В истории много примеров, когда настоящие герои и подвиги становятся ясны через много лет. Лишь в 1970-е гг. широкой общественности стало известно, что победа в ВОВ ковалась 225 дней 1943 г. в пригороде Новороссийска, все были отвлечены Сталинградом и Курском. Лишь благодаря мемуарам начальника политотдела 18-й армии, полковника Л.И. Брежнева, который «дневников не вёл». Вся страна зачитывала до дыр автобиографический цикл, начиная с «Малой земли», изданный тиражами в десятки миллионов. Новая, совершенно неожиданная реальность вызывала много вопросов.
Данный цикл воспоминаний стал замечательным литературным памятником эпохи, трудно сказать, что в нём было хуже: набор преувеличенных за давностью лет баек и воспоминаний или литературные таланты «творческой группы», что сумела настолько сухо, бездарно и искусственно передать события и атмосферу. Не умаляя боевые награды Л.И. Брежнева, полученные им во время ВОВ, получилось нечто непотребное. Анекдоты в стиле «во время войны вы отсиживались под Сталинградом или воевали на Малой земле» стали обыденностью, как и рассказы о полководческих талантах полковника-замполита, к которому ездили за советом генералы.
Людям свойственно преувеличивать значимость, важность своих действий и событий, к которым они имели отношение, как и поддаваться лести окружения. Очень сложно воспринимать на уровне битвы за Москву, Сталинград, Курск и др. события, за которые в 1973 г. Новороссийску присвоили звание города-героя. В 1943 г. было несколько десятков битв и операций, однозначно превосходящих по масштабу и значимости. Если бы автор текста мемуаров обладал талантом и вдохнул в повествование жизнь, а параллельно не происходило значимых событий, всё могло получиться.
Как получилось у Редьярда Киплинга (1865–1936 гг.), превратившего проходные, второстепенные события второй половины XIX в. в никому не нужной глубинке, периферии и глуши в масштабную геополитическую сагу «Большая игра». Благодаря приключенческому роману «Ким», придуманному английским разведчиком Артуром Конолли (1807–1842 гг.) термин обрёл общемировой масштаб, придав серии мелких событий легендарный статус, создав миф. В наши дни политологи и геополитики активно вспоминают данный сюжет по делу и без.
В действительности всё было совсем не так, как на самом деле. В труднодоступных местах, посреди пустынь и высоких горных хребтов, вдалеке от торговых маршрутов и экономических центров, не обладая актуальными и востребованными ресурсами, в Центральной Азии жили архаичные народности. До них никому не было дела кроме их непосредственных соседей, страдавших от набегов, грабежей и работорговли. В XVIII — начале XIX вв. эти соседи оказались в зоне интересов, а потом и под властью европейских стран, в планах которых не было движения дальше (см. Рисунок)
двойной клик - редактировать изображение
Русских вполне устраивал вассалитет казахских племён, а англичан – живущие вдоль реки Инд оседлые земледельцы. Однако у пуштунов, узбеков, таджиков и др. было своё представление о прекрасном - без разбоя, походов за скотом, рабами и имуществом привычная им экономическая система отношений не могла существовать. В те времена подобные традиции не являлись оправданием и аргументом, Россия и Британия были вынуждены проводить показательные акции, усмиряя и наводя порядок.
В силу определённых интеллектуальных и культурных особенностей местные элиты не понимали слов и не считали нужным исполнять заключённые договорённости. Очередной бек высокомерно считал себя самым умным и понимал лишь силу, причём эта сила не могла быть абстрактной, она обязана была наглядно и постоянно присутствовать в виде угрозы наказания. Ничего удивительного, что в определённый момент европейцы пришли к мысли о необходимости наведения порядка, по-другому эту вольницу было не угомонить.
Вторая половина XIX в. была не так богата на большие войны, мир предчувствовал мировую борьбу. Абсолютное большинство локальных операций вне Европы осталось лишь на страницах хроник, став основой «героического» эпоса местных народов, что судорожно искали национальную идею и канон. Аналогичное забвение ждало бы Афганистан со Средней Азией, если бы не миф о «Большой игре». За событиями европейских войн, где армии в несколько сот тысяч стали нормой, а Первая мировая война сделала нормой миллионы, масштаб событий на территории бывшего Чагатайского улуса вызывает оторопь. Отдельные краски добавляют картины В.В. Верещагина (1842–1904 гг.), гениально передающие «окопную правду» того времени, но не стратегический масштаб.
Среднеазиатские государства не были привычными нам централизованными странами, это были феодальные родоплеменные территории посреди труднопроходимых гор, постоянно распадающиеся, бунтующие, объединяющиеся, живущие сегодняшним днём. Численность русских войск в «войнах» составляла 1-2 тысячи человек, что успешно противостояли десяткам тысяч местных воинов за счёт выучки и лучшего вооружения. Норма численности британских войск, участвовавших в «войнах» около 10 тыс. человек, но европейцами были лишь офицеры, а рядовые состояли из представителей местных индийских народов.
Конкуренция между Россией и Британией имела место, в логике недопущения взятия противником под контроль диких горцев, что станут нападать более осмысленно, не более. Сложность прокладки коммуникаций и переброски через Центральную Азию армий, способных решать стратегические задачи, относилась к горизонту нескольких поколений. Разумеется, салонные геополитики тогда тоже были, как и разные пикейные жилеты, но, когда дело доходило до планирования и денег, считали серьёзно, отбрасывая подобные откровенные глупости.
И, да, 4 ноября, праздник Казанской иконы Божией Матери стал Днём народного единства России, об этом не стоит забывать даже «девочкам-дизайнерам», рисующим без участия головного мозга, за которыми приходится разгребать государевым людям …
Илл. Василий Верещагин. «У крепостной стены. „Пусть войдут“». 1871
