Нынче большой спрос на всё героическое. С какой радостью наши люди ловят вести о новой боевой технике, что начали делать наши заводы, о новых разработках, которые на подходе. Даже мои продавщицы, женщины мирные и в летах, — и то всё чаще говорят о минах и авианосцах. Старшеклассники мечтают служить в армии. Прежде такого не было.
И это понятно: никогда на памяти большинства ныне живущих россиян наше противостояние Западу не было столь явным и откровенным. Особенно оно ощущается на контрасте: всем памятны времена, когда многие искренне верили, что у нас нет ни одного врага, в крайнем случае — "образ врага", придуманный злонамеренными коммуняками. А потому все были готовы перековать мечи на орала. Ведь Карибского кризиса почти никто из ныне живущих в сознательном возрасте не застал, да и разговоры о "звёздных войнах" помнят разве что пожилые, а молодёжь выросла в обстановке расслабляющего пацифизма.
А теперь вдруг всё тревожно переменилось. Значит, рано перековывать мечи: могут пригодиться. И народу, естественно, хочется верить: если что — отобьёмся. Одолеем любого врага. Вера — великая вещь, она подлинно движет горами. И боевой дух, не только армии — всего народа, дело стратегически важное. Решающее иногда. Не зря Наполеон говорил, что сражения выигрываются лишь на треть пушками и ружьями, а на две трети — боевым духом. Всё это так, всё верно и понятно.
Но есть в этом патриотическом подъёме что-то такое, с чем не хочется соглашаться. Что-то есть во всех этих военно-патриотических восторгах, что вызывает острое неприятие. И не только эстетическое, хотя похвальба всегда производит отталкивающее впечатление, особенно похвальба, так сказать, предварительная. Гордость не свершившимся фактом, а лишь чаемым и предполагаемым. Это особенно некрасиво. Не зря говорит пословица: не хвались, идучи на рать, хвались, идучи с рати. Ну да ладно, бог с ней, с эстетикой. Поговорим о деле.
Даже неловко напоминать, что все современные войны (да и не современные тоже) — это, в первую голову, соперничество экономик. Как сумеют хозяйства воюющих стран мобилизоваться и устоять. Что у нас с этим? Я имею в виду настоящую экономику, жизненную, практическую, где варят сталь, растят зерно и делают нужные вещи, — а не тот виртуал, где самый доходный — банковский сектор, не обладающий никакой реальностью.
С экономикой, понимаемой таким вот дедовским способом, у нас плоховато. Пускай мы производим отличное вооружение — я не обсуждаю вопроса о том, в достаточном ли количестве и ассортименте, поскольку не имею надлежащих сведений. Да и никто, помимо высшего командования, их не имеет. Но допустим: производят то, что надо.
Но на каких станках, каким инструментом производят? А вот тут ничего тайного: в большинстве на иностранных. Потому что от собственного станкостроения осталось процентов десять. Значит, достаточно не поставить нам что-то важное и решающее — и пиши пропало. Я уж не высказываю конспирологических гипотез про вредоносную "закладку" в программное обеспечение к этим самым автоматическим линиям.
А ведь советское станкостроение было вторым в мире. Поставляли станки в ФРГ; мой приятель детства ездил туда их устанавливать. После победы демократии станкостроение гибло первым, да ему ещё и помогали загнуться. Начальник моей мамы А.Федотов, инженер-станкостроитель, работавший и на заводах, и в министерстве, опубликовал немудряще воспоминания. Там любопытный эпизод. Август 1991‑го, демократия победила. Тут же появляются молодые ребята и начинают крушить сложнейшие станки с ЧПУ, автоматические линии. Крушат кувалдой.
Этот человек знает, о чём пишет. Это не выдумка — крушили. Сегодня на месте, например, завода автоматических линий им. Серго Орджоникидзе — торговый центр. На месте снесённого завода спецсплавов "Серп и молот" возводится стильный квартал, спроектированный модными иностранными архитекторами. Прочее — в том же духе.
Если наш развал был кем-то организован — то этот кто-то был хорошим организатором и мыслил очень перспективно: производство средств производства — основа технической независимости страны. Сегодня мы опасно зависимы.
Война — это ещё и самообеспечение едой. Я как сельский товаропроизводитель всякий раз непроизвольно морщусь, когда слышу разговоры об успехах нашего сельского хозяйства. Кое-что сделано, но наш АПК — не автономен. Мы зависимы почти полностью по семенам овощей, по агрохимии, по ветпрепаратам и белково-витаминным добавкам в корм скоту. У нас заброшена селекционная работа. Мы гордимся, что вывозим продовольствие, но ввозим мы по-прежнему больше, чем вывозим.
Про то, что по-прежнему большинство выпускников школ получают бесполезные для дела специальности, я и не говорю. Так что мобилизации пока нет.
Поэтому, патриотически гордясь вооружёнными силами и боевой техникой, надо бы нам сосредоточиться на практической работе. Скромность и деловитость больше всего сегодня уместны. Когда-то ведь тоже пели про "малой кровью могучим ударом" — сами знаете, что получилось.
