С Володей Блинцовым я познакомился в средней школе №74. Мы там репетировали (хотя, по-моему, уже не являлись учениками школы ибо ушли в техникум).
Вова появился как молодой бог. Он сел на подоконник и сыграл свою песню на отключённой электрогитаре. Я помню свои ощущения. Я улыбался во весь рот и был счастлив, как никогда!
А вчера его жена Наташа позвонила и сказала глухим голосом, что «Вова умер».
Не скрою, я ждал этого сообщения, потому что Вова всегда (это ключевое слово «всегда») много пил.
При этом он много читал, хорошо знал русскую классику. Слушал разную музыку от Юрай Хип до Токин Хэдс. Но принято считать, что он был Блюзменом Харькова №1.
Я думаю, что он просто сочинял свою музыку и писал свои тексты. Так как ему сподобил Господь.
Он в молодости был очень красив. Моя мама всегда говорила, что Вова вылитый Жерар Филип. С актерской внешностью ему повезло. Его любили женщины и одна по имени Наташа даже вышла за него замуж. Но жизнь совместная не сложилась и Вова все сильнее прикладывался к рюмке.
Движуха Харьковского рок-клуба закончилась аккурат после развала Союза.
Я помню, как в 90-е приезжал в гости к Блинцову в пятиэтажку на Тракторостроителей и он там лежал целыми днями на кровати и ел яблоки. Яблоки росли под домом.
Он где-то поработал и ему не заплатили. Он ждал, когда приедут и привезут деньги. Я приезжал с бутылкой водки и банкой баклажанной икры и мы вели долгие разговоры и музыке и о жизни.
Тогда родились эти стихи:
Плывут по небу облака,
Как рваные презервативы.
И в свете этой перспективы
Моя печаль не глубока.
Я выпью водки с другом Вовкой
И он сыграет мне свой блюз.
Падет с души тяжелый груз,
Змея окажется верёвкой.
Да, мы играли с ним в харьковском рок-клубе в группе «Профилакторий». Название мы придумали с президентом клуба Игорем Крятовым. Зашли в книжный магазин рядом с ДК ХТЗ, полистали энциклопедии и – нашли. Игорь хотел нас раскрутить и организовать гастроли по всему Союзу.
Вова пел и играл на гитаре. На бас-гитаре играл Кошута, а потом Шамардин. Соло-гитара великолепный Сергей Ноткин (Бим). На клавишах Руслан Стариковский. Я лупил в барабаны изо всех сил. Иногда Вова хотел меня уволить, но так и не уволил.
Были концерты в ДК ХТЗ и в ДК им. Сталина. С переменным успехом. Как все творческие люди Вова выпивал перед выступлением и это не всегда было благотворно.
Но вся тусовка, весь харьковский рок-клуб ценили его как автора блюзов и даже Чиж (Сергей Чиграков) выступал с ним на одной сцене и аккомпанировал ему.
После службы в армии (а служил он в Афганистане, был ранен) Вова работал в пожарной охране. При тушении какого-то сложного пожара упал со второго этажа и заработал инвалидность.
С тех пор жизнь его пошла под откос. Один за одним умирают его родители и старший брат. Он остается один.
Женитьба на Наташе – девушке из рок-тусовки не спасает его от сплина.
Он любил говорить «у меня атипичный алкоголизм». Часто приходил ко мне на работу (в субботу) и мы шли в сквер у Вечного огня. Выпивали и общались.
Он много читал, много слушал разной музыки. Помню, я подарил ему магнитофон и кассеты с «Калиновым Мостом». Он был очень рад и мы обсуждали песни Ревякина, сидя под открытым небом возле бассейна «Аква-арена».
Его песни были своеобразные. Блюзы, но блюзы в стиле Воскресения и Машины времени. Тексты о жизни, но при этом хорошие и смачные строчки:
Послушай, детка, я давно не верю в сказки,
Не верю в сказки, где добро вершит над злом.
И знаю я судьба, как шлюха строит глазки,
Идешь за ней – она ушла с другим за первым же углом.
Мы репетировали и выступали до армии (Армия 1988-1990). Пытались играть после армии.
Он приходил на репетиции изрядно пьяный (перелазил через забор, ибо охрана его не пускала, фабрики «Красная Нить») и мы играли его песни. В стиле Лед Зеппелин или Киндом Кам.
Мы с ним долго не виделись и встретились случайно во дворе Коминтерновского райотдела милиции. Я ходил туда на стрельбы в тир, а он отмечался у оперов, как местный хулиган.
С тех пор он и приходил ко мне на работу и мы славно проводили время. Он жил в 9-этажке возле стадиона «Металлист». Я однажды заехал к нему в гости и был весьма опечален зрелищем разбросанных по всей квартире костей, отрезанной воды и чудовищным запустением. Мы выпили, Вова быстро отключился и я убежал из этого ада в самом прямом смысле. Во второй комнате скулил и томился взаперти стаффорд по кличке Сармат. Это был его единственный друг и собеседник долгие десять лет. В прошлом году Сармат умер. Вова очень переживал.
У Вовы есть сын Никита и внук. Сын – вылитый Вова. Он очень гордился сыном и внуком. Очень.
Когда Вова мне звонил, он говорил в трубку: «Алло, это Юрий Юрьевич? А это Владимир Владимирович». Мы говорили, как два интеллигентных человека. Ни с кем больше я так тепло не общался.
Еще говорил «Даю справку» - и излагал прочитанные факты о человеке или событии. Играя песни, забрасывал голову назад и пел кристально чистым тенором, который конечно со временем иссяк.
И вот он умер. Я хотел с ним встретиться, даже договорился о встрече в середине октября, но не срослось. Он прислал мне в телеграмм фото палочки и написал «хожу с палочкой. Дела((. Встретимся в другой раз».
Он был теплый человек (так он называл симпатичных ему людей). Добрый и теплый. Харьковский Майк Науменко.
Беги пока не выпал снег,
Пока не видно слёз, пока еще темно.
В республике моих чудес
твой паспорт был просрочен давно.
Осталось только сожалеть,
Что все вокруг раскрашено в черный цвет
Никто не вправе за меня решать –
Жить мне или нет. Петь мне или нет.
Я включаю себя в 220.
Он жил, включив себя в 220. Жил так, как хотел. Покойся с миром, Вова, мне будет тебя не хватать.
