Природа конфликта на Украине сложна, но это не является непреодолимым препятствием для его понимания, тем более что все необходимые для этого средства есть.
Ещё до начала активных боевых действий в политических и экспертных кругах получил распространение тезис о превращении Украины в анти-Россию. При этом иногда использовался и термин "антисистема", однако без каких-либо уточнений применительно к существующему положению вещей. Между тем понятие антисистемы в том виде, в каком оно разработано в теории этногенеза Льва Гумилёва, позволяет построить целостную модель конфликта с учетом его истоков и возможных перспектив.
Согласно Гумилёву, средой возникновения антисистем при определенных условиях становятся зоны контактов между цивилизациями (суперэтносами). Отличие антисистем от этносов состоит в том, что если обычный этнос зарождается, развивается, переживая кризисы, и в результате приходит в равновесие со средой или исчезает, то антисистема только разрушает этническую среду, как паразит разрушает свою жертву. Благоприятные условия для антисистем складываются в крупных городах, поскольку в них всегда контактируют этносы разных цивилизаций. Однако для возникновения антисистемы этого мало, важны также высокая интенсивность и статистически значимый масштаб контакта, при котором этносы как бы прорастают друг в друга, образуя так называемую этническую химеру.
По словам Гумилёва, особенность антисистем позволяет им побеждать, но не дает победить. В антисистемах воспроизводится беспрецедентно высокий уровень насилия и лжи, который сам по себе невозможен в этносах, поскольку при этом блокируется развитие. Но в случае антисистем речь идет не о развитии, а о разрушении, единственной формой их существования является агрессия против этнического (и природного) окружения. Антисистемы сложно распознать, поскольку они могут принимать любые социальные формы, а также использовать существующие и провоцировать новые противоречия в целях экспансии. Между тем понимание событий на Украине как столкновения с антисистемой дает возможность выявить значение основных составляющих конфликта в их взаимосвязи, избежав при этом неоправданных упрощений.
Во-первых, конфликт на Украине не является межэтническим конфликтом между русскими и украинцами. Этот факт можно было бы считать очевидным, если бы русофобская пропаганда не утверждала обратное. Антисистема втягивает в себя людей вне зависимости от их происхождения, что наглядно видно как по представителям киевской верхушки, так и разного рода украинствующим активистам. При этом межэтническая составляющая в конфликте на Украине есть и при некоторых условиях она может стать решающей, но об этом речь пойдет ниже.
Во-вторых, конфликт на Украине не является конфликтом между Россией и Западом. Это утверждение может показаться сомнительным, поскольку противоречит и пропагандистским усилиям сторон, и попыткам экспертов представить происходящее как "столкновение цивилизаций". Однако вовлеченность Запада в события на Украине сама по себе не является поводом считать цивилизационную составляющую ведущей в этом конфликте. Более того, именно отсутствие противостояния России и Запада как такового и явилось одним из факторов, способствовавших формированию антисистемы.
Полоса этнических контактов на границе между Россией и Западом достаточно протяженна, однако антисистема сформировалась не в Финляндии, Прибалтике или Белоруссии, где для этого есть определенные условия, а именно на Украине. Гумилёв считал, что западные украинцы (западенцы) являются другим этносом по отношению к собственно украинцам (малороссам), причем этот тезис являлся не самым главным его расхождением с официальной наукой и был более важен в контексте воспоминаний о жизни в лагере, где ученый непосредственно наблюдал участников бандеровских банд. Судя по всему, смешение западных украинцев с украинским, русским и другими народами Евразии как раз и привело к возникновению этнической химеры, которая послужила основой для антисистемы.
Принадлежащие к одной цивилизации (суперэтносу) народы имеют схожие стереотипы поведения и химер не образуют, поскольку в смешанных семьях дети спонтанно придерживаются той традиции, которая преобладает в их близком окружении. Если же в контакте находятся народы разных цивилизаций, то в результате смешанных браков появляются поколения людей, которым обе традиции одинаково чужды. На Украине этот процесс приобрел массовый характер под влиянием ряда обстоятельств. Во-первых, после Великой Отечественной войны для восстановления хозяйства в западноукраинские области направлялись специалисты со всего Советского Союза. Во-вторых, амнистированным участникам бандеровского подполья не разрешалось возвращаться в их родные края, поэтому они селились в других частях Украинской ССР.
Возникновению химеры также способствовала советская идеология, одним из элементов которой являлся интернационализм. При этом если с тезисом о советском народе как новой исторической общности приходилось считаться, то идея единства всех украинцев (малороссов и западенцев) находила поддержку как у партийной верхушки в Киеве, так и у антисоветски настроенной интеллигенции. Для понимания идеологических стимулов роста химеры интересен музыкальный фильм 1971 года "Червона рута", песня из которого стала одним из западноукраинских символов. Сюжет фильма прост: в поезде знакомятся и влюбляются друг в друга юноша и девушка, причем он с Донбасса, а она - с Западной Украины. Фильм пользовался огромной популярностью и не мог не вызвать у молодежи стремления подражать его героям.
В условиях химеры растёт число потомков от смешанных браков, для которых чужды все этнические традиции и которые являются носителями не какой-либо из традиций, а противоречий между ними. Так возникает антисистема, которую Гумилев определял как общность людей с негативным мироощущением. Идеология антисистемы может быть любой, но при этом она должна оправдывать и придавать смысл агрессии против окружения. Антисистема на Украине, которую можно назвать украинством, есть результат конструирования традиции людьми, которые одновременно ощущают ее необходимость и ее отсутствие. Отсюда вся искусственность построений, которые предлагаются антисистемой в качестве украинской истории и культуры.
Идейные основания антисистемы украинства просты. Во-первых, западные украинцы (западенцы) и русские украинцы (малороссы) являются одним народом. Во-вторых, главным врагом украинцев является Россия в любых её проявлениях. В-третьих, можно не быть украинцем по происхождению, но необходимо осознавать себя таковым. Эти положения в разных формах и сочетаниях присутствуют во всех программах антисистемы и используются для оправдания её разрушительных практик.
Хотя западные и русские украинцы и считаются в антисистеме одним народом, с её точки зрения они вовсе не равноценны. Если первые рассматриваются в качестве образца, суть которого сводится к противопоставлению себя России, то вторые должны осознавать свое несоответствие этому образцу и стараться по мере сил приблизиться к нему. Таким образом антисистема получает огромные возможности для разрушения, поскольку целью ее агрессии становится не выдуманная, а реальная русская украинская традиция.
Идея превосходства одних людей над другими не нова, но современники всякий раз поражаются разнообразию способов лжи, с помощью которых целые народы получается убедить в их же собственной неполноценности. Может показаться, что в подобных условиях положение западных украинцев предпочтительнее, но это не так. Антисистема одинаково губит всех, навязывая войну с Россией в качестве формы существования.
Западная Украина исторически есть часть Запада, Русская Украина есть часть России. Эти две окраины разных цивилизаций, две Украины, несмотря на близость и одинаковые названия, вместе не являются единой Украиной, которая возможна лишь как искусственное образование, то есть как проект антисистемы. Роль Запада в этом проекте очевидна, но и роль России ничуть не меньше, и речь не только о многолетней экономической и политической поддержке.
Сам характер отношений России и Запада длительное время способствовал становлению антисистемы на Украине. После распада СССР эти отношения выстраивались на основе представлений о якобы общих ценностях, идеалах открытости и партнерства, что выражалось в попытках следовать политике создания единой Европы без разделительных линий - от Атлантики до Урала и от Лиссабона до Владивостока. Фактически же с российской стороны речь шла об отказе от собственного исторического опыта и признании Запада в качестве источника образцов, как и в случае Западной Украины для русских украинцев. И это не аналогия, а один и тот же процесс. Если вся Россия ориентировалась на Запад, то и русская традиция на Украине оставалась без поддержки и ставилась под удар.
Стремление многих наблюдателей и участников конфликта не замечать его суть является свойством антисистемы и одним из условий ее эффективности. Между тем столкновение с антисистемой есть противоборство жизни и небытия, а это не может остаться незамеченным. С этой точки зрения высказывания ряда религиозных деятелей, экспертов и просто искренних людей о том, что на Украине идет битва с сатаной, при всей кажущейся наивности как раз и являются интуитивно точным определением ситуации. Осознание этого обстоятельства позволяет верно оценить перспективы всякого рода переговоров и сделок. Это как раз тот случай, когда надо сражаться.
Описанные Гумилёвым антисистемы Средневековья были в основном сектами со своими ритуалами и еретическими учениями в качестве идеологий. Несмотря на кажущиеся различия и высокую агрессивность они легко взаимодействовали между собой, чувствуя свою общность в противостоянии этническим традициям. Сходным образом Украина в послесоветской период стала полем активности множества сект, которые вместе с неправославными христианскими конфессиями нисколько не мешали друг другу, рассматривая православие как неисчерпаемый ресурс для совместного освоения. В этом ряду также стоят все попытки раскола и подчинения антисистеме церковной иерархии. В то же время есть основания полагать, что не все верующие Украины смирились с духовной капитуляцией.
Если этносы экономически связаны с природой своих регионов, то антисистемы зачастую ориентированы на международную торговлю. Используя иностранные инвестиции, антисистема искажает экономику этноса и природную среду в целях ограбления и извлечения сверхприбылей. Соответствующие диспропорции на Украине заметны как по гипертрофированным экспортным отраслям, так и по той роли, которую играет в экономике транзит энергоресурсов. Кроме того, транснациональные корпорации, являющиеся разновидностью тоталитарных сект, рассматривают местных жителей как часть природы и подвергают их такой же нещадной эксплуатации. На этом фоне распространенной формой экономического поведения стал отъезд людей с Украины на заработки в другие страны. Трудовая миграция явилась современным аналогом работорговли так же, как газопроводы и нефтепроводы выступают аналогами древних и средневековых караванных путей.
Антисистема деформирует не только духовную культуру или экономику, но и непосредственно человеческое поведение. После начала активных боевых действий в феврале 2022 года в интернете появились видеоролики с жестокими избиениями привязанных людей, снятые в разных областях Украины. Затем к ним добавились видео с издевательствами над российскими военными. Показательно, что авторы этих публикаций, участники расправ и многие комментаторы считали пытки и унижения нормой и торжеством справедливости. И это не отдельные случаи, а массовая нравственная деградация, проявлениями которой также являются жестокость в отношении мирных жителей в районах боевых действий и обстрелы жилых кварталов. Отмена моральных ограничений позволяет антисистеме свободно применять террор и не считаться с потерями.
Описание антисистем затруднено, поскольку сознание отказывается мириться с тем, что люди могут делать такое с людьми. Вокруг насилия складывается своего рода фольклор, в котором оно предстает в иносказательной форме. Так появляются истории о живых мертвецах и кровожадных убийцах без совести и собственной воли - всякого рода вампирах и зомби, которых сопровождает характерная атмосфера ужаса и карнавальные истерики на всех колониальных майданах мира. К этому следует добавить мотивы некрофилии и каннибализма, которые раз за разом проступают на Украине сквозь пропаганду то в названиях кулинарных изделий, то в шрифтах в виде убитых людей, то в игрушечных человеческих костях в магазинах. И дело не в том, что подобные вещи кажутся кому-то веселыми и оригинальными, а в том, что это знаки антисистемы, которая производит реальные трупы в промышленных масштабах. Это ее подлинный идеал, а не какое-то там светлое европейское будущее.
Сложности противостояния с антисистемой вызваны тем, что для неё нет неприемлемого ущерба, она воспроизводит сама себя, втягивая в конфликт максимально возможное количество людей и ресурсов. Антисистема также пытается активно влиять на отношения внутри сражающихся с ней этносов и между ними, провоцируя чистки и охоту на ведьм. В такой борьбе у России есть свои сильные стороны, прежде всего это русская культура, которая через милосердие и сострадание дает возможность в полной мере осознать всю трагическую глубину происходящего. Эта трудная правда и есть средство, способное остановить и уничтожить антисистему. Противостояние правды и лжи может показаться всего лишь абстракцией, но именно это настоящее сражение - против фальсификации истории, манипуляций обществом, необоснованных обвинений, коррупции и приукрашенных докладов, которые являются попытками перехода на сторону врага.
Отказ следовать искажениям действительности подразумевает и переоценку используемых антисистемой политических форм, в том числе органов власти Украины, которые, несмотря на формальные признаки, не представляют ни один из народов на подконтрольной им территории. Соответственно и так называемый киевский режим не может рассматриваться как субъект межгосударственных отношений, а любые контакты с ним в этом качестве будут лишь поддерживать иллюзию его легитимности и способствовать кровопролитию.
Антисистема бесчеловечна сама по себе, но в случае Украины из-за агрессивной русофобии и ложного противопоставления русских и украинцев не всегда очевиден её антиукраинский характер. Между тем победа над антисистемой в любом случае будет связана с национальным возрождением Русской Украины, которое может стать неожиданным и стихийным. При этом одним из вариантов развития событий является переход конфликта в новое качество и превращение его в межэтнический конфликт западных и русских украинцев. Это возможный решающий момент, поскольку в условиях снятия антисистемной установки на полное уничтожение появится перспектива переговоров и мирного урегулирования.
Поскольку Русская Украина является частью России, её возрождение станет одновременно и возрождением России. Конфликт на Украине есть битва за идентичность, за восстановление различия между Россией и Западом. Отсюда следует необходимость пересмотра представлений о якобы общих интересах и ценностях, о самой возможности конструктивного взаимодействия с "западными партнерами". Очевидно, что России придется самостоятельно решать вопросы своей безопасности и развития. Также будет поставлена под сомнение идея нейтральных государств, которые, как показывает практика, легко ставятся Западом под контроль в обход любых конституций. Можно предположить, что вместо прикрывавшейся нейтралитетом антисистемы между Россией и Западом будет установлена новая граница, по разные стороны которой будут разные правила и разный образ жизни. Сейчас на поле боя решается, где именно эта граница будет проходить.
Размежевание с Западом произойдет и в сфере научного и гуманитарного знания, несмотря на все лозунги о его глобальном характере. Никакими новыми технологиями с Россией никто делиться не станет, а вот попытки влиять на картину мира и навязывать свои представления будут продолжены. Гумилёв не раз говорил о практическом значении своей теории этногенеза, и хотя сейчас ссылки на нее выглядят как объяснение задним числом, сама возможность другого взгляда на предысторию событий на Украине важна с учетом того, что в рамках ряда исследовательских направлений вообще не рассматривалась вероятность конфликта такого масштаба. Так или иначе, одним из уроков столкновения с антисистемой для России должно стать осознание того, что наличие развитых гуманитарных научных школ, способных создавать новые способы изучения и описания сложных явлений, в том числе этногенеза и этнических контактов, не менее важно для суверенитета и безопасности страны, чем ракетостроение и цифровые технологии.
Илл. кадр из фильма "Червона рута"
