· Образование, как и все принципиальное для человеческого общества – не техническая вещь. Техника в таких вопросов имеет второстепенный и прикладной характер. О технической стороне образования мы должны говорить в последнюю очередь – сначала о содержании.
· Мы видим, что в нашем обществе с образованием что-то не так. Если речь и заходит об образовании, то только с технической стороны (когда, сколько, какие экзамены, кто сколько получает и платит). А что мы образуем?..
· Этот подход несопоставим с сутью образования. В основе образования – формирование образа. Для древних греков образование было пайдейей, а результат – пайдеума. Человек сначала имеет лишь предварительную культуру, и только в ходе образования формирует образ, личность.
· В царской России два образования – техническое и подлинное – жёстко разделялись. Классическое образование было «бесполезным» - не для извлечения выгоды, его целью было помочь личности приобрести форму. Родители, выбирая для детей судьбу классического образа, должны заботиться о том, где в них смогут воспитать благородные черты.
· Но пусть богатые семьи не обольщаются, отправляя своих детей в Гарвард и пр.: и там классическое образование проходит по остаточному принципу, в основном там изучают политкорректность, права человека и Поппера, а Шеллинг и греческая философия преподается по остаточному принципу.
·
Нет иного пути, кроме как восстанавливать структуру классического образования в нашей стране. Человек может получить сначала классическое образование, и затем дети могут сменить ориентиры на «реальные» (конкретная профессия).
· Мы должны определять, какое образование нам нужно – а не техники. Чтобы достойные граждане России получали достойное образование. Это не просьба и не пожелание, но требование. Мы хотим и нуждаемся в нем, и власть должна его обеспечить.
· Содержание образа – не догма. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы выработать этот образ. Если возьмём гуманитарную сферу, она подчиняется доминирующему мировоззрению. Сегодня в гуманитарной сфере мы имеем дело с уродливым образом: в нём советские остатки, архетипы и алгоритмы, это эпистемиологический анахронизм. Люди могут быть хорошими, но образ, который они несут из прошлого, неадекватен – это образ фантомной боли, он неэффективен, он неприложим к анализу нашей культуры и политики. Всё требуется пересмотреть.
· В образовании существует несколько уровней катастроф. То, что происходит с российским образованием – это смысловая катастрофа. В итоге если не решают главную проблему, то остаются технологические аспекты, которые заведомо не могут быть продуктивными и эффективными.
· Необходимо изменить отношение к образованию. Нет образа современного русского человека, его связи с прошлыми культурными моделями – нет внятной картины о смыслах русской истории. В такой ситуации тупик нам гарантирован. Мы должны сформулировать эти планы и навязать их власти.
· Нам пора прекратить и ждать от власти чего-то, и ругаться на нее. Это пассивно. Мы должны изменить баланс отношений между народом и властью. Либо пассивно уживаемся, либо приступаем к автономности и сами разрабатываем программы образования, объединять прекрасных интеллектуалов.
· Надо больше общественных инициатив. Нам надо строить общество. Надо построить автономное бытие русского народа. Мы ждём от современного государства чего-то, чего оно дать не может и не хочет. Значит, и мы должны от него отвернуться. Сейчас оно не очень-то агрессивное – конечно, оно невменяемое, но были куда страшнее. Просто когда мы ждём, что они нам что-то дадут, мы жестоко пожалеем об ожидании. Надо делать что-то своё – искать преподавателей, молодежь, создавать. Надо следовать не за ними, а заставить государство следовать за народом.
