Чухлебова А. Вдовушка: роман. М.: АСТ, 2025 – 288 с.
Признаю, что странно писать об Анне Чухлебовой для «Завтра» или «Родной Кубани». Сборник рассказов «Лёгкий способ завязать с сатанизмом» (2023) показал, что молодая женщина из Ростова строит литературную карьеру на выдуманных кошмарах, которые происходят в наглухо закрытых пространствах с пустыми героями. Владимир Сорокин или Михаил Елизаров могли бы увидеть в ней фанатку с волей к низовой наррации, но этого мало для обретения своего места в литературном процессе 20-х годов.
Жестокий абзац написал только что! Я хотел по-другому. Когда вышел и встал на рекламные рельсы «Лёгкий путь…», подумал, что надо поддержать писательницу с юга России, в четырех часах пути от Краснодара, наверное, филолога, дерзнувшую на такой эффектный заголовок. На телеграм подписался, до сих пор с интересом слежу. Да и сборник рассказов – под посвящением, где Захар Прилепин с Алексеем Колобродовым упоминаются с благодарностью…
… Возможно, это меня и разозлило. Давно говорю, что у сорокинцев и прилепинцев (при всех эпических различиях) есть удивительная связь через упоение телом; в невозможности отвести свой художественный взгляд от плоти и его чудес Сорокин и «новые реалисты» иногда поют нечто близкое. В песнях этих Бог как-то пропадает, словно стесняется находиться там, где мат с инстинктом границы переходят.
Вот и Чухлебова в этом направлении успешность ищет, будто ведает: субъекты премиальной политики рады такому раскрепощению. Чухлебова в текстах своих сквернословит много, искусственно, будто какая-то грязная закадровая тварь над ней плеть держит. Кто-то же должен подсказать почти юному прозаику, что это не «реализм», не «подражание мэтрам», не «искренность», а хохот нехороший – не с ней, а над ней, бедной!
Прекращайте, Анна! Вас обманули «мастера» разных совещаний и тренингов, «коучи» проектной литературности. Выматеритесь в последний раз, чтобы послать их «по направлению к Свану»!
Почти случайно прочитал маленький роман «Вдовушка». И доволен, что прочитал – правда, ушами: спасибо, Яндекс Музыке! Не знаю, обрадуется ли моей радости набирающая литературный вес Анна, но получился хороший портрет – слава Богу, что не всего поколения, но немалой его части – части, убегающий от духовной, идейной, мировоззренческой участи, стремящейся хилую свободу отторжения от любых больших истин нести как знамя осмеивающей себя победы.
Впрочем, о каком знамени я говорю?! Их клавиатурные ручки, их офисные душонки, обманутые обещанием пожизненного глобалистского рая и стерильной кремации, никакой флаг вообще поднять не могут. Зацелованные проповедью о «любви к себе», о страхе перед монстрами архаичных «тоталитаризмов», мальчики и девочки, пипеточки обоих полов – часто уже с сединою – стоят на охране своей самости, искореженные оловянные солдатики дурной сказки о либеральных бонусах.
Об этих несчастных рабах поражений собственных отцов пишет Чухлебова в своей «Вдовушке». Это её поражение? Думаю, да. Она – такая? Может быть. Голос пипеточной части трудного поколения? Пусть так. Или иначе. Главное, что роман объективно рассказывает о том, как плохо и смешно быть приятно никакой, говорливой, подсасывающей через соломинку из как бы трагического коктейля – в масштабной социальной сети, где партнёр не очень-то и нужен. Достаточно самого себя.
Очень хорошо, что написала Чухлебова о любви. Как редко пишут наши авторы о любви! Я не буду пересказывать, потому что нечего пересказывать. Голова рассказчицы устроена так, что она не чувствует времени, не способна к кульминациям. Она может лишь зависать, постоянно проигрывая любой фабуле. Здорово, что автор решила создать книгу, которая умещается в пять часов звука с небольшим хвостом. Но, пожелай она в объёме сравняться с «Новой Элоизой», препятствий не возникло бы!
… Вот Джульетта наших дней. Она так любит Ромео, что сейчас умрёт – потому что умер Ромео. Логично. Без Ромео нет Джульетты. Но пока не умерла от горя, она всё же спит с Тимуром и ещё с каким-то московским дядечкой по кличке Дуче. Так она преодолевает горе. Она переспала бы и с Сеней (сидели за одним столом на чужой свадьбе, поэтому сблизились), но того – слишком юного – отогнала мама тинейджера. И горе лишь усилилось.
Выясняется, что Джульетта (романное имя – Оля) много спала и до Ромео, которого зовут Гоша. А интереснее всего, что с Тимуром она была и во время всеобъемлющей любви с Ромео, пока он был ещё жив. Джульетта тут офисная никакушка. Но у неё есть симпатичное тело, и как-то ещё продержится – возможно, много лет будет привлекать трансформированных самцов. Хотя Джульетте уже за тридцать. А поначалу казалось, что восемнадцать – такой инфантилизм внутри и вовне. Тимур тоже никакой, но сделал жене уже третьего ребенка. Значит, всё же сложнее. Чуть-чуть сложнее. И к Джульетте его тянет порою. Списываются, потом соединяются. И после Гоши-Ромео, и когда он был жив – тоже соединялись. Такая любовь.
Покойный Ромео ещё один ноль на скейте и с измененным сознанием, но часто менял прически и на гитаре играл. Да и жалко его, ведь умер от тяжёлых лёгких. Джульетта старается помнить Гошу, хочет сказать что-то в зачёт его памяти (вот целовались тут и там, фильм смотрели, штаны с него во время онлайн работы стащила или его стареющую жену обсуждали), но понимает Оля, что вряд ли хватит ее скромных усилий, да и самого Ромео маловато – чтобы помнили. Нечего помнить.
Надо мной стоит посмеяться, но все-таки скажу: в «Ромео и Джульетте» дело не только в Ромео и Джульетте; там дело в том, что каждый выбегающий на сцену – ух, какая личность: Меркуцио и Тибальт, Кормилица и Лоренцо. Как же прекрасны Монтекки и Капулетти! Как значителен даже бездарный Парис! Какие они все живые…
Да, у нас не Ренессанс. При чтении-прослушивании мне казалось, что в миниромане вообще нет никого. Кроме голоса Оли (сама Чухлебова классно озвучивает – акценты, смешки, надрывы с пустынями там, где надо), который не знает, что о себе рассказать интересного, и придумывает, что «Гоша умер». Гоша умер! А был ли Гоша вообще? А был ли скончавшийся дедушка героини? О нем примерно вот так: состарился – встал – побрился – вышел на прогулку – упал – умер. «Дед лежал холодным, я гоняла мух прутиком», - это всё о дедушке.
А кто и что есть у нас? У нас есть Михаил Шишкин (признан в РФ иноагентом). Он здесь при чем? Его роман «Письмовник» - старший брат «Вдовушки». Не важно, думала о нём Чухлебова или нет. Но почти уверен, что она хорошо знает компактный шишкинский маневр 2009 года – один из самых прочитанных текстов новейшей русской литературы.
Там двое симпатичных, прилично развитых словесников – Володенька и Сашенька – не просто разыгрывают драму своей любви или создают популярный «роман обо всём», но при помощи боевых архетипов (обезбоженный Иов и опустошенный Гамлет тут главные) славят речь, свет внутренних, душевно интимных движений и бьют, как это у либералов принято, по всем метаисториям. Тело и война, Бог и государство – под ударом «антитоталитаристов». Сашенька вроде жива, Володя вроде нет. Но, как и у Чухлебовой, это не особо важно.
Формально в «Письмовнике» - размазанная по временам и пространствам речь (этакая «Вдовушка») о любви и её контекстах, а вот по сути – многословный милитаризм современного гностика, платформа либеротречения от того, что сейчас оформилось как русский ответ на наступление Запада.
Шишкин воюет, Чухлебова нет. Может показаться, что она пародирует «Письмовник» превращением пастернаковской энергии (Шишкин из видных живагопоклонников!) в кисель для поддержания вялой жизни современных пустышек. Да вряд ли. Потаённая пародия очень трудное мероприятие!
Анна Чухлебова похожа на декадентку. Но лишь похожа! Декаданс требует эстетической мощи, эстетического центра, Ницше с Шопенгауэром, Бодлера с Сологубом, особой – конечно, тяжкой и гиблой – идейности. В этом плане декаданс способен схватить полуспящую Олю и превратить хотя бы в нечто готическое – способное к рельефной дури и последующему избавлению от нее. Рискованно так говорить! Но по сравнению с этими стаями гош декадент смотрится не без эпичности и надежды!
А как насчёт милитаризма? Ведь отдаленно в романе что-то бухает и бахает, об СВО героиня печалится раза два. Например, так: раз мы пока живы, надо, надо… (скажем, жёстко спать друг с другом), сразу за этой мудростью рассказчицы к ней поступает информация о присоединении новых областей. Такая тут философия истории.
Милитаризма и декаданса здесь нет. Угасать хотят тихо, лишь шурша телами в случайных постелях. Зато есть ожидание, что война рассосётся сама собой – примерно так, как исчез ковид, забравший обречённого Гошу.
