"Григорий Саввич Сковорода был первый самостоятельный философ из русских. Он был, кроме того, и типичным для русской философской мысли, — писал А.Ф.Лосев, и разъяснял. — Учение Сковороды о мире сильно напоминает мне учение Платона об идеях. Недаром Сковорода преклоняется перед античной философией и Платоном в частности. Как у Платона "идеи" есть не что иное, как мысли Божества, воплощающиеся здесь, на земле и создающие этим видимый мир, так и у Сковороды над материей носится "Вышний Дух", который создает ее и действует в ней". Поэтому "Сковорода является для русской философии тем же, чем была история Греции и Рима для западно-европейских государств: его система послужила как бы прототипом для систем последовавших за ним философов" (см. " Лосевские чтения". Р-н-Д, 2003, с. 3-8)
Вне зависимости от того, считать ли "русскую религиозную философию" начала ХХ века именно философией, а не ветвью нашей великой словесности, или, как считает проф. А.Г.Дугин, собственно русская философия еще только начинается. Так или иначе, все равно Сковорода (1722-1794) — кстати, предок Владимира Соловьева по материнской линии — первый в Новое время.
Причем он именно русский философ, а не "украинский" — тогда была Малороссия, где мыслитель родился, прожил большую часть жизни и отошел в жизнь иную. Сегодня его труды пытаются переводить на мову — он, как и все тогда, писал по-русски. Современный филолог В.М. Живов указывает: Сковорода находился на пути "сведения русского и церковнославянского воедино" (хотя писал также на греческом и латыни). В XIX в. его называли "русским националистом" (Багалей Д. И. Биографические материалы о Г. С. Сковороде // Сочинения Григория Саввича Сковороды. — Харьков, 1894. С. XXIV). К сожалению, утрачены (?) его произведения "Книжечка о любви до своих, нареченная Ольга Православная" и "Симфония о народе" . Кем, когда, почему ?
Общерусская основа созданного Сковородой очевиднее всего в его стихах.
Ведь печаль везде летает,
по земле и по воде,
Сей бес молний всех быстрее
может нас сыскать везде.
Державин — это Север русского XVIII века, Сковорода — его Юг.
Учившийся в Киево-Могилянской академии, живший некоторое время в Троице-Сергиевой лавре, певший в придворной капелле, близкий к иерархам, которые почти все были из малороссов, а потому не знавший дониконова богослужения (оно, несомненно, дало бы ответы на многие его будущие вопросы), Григорий Саввич избрал жизнь бродячего философа, "старчика", верного Православию, но не связанного с тогдашним казенным богословием. Такие еще были на Юге России. Как и на Севере — до Никона.
Его творения близки "александрийской школе": "Всех наук семена внутри человека скрываются, тут их источник спрятан, а кто видит его? Сей есть один родник неисчерпаемый<…>, безначальная причина, в которой и от которой все, а она сама от самой себя и всегда с собою есть и будет. Потому и вечна, и эта высочайшая причина всеобщим именем именуется Бог" ("Кольцо"). И далее: "Мне кажется, что и самая Библия есть Богом создана из священно-таинственных образов: небо, луна, солнце, звезды, вечер, утро, облако, дуга, рай, птицы, звери, человек и прочее". Для Сковороды, как и для Оригена, и для каппадокийцев, Библия — "Алфавит мира", а не история одного народа. Порой Сковорода идет и дальше, в область герметики: "змей есть, знай же, что он же и бог есть" ("Имя ему — потоп змеин"). Правда, "бог" здесь — с маленькой буквы. В этом — грань, отделяющая Сковороду, "любовника Священныя Библии", от "лжеименного знания"
Сковорода употребляет понятие "сродности". Оно касается не только человека, но и сословия, страны, государства: "Всякому городу нрав и права / Всяка имеет свой ум голова". Все, что следует "сродности", есть "плодоносный сад". "Нещастие" же происходит от желания "входить в несродную стать". Это мышление предшествует славянофилам и евразийцам.
О влиянии на Григория Сковороду античной философии пишут много и верно. Но когда к Платону прибавляют стоиков, свидетельствуют о полном непонимании: стоики — космополиты, что с учением о сродности несоотносимо. Скорее надо говорить о "философе земли" Ксенофане Колофонском (VI-V вв. до РХ), тоже, как и Сковорода, ведшем жизнь странствующего поэта, учившем о разности "богов" разных стран и земель.
Евгений Головин когда-то заметил, что идею "сродности" Сковорода обосновывал так: в герметическом зодиаке Восток соответствует "Деве", Запад — "Рыбам". Продолжая эту мысль, назовем Сковороду в ряду предшественников геополитики как науки. Ведь это — "Суша и Море". Более того, здесь укоренены предположения того же Александра Дугина о возможности "различных логосов" в связи с тем, что "деконструкцию следует произвести по отношению к наблюдательному пункту" ("Ноомахия", М., 2014), и с нее-то, по Дугину, и должна начаться действительно русская философия. И Григорий Сковорода вновь оказывается у истока, у источника.
