Времена смуты, как правило, характеризуются властью хищного беззакония или запущенности закона до такой степени абсурдности и неприспособленности к действительному порядку вещей, что порядочные люди более неспособны его соблюдать. Локальное смутное время захлестывает общество прямо рядом со столицей, в Подмосковье, руководители коего так любят показывать близость власти к народу и открытость к инициативам, просьбам и жалобам, идущим отовсюду. И неудивительно, что в отдельных населённых пунктах этого центрального региона правят бал такие группы, которые используют угрозы, запугивания, задействуют высокие властные связи, разогревают собственные неуёмные аппетиты. В отличие от ОПГ эпохи 90-х, они относительно скромны, методы их — сравнительно гуманны, но все мы знаем, как быстро развивается хватательный рефлекс у бандитов, опьянённых собственной безнаказанностью.
Но это общие слова. А вот вам бытовая история из жизни. Большой пригородный дом в поселке Опалиха под Красногорском. Он разделён на 6 квартир. Этот дом был построен не огромной строительной корпорацией, втридорога продающей квадратные метры в бетонных муравейниках, а неким частным лицом, на собственной земле и на собственные деньги. Из-за упомянутой выше запущенности закона дом был признан самостроем, в результате чего администрация, заинтересованная в прибыли от продажи тех самых "муравейников", подала иск о сносе незаконно возведённого строения. Согласно закону, предотвратить решение суда в пользу сноса можно было единственным способом — оформив весь дом на единственного человека. Этим человеком оказалась несовершеннолетняя на момент оформления девушка по имени Кристина, член семьи Фисиных, живших тогда в доме. На тот момент, в условиях спешки и необходимости срочно всё решить, жители дома едва ли задумывались о последствиях столь опрометчиво оказанного соседского доверия. Когда вопрос был улажен, а дом узаконен, оказалось, что родственники Кристины почему-то не спешат оформлять собственность обратно. Все разговоры на эту тему заканчивались ничем, а в квартиру Фисиных вскоре въехали их родственники из Волгограда. Остальные же жители пожали плечами: мало ли что написано в документах, никто же не собирается выкидывать людей из их собственного жилья. Так продолжалось до середины ноября, когда жительница одной из квартир была вынуждена лечь в больницу. Вернувшись, она обнаружила свою часть дома обнесённой забором, а вещи личного пользования — выброшенными на снег. Мебель и бытовая техника, кстати, остались в руках "законных собственников" жилья — тех самых родственников из Волгограда, расширивших своё жизненное пространство за счёт больной женщины. Заявление в полицию — самая радикальная мера из тех, что позволены законом — вполне может оказаться напрасной тратой времени, учитывая связи Фисиных.
Глава семейства, Светлана, работает в отделе кадров Мособлгаза. Отношения, которыми она обросла на высоком посту, позволили ей не только устроить всю свою родню к себе на службу (чем родня не стесняется кичиться), но ещё и решать проблемы неформально.
Сбор денег на любые мелочи у собственных соседей, намёки живущей в одной из квартир матери-одиночке на возможность повторения истории с выброшенной на улицу больной женщиной, стремительное "чудесное" проведение коммуникаций в собственный официально не зарегистрированный отдельный дом, отключения газа и света жильцам — это всё творится здесь и сейчас, а вовсе не в "лихие девяностые".
Казалось бы, решение очевидно: жильцам надо протестовать, писать жалобы, звонить, наконец, по горячей линии, гарантирующей анонимность и конфиденциальность. Так они и сделали! Но… жалобы остались незамеченными, а содержание вроде бы анонимного звонка было пересказано тем, на кого этот звонок был нацелен. Уже на следующий день жалобщики столкнулись с насмешками и новыми угрозами.
Руководитель Мособлгаза Дмитрий Голубков является деловым партнёром, близким другом и, по некоторым данным, соседом губернатора Московской области Андрея Воробьёва, депутатом Мособлдумы от "Единой России" и весьма состоятельным человеком. Ведь Мособлгаз владеет всей газотранспортной системой Подмосковья и является монополистом на газовом рынке региона. Губернатор области обещал, что все акции компании перейдут в собственность региона, но разве не оказались они в руках дочерних предприятий самого Мособлгаза? Голубков известен и как покровитель здорового образа жизни. Добровольные взносы начальников унитарных предприятий и областных коммерсантов в пользу баскетбольного клуба "Химки", руководимого Голубковым, стали притчей во языцах. Чем-то всё это напоминает расширенную рекламу МММ, которая из безумного двухминутного ролика, превратилась в бесконечный сериал. Голубков часто появляется на телевидении, над его образом, должно быть, работает не один пиарщик. Его речи про доступный газ для населения слышны "из каждого утюга". И что же?
Подобно тому, как в известном анекдоте про сломанную лопату логическая цепочка событий неумолимо открывает Чапаеву факт пожара в конюшне, а затем и вовсе приводит к информации о краже знамени полка, бюрократическая проблема в доме на шесть семей в небольшом посёлке неподалёку от Москвы выводит нас на более широкую проблему.
Кто-то где-то у кого-то "отжимает" квартиру. Кто-то, пользуясь своими связями, отключает у жильцов газ. Кто-то "стрижет" местный бизнес. Разве это нормально?
За чехардой имён, должностей, лиц и речей очень легко упустить то, что стало первопричиной этой отвратительной ситуации, заложниками которой так или иначе стали тысячи человек по всей стране. Первопричина эта — несовершенство законодательной системы, результатом которой является невозможность заставить бюрократический аппарат обслуживать интересы общества. Пока некоторые чиновники будут себя чувствовать закрытой высшей кастой, эдаким новым дворянством, ситуации, подобные произошедшему в Опалихе несправедливому выселению, будут оставаться, увы, частью нашей реальности.
