Позиция Синода и духовенства в Февральской революции до сих пор остается загадкой.
Среди литературно-публицистических памятников еще конца XV — начала XVI вв. есть документ, свидетельствующий о том, что идея прямой борьбы с Царской властью действительно внедрялась кем-то в сознание духовенства еще тогда… Речь идет о т.н. "Слово кратце противу тех, иже в вещи священные вступаются"; по другим спискам — "О свободе святые церкви" (ок. 1505 г.) — см. В. Е. Вальденберг (1871–1940) "Древнерусские учения о пределах царской власти" (1914, переизд М., 2006). Либеральная схема, в которой "нестяжатели" были чуть ли не "республиканцами", а "иосифляне" — жёсткими монархистами, Вальденбергом оспаривается. В сочинениях преп. Нила Сорского этого нигде нет, равно как и у "князя-инока" Вассиана Патрикеева. "Слово…", по мнению Вальденберга, вышло из среды, близкой к иосифлянам.
По взглядам автора "Слова", Божественное происхождение ставит духовную власть в независимость от мирской, которая должна подчиняться духовной. За непослушание церкви и "настоятелям" "Слово" угрожает царю анафемой. Судить о законности и справедливости наставлений епископата царям не дано, поскольку Богу нужно повиноваться больше, нежели человекам (Деян., гл. 4):; "Мирская власть" лишь имеет обязанность защищать епископат ("теория двух мечей"), а Царь — соразмерять действия с наставлениями "пастыря или епископа своего", в благодарность за это духовная власть поминает царей в своих молитвах.
Сочинение анонимно, но, очевидно, написано иностранцем, что ясно из выражения "в сей пресветлой русской стране", а также по явным латинизмам. Тема "свободы Церкви" возникает на Западе в связи с т.н. "папской революцией" Х-ХII вв. Григорий VII и его приверженцы прямо заявляли, что они борются за libertas ecclesiarum. "Теория двух мечей" принадлежит Бернарду Клервоскому. Мысль о том, что "государям дается власть на земле, а священникам предоставляется власть и на небесах, тем — только над телами, этим — также и над душами" — папе Иннокентию III, который прямо использует формулу "священство выше царства". В письме к епископам Франции Иннокентий проводит учение о том, что папа — наместник Христа и имеет право судить государей. Автор "Слова" опирается на подложную грамоту Константина Великого папе Сильвестру. В числе государей, подтвердивших эту грамоту, "Слово" называет "римских царей" Людовика I, Карла Великого, Оттона I и Генриха I. Всё это, как справедливо указывает В.Е.Вальденберг, заставляет признать в "Слове" привнесение католицизма в русскую письменность и высказать предположение, что автором "Слова…" был знаменитый хорват Вениамин, член "доминиканского кружка" при преп. Геннадии Новгородском и переводчик Библии, а "заказчиком" — сам преп. Геннадий.
"Слово" вводит понятие тирана. Это "мучитель неправедный, злой хищник, волк" (как и у преп. Иосифа). Царство перестает быть царством и становится мучительством тогда, когда царь не повинуется пастырям. В этом случае народ свободен от своих обязанностей к Царю, и если всё-таки оказывает повиновение, то только "от страху". Здесь перед нами уже прямое "богословие революции".Но у преп. Иосифа всё же не совсем так. У него — подданные должны просто не слушать "царя-мучителя", когда он ведет их на нечестие и хулу, но никакой другой власти они при этом не подчиняются; преп. Иосиф нигде не говорит о "свободе Церкви", у него не одно, а два послушания: с одной стороны, подчинение Церкви Царю, с другой — подчинение самого Царя закону Божию и церковным правилам. И это никак не противоречит "нестяжателям": различие между ними лишь в путях иноческого жития.
Но пройдет полтора столетия — и все основные положения "Слова…" повторит в своих ответах боярину Стрешневу, известных как "Раззорение", уже оставивший патриаршую кафедру Никон, прямо ссылающийся на "теорию двух мечей", равно как и на католическую же "теорию солнца и луны": “якоже месяц емлет свет от солнца, и егда дале от него отступает, там совершеннейши свет имать, такожде и царь: поемлет посвящение, помазание и венчание от архиереа". Ссылается он и на "Константинов дар", грамота о каковом была к тому времени признана подложной даже и на Западе. По мнению Никона, царь даже не имеет права созывать церковные соборы. Ссылки на византийский канон (Матфея Правильника) Никон отвергает: "О Матфее… не ведаем, кто он есть…"
Один из виднейших русских архиереев начала ХХ века митрополит Антоний (Храповицкий, 1863—1936) полагал патриарха Никона "величайшим человеком русской истории за последние 200-300 лет, а, может быть, и всей мировой истории". В ноябре 1917 года, избрав патриарха, участники Поместного собора, созванного после свержения Царя и в нарушение его воли, отправились в Новоиерусалимский монастырь и у гробницы Никона принесли благодарственный молебен…
