Украинский кризис, выходящий далеко за пределы боевых действий и связанных с ними событий, вновь превратил беспокойное захолустье Восточной Европы в центральную арену сражения проектов мироустройства. Речь не о примитивных конструкциях в духе «Россия против США», «закон против хаоса» или «либерализм против реакции». Старый мировой порядок не имеет ни чётко выраженной географии, ни идеологических устоев, как показала единодушная поддержка нацизма, ни тех самых «общих правил», как продемонстрировал общий антироссийский беспредел. Восточная Европа, на своей шкуре испытавшая головокружение от резкой и неоднократной смены пропагандистских нарративов, особенно остро откликается на эту борьбу, вступившую в горячую фазу 24 февраля. Об этом говорят как резко проникшие в поле публичных заявлений амбиции восточноевропейских стран, так и выборы в двух региональных очагах пророссийской политики – Венгрии и Сербии.
Венгерский премьер Виктор Орбан остался одной из последних звёзд правого спектра, столь ярко и кратковременно блестнувшего в 2010-х. В пятый раз сразившийся за пост премьера, этот 58-летний лидер партии "Фидес" начинал как стандартный восточноевропейский либерал из брюссельского пула, но за четверть века политической карьеры прошёл путь на противоположный конец спектра. "Фидес" под его руководством тоже обрела правоконсервативный уклон с явным евроскептицизмом. В силу отсутствия явного лидера польских евроскептиков именно Орбан стал лицом антибрюссельского курса. Последние несколько лет противостояние Будапешта и Брюсселя (разумеется, не выходившее за рамки регулярного получения венграми бесплатных европейских денег) вспыхивали последовательными всполохами – то Евросовет предложил ввести против Венгрии санкции за угнетение геев, то Орбан показательно выгонит из венгерской столицы Европейский университет Джорджа Сороса. Да, у премьера Венгрии сложились интереснейшие заочные отношения с этим еврейским миллиардером венгерского происхождения, чьи обвислые мешки под глазами явственно проглядывают из каждой щедро спонсированной гуманитарной, образовательной или политической инициативы. Орбан называл Сороса своим злейшим врагом, а его близкие сторонники злоупотребляли упоминанием имени спекулянта в нацеленных на внутренний рынок пропагандистских материалах. Сейчас, тем не менее, ключевая позиция Орбана носит иной характер. Противодействие линии Брюсселя было заменено противодействием линии Вашингтона, взявшей целью изоляцию России и давление на Москву со стороны коллективного Запада. В ходе предвыборной кампании "Фидес" Орбан на регулярной основе делал заявления, где подчёркивал, что Венгрия ни за что не присоединится к санкциям против России. Это играло сразу на двух желаниях избирателя. Первое – самое очевидное – касалось дешёвого газа и общего желания обезопаситься от энергетического, продовольственного и финансового кризиса, зарождающегося сейчас в Центральной и Западной Европе: этим людям Орбан показывал своё намерение действовать исключительно в интересах Венгрии. Второе желание – не так часто декларируемое, но ясно осознаваемое мадьярами – касается реваншизма вековой давности, берущего начало в первые годы Версальской системы международных отношений. Венгрия, от которой «победившие» соседи (такие, к примеру, как вступившая в войну за день до германской капитуляции Румыния) бессовестными интервенциями отрезали огромные территории, лишилась связи между частями венгерского народа. Сегодня лишь 9 из 16 миллионов мадьяр живут в Венгрии, а часть (где-то 160 тысяч человек) из оставшихся за её пределами проживает на Украине, имеющей с Венгрией примерно сто километров границы. Киевский запрет преподавания не на украинском языке очень задел Будапешт, что тут же использовал Орбан в своей внутриполитической риторике, нашедшей у большинства мадьяр отклик. Коалиции из "Фидес" и других правоконсерваторов из "Христианских демократов" противостоял блок из «Йоббика» (как ни странно, ещё одних правоконсерваторов), местных демократов и социалистов. Во главе оппозиционного блока выступал Петер Марки-Заи, 49-летний мэр провинциального городка Ходмезёвашархей, ориентированный на Брюссель и во всех вопросах старательно выставляющий себя анти-Орбаном, пусть и с намёками на тот же самый правый консерватизм. Вместе с парламентскими выборами как бы невзначай проходил очередной референдум о законе против ЛГБТ-пропаганды – избирателю давался конкретный намёк на то, за что стоит оппозиция. Оппозиция, кстати говоря, заранее принялась обвинять Орбана в авторитаризме, а "Фидес" - в намерении украсть выборы «как Путин», связь которого с Орбаном Марки-Заи назвал «госизменой». Вместе с этим многие оппозиционные газеты объявили плебисцит «моментом цивилизационного выбора между Западом и Востоком». Мадьяры сделали свой выбор в пользу Востока, откуда тысячу лет назад пришли их далёкие предки. «Фидес» одержал разгромную победу и сохранил за собой абсолютное большинство в парламенте. В речи, провозглашавшей победу, Орбан сказал:
«Мы до конца жизни будем помнить эту победу, потому что нам пришлось сражаться с огромным количеством противников: местными левыми, международными левыми, бюрократами Брюсселя, всеми деньгами и институтами империи Сороса, международными СМИ, а также украинским президентом! У нас никогда не было столько оппонентов одновременно»
Параллельно венгерским парламентским выборам в Сербии проходили общие выборы, на которых выбирался в том числе и президент. Как и в Венгрии, ключевым вопросом, поднимавшимся перед избирателями, был вопрос поддержки текущего курса страны в отношении России. Если в случае с Венгрией вопрос поддержки нынешнего курса ещё вызывал какие-то вопросы (последние соцопросы перед выборами показывали 50% поддержки Орбана и где-то 40% поддержки оппозиции), то в Сербии в свете последних действий президента Александра Вучича выборы превратились в формальность. Издавна так повелось, что показательная поддержка России является в Сербии самой эффективной стратегией ведения предвыборной кампании – этот раз не стал исключением. Вучич всегда был умеренным и осторожным политиком, которого одни упрекали в трусости и бездействии, а другие – в многовекторности и оппортунизме. Противостоял же ему на выборах Здравко Понош – потомственный военный, бывший начальник сербского Генштаба, один из наиболее изобретательных сербских командиров, участвовавших в неравной войне с НАТО в 1999. Понош использовал куда более резкую риторику, но подъём патриотических и русофильских настроений среди сербов не оставил генерал-лейтенанту шансов. Помощь Вучичу оказала и местная пресса, неустанно смаковавшая экономические и продовольственные невзгоды в других европейских странах. Неофициальным лозунгом Вучича и его "Сербской прогрессивной партии" (интересные в Сербии прогрессисты) стало обещание мира, стабильности и сытости в обмен на поддержку собственного курса, независимого от общепринятого на Западе. Намерения вступить в ЕС, которые высказывал Вучич на протяжении всей своей карьеры, похоже, остались в прошлом – радикальная антиевропейская риторика, которой сербское руководство встретило недавнюю годовщину начала бомбардировок Белграда, оставляет отношениям Белграда и Брюсселя крайне мало шансов. Кульминационным аккордом его предвыборной кампании стало появление в эфире телеканала Pink TV – он под аплодисменты толпы вышел из холодильника, держа в руках банку огурцов. Образ президента, приносящего еду на фоне новостей о подорожании продовольствия в соседних странах, подействовал на ура – переизбрание Вучича и его партии оказалось сколь разгромным, столь и ожидаемым. Выборы, назначенные на самый подходящий для этого момент, сыграли ровно так, как ожидал действующий президент.
2 апреля на страницах Berliner Zeitung вышел материал за авторством словенского мыслителя марксистского толка Славоя Жижека. В этом материале Жижек проанализировал громкий визит поляков Матеуша Моравецкого и Ярослава Качиньского – действующего и бывшего премьера – в Киев (по некоторым данным, сфальсифицированный от начала и до конца). Визит этот, согласно трактовке Жижека, был призван разъединить Европу, включить Украину в орбиту варшавской националистической и резко проамериканской повестки, которая противопоставляет себя либеральной, умеренно самобытной и социал-демократической Европе со столицей в Брюсселе. Тогда же, 2 апреля, украинский любитель кепок Арахамия, член переговорной группы и народный депутат, заявил, что Украина намерена создать собственную НАТО, что в свою очередь интересно отразило амбиции Британии заключить военный союз с Украиной, Польшей и Турцией. Вмешательство России перепутало все планы не только в плане выведения Киева из полноценной дипломатической игры, но и в значении консолидации пророссийских сил в Восточной Европе. Не стоит обольщаться – искреннюю любовь к России не испытывает ни Орбан, ни Вучич, но их избиратели видят в России единственный гарант стабильности и независимости от причуд Вашингтона.
