А с т а п о в с к о е откровение: новое в Толстовиане
Напомним читателям, что в те годы, когда происходили тревожно-знаменательные,
светло-печальные, сокровенно-духовные, горевые события на небольшой железнодорожной станции в Русском Подстепье, территория эта относилась к
Р я з а н с к о й г у б е р н и и.
Напомним также, что астаповско-лев-толстовские территории получили окончательную «липецкую» прописку в 1954 году, в связи с образованием Липецкой области. Из соседней Рязанской области в её состав вошли Лев-Толстовский район, и ещё девять районов: Берёзовский, Данковский, Воскресенский, Добровский, Колыбельский, Лебедянский, Троекуровский, Трубетчинский, Чаплыгинский.
Современный поэт, обращаясь к «большой» и «малой» родине, отразил судьбоносное, связанное с животворящими святынями, алтарями и очагами («Русь моя, Рязань моя, Россия, Отсветы берёзовой коры… Я люблю тебя с времён Батыя, С древней, незапамятной поры, Я люблю тебя светло и свято. Ты навек смутила мой покой Удалью Евпатья Коловрата, Вечною есенинской строкой»).
Липецко-рязанские, астапово-данковские, астапово-раненбургские, астапово-троекуровские, астапово-урусовские, астапово-лебедянские горизонты… Толстовская Россия, Россия Александра Левитова, Алексея Хомякова, Петра Семёнова-Тяншанского, Леонида Радина, Евгения Замятина, Василия Ряховского…
В книге «Липецк: годы и судьбы» есть эссе «Мой костёр в тумане светит…», посвященное уроженцу Рязанщины Якову Петровичу Полонскому, которого хорошо знал Лев Толстой, ценил Иван Бунин («Чудесные стихи! И как удивительно, что всё это было когда-то и у меня!.. И это было…»). От житейско-творческих «контактов» Полонского и Толстого многие десятилетия тянулись «нити» к Тургеневу, Фету, Тютчеву.
И, конечно же, в записной книжке экскурсовода весьма уместны сведения о жизни
внучки Толстого - Есениной-Толстой.
АСТАПОВО - ПОДОНЬЕ. «Тихий Дон» Льва Толстого.
«Донская» тема – одна из «тем Толстого». Учебно-просветительские хрестоматии
России включали в свой состав мудрые сочинения Льва Николаевича Толстого. Одно из них (это жанр сказки) называется «Шат и Дон»:
«У старика Ивана было два сына: Шат Иванович и Дон Иванович. Шат Иванович был старший брат; он был сильнее и больше, а Дон Иванович был меньший и был меньше и слабее. Отец показал каждому дорогу и велел им слушаться. Шат Иванович не послушался отца и не пошёл по показанной дороге, сбился с пути и пропал. А Дон Иванович слушал отца и шёл туда, куда отец приказывал. Зато он прошёл всю Россию и стал славен.
В Тульской губернии, в Епифанском уезде, есть деревня «Иван-озеро», и в самой деревне есть озеро. Из озера вытекают в разные стороны два ручья. Один ручей так узок, что через него перешагнуть можно. Этот ручей называют Дон. Другой ручеёк широкий, и его называют Шат.
Дон идёт всё прямо, и чем дальше он идёт, тем шире становится.
Шат вертится с одной стороны на другую.
Дон прошёл через всю Россию и впал в Азовское море. В нём много рыбы, и по ним ходят барки и пароходы.
Шат зашатался, не вышел из Тульской губернии и впал в реку Упу».
С детства помнился Льву Толстому пушкинский «Д о н»:
Блеща средь полей широких,
Вот он льется!.. Здравствуй, Дон!
От сынов твоих далёких
Я привёз тебе поклон.
Как прославленного брата,
Реки знают тихий Дон;
От Аракса и Евфрата
Я привёз тебе поклон.
Отдохнув от злой погони,
Чуя родину свою,
Пьют уже донские кони
Арпачайскую струю.
Приготовь же, Дом заветный,
Для наездников лихих
Сок кипучий, искрометный
Виноградников твоих.
…Движение времени… Вечность и скоротечность… Над Доном светлым, над Доном глубинно-тихим испокон веков плывут, наполняя тревогой бурные ночи, высветляя вешнюю радость, перекликаясь с поднебесными кликами улетающих стай журавлиных, смиряя сердце думой о сторонке родной, окско-донской, придонской-воронежской, тульско-рязанской, тульско-тамбовской, плывут-наплывают звоны колокольные:
- Донн… донн… донн…
Как бы кличут колокольные звоны эти, как бы величают землю былинную:
- Донн… донн… донн…
Вечерние звоны. Ночные звоны-всполохи. Утренние малиновые перезвоны. Дневной благовесит, к светлой молитве располагающий:
- Донн… донн… донн…
Колокольные звоны эти вплетались в музыку степей, музыку зорь и рассветов, музыку сердца, музыку души человеческой.
Не сохами-то славная землюшка наша распахана…
Распахана наша землюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная землюшка казацкими головами,
Украшен-то наш Тихий Дон молодыми вдовами.
Цветен наш батюшка Тихий Дон сиротами,
Наполнена волна в тихом Дону
Отцовскими, материнскими слезами.
Ой ты, наш батюшка Тихий Дон!
Ой что же ты, тихий Дон, мутнёхонек течёшь?
Ах, как мне, тихому Дону, не мутно течи!
Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют,
Посеред меня, тиха Дона, бела рыбица мутит…
В эссе, очерковых зарисовках, включенных в памятное издание «Астапово», ещё не раз встретятся и Тихий Дон, и Данковщина ( в древности - Д о н к о в щ и н а)…
Напомню красочно-ёмкое, изобразительно-выразительное описание поездки Льва Толстого и Ильи Репина по скованному льдом зимнему Дону ( из репинских мемуарных заметок «В голодный год»):
«По тихому Дону мы катили весело и бойко… Борода моего ментора развевается по обеим сторонам… Вдруг я с поразительной ясностью вижу: впереди нас, в шагах в тридцати, полынья. Из глубины черной воды валит морозный пар. Я оглядываюсь на Льва Николаевича, но он совершенно спокойно правит разогнавшейся лошадкой. Резво мы летим прямо в пропасть. Я в ужасе… С криком «Боже мой!» я схватываю его за обе руки с вожжами, стараясь остановить. Но где же удержать на лету! Лошадь скользит, и мы, как в сказке, летим по пару над чёрной глубиной.
О счастье! Там зеркально в этом глубоком и тихом омуте замерз Дон, а снежная пыль, несущаяся поверху, делает вид пара. Я точно проснулся от тяжелого сна, и мне так совестно!»
А с т а п о в о - Л и п е ц к… Л и п е ц к - А с т а п о в о…
«Липецкая» часть туристического и экскурсионного маршрута исполнена любопытнейших фактов, очевидно-неверояных коллизий, ёмко-весомой просветительской информации, связанной с личностью, биографией, дружеско-товарищескими контактами
великого старца из Ясной Поляны. Краеведы и регионоведы многие десятилетия накапливали материалы, открывающие всё новые и новые «тропы» к Толстому. Библиография краеведческой Толстовианы насчитывает уже несколько сотен источниковедческих позиций.
Статьи «Астапово», «Л.Н. Толстой», «Лев Толстой на голоде в Данковском уезде» -
в «Липецком энциклопедическом словаре», трёхтомной «Липецкой энциклопедии», «Липецком региональном справочнике»… Альманах «Астапово»… Циклы разнообразных очерков, эссе, документов в фундаментальной «Липецкой школе».
Астаповско- лев-толстовские события – в просветительском «зеркале» книг: «Липчане – Великой Победе», «Липецк в солдатской шинели», «Липецк: годы и судьбы», «Родное и близкое», «Родная культура», «Сказание о земле Липецкой», «От Бояна Вещего до Есенина», в выпусках «Липецковедения», «Уроках духовности», «Системы краеведческой работы в Липецкой области», «И тебе я в песне отзовусь…», «И звезда с звездою говорит…», «Родников липецких».
Телеграмма из города Л и п е ц к а Тамбовской губернии:
«Разделяя скорбь Родины и всего мира о почившем великом человеке, художнике слова и учителе жизни на основах высших идеалов человечества, жители города Липецка присоединяются к общему горю. Сатин. Трущевский. Трунов. Шелихов. Клюев. Вяжлинский».
Мастер-гончар из села Романово под Липецком И. П. М и т и н в память о великом сыне земли Русской создал несколько игрушечных композиций, посвященных жизни и просветительско-благотворительной деятельности Л.Н. Толстого.
Алексей Владимирович Каменский(1887-1942), известный под псевдонимом Алексей Л и п е ц к и й, своеобразно раскрыл «тему Толстого» на фоне событий «сгиба эпох» ( эпоха Толстого, Чехова, Горького («В те дни безвременью конец пророчил незабвенный Чехов… Светло звучал напевный гром о буревестнике свободном»). В стихотворной повести «Н а д я Д а н к о в а» А.Липецкий живописует края, где в 90-ые годы Лев Толстой спасал крестьян от голода.
Из Липецка переписывались с Толстым «космист» Николай Фёдорович Фёдоров
и естествоиспытатель-мыслитель Евграф Васильевич Быханов.
В Липецке – драматический театр имени Л.Н. Толстого.
А с т а п о в о - Т а м б о в… Т а м б о в – А с т а п о в о…
Взятый в Волово билет предполагал следование графа Льва Николаевича Толстого через Раненбург, Богоявленск, Козлов, Грязи - в Ростов-на-Дону.
К Тамбовской губернии принадлежала некогда Лебедянь (как уездный город, центр уезда). Кстати, к Тамбовской губернии относились Липецк, Усмань (о чём напоминают их старинные гербы).
Евгений Иванович Замятин (об этом ещё пойдёт речь на страницах памятного издания «Астапово») напоминал своим читателям о том, что он родился в «черноземной Лебедяни» на Тамбовщине, в местах , запечатленных на страницах Льва Толстого и Ивана Тургенева.
Тамбовские краеведы – одни из лучших в России. От их внимания не скрылись самые мельчайшие штрихи, малозаметные «тропы», ведущие к биографиям-«житиям»
отечественных гениев ( в том числе – Л.Н. Толстого).
А с т а п о в о - У с м а н ь… У с м а н ь – А с т а п о в о…
«Усманский» пласт регионоведения необычайно богат. И здесь есть аспекты, коллизии, факты, восходящие к толстовским традициям.
Лев Николаевич высоко ценил автора «Записок Степняка» Александра Ивановича Эртеля (1855-1908), биография которого тесно связана с Усманью. На «усманском» материале написаны автобиографические очерки Эртеля. «Региональный» компонент «просвечивает» в высоко ценимом Л.Н. Толстым эртелевском романе «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги».
Лев Николаевич знал о «странствиях» Павла Владимировича З а с о д и м с к о г о
(1843-1912), интересовался писаниями прозаика-народника («Грешница», «Хроника села Хмурина», «Кто во что горазд», «Повесть из жизни бедных», «Степные тайны», «По градам и весям»). «Усманский период» нашёл своё отражение в мемуарах, автобиографической прозе П.В. Засодимского («Письмо из Усманского уезда»). Напомним в данном контексте о дружбе Павла Владимировича Засодимского
с А.И. Левитовым, уроженцем «бывшего города Доброго» ( недалеко от Астапова).
А с т а п о в о - Е л е ц, П а л ь н а – М и х а й л о в к а…
«Елецко-пальна-михайловское» ответвление туристического и экскурсионного маршрута «Астапово – Толстовская Россия» - настоящий кладезь для взыскующих и любознательных. Прежде всего – здесь пересечение, взаимообогащение, взаимоодухотворение, взаимораскрытие «Толстовской России» и «России Бунинской».
Бунинское «Освобождение Толстого»… От Озёрок, Шипова, Ельца – к Ясной поляне, Астапову…
«…Астапово – Россия, окруженная простанствами»… Почти «окрестный» Елец
своеобразно аттестован Константином Паустовским в его «Золотой розе»: «Поэтическое, полное лиризма ощущение от тех или иных уголков нашей страны почти всегда связано с областью знания. Чем больше мы знаем о них, тем сильнее их поэтическая окраска… Иногда эти места совершенно не отличаются от сотен таких же мест. Взять хотя бы город Елец… Елец отчасти похож на Рязань, на бывший Козлов, на Липецк. Но в Ельце особенно сильно чувствуешь сотни раз описанные Буниным уголки России, её прелесть, дыхание её безграничных ржаных полей…»
Имение Хрущево под Ельцом… Пришвинское «хождение» в Ясную Поляну, московские Хамовники, в Астапово… Преемственность толстовских традиций, толстовских нравственно-духовных идеалов («Пройди по Руси, и русский народ ответит тебе душой, но пройди с душой страдающей только – и тогда ответит он на все сокровенные вопросы, о которых только думало человечество с начала сознания»). Толстовско-пришвинская Россия («Лебедянь, Ливны, Козлов, Задонск, Липецк… Раньше обозы какие… не объехать… Жуть!.. …Вглядываюсь в пейзаж… Родные поля… Хочу смотреть на всё это…»).
Пальна-Михайловке в этом памятном издании посвящено несколько эссе. «Присутствие» Толстого в Пальна-Михайловке, Ельце, Озёрках, Шипове зафиксировано в «Липецком энциклопедическом словаре», трёхтомной «Липецкой энциклопедии». Экскурсоводу помогут краеведческие очерки: «Как птица Феникс», «О чём шепчутся раки… Из дневников М.М. Пришвина», «Астаповские страницы», «Кругом родные всё места», «Не начало ли перемены?» (о Н.В. Успенском), «Очарованный Русью. Н.С. Лесков и Липецкий край» (дилогия «Родное и близкое»); разделы и циклы очерков в фундаментальных трудах «Липецкая школа», «Липчане – Великой Победе», «Липецк в солдатской шинели».
