Если вспомнить начало 2015 года, прежде всего бросается в глаза то, что тогда он воспринимался в качестве некоего рубежа. Это чувствовалось даже в президентском обращении накануне 1 января. Впервые в новейшей истории Украины мирный праздничный антураж с новогодней ёлкой и бокалом шампанского был заменён обществом военных в камуфляже. Милитаристская тема стала главной в обращении Петра Порошенко к народу Украины по случаю праздника. Это обстоятельство словно призвано было напомнить: страна встречает свой первый немирный Новый год и теперь всё будет совершенно не так, как раньше.
Позже власти ещё не раз призывали жителей Украины терпеть новые трудности, связывая их с вооружённым конфликтом на востоке страны.
В начале года многие ещё надеялись на то, что вскоре удастся достигнуть устойчивого перемирия на Донбассе. Впрочем, это касалось скорее обывателей, чем экспертного сообщества. Представители последнего с самого начала минского процесса не испытывали иллюзий относительно его результатов, непрерывно указывая на то, что активные боевые действия могут возобновиться в любую минуту.
К сожалению, они оказались правы. Не успели граждане Украины отойти от зимних праздников, как на Донбассе вновь начались бои. Камнем преткновения тогда стал донецкий аэропорт, занятый на тот момент украинскими военными.
Обе стороны утверждали, что, в соответствии с Минскими соглашениями (в их первой редакции), территория аэропорта должна была принадлежать им.
В действительности же желание держать под контролем аэропорт объяснялось его важностью со стратегической точки зрения. Удерживая воздушную гавань, украинские военные могли использовать её в качестве плацдарма для наступления на Донецк. То же самое справедливо и для подразделений ДНР, которым потенциальный контроль над аэропортом открывал возможность дальнейшего продвижения на юго-запад вглубь украинских позиций. Отчасти именно этим объясняется ожесточённый характер боёв зимы 2015-го.
Помимо военно-стратегического, сражение за донецкий аэропорт, как это часто бывает в современных войнах, имело и информационно-пропагандистское значение. Украинские СМИ стремились во что бы то ни стало создать видимость того, что аэропорт в любом случае останется под контролем ВСУ. Для этого пропагандой даже был создан миф о «киборгах». Так стали называть украинских военных, державших оборону в стенах воздушной гавани.
Стоит отметить, что этот миф не был безосновательным. Бойцы ВСУ действительно долго и упорно удерживали свои позиции, несмотря на большие потери. Однако такая самоотверженность на момент кульминации сражения уже служила лишь политическим целям. Военное значение для ВСУ аэропорт утратил в тот момент, когда на его территории практически не осталось зданий, в которых можно закрепиться для долговременной обороны, а пути отхода были перерезаны подразделениями ДНР.
Позднее сами «киборги» в эфире украинского телевидения неоднократно критиковали военное командование за отказ вовремя отойти из аэропорта во избежание чрезмерных потерь.
Пропагандистским значением ДАП обладал и для противоборствующей стороны. Об этом свидетельствовал тот факт, что во время боёв за воздушную гавань подразделения ДНР едва ли не ежедневно рапортовали о её занятии и полной зачистке от ВСУ.
По итогам кровопролитных боёв территория аэропорта оказалась под контролем ДНР. Дальнейшие события зимней кампании 2015 года развивались вокруг города Дебальцево, являющегося узловой железнодорожной станцией и находившегося под контролем украинских силовиков.
На момент подписания первой редакции Минских соглашений город был с трёх сторон окружён силами самопровозглашённых народных республик, а находящийся в нём украинский гарнизон сохранял сообщение с остальными подразделениями ВСУ лишь по нескольким трассам. Таким образом основные бои на дебальцевском направлении развернулись за контроль над этими транспортными артериями. В итоге подразделениям ДНР и ЛНР удалось их перерезать, что привело к окружению украинской группировки и заставило командование ВСУ принимать решение о прорыве из Дебальцево.
Без пропагандистских курьёзов не обошлось и в этот раз. Украинским СМИ, которые до последнего дня боёв на дебальцевском выступе твердили о том, что возможность окружения нереальна, пришлось резко менять риторику вслед за заявлениями высших государственных и военных властей об «организованном отходе».
Итоги боёв за Дебальцево и донецкий аэропорт не на шутку взволновали европейских покровителей Украины, стремившихся заморозить конфликт. На практике это беспокойство обернулось визитом Меркель и Олланда в Москву в начале февраля 2015-го, а позднее – подписанием второй редакции Минских соглашений 12 февраля.
Если быть точным, новый документ назывался «Комплекс мер по реализации Минских соглашений». В нём был закреплён поэтапный план реализации мер по урегулированию конфликта, самыми важными из которых были прекращение огня, начало прямого диалога о внесении изменений в законодательство Украины и, впоследствии, – возвращение самопровозглашённых республик в её правовое поле.
Здесь стоит отметить, что, как и в случае с первой редакцией Минских соглашений, подписанты документа не испытывали иллюзий относительно перспектив его исполнения. Особенно это касалось политических пунктов, таких как изменение Конституции Украины или передачи границы самопровозглашённых республик с РФ под контроль киевских властей.
По всей видимости, представители государств, подписавшиеся под «Комплексом мер…», преследовали в первую очередь цель прекратить активное вооружённое противостояние. С высоты сегодняшнего дня мы можем сказать, что они добились её выполнения (хоть и с некоторыми оговорками).
На Украине вторая редакция Минских соглашений была воспринята неоднозначно. Правящие элиты говорили о частичном прекращении кровопролития как о собственном достижении. Радикальные националисты были недовольны «остановкой освободительной борьбы». А народ, как всегда, надеялся на долгожданный мир.
Вслед за неутешительными новостями с фронта в феврале 2015-го на Украину обрушилось ещё одно бедствие. Курс гривны стремительно падал. Утром 25 февраля в обменниках за 1 доллар давали 40 гривен. Это вызвало небывалый ажиотаж в магазинах. Люди массово разбирали продукты питания по старым ценам и скупали валюту, тем самым подстёгивая спекулятивный скачок курса.
Помимо спекуляций, оглушающее падение гривны было вызвано резким снижением золотовалютных резервов Украины. На момент начала 2015 года их объём колебался в районе отметки 5 млрд долларов. Предыдущая программа кредитования МВФ была остановлена, и Киев питал надежды на принятие новой.
В итоге именно одобренная Международным валютным фондом в марте 2015 года программа кредитования Украины позволила ей пополнить золотовалютные резервы и стабилизировать курс на уровне в 24 гривны за единицу американской валюты. Это, напомним, ровно в три раза больше, чем давали за доллар в конце 2013-го.
Условия новой программы кредитования от МВФ были более суровыми, чем прежние. С этим связан весь украинский политический дискурс весны 2015-го. Политики и эксперты непрерывно твердили о том, что для выполнения условий программы фонда требуются глубочайшие реформы в основных сферах жизнедеятельности страны. Из всего их огромного списка пока Украине удалась лишь реформа системы тарифов на коммунальные услуги. Проведена она была путём механического повышения оплаты за коммунальные услуги для физических лиц.
Что же до остальных реформ – буксовали (и до сих пор буксуют) как раз те из них, которые направлены на борьбу с коррупцией и преобразование неэффективной системы государственного управления. Запад упорно продолжает требовать от Украины оптимизации системы распределения выделенных средств и снижения коррупционной составляющей в ней, а власти страны всё так же создают лишь видимость работы в этом направлении.
Увенчало реформаторскую политическую риторику весны 2015 года событие, имевшее немалый общественный резонанс и долгоиграющие последствия.
В конце мая, по представлению Кабинета министров, Пётр Порошенко назначил руководителем Одесской облгосадминистрации бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили. Нельзя назвать это назначение неожиданным. О его возможности на тот момент говорили и писали достаточно много.
Правдоподобности этим сведениям в преддверии назначения Саакашвили придавало то, что выходцы из Грузии уже в значительном количестве присутствовали во властных структурах Украины (в частности – в Министерстве здравоохранения и прокуратуре).
Закрепление губернаторской должности за бывшим президентом Грузии преследовало в первую очередь информационно-пропагандистскую цель. В отличие от своей родины, где против Михаила Саакашвили возбудили несколько уголовных дел, на Украине он имел исключительно положительный имидж успешного реформатора и борца с коррупцией.
Грузинские реформы, осуществлявшиеся в период его правления, стали (по крайней мере на словах) образцом для украинского правящего класса. Именно на опыт Грузии впоследствии ссылались многочисленные киевские чиновники и депутаты, говоря о реформировании правоохранительной системы, а также экономики страны.
Одновременно с повышением доверия собственного электората, назначение Михаила Саакашвили было призвано в очередной раз продемонстрировать лояльность западным партнёрам. Ни для кого не секрет, что бывший грузинский президент – человек Вашингтона. Доселе никто из постсоветских правителей и руководителей политических проектов не удостоился такого доверия американской администрации, как он.
Таким образом в глазах украинских властей его назначение служило неплохим подспорьем в деле получения финансовой поддержки с Запада.
А поддержка Украине была нужна как никогда прежде. Обвал курса гривны, о котором мы уже упоминали выше, был слишком свеж в памяти населения и представителей политической верхушки. Отсутствие новых траншей кредита от МВФ, а также других поступлений по финансовым займам из-за рубежа, грозило его повторением. Золотовалютные резервы страны по-прежнему нуждались в пополнении.
Именно по этой причине главной темой лета 2015 года на Украине стала реструктуризация внешних долговых обязательств. Она являлась требованием Международного валютного фонда, отказывавшегося выделять стране очередной транш в случае отсутствия договорённости с частными кредиторами о списании части задолженности и отсрочке по выплатам остальной суммы.
Переговоры о реструктуризации задолженности были непростыми. Начались они ещё в мае и завершились частичным успехом лишь в августе. При этом до конца июля держалась интрига относительно того, выделит ли МВФ обещанный летний транш кредита, ведь договорённости о списании задолженности на тот момент ещё не было.
Тем не менее 31 июля в прессе появились сообщения о том, что Международный валютный фонд одобрил выделение Украине 1,7 млрд долларов. Это решение было принято вопреки требованиям о достижении договорённости с частными кредиторами. По всей видимости, главным мотивом подобных действий фонда послужило беспрецедентное давление со стороны США, являющихся его главными бенефициарами.
Руководствуясь соображениями политической целесообразности, американцы в который раз вынудили МВФ оказать финансовую помощь Украине в нарушение собственных правил и инструкций.
Вероятно, это обстоятельство оказало немалое влияние на решение группы частных кредиторов. Кроме того, на них самих американцы также оказывали давление. Всё это в совокупности привело к тому, что договорённость о реструктуризации долговых обязательств Украины была достигнута в конце августа.
Тем не менее, несмотря на всеобъемлющую поддержку американцев, реструктурировать долги на условиях, озвученных министром финансов Украины Натальей Яресько, не удалось. Если первоначально украинские власти настаивали на списании 8 из 19 млрд долларов, то по итогам договорённостей им «простили» лишь 4 млрд. Выплаты остальной суммы задолженности были растянуты во времени до 2019 года.
О том, что эти и другие кредиты (даже через несколько лет) придётся отдавать, украинское правительство, похоже, пока не задумывается, выстраивая свою экономическую политику по принципу «жить одним днём». Впрочем, добившись реструктуризации долгов перед частными кредиторами, оно достигло своей ситуативной цели.
Помимо вышеописанной истории с реструктуризацией долгов и получением очередного транша от МВФ, лето 2015-го на Украине запомнилось стартом широко анонсированной реформы органов правопорядка. О ней мы подробно писали в одной из предыдущих публикаций. Здесь лишь напомним о том, что презентации новой патрульной службы прошли летом и в начале осени в целом ряде городов, а в августе президент страны Пётр Порошенко подписал широко разрекламированный закон «О национальной полиции».
Власти Украины заявляют о том, что основным примером в области реформирования правоохранительной системы для них служит Грузия периода правления нынешнего одесского губернатора Михаила Саакашвили. Вне всяких сомнений, именно поэтому руководителем Национальной полиции была назначена Хатия Деканоидзе, ранее работавшая в команде экс-президента этой кавказской страны.
Начало политической осени на Украине ознаменовалось громким скандалом, потрясшим всю страну. Речь идёт о событиях, произошедших в Верховной раде и под её стенами 31 августа. Тогда, напомним, парламент рассматривал вопрос о внесении изменений в конституцию в соответствии с требованиями Минских соглашений. Радикально настроенные националисты организовали митинг и потасовки у стен законодательного органа. Их кульминацией стал бросок гранаты участником боевых действий на Донбассе, в результате которого погибли несколько правоохранителей.
Подозреваемого тогда задержали довольно быстро, но проблема неприятия конституционных изменений националистически настроенной частью общественности осталась.
Впоследствии она несколько сгладилась тем, что суть внесённых поправок стала понятна обществу. Как ни парадоксально, она состояла в отсутствии всяких реальных изменений. Процесс переписывания конституции был, скорее, формальным выполнением условий Минских соглашений. Его истинной целью было создание видимости готовности идти на уступки в вопросе урегулирования вооружённого конфликта на Донбассе.
Сами консультации минской контактной группы, к слову, длились весь год, но не привели к каким бы то ни было ощутимым результатам. Помимо частичного прекращения огня и перехода боевых действий в вялотекущую фазу, установившихся незадолго после подписания «Комплекса мер…» 12 февраля, ни один из пунктов минских договорённостей так и не был выполнен. На последней в текущем году встрече контактной группы было заявлено о переносе процесса урегулирования на 2016-й. Кроме того, переговорщики достигли договорённости о «режиме абсолютной тишины» на весь период зимних праздников.
Конец 2015 года отметился двумя важными событиями в политической жизни Украины.
Первое из них – визит вице-президента США Джозефа Байдена, состоявшийся 7 декабря. К нему украинский политикум готовился в течение месяца или даже больше. Приезд американского чиновника преподносился общественности как некий «экзамен» и одновременно – свидетельство высокого доверия нынешним властям Украины. Несмотря на столь противоречивые формулировки, визит был довольно показательным. Украинским политикам он в очередной раз напомнил простую истину: зарубежные спонсоры хотят полностью контролировать расход выделенных ими средств. Не менее неприятным сюрпризом для властей Украины стал намёк Джо Байдена на то, что им следовало бы учредить в своей стране подобие американских штатов (фактически – призыв к федеративному устройству). Аргументировал свои слова американский чиновник необходимостью выполнения Минских соглашений.
Сразу после отъезда Байдена произошло ещё одно событие, всколыхнувшее информационное пространство Украины. На заседании Совета реформ уже упомянутый нами губернатор Одесской области Михаил Саакашвили обвинил министра внутренних дел Арсена Авакова (а заодно с ним и всё правительство) в причастности к коррупционным схемам. Реакция члена Кабмина была предельно резкой. Между чиновниками началась словесная перепалка, а Аваков даже метнул в оппонента стаканом.
Разумеется, данный случай – не просто проявление эмоций и общей низкой политической культуры. Его причины кроются в противоречиях между различными группами влияния в украинской власти и их борьбе за ключевые должности.
Резюмируя всё вышеизложенное, можно заметить, что уходящий год для Украины был весьма богат на различные громкие политические события. И всё же ощутимого влияния на социальную и экономическую обстановку в стране они не оказали. Непрерывный поток новостей с Украины в 2015 году стал напоминать европейцам и россиянам перманентный балаган без надежды на ощутимые изменения. А основные проблемы, связанные с урегулированием конфликта на Донбассе и экономическим кризисом, переходят в новый год, так и не дождавшись решения.
