Дмитрий ТАРАТОРИН "Империя Безмолвия". — М., 2016. — 168с.
Николай Устрялов, широко известный как ведущий идеолог "сменовеховства" и крайне недооценённый в качестве религиозного мыслителя, где-то обмолвился: "Нравится кому-то или нет, но история — по природе своей христианка"… Для нас сие — несомненно, как, видимо, и для автора книги "Империя Безмолвия" Дмитрия Тараторина. В какой-то мере сии историософские очерки, содержащие довольно неординарные суждения об истории Византии, служат не высказанной прямо, но движущей всё повествование идее, что "история по природе христианка"… Как предваряет своё повествование сам автор, "эта книга и разоблачение, и апология. Одновременно. В ней нет хронологической последовательности. Нет единственного объекта рассмотрения. Есть единая ось — Империя Ромеев, вокруг которой вращаются племена и страны, люди и монстры, святые и проклятые. И ещё есть полемика с епископом Тихоном Шевкуновым…"
Именно так: и разоблачение, и апология… В людях византийской истории, поистине, есть нечто монструозное, да и сами византийские святые в большинстве своём являют качества подчас страшноватые… Понятно, что "святой человек" не есть "добрый человек", но византийская агиография не-добра по-особенному. "Кротости голубиной" мы там почти не обнаружим, зато уж "мудрости змииной" (Мф. 10, 16) хоть отбавляй!.. И тем не менее, именно "люди и монстры, святые и проклятые", вращаясь вокруг мистической имперской оси, свершали, вольно и невольно, в ведении и неведении, единое, великое и страшное провиденциальное "задание", дивное и чудное Божье Дело… Как тут не вспомнить виднейшего нашего русского адепта "византизма" Константина Леонтьева, в постриге инока Климента, с его "аморальными" утверждениями: "Жалок тот историк, что не умеет видеть, что в безконечной сложности и глубине всемiрной жизни известное зло нередко глубокими корнями связано с известным добром"… "Множество справедливых Господних наказаний свершается посредством самых возмутительных несправедливостей человеческих! Это сказал один католический писатель (Жозеф де Местр — Р.Р.), но я полагаю, что Православная Церковь согласна с этим"…
Означенная сложность и глубина всемiрной жизни, где несправедливость может привести к справедливости, а известное зло послужить добру, есть, как формулирует Леонтьев, "единство Божественной цели в разнообразии — средств и путей. Или: единство Божьей благодати в разнообразии человеческих натур" (напомним, людей и монстров, проклятых и святых. — Р.Р.). Сие есть, заключает инок Климент, "моё домашнее — для собственного употребления Богословие"… Не то же ли имел в виду и Ницше, утверждая: "Кривыми путями приближаются все прекрасные вещи к цели своей"? В истории Византии преизбыточествовали и "кривые пути", и возмутительные несправедливости, и много чего ещё "тёмного" и "греховного"… Так к какой же "прекрасной цели" вели все эти "кривые пути"? Дмитрий Тараторин даёт на сие ответ в главе, носящей многозначительное название "Битва за Вечность": "Исходя из материалистического подхода, который, впрочем, сплошь и рядом демонстрируют называющие себя православными, гражданские войны, разразившиеся после смерти Андроника III (1341 г. — Р.Р.), — явление сугубо гибельное. После них, мол, Империя уже не оправилась и только ещё около столетия агонизировала. Но на самом деле Империи и не надо было "оправляться". Её материальное тело погибло, поскольку её душа созрела для вечности. Это удивительное, безпрецедентное государство полностью, несмотря ни на что, выполнило свою задачу: в его мистическом сердце — монастырях — был разработан путь стяжания святости, путь преображения твари в бога. И именно по поводу истинности этого пути и развернулась битва. Ради неё Империя и существовала. В этом сражении за вечность победили те, кто обрёл ключи от неё. И эти ключи теперь до скончания веков с нами, уже вне зависимости от формы управления и локализации государства, где мы живём". Такова, поистине, была провиденциальная миссия Византийской Империи, ради которой и были попущены всё "зло" и всё "тёмное" в ней, — стать и пребыть Империей Исихии… С замечательным проникновением выражено сие в стихотворении Наталии Ганиной "Второму Риму", коим мы полагаем благоуместным завершить нашу рецензию:
Византия, отзовись, Византия,
Всех стройнее, наряднее — где ж ты?
Многостолпные палаты золотые,
Василевса пурпурные одежды,
Кораблей великолепная стая…
Где Царьград твой — око вселенной,
Где зеница — София Святая,
Перед Богом яхонт драгоценный…
Как сквозь толщу: “Кириеэлейсон”…
Как из глуби морской — свеща с амвона…
Взял огонь, расклевало железо,
Поглотили тебя тёмные волны.
Говорят, была льстива, лукава…
Что растленно было, то истлело.
Обветшала твоя пышная слава,
Кривда минула, правда уцелела.
И — не басня то, не выдумка, не сон нам —
Византия, Жар-птица Византия,
В малом храме, снегами занесённом,
Твои крылья плещут золотые.
