К числу "юридических мнимостей", уничтоживших советскую и уничтожающих российскую государственность, относится, в том числе, "теория разделения властей", справедливо отвергавшаяся до середины 80-х годов прошлого века. В таких основополагающих работах, как "Теория государства и права" А.И.Денисова (1948 г.) "Сущность права" Н.Г.Александрова (1950 г) "принцип разделения властей" характеризовался как "буржуазный" и в принципе неприемлемый. Эти представления господствуют до начала "перестройки". Однако, к сожалению, в критике этой действительной "химеры" советскими правоведами, как это часто было в то время, отсутствовало конкретное содержание.
Советское право- и государствоведение стыдливо умалчивало о преемстве его основных линий (также, например, представлений о "единстве прав и обязанностей") с дореволюционной русской наукой. Как и другие гуманитарные области, оно, обрубая свои же исторические корни и сводя их к заимствованию лишь одного из западных направлений мысли, само готовило конец СССР. В этом его горький урок.
При этом надо иметь в виду, что "теорию разделения властей" до 1917 года отрицали не только "консерваторы" или "славянофилы", но и русские либералы. Так, Б. Н. Чичерин (1828 — 1904) в "Курсе Государственной науки" (1894, ч. 1) указывал, что Верховная власть едина, постоянна, непрерывна, державна, священна, ненарушима, безответственна, везде присуща и есть источник всякой государственной власти…Это полновластие неразлучно с самым существом государства". И далее — "Всякие ее ограничения могут быть только нравственные, а не юридические". Ещё в большей степени либеральный М.М.Ковалевский (1851 — 1916) подчеркивал, что "теория разделения властей… сводится на деле к разделению суверенитета". Именно это последнее было неприемлемо для русской правовой науки, и даже кадетские историки и юристы избегали этой темы. Русский суверенитет был предметом общего согласия.
Вообще под идеей разделения властей подразумевается то, что будто бы государственная власть должна быть разделена между независимыми друг от друга (но при необходимости контролирующими друг друга) ветвями: законодательной, исполнительной и судебной. Впервые эта идея была предложена Джоном Локком (1632–1704), а сам термин введен Шарлем-Луи де Монтескье (1689-1755). Монтескье не был демократом, он считал себя представителем более древнего королевского рода, чем Капетинги-Бурбоны, и его "теория" скорее, родственна взглядам князя Андрея Курбского или "верховников", однако это не помешало ей стать знаменем именно "мировой демократии".
Наиболее подробную и обоснованную критику теории разделения властей — и не только в России и для России — предложил на рубеже прошлого и позапрошлого веков Лев Александрович Тихомиров (1852-1923). И хотя развернут этот сюжет в его "Монархической государственности" (1907), он далеко выходит за пределы собственно темы монархии и касается природы власти вообще. При этом Тихомиров исходил как из учения Аристотеля о трёх типах власти — "правильных" (монархия, аристократия, демократия) и трех "неправильных" (тирания, олигархия, охлократия), так и из православного учения о том, что народ не создает власть, а молится о ней, и получает от Бога просимое в свою меру.
Надо иметь в виду, что в политико-правовых воззрениях Тихомирова можно отделить и, даже в какой-то степени, разделить строго государствоведческую и религиозную составляющие, а также и первую применять не обязательно к монархии. Ведь и любая "немонархическая" Верховная власть также едина и неделима. Демократия — в своей количественной силе, как монархия — в лично-качественной. В этом смысле идеи Тихомирова — а, как всякие традиционные идеи, они в известном смысле неизменны в веках — совпадают с тем, что писал Карл Шмитт о суверенитете как способности объявлять чрезвычайное положение.
Власть — или есть, или ее нет. Поэтому она по своей природе монадична и не может быть разделена. Разделяться может только управление.
"Верховная власть нигде не бывает сложной: она всегда проста и основана на одном из трех вечных принципов: монархии, аристократии или демократии. Основное различие между властью верховной и правительственной сопровождается совершенно различным строением той и другой. Верховная власть всегда основана на каком-либо одном принципе, едина, сосредоточена и нераздельна <…> Современное Государственное право, точнее сказать, конституционное право, забывая различие между властью верховной и управительной, постоянно приписывает первой то, что имеет место лишь во второй. Таким путем в XIX в. утвердились две научно ложные, а практически вредные доктрины о "сочетанной верховной власти" и о "разделении властей", распространенном и на саму Верховную власть", — говорит Лев Тихомиров.
"Перестроить по Тихомирову" наше политико-правовое мышление — насущная задача. Конечно, не "по-попугайски", а творчески, имея в виду, что сам Лев Александрович менее всего говорил "от себя".
