю, что испугался сам режим. Вероятно, и некоторые западные посольства посоветовали не нагнетать обстановку, потому что сейчас любое обострение уличных процессов — не на руку киевскому режиму, потому что он очень слаб и может пасть практически под любым ударом новых уличных протестов. А с другой стороны, я не верю, что папа римский или ООН будут очень активно вмешиваться в ситуацию на стороне канонической православной церкви. Папа Франциск пока молчит, если я правильно понимаю. Его передовой отряд — то есть униатство — пытается искусственно расширять своё влияние на те области Украины, где унии никогда не было. Учреждаются униатские образовательные учреждения, приходы, епархии, возникает агрессивная информационная кампания. РПЦ обратилась ко Всемирному совету церквей: да, эта организация буквально в течение суток или двух нас поддержала. Но её голос сегодня ровно ничего не значит, она полностью исчезла даже из новостных лент лет десять-пятнадцать назад. То, что обратились, — это правильно. То, что опубликовали обращение, — это правильно. Но всё это нужно было делать в такой же жёсткой массированной манере ещё тогда, когда погибли люди в Одессе, тогда, когда шёл захват власти. Конечно, всё очень правильно делается сегодня. Только надо всё-таки, наконец (по крайней мере, в тех странах, где православные являются большинством), не приспосабливаться к любой наличной власти — а ставить власть, решать, какой она будет. Это должны, конечно, решать народы и, в первую очередь, православные христиане, если они являются большинством, а не западные посольства, не олигархи и не теневые политические игроки.
Может ли русское православное общество потребовать отставки со своего важнейшего поста митрополита Илариона как провалившего работу на вверенном ему посту председателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата?
Это сложный для меня вопрос. Его сегодня иногда живописуют как убеждённого сторонника каких-то реформаторских идей, или экуменизма, или религиозного синкретизма. Мы знакомы с 80-х годов. Я могу сказать, что он не является приверженцем экуменизма или либеральной идеи. Я бы пристальнее присмотрелся к людям, которые более непосредственно отвечают за церковную политику на украинском направлении в Киеве и в Москве.
Киевский режим действует в своей манере. Он избегает ситуаций, в которых православные верующие могли бы массово выйти на улицы и дать отпор тем наглым силам, которые сегодня пытаются действовать от имени народа, но не представляют народа Украины. Избегая жёстких сценариев, моментов истины, неонацистский режим пытается постепенно, шаг за шагом подчинить каноническую церковь или ослабить её, отняв у неё храмы и святыни. Против такого сценария есть только один ответный ход — постановка вопроса таким образом и проведение таких действий, которые бы обострили наступление момента истины. Без этого нас медленно задушат и сделают это очень эффективно. Я об этом много раз говорил на самых разных уровнях. Меня не слышали. Это было одной из причин моих достаточно глубоких разногласий с теми, кто — даже вопреки распределению обязанностей — переключил на себя украинскую политику.
Церковная политика на украинском направлении должна стать другой, должна стать, как говорят наши западные "друзья", не реактивной, а проактивной. Православное сообщество в России и на Украине: миряне, прихожане, приходы — должны всё-таки потребовать от высших иерархов РПЦ отчёта о провале на Украине. Надо исследовать соответствующие документы, соответствующие решения, заявления и действительно ставить вопросы о том, что было сделано неправильно и что можно и нужно исправить. Кстати, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В своё время украинские хакеры взломали почту, которую приписывают нашему известному общественному деятелю Кириллу Фролову. Можно признавать или нет подлинность этой переписки, но если мы представим себе, что она подлинна, то ни за что не стыдно. Мы видим, как на фоне молчания и даже просто "съедания" украинской темы некоторыми высокопоставленными церковными деятелями тот же Фролов, некоторые иные люди действовали предельно правильно, действовали решительно, действовали так, чтобы ситуация была реально переломлена в нашу пользу. Нас не послушали. На нас строчили всякие доносы, шептали всякие кляузы, но мы оказались правы. Нужно было действовать так, как предлагали в своё время мы: Россия была обязана защитить абсолютно всех своих сограждан и соотечественников, которые тогда страдали (и продолжают страдать сегодня). То, что этого не было сделано, — позор, который ложится на нашу совесть и будет лежать на ней до тех пор, пока эта ситуация не изменится принципиальнейшим образом.
